Читать книгу Черный маг за углом - Анна Ольховская - Страница 11

Часть 1
Глава 10

Оглавление

Рюшку мгновенно словно ветром сдуло, она перестала фиксировать Губу и с ногами забралась на свою койку, где судорожно спряталась под одеяло и затаилась.

Охранники отшатнулись и дружно заклацали затворами, а у фельдшера мелко-мелко затряслись руки. Правда, бинтовать пострадавшую он не перестал.

А сама пострадавшая уже не билась и не выла. Потому что не могла – трудно это делать в отключке.

В бараке душным смогом повисла напряженная тишина.

Лена физически ощущала нарастающий страх окружающих, тело словно иголками кололи. Не сильно, но и приятного тоже мало.

– Вы что, с ума посходили все? – криво усмехнулась девушка. – Я ведь тоже спала и от крика проснулась, как и вы все! И охранник сказал, что никого возле Губы не видел! Я разве была рядом с ней, когда вы вошли? – она перевела взгляд на охранника.

– Я не видел, – буркнул тот, насупившись. – Но я ведь прибежал на крик, а что тута делалось до того, как эта заверещала, – не знаю.

– И я не знаю! – заорала Лена. – Я спала!

Все молчали. Но девушка чувствовала – не верят. И боятся. Боятся все сильнее.

Не верят, возможно, потому, что Осенева обманывала.

Лена знала, что произошло. Вернее, догадывалась. Вероятно, Губа увидела светящуюся штучку и решила украсть ее у Ведьмы. А семейная реликвия вовсе не желала переходить в чужие руки.

И ударила по этим рукам…

Значит, чужие не могут прикасаться к медальону, только члены семьи. Ну что же, за артефакт можно не переживать, чего нельзя сказать о самой Лене.

Осенева знала – от тех, кого боятся, постараются избавиться. Рано или поздно. Любой ценой.

То, что произошло со Шречкой и Чуней, зэчки – да и не только они – приняли. Пусть и дали новенькой кличку Ведьма, и побаиваться начали, но не так, чтобы сильно.

Наверное, потому, что две жирные жабы своим террором всех достали, да и превращение их в два гигантских кабачка произошло безболезненно.

А тут – жуть какая! Руки обгорели чуть не до кости! Да, Губу нельзя назвать приятной во всех отношениях дамой, да, она подленькая и трусливая, но и вреда особого никому не причиняла, а после исчезновения покровительниц вообще затихла. И вдруг – такое!

Допустим, поступок Ведьмы можно было бы как-то оправдать, захоти Губа придушить ее во сне, но такого точно не могло случиться! Губа слишком боязлива, с…куха она для мокрого дела.

Вот спереть что-то по-тихому могла. И тырила периодически, и была бита за крысятничество, но жечь руки живьем…

В общем, после того как Губу увезли в больницу, Лена оказалась в полной изоляции. Даже Рюшка перестала с ней общаться. Пару раз Осеневу таскали на разборки к начальнику колонии, у которого мозг вскипал от творившейся в подведомственном учреждении ерунды.

Хотя ерунда – не совсем то слово. Х…ня тут происходила, самая что ни на есть х…вая х…ня!!!

Сначала те две бабы, еле отписался, теперь – того хуже! Ожог рук четвертой степени, заключенной грозит ампутация, а как, что – никто не знает! Бред какой-то несут насчет Елены Осеневой, но не писать же в отчете: «Руки осужденной Слюсаревой сожгла с помощью магии осужденная Осенева»!

Само собой, Осенева все отрицает, еще и смотрит удивленно-насмешливо своими зелеными глазищами, мол, ты в своем уме, гражданин начальник? Что за пургу ты гонишь?

Хотя, если проанализировать события последних месяцев, именно с появления в колонии Елены Осеневой и начались все эти заморочки. Может, совпадение, а может…

Как бы там ни было, а надо попытаться добиться перевода этой зеленоглазой девицы в другую колонию. Другой вопрос – как сделать это самым безопасным для собственной задницы способом? Ведь связи у родителей этой Осеневой нехилые, не супермега, конечно, но и не шелупонь с окраины.

Вот если бы…

Начальник колонии и сам толком не знал, что именно «если бы», но ему на помощь совершенно неожиданно пришли сами зэчки. На стол легло коллективное письмо женщин, живущих в одном бараке с Осеневой с просьбой срочно убрать Ведьму куда подальше. Иначе они объявят голодовку. Подписались все без исключения заключенные.

Ну вот, теперь можно и в управление ФСИН рапорт писать. Кому нужен лишний шум с голодовкой, за это пистон вставят не только собственно начальнику колонии, но и областному руководству.

Лена ничего не знала об ультиматуме соседок по бараку. Да и откуда узнать, если от нее шарахались, как от чумной. В столовой Лена сидела одна, на работу ходила одна, если пыталась с кем-то заговорить – отвечали, но односложно. И в глаза старались не смотреть.

Нельзя сказать, чтобы девушка особо переживала по этому поводу. Ну да, приятного мало, но до открытых пакостей и вредительства дело пока не доходило – они просто боялись вредить Ведьме, себе дороже.

А так – никто не пристает с расспросами, не мешает тренироваться, не любопытствует, зачем Ведьма берет в библиотеке все, что хоть как-то связано с духовным самосовершенствованием, йогой, медитацией и прочей непонятной и мало кому в колонии нужной чепухой.

Правда, Лена брала не только специальные книги, для подпитки измученной души она читала классику – и прозу, и поэзию. И современных авторов тоже.

Особенно по душе ей пришлись стихи ее тезки, Елены Ярмолович. Небольшая книжка в стильной черно-белой обложке была так затрепана и зачитана, что становилось ясно – эти стихи легли на душу не только Осеневой.

Некоторые строки сами собой запомнились, и Лена порой ловила себя на том, что во время тренировок, отжимаясь или подтягиваясь, она шепчет в ритм:

Руби канаты!

Отчалить! Быстро!

Мы здесь чужие!

Нам нет здесь близких!

Руби канаты!

Бегом на выстрел!

Волной умыли,

А чтоб нам чисто!

Сорвались двери

С петли не мертвой,

По следу зверя

Мозоли стерты.

Сорвались в море.

Прощай, наш берег!

Нас нет – не горе,

Мы есть – не верят!

Руби наотмашь,

Чтоб не догнали!

Не верят – бог с ним,

Не очень ждали!

Руби, не мешкай!

Пока мы спали,

Решили – гоним!

И нас погнали!


Она шептала эти рубленые строки снова и снова, а зэчки думали – колдует…

И страха становилось все больше. А еще – злобы. И даже ненависти.

Отдававшейся в душе Лены физической болью. И она снова брала в библиотеке томик Толстого или Тургенева.

И лечила душу.

Черный маг за углом

Подняться наверх