Читать книгу Крах мечты - Анна Панкратова - Страница 1

«Это все не по-настоящему!» 1

Солнце жгло кожу. Тело покрылось липким потом, таким тягучим, словно мед, на который слетались осы, жалящие Арию, казалось бы, привыкшую к зною. В горле пересохло, а подушечки пальцев царапались о твердый материал, на котором она лежала. Сон еще не уходил – не впускал ее! – она хотела проснуться, открыть глаза, из-за которых ее когда-то обзывали одноклассники, считая, что они слишком большие, но не могла. Руки и ноги не слушались, были такими тяжелыми, будто бы чужими.

«Все реальнее, чем в жизни!»

Ария резко вдохнула и вскрикнула. Боль расползлась по груди, вгрызаясь под ребра, ища сердце и душу, впиваясь иглами, заставляя истекать кровью.

Ей говорили, что будет больно, но она не представляла, что путешествие в чужой сон, в котором хозяин вовсе не ты, – это так больно.

Ария вздрогнула, дернулась и полетела вниз. Мир вертелся, кувыркался, она пыталась зацепиться хоть за что-то, но руки ловили лишь пустоту. Ноги оказались над пропастью, а Ария все же схватилась за край покатой крыши. Сердце бешено колотилось, адреналин растекался по венам, заставляя забыть о боли и страхе. Она подтянулась, помогая себе порывом ветра, и легла на спину. Пот стекал по лбу, зной проникал в каждую клеточку организма, смешиваясь со страхом, но она лишь смотрела на небо без единого облака, часто дыша.

– Пора идти. Ты должна пройти отбор, – прошептала Ария и медленно села. Она почесала большой вздернутый нос, усыпанный веснушками, проявившихся от солнца, убрала прядки темно-коричневых волос от круглого лица с пухлыми щеками. Борясь с тошнотой, которая накатывала, словно волны в Сиамском заливе, она посмотрела вниз и резко выдохнула. Это было жутко, но так красиво. Многоэтажки, отражающие солнце, пестрящие зеленью балкончики и пугающая тишина. Никогда еще Ария не видела Бангкок таким пустым, но таким чарующим. Она будто вернулась во времена до вируса, когда впервые оказалась в столице Таиланда2, вспомнила, как прекрасен он был, пока мир не сошел с ума.

Ария села на коленки, уперлась ладонями в край крыши, понимая, что балансирует на грани жизни и смерти, но ей было плевать. Да, в этом сне все реальнее, чем в жизни, да, полети она вниз – скорее всего, погибнет. Хотя, может, это и есть ее первое задание: проверка на прочность, и единственный выход с крыши – свободное падение. Ария посмотрела вниз и невольно улыбнулась, видя пустые улочки Бангкока. На зданиях пестрили баннеры и реклама, по краям широкой дороги стояли макашницы, скрытые за яркими зонтами, машины с открытыми дверьми, валялись брошенные мопеды, словно их оставили в спешке, спасаясь от чего-то.

Кеды заскользили по крыше, едва Ария стала подниматься по склону. Ветер трепал волосы, уложенные легкими волнами, и короткую юбку, бренчал цепочками, прицепленными к широкому ремню. Она заправила пряди за уши, смахнула со лба пот и ступила на плоскую поверхность, устало выдохнув. Солнце слепило, отражаясь в зеркальной поверхности и в воде, что сверкала в бассейне, а Ария крутила головой, ища выход. Если она хочет попасть в игру, надо искать выход. И как можно скорее. А она должна пройти отбор. Попасть в игру. Выиграть. Все или ничего.

Ария сощурилась, заметила лаз вдали и пошла туда. Футболка прилипла к спине, а она отметила, что во сне воздух облеплял тело, казался плотным, как туман, касающийся кожи. В ее снах все совсем не так.

Она опустилась на колени и вгляделась во мрак, притаившийся в единственном выходе с крыши, который она нашла.

«Вам нужно найти выход. Справитесь быстро – пройдете отборочный этап», – вспомнила Ария слова девушки, погрузившей ее в чужой сон; и тяжело вздохнула, ощущая, как страх подбирается к горлу, мешая сделать вздох.

Что ее ждет там? В этой тьме? Ария коснулась первой перекладины, оценила на крепкость и сочла, что ее вес лестница выдержит. Еще раз взглянув на высотки, она сделала первый шаг в бездну.

Ария погружалась в темноту, такую холодную, будто спускалась в пещеру глубоко под землю. Тьма сдавливала тело, касалась, словно давний любовник, шептала, обдавая уши холодом, но Ария продолжала путь. Глаза перестали видеть, но руки ощущали шершавые перекладины, царапались, ноги скользили, но она знала, что должна быть на верном пути. К тому же статистика говорила, что во время отбора смерть – редкое событие. Испытания задуманы так, чтобы выявить сильные стороны участников и оставить всех в живых.

Перекладина под ногой дрогнула, подумала и все же отвалилась. Ария вскрикнула, оцарапала губу, повиснув. Нащупала следующую ступеньку и облегченно вздохнула. Руки горели, мышцы ныли. Она слизнула кровь и замерла, собираясь с духом. Мрак продолжал нашептывать что-то, обдавая холодом, покрывая сердце льдом, пытаясь лишить возможности шевелиться, но Ария не сдавалась. Она сощурилась, вглядываясь вниз, но так ничего и не увидела, спустилась на следующую перекладину.

И лестница исчезла. Она искала ее руками, но вокруг было ничто, пустота.

Ария полетела вниз. В ушах свистело. Юбка хлопала по ногам. Волосы облепили потное лицо, а холодный воздух бил по щекам, отчего глаза слезились, а сердце стучало так быстро, что болело в груди.

Она упала на что-то так резко, что из тела вышел весь дух. Боль расползлась по организму, но слабая, едва заметная, приглушенная. Спина погрузилась в одеяло, а голова коснулась мягкой подушки.

Ария часто дышала, вглядываясь в щелку под дверью. На потолке горели приклеенные звезды, тикали часы, а в коридоре шуршал разговор. Она поняла, где оказалась. И от этого глаза заволокла пелена слез. Она села, вслушиваясь. Такие знакомые шаги. Голоса. А сердце замерло в груди в ожидании неизбежного.

– С днем рождения, родная! – Дверь открылась, впуская в комнату теплый свет и ее семью, которую она так давно не видела. – Выспалась?

– Ага. – Ария растерла глаза, щурясь, едва различая силуэты после мрака. Она не хотела их видеть, боялась реакции, мечтала, что они исчезнут, но вместо этого улыбнулась, увидев торт со свечами. Она ощущала жар от огня, слишком сильный, он жег, словно солнце Паттайи, заставлял пот искриться на лбу, пробирался под кожу, ища сердце, чтобы вскрыть раны, заштопанные неопытным врачом с именем «время».

– Солнышко, загадаешь желание?

Ария закрыла глаза, едва скрывая дрожь рук, часто дыша, чтобы не заплакать, но никто не замечал, что она стала куда старше шестнадцати лет, кожа приобрела коричневый оттенок от постоянного пребывания на солнце, а зеленые глаза утратили блеск, лишились огоньков. Она загадала желание, такое простое, банальное, но такое недоступное – увидеть семью по-настоящему еще раз. Хотя бы раз…

Родные исчезли, а Ария выбралась из постели, шурша одеялом, расправила юбку, смахнула слезы и прислушалась: ее ждали на кухне, закипал электрический чайник, шумела вода, звенела посуда. А от голосов тело покрывалось мурашками – так давно она мечтала их вновь услышать.

Ария застыла в арке, смотря на мать, которая расставляла тарелки, пританцовывая. Каштановые волосы убраны в неопрятный пучок, перевязанный платком, который Ария все еще бережно хранила. Отец приобнял мать сзади, женщина расцвела. Бабушка нарезала торт, подпевая песне, виляя широкими бедрами. Ария оглянулась в поисках деда, но его не было видно. Курит? Или… Почему его здесь нет?

И тут Ария заметила вокруг туман. Она попала в наскоро заштопанный сон, склеенный из осколков ее воспоминаний. Тягучий воздух оплетал душу, касался мокрых от слез щек, пылинки мерцали в лучах солнца, проникающих сквозь окно за цветастым тюлем. В некоторых местах картинка искрилась, скрывалась за помехами, едва заметными, но мозг слишком хорошо помнил тот день, чтобы понять, что все это – жалкая подделка.

– Идешь, родная? – спросила мама, а Ария вздрогнула, услышав голоса позади. Она обернулась, и кожа покрылась мурашками.

– Выключите вы этот телевизор! Просто вирус, не страшнее гриппа! – воскликнул отец.

Но это был не грипп.

– Вы все мертвы, – сказала Ария, закрыла глаза и резко выдохнула, заставляя родных исчезнуть.

Кухня очистилась, но остались запахи кофе и ягодного чая. Все казалось слишком ярким, замыленным, словно детский мультфильм или сказочный лес, полный чудес. Вот только чудес не бывает. И это Ария выучила уже давно. Она прошла в гостиную и села у телевизора. Глаза ныли, картинка плыла, так близко был экран, но она смахнула слезы и уставилась на ведущую новостей.

– Вирус продолжает распространяться по планете. Просьба не вестись на провокации! – В голосе женщины слышалась истерика, ведь она и сама не верила в то, что говорила. Ее глаза судорожно бегали, губы дрожали. – Всемирная организация здравоохранения убеждает, что смертность всего лишь 3%, а не 50%, как убеждают пользователи соцсетей…

Картинка потухла, а Ария опустила взгляд. Ведущая обманывала, ведь в итоге переболел каждый. Большая часть умерла. А кто оказался достаточно сильным, чтобы перебороть болезнь, получил возможность управлять снами. Выжившие стали стекаться в Азию: климат помогал им выживать, ведь люди лишились не только родных, но и утонули в нехватке рабочей силы. Хаос почти победил, но они догадались стереть границы и объединиться перед голодом, холодом и нехваткой электроэнергии.

«Мемориал?» – пронеслось в голове Арии. Здесь явно должна быть подсказка. В этом сне ничего не должно быть просто так. Она вскочила на ноги, выбежала в коридор, распахнула дверь и едва успела зацепиться за косяк, чтобы не рухнуть в бездну. Холод обдал щеки, всколыхнул волосы и юбку, а она закрыла дверь, часто дыша.

– Поняла… не туда. – Ария облизала губы, убрала волосы с лица, пытаясь унять дрожь в руках. Она сравнила сон с сотканным из разных кусков ткани ковром, швы которого были так заметны, что за них цеплялся взгляд, а мозг отказывался соединять кусочки.

– Я бы и то лучше из чужих воспоминаний сон сделала… – проворчала Ария и вернулась в комнату, оглянулась и заметила дверь. Она искрилась, мерцала в свете солнца, которое касалось кожи и прожигало до нутра. – Туда, полагаю…

Ария тряхнула головой, открыла дверь, но резко закрыла.

– Только не он! Это личное! – вскрикнула Ария, а потом поморщилась. – Твою налево… У нас двоих много общего. Мы оба – идиоты3.

Она вспомнила, что подписала договор, и личного у нее не осталось. Учредитель испытания может использовать любое воспоминание для создания сна-отбора. Любое. Даже то, где она спит с бывшим, которого любила4 так сильно, что готова была на все ради крохи нежности.

– Что мертво, умереть не может…5.

Несмело, словно заходила в жерло просыпающегося вулкана, Ария вошла в комнату и погрузилась в полумрак. Дверь захлопнулась, исчезла, отделяя от единственного выхода и способа избежать встречи с Чарли Тёрнером.

Он повернулся, чарующе улыбнулся, сверкая синими глазами, в которых сияло пламя свечей. Она помнила этот день: как романтичен был Чарли, решивший устроить свидание. Это он зажег свечи, расставил по комнате: на подоконник, за которым мерцали огни ночной Паттайи, комод, заваленный безделушками, на тумбочки, стоящие по бокам большой кровати.

Ария выдохнула, вспоминая, как хорошо ей было с ним6. Загляделась на кубики пресса, ведь бывший был в одних штанах, на длинные пальцы, державшие два бокала вина, темные волосы, уложенные гелем назад. От Чарли исходила уверенность, она знала, что он владеет ею даже сейчас, спустя полгода после расставания, что она сделает все, чтобы он позволил глупышке Арии любить его. Он подошел к ней, как лев к добыче, впился взглядом. Щеки покраснели, а сердце бешено заколотилось. Бабочки в животе кричали, как опасен этот человек, но разум затерялся в тумане, клубящемся в голове.

– Любовь моя, где ты пропадала? – прошелестел он и наклонился, чтобы поставить бокалы на комод позади нее. Ария резко выдохнула, ощущая, как начало тянуть внизу живота, едва их лица оказались близко. Она думала, что отпустила Чарли, забыла, но тело рвалось к нему, желало его. – Я скучал, Ари.

Он взял ее за подбородок. Пальцы нежно касались, заставляя щеки алеть. Она знала, что это ловушка, неправда, всего лишь сон, который должен сбить с толку. Надо двигаться, искать подсказки, выход, но она позволила бывшему поцеловать себя, утопая в чувствах. Его губы были такими мягкими и горячими, а поцелуй таким нежным, осторожным, словно Чарли боялся ее спугнуть, полон сожаления и горечи.

Ария резко отстранилась, вспомнив, где была. Она укусила губу, позволяя боли прогнать туман. Ей надо выиграть игру. Все остальное – лишь препятствия. Комната пошла трещинами, за которыми зияла пустота, а Ария прошла по мягкому ковру и плюхнулась на кровать. Руки тряслись, сердце продолжало стучать, но она выдавила улыбку, взяла клубнику из вазочки и откусила от ягоды.

– Помню, она была такой вкусной. Жаль, не могу почувствовать это сейчас.

Чарли молчал. Лишь смотрел на нее так, словно раздевал взглядом, желал сильнее, чем в реальности.

– Знаешь, мы ведь расстались. А до того, как мы встретились, моя семья умерла, твоя семья умерла. Иногда я жалею, что и я не умерла тогда. Дедушка говорил, это синдром выжившего… Пока и он не умер.

Ария посмотрела на Чарли. Они встретились взглядами, и между ними прошел ток, лавой растекаясь по телу. Она вспомнила поцелуй, зажмурилась: все было не так. И Чарли никогда не смотрел на нее так: он желал ее, но эти лукавые искорки в глазах, бешеный интерес, жажда появились впервые.

– Мне сказали, на отборе я могу менять сон, у меня здесь есть небольшая власть. Я отлично владею навыком, но не могу избавиться от тебя. Значит… ты тоже здесь. В соседней комнате где-нибудь, да? Тоже участвуешь в игре?

Чарли пожал плечами. Довольно улыбнулся.

– Ты даже не пыталась. Как же ты избавишься от меня, а? – Чарли довольно улыбнулся и сел рядом, провел по ее щеке. Ария и хотела бы оттолкнуть его, но не смогла.

– Поцелуй тебя выдал. Разучился целоваться за полгода?

– Практики не было, любовь моя.

– Зачем тебе игра?

– А тебе?

– Ты можешь умереть.

– И ты.

– Мне нечего терять.

– Так и мне тоже.

– Как же мечта стать певицей?

– Как наши сны объединились?

Чарли выдохнул и отвернулся. Ария ощутила холод, покрылась мурашками, понимая, что потеряла его, что он уже не ее.

– Думаю, они решили использовать наше общее воспоминание. Вот мы и… встретились.

– Ладно. К черту. Надо спешить, я должна попасть в финал.

– Объединимся?

Ария оказалась в ловушке синих глаз, таких внимательных, что тело покрылось мурашками.

– Так можно? – Голос дрогнул, и она ненавидела себя за эту слабость.

– Да к черту. Мы же встретились здесь…

Чарли огляделся, нахмурился, понимая, что единственная дверь исчезла, едва в комнату зашла Ария. Он подошел к окну и отодвинул тюль так резко, что тот сорвался и укутал его, словно шаль, сотканная феями из волшебного порошка. Чертыхаясь, он стащил его с себя, взлохматив волосы, и откинул. Ария подошла и уставилась на заходящее солнце, которое разукрасило небо в розово-фиолетовые цвета, помогая сну стать еще реальнее, ведь в тот день закат был именно таким. Чарли открыл окно, разрушая картинку. Вечерняя Паттайя заискрилась, зашипела, а потом исчезла, оставив очередную тьму.

– Я бы сказал «дамы вперед», но…

– Вместе.

Ария взяла Чарли за руку, моля его тепло согреть, отогнать страхи, чтобы набраться смелости и сигануть в черный океан, лишенный дна и надежд. Чарли сжал ее ладонь, улыбнулся такой чужой улыбкой, а потом помог вскарабкаться на подоконник.

– Тебе не нужна игра, Ари. Ты не сможешь выиграть.

Она лишь закусила губу. Только она знает, что ей нужно7.

– Оно того не стоит.

– Стоит.

Злясь, едва сдерживая порыв разбить Чарли нос, Ария вырвала руку и сделала шаг в пустоту. Ошибка? Глупость? Ей плевать.

В ушах свистело. Перед глазами мелькали огоньки. А она летела вниз, отчаянно крича, как птица, лишившаяся крыльев. Ветер хлестал ее, пытался обнять, но лишь делал больно, оставляя новые шрамы на загорелом теле.

Полет закончился так резко, что она лишь часто дышала, оглядываясь. Ария оказалась посреди станции метро и, увидев надписи на тайском, догадалась, что оно находится в Бангкоке. Люди сновали мимо, пихали локтями, ведь она застыла посреди холла с высоким потолком и светлым кафельным полом, по которому скользили кеды. Тайцы и приезжие спешили по делам, кто-то толкнул Арию в спину, и она покачнулась.

Поезд пришел почти бесшумно. На всю станцию раздалась тайская речь, но почему-то не было перевода на английский. Ария непонимающе озиралась. Куда ей идти?

Из поезда вышли люди, зашли другие, похожие на огромный ком с руками и ногами. Галдеж царапал ушные перепонки, таец громко ругался и махал руками, пытаясь влезть в вагон, заполненный пассажирами.

Арию снова толкнули, и это вывело ее из ступора. Если она хочет попасть в игру, ей надо искать выход. Это ее задание.

Она сделала шаг, осторожный, словно ступала не по кафелю, а по краю обрыва. А потом свет потух. На секунду она утонула в шуме толпы. Сощурилась, когда загорелся аварийный свет, окрашивая бежевый холл в красный. Люди продолжали спешить по делам, не замечая перемен. Казалось, только Ария заметила зеленые огоньки, мерцающие в полу, напоминающие глаза дикого зверька, затаившегося в кустах. Она посмотрела направо, как раз когда захлопнулись двери поезда, а за ними и вторые прозрачные двери станции. Она бы сочла, что ей нужно спрыгнуть на пути и идти по туннелю, но проход туда был закрыт. Значит, все до боли просто: нужно сесть в поезд. Осталось только понять в какой: направо пойдешь – выход найдешь, а может, козленочком станешь; налево пойдешь – и вмиг пропадешь, а может, и в Голодные игры попадешь. Ария улыбнулась, вспоминая, как подростком читала и смотрела «Голодные игры»8, даже не представляя, что позже сама окажется в игре, проигрыш в которой – смерть. Вот только она пришла сюда сама. И намеревалась выиграть.

Тайская речь вновь заполнила холл, а Ария вздрогнула, услышав подъезжающий поезд с другой стороны станции. Она обернулась, глядя вслед хлынувшей в ту сторону толпе, и заметила вывеску, написанную на родном ей языке: «вход в игру». Сердце забилось чаще. Ладошки вспотели, а адреналин заструился по венам. Она заметила макушку взлохмаченных темных волос, на секунду встретилась с такими знакомыми холодными глазами.

– Чарли!

Бывший не слышал, торопясь зайти в вагон, а галдеж сливался с ее беспомощным криком. Ария расталкивала людей, пытаясь попасть в поезд вслед за Чарли, пролезала меж ними, словно плыла в океане, полном опасностей и препятствий. Воздух стал еще плотнее, сдавливал грудь, мешая попасть в вагон, что доставит в игру, но она уперто смахивала пот со лба и пробиралась дальше. Футболка облепила тело, цепочка цеплялась за сумки прохожих, но Ария не сдавалась, щурясь, пытаясь разглядеть Чарли, но тот исчез.

– Двери закрываются, двери закрываются. – Голос робота заполнил станцию. Скрипучий. Холодный. Он лез под ребра, остужая взмокшую Арию. – Двери закрываются. Двери закрываются.

Уши болели от этого звука. Ария толкнула медленную даму, протиснулась к двери и заметила пространство в вагоне, куда можно влезть. Она уже сделала шаг, как увидела отражение в дверях. Душа ушла в пятки, а кожа покрылась мурашками. Она словно оглохла, лишилась возможности шевелиться.

– Дедуль? – пролепетала охрипшим голосом. – Дедуль!? – закричала она, оборачиваясь.

Ее дедушка шел в противоположную сторону к подъезжающему поезду. Седая макушка, как флаг, указывала путь, жилетка с множеством карманов манила за собой.

Двери позади захлопнулись, но Арии было плевать – она уже неслась вслед за дедушкой, забыв про игру, про сны и про испытания. Сейчас душа хотела лишь одного – угодить в объятия того, кого она так любила, кого так мечтала еще хоть раз обнять и сказать то, что не успела.

Толпа мешала Арии, задерживала, хватала за руки, но та вырывалась, ощущая, как на теле появлялись царапины от ногтей, забыв про боль, видя лишь один ориентир.

Загрохотал поезд. Толпа оживилась и повернула в сторону, словно ей было не важно, куда ехать, лишь бы убраться со станции. Ария краем глаза заметила вывеску: «путь к свободе», но не уловила смысл слов. А время испарялось, как жидкость на тайской жаре.

Она успела запрыгнуть в вагон, в котором скрылся дедушка, и вздрогнула, едва двери захлопнулись. Ария еле дышала, ведь ее зажали потные люди со всех сторон. Искала взглядом дедушку, но видела лишь незнакомые чужие лица. В глазах начало темнеть от страха, а ноги дрожали от бессилия, что упало на плечи. Куда она едет? Где Чарли? Дедушка? Что происходит?

Мир вертелся, Арию мутило, лица стали размытыми, словно она пролетала мимо людей, стоящих так близко, что касались ее. Она едва сдерживала рвотный позыв, хватаясь за рубашку тайца, который снисходительно улыбнулся, перестав вращаться.

– Первый раз всегда сложно, – улыбнулся он, а Ария лишь кивнула, дивясь отсутствию акцента.

«Это сон, дуреха, – подумала она, – все нереально».

«Все реальнее, чем ты думаешь!»

Безумие оплетало Арию. Все чудесатее и чудесатее9… Пространство стало тягучим, словно мед, сверкало, как волшебная пыль, грудь сдавили лианы, а голова стала такой тяжелой, словно она опустилась на дно океана и оказалась под толщиной всего мира…

– Остановка «игра».

Ария вздрогнула. Вернулась в реальность-сон. Снова ощутила свое тело и поняла, что может шевелиться и различать усталые лица вокруг. Секунду она стояла в нерешительности, вспоминая, что где-то в вагоне был дедушка, но потом поняла, что еще увидит его. А пока ей нужно пройти отбор и попасть в игру.

Люди не пускали ее, недовольно шикали, пока она расталкивала их, пробираясь к открывшимся дверям.

– Девушка, предупреждать нужно заранее! – пробубнил кто-то.

– И зачем вам эта игра? Зачем эта победа? – холодный шепот обдал уши.

Ария чертыхалась, царапала ногтями людей, которые отказывались пропускать, и чуть ли не зубами выкусывала путь к игре. Она уже видела сверкающий туман, готовилась выпрыгнуть, бабочки трепыхались в животе, мысли звенели, наполняя тело адреналином, она сделала рывок, прорвалась сквозь людей, сделала шаг, но тут ее потянули назад, спасая от закрывающихся дверей.

– Осторожнее! Ногу и отрезать может, – заявил дедок, устало глядя на нее.

– Но я… мне надо в игру… – Ария расширила глаза, наблюдая, как поезд отъезжает от станции, на которой ей надо было выйти.

– Сюда? Зачем, милочка? Через две станции будет та остановка, что тебе нужна. Выход!

– Нет! Мне надо в игру! – Ария заколотила в дверь, едва не плача от безысходности. Они вновь въехали в темный туннель, а свет в вагоне потух. Долгую минуту она стояла, прижавшись носом к стеклу, закрыв глаза, борясь с тошнотой. Шелестели голоса, тело покрывалось мурашками, а она не могла включить мозг, ведь все мысли разбежались, прихватив с собой даже ее верных тараканов, что вечно толкали ее делать глупости. «Безумства, что ведут тебя к приключениям и дарят эмоции!» – всегда поправлял дедушка, лукаво улыбаясь, пока мать отчитывала девчушку за очередную выходку. Это позже она сдалась и перестала рисковать.

Поезд затормозил так резко, открывая двери на ходу, что Ария чуть не вывалилась из вагона, но кто-то придержал ее. Она повернулась и заметила снова того дедка с безумной улыбкой.

– Точно дальше не едешь?

– Точно. Спасибо.

Ария ступила на светлую станцию, вдохнула полной грудью, унимая тошноту, и побрела. Пребывание в чужом сне отнимало слишком много сил. Верно, она проспит целую неделю после этого. Ноги едва слушались, казались ватными, чужими, мышцы ныли, а бока болели после бешеных полетов.

– И куда?.. – пролепетала Ария, оглядываясь. Никаких указателей не было, как и людей. Станция была пугающе пустой, а ее шаги отдавались эхом, давящим на уши. Она могла предположить, что ей нужен поезд с противоположной стороны, но там было несколько путей, идущих параллельно и соединенных мостиками. Какой выбрать?

Ария заметила тайца в униформе и направилась к нему.

– Игра? – переспросил он без акцента и улыбнулся, словно отец, который учит ребенка, что первая любовь всегда заканчивается провалом, положив руку на ее плечо. – Ты уверена, Ария?

– Да. Уверена. Просто скажите, на какой поезд мне сесть.

Парень тяжело вздохнул, качнул головой, но указал вдаль.

– Третий поезд, который подойдет уже через минуту. Но будь осторожна! Выйди ты на нужной станции, все было бы проще…

– Что там? – выдохнула Ария, собирая все мужество, что еще осталось в ее уставшем теле.

– Твои страхи. Дашь слабину, и они тебя сожрут. Тебе нужно доехать до следующей станции и выйти. Но помни: пока поезд движется – сиди! Ни в коем случае не вставай. Иначе они тебя сожрут. Ступай!

Ария кивнула, хватаясь за цепочку с маленьким кулоном-сердцем, висящую на шее, – подарок дедушки на шестнадцатилетие. Она носила ее, почти не снимая, ведь та стала оберегом, символом счастья и любви дедушки.

– У тебя будет десять секунд, чтобы зайти в вагон.

– Если не успею? Умру?

– Нет же. Проснешься.

– Проснусь проигравшей… поняла.

– А вот если зайдешь и позволишь страхам тебя поглотить… умрешь.

Таец похлопал ее по плечу и велел скорее идти, чтобы не опоздать на единственный поезд в игру. Пропустит – проиграет. А Ария знала, что не может позволить себе проиграть.

Все или ничего.

Победа или смерть.

Третьего просто не дано.

И она перешла через мостик, замерла у путей, ожидая выход. Ее спасение. Или погибель. Не важно. Важно лишь то, что это единственный путь.

Этот поезд отличался от тех, что помогали людям перемещаться по Бангкоку. Он был старый, обшарпанный, с разбитыми окнами, покрытый ржавчиной и мхом, исписан граффити на непонятном Арии языке. Она коснулась темно-синего вагона, вглядываясь в то, что таилось за стеклом, но увидела лишь себя в отражении: большие зеленые глаза ошалело пялились на вспотевшее лицо с красными пухлыми щеками, волосы спутались, а губы были искусаны до крови.

Дверь распахнулась, и Арию обдало морозом. Она нерешительно потопталась на месте.

«Не войдешь – просто проснешься. Будешь жить дальше. Сможешь стать счастливой.

Войдешь – попадешь в игру. И либо выиграешь. Либо умрешь.

Выбор за тобой, Ария».

И она шагнула в вагон. Дверь с лязгом закрылась, а кожа покрылась мурашками. Волоски на руках встали дыбом, покрылись инеем, щипая кожу, словно ее кололи иглами, а шею сдавило, как тисками.

Ария никого не видела, казалось, она была одна в пустом вагоне со скамейками, обивка которых была порвана и заштопана красными нитями в некоторых местах. Но едва поезд двинулся, она поняла, что ошибалась. Ветер бил, проникая сквозь разбитые окна, а страх оплетал тело, застегивая на ней жилет с шипами. Опомнившись, она укусила себя за щеку, заставляя боль вернуть контроль, сделала два мучительных шага и плюхнулась на одну из скамеек.

Всего пара минут. И она вернется на нужную станцию. Главное не вставать. Главное не вставать…

Холодная, как лед, рука коснулась плеча. Ария задрожала, задержала дыхание, моля, чтобы поезд скорее остановился. Но она открыла глаза. И сжала край юбки с такой силой, что побелели костяшки.

Она видела себя. Но старую. В обносках. С потухшими глазами. И она знала, что значит этот взгляд. Не было нужды спрашивать: она провалилась, не добилась мечты, не стала знаменитой певицей… Старушка встрепенулась, протянула ей блокнот, тот самый, куда она записывала тексты песен.

Настоящая10 Ария помотала головой, а потом заметила других призраков – ее страхи.

Мать отряхивала передник и презрительно смотрела на дочь.

– Ты бросила нас, когда была так нужна!

Женщина отвесила Арии пощечину, и та вскрикнула. Мать была прозрачной, неосязаемой, всего лишь отпечатком ее фантазии, страха, но щека горела, словно к ней поднесли раскаленную сковороду.

Ария пискнула, увидев дедушку, сидящего с капельницей. Лысая голова склонилась, на губах застыла теплая улыбка, но в глазах плескалась боль. И это была не фантазия, а ее воспоминание. Воспоминание, которое она мечтала навсегда забыть. Но вместо лекарства по трубке стекало что-то алое – кровь? Она помнила, как он угасал, умирал на ее глазах, а она ничего не могла сделать, могла лишь ждать…

– Нет… Пожалуйста…

Ария закрыла глаза, борясь с подступающими слезами, пытаясь сделать вдох, но мешал тугой узел в горле.

– Ты – никто! – Шепот обвязал сердце. – Ничтожество! Не добилась ничего! Не оставила след… не заставила семью гордиться…

– Нет… пожалуйста… – бормотала Ария, закрыв лицо ладонями. Слезы текли по щекам.

– Ты подвела его. Не смогла. Неудачница!..

Ария зажмурилась и зажала уши ладошками, но шепот шел из нее самой. Он не отпускал, лишь сильнее затягивал, словно зыбучие пески, ведь чем сильнее она пыталась избавиться от него – тем громче был голос.

– Тебе лучше умереть! Ты – разочарование…

Холодная рука сжалась на шее, Ария распахнула глаза, схватилась за запястье напавшего, пытаясь сделать отчаянный вдох. Она увязла в холодных синих, словно океан, глазах Чарли. Он хищно смотрел на нее, улыбаясь так, что у нее появились мурашки.

– Ты – моя, слышишь? И будешь делать так, как велю я! – прошипел он, пока Ария царапала его руку, пытаясь вырваться, едва видя от слез.

Он выпустил шею, а она закашлялась, вспоминая, почему ушла полгода назад от Чарли и сменила номер телефона. Ведь поняла, наконец, что не хочет быть экспонатом в его музее.

– Прости, любовь моя, ты же знаешь, я не люблю, когда ты меня злишь…

– А я не люблю, когда мне лгут! – отчеканила Ария, хрипя. Она смахнула слезы и попыталась схватить Чарли за руку, но не сумела – он был очередным страхом, отпечатком прошлого. – Меня обещали не трогать, если я буду сидеть.

Чарли чарующе улыбнулся, коснулся холодными губами ее щеки, а потом исчез. Но остались другие. Они кружили, шептали, касались. И продолжали напоминать, какая она никчемная…

– Перестаньте! – взмолилась Ария и зажала уши. – Это сон. Просто сон. Я могу им управлять… нет, могла бы, будь он мой… но он не мой… – бормотала она, лишь бы перебить шепот. – Учредитель управляет сном… Но я могу… могу… кое-что все равно могу! Мне сказали, у меня тут есть власть…

Ария зажмурилась, едва не воя от страха, укусила себя за губу, вцепилась в цепочку на шее, надеясь, что она придаст сил. Она бормотала воспоминание, которое хотела оживить во сне, словно мантру, надеясь, что сумеет прорвать силу учредителя и пришить свой кусок в это полотно.

Сначала все затихло, а она зависла в воздухе, потеряла связь с телом. Ей показалось, что она стала ничем. Но потом появилось воспоминание.

Оно искрилось и мигало, шипело, словно отходил контакт, но Ария облегченно выдохнула, увидев дедушку. Они сидели за пианино, и тот учил ее играть.

– Если нравится, отдадим тебя в музыкальную школу, дружок, – говорил дедушка, пока Ария старательно повторяла каждое движение.

– Очень, дедуль!

– А ну-ка напой тот стих, что ты написала. Мне кажется, выйдет здоровская песня!

Ария смущенно тряхнула плечиками, но дедушка улыбнулся, кивнул и начал играть. Она зажмурилась от страха, но несмело запела.

Музыка сплеталась с нежным голосом, заставляла сердечко юной Арии биться быстрее, а она становилась смелее, поя все громче.

– У тебя талант, дружок! – сказал дедушка и захлопал ей. Она смущенно улыбнулась, понимая вдруг, что хочет писать песни. И петь…

Ария вырвалась из воспоминания, услышав, что объявили ее остановку. Не думая, она вскочила и понеслась к двери. Она не успела испугаться – что угодно лучше, чем призраки ее собственных страхов.

И сиганула сквозь раскрытую дверь в туман.