Читать книгу Скетчбук - Анти Анон - Страница 1

День номер ноль. Не считается.

Ничего не изменилось – через два часа уже выходить, а я по-прежнему оттягиваю сборы до крайнего, почти экстремального, срока. Будто мне есть что собирать. Один рюкзак – покидать туда сменной одежды, и больше не возвращаться. Именно такой план, и не стоит от него отклоняться. Шесть пар носков – много? Лишним не будет, все-таки Fila, к тому же носки – дело расходное. Нижнее бельё, верх и один сойдет – тот, что на мне. Купальник, косметичка – в нескольких экземплярах, аптечка. Толстовка – на случай холода, ветровка, лонгслив, три футболки, два топа: чёрный – скрывать бока и пудрово-розовый для девочек, мало ли что. Джинсы, плюс полётные джоггеры, в которых поеду. Паспорта, кошелёк – его запихнем где-нибудь сверху. Папка с билетами, бронями и всей маршрутной раскладкой. Блокнот, ручка, три книжки. Вот последний пункт в этом списке особенно важный. Лучше было попробовать утрамбовать горные тапки из Decathlon. Нет, перебор – вес ручной клади во всех билетах у меня ограничен. Но, с другой стороны, уезжать куда-то без второй сменной обуви? Конечно, ещё шлёпки нужны – без них лучше никуда и не ехать. Бедный рюкзак, он столько пережил. Этот серо-бирюзовый рюкзачок Dakine с геральдическими узорами видел больше, чем многие люди за всю свою жизнь. Он был со мной практически во всех поездках – практически, но не во всех. Если бы можно было выйти за него замуж, я бы это сделала – всё равно, более надёжного спутника мне не найти. Алик сказал, что будет через полчаса, а я даже квартиру толком убрать не успела. В принципе, здесь достаточно чисто, нужно просто холодильник отключить от сети, и избавиться от оставшегося содержимого. И все-таки нет у меня понимания, что я буду вдали от дома так долго. Ты думала, произойдет какой-то катарсис? Оборвёшь все связи и внезапно осознаешь суть мироздания, откроешь истину смысла жизни и узришь свое предназначение? Так не бывает, а жаль. Это всё ещё ты, обычный день, никаких кардинальных перемен не произошло, и единственное, что сейчас от тебя требуется – попытаться не опоздать в аэропорт. 

28 июля 2019 г.

Алик распотрошил половину моего рюкзака. Что вообще парни могут понимать в прокладках и влажных салфетках?

– Меня не будет почти два месяца, а это Always по акции! – как могла я пыталась убедить его в рациональности своих действий и необходимости в трех упаковках.

– Ты все это можешь купить и на месте, – тяжело выдыхая, он придавил выпирающие из разреза молнии внутренности, и поднял на меня глаза. – Сейчас у тебя перевес, и я пытаюсь избавиться хоть от чего-то.

Мы притащили из ванной весы, и начали увлекательную игру в регистрацию багажа посреди студии, заваленной моим барахлом. Бывший сосед по парте на уроках литературы, который всегда приносил с собой нужные книги, в отличие от меня, и по совместительству один из самых близких моих друзей, без единой эмоции на лице забраковал большую часть каких-то, как мне казалось, очень значимых мелочей. Мягкие и объёмные вещи мы упаковали в прочный пакет. Все остальное я уверенными движениями разбросала по шкафам в хаотичном порядке. Может показаться, что я довольно пренебрежительно отношусь к организационным моментам, но это не так. Прорабатывать маршрут я стараюсь всегда максимально подробно, учитывая все, даже самые незначительные, тонкости, вплоть до времени стыковок между разными видами транспорта. Но процесс выбора того, что буду на протяжении всего пути нести за своей спиной, никогда не доставлял мне удовольствия. Сколько бы раз я не пыталась вычленить только самое нужное, в конечном итоге выяснялось, что без многого спокойно могла обойтись.

Благодаря Алику, ну или вопреки, через двадцать минут мы спустились в метро. На самом деле, я была счастлива, что он решил меня проводить, и пусть только до Речного вокзала. «Значит, ты хочешь проехать через половину России и Азии менее чем за два месяца, – отреагировал он, наконец, на мой неадекватный план. – Хорошо, в этот раз ладно, но, когда через пару лет ты придешь ко мне, и с вот этой своей улыбкой заявишь, что отправляешься в Антарктиду дрейфовать на льдине, я скажу – нет». Тогда вслух я не стала говорить, что если бы представилась такая возможность, то, скорее всего, была бы в первых рядах, лишь улыбнулась в ответ, радуясь про себя его одобрению, и облокотилась на дверь с надписью «Не прислоняться».

Скрытному Алику нужно было успеть на встречу с очередным тайным другом, о котором он, как обычно, ничего не хотел говорить, поэтому, когда мы добрались до места, он обнял меня на прощание, и посадил нас с рюкзаком и пакетом в маршрутку. Боги авиакомпаний были ко мне благосклонны, и онлайн-табло показывало задержку рейса на один час. Необходимость в спешке отпала, мне больше не требовалось бежать на досмотр, жадно глотая воздух с металлическим привкусом крови в горле. Можно было спокойно сидеть возле дальнего входа, фотографировать самолеты, выглядывающие со стоянки, и публиковать одухотворенные посты в социальных сетях.

Путешествующие люди – что может раздражать ещё больше? Мы с Аликом частенько находили взаимопонимание на почве приступов подступающей желчи, вызванных порцией очередных «хвастографий» общих знакомых в ленте. Громкие высказывания в подписях о вольной жизни в вечной дороге, поисков своего «я» и прочей дребедени – пощёчина тем, кто сидит за прожиточные копейки на паршивых работах в редко проветриваемых офисах и просматривает уведомления. Лучше бы новообращенные «дауншифтеры» со своей иллюзией свободы прочувствовали всё многообразие ответственности, когда обязательства вынуждают тебя отдаваться в добровольное рабство на пять дней в неделю по сорок часов. Вот с таким опытом самопознания я бы ознакомилась с неподдельным интересом – безмолвной рефлексией человека в агонии, каждые пятнадцать минут направляющего взгляд в правый угол экрана, в надежде зафиксировать приближающееся окончание рабочего дня. Но так никто не договаривался – неудачами и личными переживаниями с негативной окраской в сети делиться не принято, в противном случае всем бы стало понятно, что за фасадами аккаунтов, зачастую, скрываются, мало чем отличающиеся друг от друга, обычные люди. Правила таковы, что презентационная версия должна содержать только визуальные подтверждения твоих успехов, будь то на эмоциональном или событийном фронте. В погоне за впечатлениями, переоткрытие мира стало просто немыслимо без предоставления отчета эфемерной толпе. Само собой, я также не оставляю попыток принимать во всём этом участие – в моём возрасте ещё сложно сдерживать порывы стремления к общности. Можно сказать, что это превратилось в своеобразное соревнование, где победившим становится тот, кто перестает в нём нуждаться. С этой позиции, «пакетники», кучкующиеся в организованные группы с четким распорядком дня, выглядят гораздо честнее. Они хотя бы не навязывают никому своих ложных суждений, и могут добросовестно отдыхать, наслаждаясь жизнью соизмеримо оплаченной путевке. Есть немало плюсов в передаче сторонним людям управления за своим пребыванием в пространстве на период действия ваучера. Так ты, вечно напряженный, наконец, расслабляешься, и позволяешь течению нести тебя, прям как в детстве с родителями. Но ходить хвостиком за воспитателем и ждать, когда будут кормить по расписанию, в лучших традициях БДСМ, где от тебя не требуется выполнять сложных мыслительных операций – не мой вариант. Я одержима контролем, мне всегда нужно четко понимать куда я еду, как и что там собираюсь увидеть, и мне крайне сложно позволить кому-то принимать эти решения за меня.

Всю эту «поездочку» сложно назвать чем-то особенным – в конце концов, сейчас даже кругосветкой никого не удивишь. Для меня это целый поступок, но, в сравнении со среднестатистическим отпуском учредителя какого-нибудь «общества», крайне посредственное достижение. «Гринч – похититель ощущения собственной значимости» – как можно заметить, я обладаю явным талантом к обесцениванию. Всего одна пересадка в Риге, и на следующее утро ты уже в совершенно другой стране, среди гор, рек и озер. Нынешняя доступность передвижений по миру обычным смертным, вроде меня, поражает сознание. Изначально, в моих планах было преодолеть этот путь по земле, а не по воздуху. Увидеть Баскунчак и «Родину-мать», проспать в поезде Кызылкум и побывать в городах, о которых столько слышала в детстве – Самарканд и Ташкент. В Казахстан я бы въехала через Киргизию, захватив по дороге кусочек Иссык-Куля, но, видимо, это будет уже в какой-нибудь следующий раз. Программа была и без того крайне насыщенной, пришлось эту часть слегка обкорнать с целью экономии денег и времени. К тому же, очень кстати случилась распродажа в Ryanair, и мне удалось сократить неделю пути до семи тысяч рублей и одной ночной пересадки в Латвии. Когда, разбирая балкон, в доме, где я выросла, сестра нашла сверток с крупной суммой наличности и подписью: «На свадьбу внукам», у меня не возникло вопросов о том, как распорядиться со своей частью. Хочется верить, что мой выбор одобрили бы. В течение месяца почти вся сумма была потрачена на авиаперелеты. Покупка билетов, особенно авиа, это отдельный вид зависимости – кто-то заливает или заедает свои внутренние пустоты, я же нашла для себя отдушину в скупке билетов на лоукостеры с несколькими пересадками по минимальным тарифам. Само собой, при этом я испытываю ни с чем не сравнимые азарт и возбуждение от предстоящего квеста по нахождению из ниоткуда дополнительных средств для оплаты всего остального. Спуская почти девяносто штук за пару ночей, следующие полгода ты живёшь на чае с гречкой. И всё ради сверхценной идеи, ну или просто желания приглушить внутренний зуд от чувства, не покидающей в повседневной жизни, тревоги. С годами я стала замечать, как исказилось мое восприятие цен на билеты. Если раньше пятнадцать тысяч за «round-trip» куда-нибудь в сторону Старого Света казались мне дорогим удовольствием, то после нескольких полетов на Дальний восток, та же стоимость перелета в одну сторону уже воспринимается вполне приемлемой, а в отдельных случаях может даже стать огромной удачей. И видеться мне, что дело здесь совсем не в увеличении моих материальных резервов и расширении кругозора, а в повышении толерантности и постепенном взращивании внутреннего дозволения совершать столь дорогие покупки. Уже только за эту сумму можно съездить в неплохой тур с хорошим отелем и включенным в стоимость проживания разнообразным питанием. Но разве так интересно? Было бы ошибкой не расценить это внезапное финансовое вливание, как редкий шанс, пусть и не всей жизни, но её переходного этапа. Обратный билет – компромисс, просто чтобы за меня не переживали. Да и мне, наверное, для внутреннего успокоения он был нужен, в качестве возможности в последний момент передумать. Как бы мне хотелось однажды выйти из дома и, никого не предупреждая, уехать так далеко, как только смогу. На границу с пустотой, где кто-нибудь разрешил бы мне быть такой, какой хочется. И пусть бы это стало концом – уже хоть мгновение того стоило. Жаль только, что, куда бы я ни отправилась, мне при любых обстоятельствах придётся себя взять с собой.

Я поставила рюкзак на лавку в зоне для курящих отщепенцев, подперев им неустойчивый пакет. Никуда ещё не уехала, а он уже успел мне надоесть. Из желтых машин такси размеренно выгружались люди со своими громоздкими чемоданами на колёсиках. Никогда не понимала, зачем столько везти? Не может же быть, что они все решили единовременно переехать. «Никогда ещё меня так не провожали в дорогу. Я чувствую вашу любовь и поддержку. Скоро вернусь, даже соскучиться не успеете», – на фото, опубликованном в Instagram, моя рука демонстративно держала «Одинокого странника» Джека Керуака в мягком переплете на фоне терминала с оранжевой буквой «F». Геолокация: «Международный аэропорт Шереметьево».

Часть 1. Среднеазиатская.

Глава 1. Казахстан.

День первый. Алматы.

Мысль первая: «Кажется, я уже слишком стара для всего этого».

Ощущаю себя сарделькой, хаотично барахтающейся в кастрюльке с кипящей водой. Бьюсь об алюминиевые края, такая же блестящая и округлая в пузырьках, как в джакузи. Мозг сварен – доставай, ешь. Тело ещё должно немного дойти, что называется отдохнуть, тогда жар пройдёт глубже. Интересно, многотонная усталость, которая сейчас придавила меня к земле, вызвана ночным транзитом, забравшим мои последние силы? Или всему виной смена климата, температура, обезвоживание, внезапно настигшая меня карма? Голова тяжёлая, даже думать не хочется. Задержка в Москве, потом полтора часа в холодном самолете до Риги, и бегом на следующий рейс. Опять европейцы забрали у меня шампунь и зубную пасту. Ну и пусть, главное, что Gardex оставили, у меня нет никакого желания где-то в дороге его искать. Вот ни разу ещё не получилось беспрепятственно провезти все средства личной гигиены в целости и сохранности через территорию Евросоюза. Пять часов в Алмате, Алма-Аты, Алматы. Кто-нибудь знает, как правильно произносится название этого города? Пока ехала в автобусе из аэропорта, на въезде было написано: «Добро пожаловать в Алматы», – видимо, так. До хостела – как в тумане. Опять все смотрели на меня, как на человека из другой галактики. Разглядывали татуировки, глаза, волосы – никак не могли понять, откуда приехала. Сама бывшая столица не поражает воображение. Здания мало чем отличаются от тех, что находятся в любом другом крупном городе на постсоветском пространстве. Примерно, всё также, только за пределами центра больше похоже на садовое сотоварищество, а потом степь и пустота – при посадке это было более чем заметно. Причалила к койке, и вырубилась на четыре часа. Разбудили голоса других, постояльцев. Пришлось выбираться из своего отсека, похожего на отделение большого шкафа для хранения человеческих особей, идти в душ, собираться и выползать на улицу изучать окрестности. Не человек, а ватный тампон какой-то. Так и быть, дам себе один день на адаптацию, но нужно как можно быстрее прийти в себя и начать движение в запланированном направлении.

29 июля 2019 г.

Хостел располагался в самом центре у проспекта Абая на первом этаже обычной многоэтажки. Наверное, для Казахстана такое скопление жилых домов можно даже назвать элитным комплексом. Меня с первых минут пребывания в городе поразило обилие людского потомства. На один квадратный метр приходилось минимум две личинки. Во внутреннем дворе, к которому относился и хостел, сплошной разноцветной массой роились дети в импровизированном кругу из скамеек с дремлющими на них пенсионерами.

– Здравствуйте! – казах преклонного возраста отвлекся от своих внучек, и устало перевел взгляд на уровень моей головы. – Подскажите, пожалуйста, здесь есть какие-нибудь достопримечательности? Ну, то есть, конечно же, они есть, это всё-таки город. Просто скажите, в каком направлении мне лучше пойти, чтобы увидеть что-то красивое?

– Вон, там «МЕГА» открылась, – раздался звонкий, как колокольчик, детский голос откуда-то снизу, и кареглазая девочка подняла руку, указывая на запад.

– Да, там же и телебашня, – наконец-то загрузился подвисающий дед, явно отвыкший от общения с посторонними на светские темы.

– Отлично, а может быть есть какой-нибудь парк? Эстетически красивое что-нибудь? – обескураженная неожиданной обратной связью от местных, я постаралась внести корректировки в запрос.

– Да, нет. Такого у нас точно нет, – зазвенели хором девчонки, и дедушка, подтверждая их слова, закивал.

«МЕГА» – это, конечно, потрясающая воображение достопримечательность, но не настолько, чтобы лететь ради нее на самолете в другую страну. Все-таки пришлось отправиться на смотровую «Кок-Тобе», невзирая на то, что покатушки на канатной дороге никак не вписывались в бюджет. Благо, мне просто нужно было пройти прямо по проспекту Абая до тех пор, пока не упрёшься в площадь возле Дворца Республики. Променад по широкой улице вдоль многочисленных университетов и административных зданий, каждый из которых имеет свое отдельное ответвление в виде небольших сквериков, стал для меня лишь дополнительным развлечением. Просторная площадь, по классике, начиналась с памятника уважаемому представителю человечества напротив фонтана. Между бьющими поочередно струями с громким смехом бегали дети, справа же располагался проход к канатной дороге с долгожданными «Сберовскими» банкоматами.

Первый день путешествия – думаю, нет ничего страшного в том, что я немного потратилась. Не взбираться же на вершину своими двоими в агрегатном состоянии близком к варенику. Можно отнести эти расходы к категории «праздничных», в честь отправления моего теплохода в грандиозное плавание. Панорама города в дымке, большая бело-зеленая надпись для фото с названием и сердечком, несколько аттракционов, палатки с игрушками и типичными парковыми вкусностями, вольеры с домашними птицами и зверюшками – всего по чуть-чуть, семейный парк развлечений на небольшом пяточке. Аллея заканчивалась тупиком из кафе, за которым виднелись очертания телебашни и не самый впечатляющий вид на горный массив. Определенно, чтобы увидеть что-то более мощное по своему визуальному содержанию, пришлось бы лезть выше, без этого явно не обойтись.

– Девушка, можно попросить вас сделать фото? – ко мне обратилась коротко стриженная темноволосая женщина лет сорока.

– Конечно, – приветливо отозвалась я, забирая из ее рук телефон.

– Так хотела увидеть горы, и, как назло, все затянуло.

– Это смог, а не облака. Вы и при другой погоде ничего бы здесь не увидели. Алматы находится в яме, окруженной горами, и поэтому ветер не может разогнать мутный фильтр, – никогда ещё информация из топов самых интересных мест города, прочитанная в интернете, мне не пригождались настолько.

После небольшой фотосессии, телефон был отдан владелице, и я направилась к спуску. На долю секунды я даже задумалась о преодолении склона самым экономичным способом, но, к счастью, остатки хоть каких-то здравых мыслей в моей голове смогли настоять на поездке в комфортной кабинке. Когда же я оказалась внизу, то без труда нашла столовку «Каганат», где за смешные деньги можно было поесть обычной еды, параллельно эксплуатируя их Wi-fi. Залила в сеть фотографии первого дня, и со спокойной совестью человека, выполнившего план на день, начала движение в сторону своего временного ночлега.

С наступлением темноты жара спала, и идти по мощёным дорожкам в оранжевом свете фонарей стало гораздо приятнее. Ветер, шелестя листьями, проскальзывал между ветвей, и приносил с собой воскрешающую прохладу, пока редкие встречные мне прохожие в спешке домой, будто не замечали насколько хорошо здесь и сейчас. Абсолютно моя атмосфера, где я, как кошка, которая гуляет сама по себе – вольна идти, куда ей заблагорассудится, и не испытывать из-за этого угрызения совести. Внутри не было ни беспокойства, ни сомнений от потерянности и одиночества. Пожалуй, я могла быть честна впервые за очень долгое время. Буквально позавчера я попрощалась с офисом и людьми, выполнявшими функционал моей семьи на протяжении последних трёх лет. Чувство вины меня не терзало, такова была первичная договоренность: как только я заканчиваю обучение в университете и получаю диплом – ухожу в «большой мир». Я так долго этого ждала, так стремилась получить право набрать воздуха в грудь, и дать прорезаться своему собственному голосу. У меня отсутствовали силы, чтобы исполнять любые социальные роли, мне просто хотелось побыть какое-то время никем. Ни студентом, ни секретарем, ни офис-менеджером – произвести обнуление показаний внутренних счётчиков. Так обязательно иметь какое-то название? Почему я вообще должна быть кем-то? Стоит признать, сцены «прощания» и подписания всеми сотрудниками импровизированного Дембельского альбома были весьма трогательными. «Поверь, любой бы ушёл, если бы ноги к столу привязаны не были», – сказал мне тогда один уже бывший коллега. Впереди ждала лишь вязкая пелена неопределенности. У меня был жёсткий план, похожий на колею, по которой я с успехом волокла свою дрезину последние шесть лет. Теперь же я была, будто в предвкушении начать новую игру в «Героях меча и магии», где основная часть карты скрыта за туманом войны. Как же это стереотипно – сбегать куда-то, чтобы разобраться в себе. Но ничего лучше пока никто не придумал. Нельзя научиться жить, отгораживая себя от жизни. Чтобы понять, что ты собой представляешь нужно, наоборот, переключить событийный тумблер в положение «on» – и что, если не путешествие может послужить идеальной моделью для создания таких экспериментальных условий. Явление «gap year» звучит только для нашего общества инородно. Сытая молодежь из стран с высоким уровнем достатка, забродившая от переизбытка сахара и благополучия в экзистенциальном кризисе юношества, старается взять перерыв между стадиями получения образования и выбором своей будущей деятельности, на полгода или год, с целью побродить по свету и понять свои истинные желания через знакомство с разными культурами. Они правы, ничто так не перекраивает мозги, как столкновение с виденьем мира, отличным от твоего. Инсайты, высекаемые при встрече с другими людьми, помогают увидеть в отражениях их зеркал, кто ты есть на самом деле. Поэтому я бы сказала, что этот порыв, скорее инструмент, а не следствие.