Читать книгу Одиночество-12 - Арсен Ревазов - Страница 12

– Я не понял, – честно сказал я. – Вы хотите, чтобы мы везде, где сможем, размещали слова «Дейр-эль-Бахри», «калипсол», «одиночество» и вот этот набор цифр – 222461215? В прессе, на телевидении, на радио, в интернете? Как можно чаще?

– Вот именно, – ответил он. – И за это я плачу вам деньги.

Деньги были неплохие. Семь тысяч долларов месячного ретейнмента и еще по пятьсот долларов за каждое упоминание чего-либо из вышеперечисленного в любом из СМИ.

– И вы не можете объяснить, зачем вам это?

– Больше того, что я уже объяснил, – не могу.

Не объяснил он ничего.

Если бы у нас дела шли хорошо, я бы, может, и отказался от этого заказа. Не люблю всякие загадки за деньги. Тем более что от слова «Дейр-эль-Бахри» исходила какая-то невнятная угроза. Но у нас дела шли плохо. У нас дела шли хуже некуда. По моим оценкам, мы могли бы, особенно не напрягаясь, получать с этого клиента тысяч десять в месяц.

Клиент сидел, почти не двигаясь, положив перед собой на стол обе руки, как дюраселевский зайчик. Вообще-то он был довольно неприятный. Низкий, неулыбчивый. Белобрысый с залысинами, волосы у шеи выбриты не дугой, как обычно, а треугольником. Меня напряг его костюм фиолетового цвета и какая-то металлическая скованность в движениях.

Однако еще больше меня позабавила причина, по которой он обратился к нам. Оказывается, мы самое маленькое пиар-агентство из всех перечисленных в каком-то дурацком рейтинге. Наш скромный штат, который остальные клиенты считали нашим главным недостатком, абсолютно устраивал Федора Федоровича Вставкина (на визитке – только имя и какой-то кривой мобильный номер). Это, по его словам, давало ему основание надеяться на отсутствие утечек информации. Похоже, для него это было очень важно.

Вырос он в нашем офисе буквально из воздуха.

Утром раздался звонок, а через минуту ко мне подошла наша референточка:

– Звонит кто-то, ни здрасьте, ни как зовут, спрашивает: «Это PR Technologies?» – «Да». – «Можно поговорить с генеральным директором?» – «А как вас представить?» – «Федор Федорович. По важному делу».

Она соединила. Не так уж часто нам звонили. Разве что из налоговой инспекции. Он сказал мне, что хотел бы заказать у нас одну специфическую работу, и задал несколько вопросов. Сначала он спросил, сколько у нас сотрудников, а потом спросил, как зовут генерального директора, то есть меня. Решив, что он все равно увидит наш двухкомнатный офис, я не стал сильно преувеличивать и сказал «семь человек».

– И большое количество надежных субподрядчиков, – добавил я поспешно.

Он обещал быть через полчаса и обещание выполнил. Теперь ФФ уже целую вечность разъяснял мне, что больше того, что он сказал, не скажет.

– Хорошо, у меня последний вопрос. Насколько я понял, ваша задача – воздействовать на общество с помощью публикаций этих вот, – я поморщился, – слов и цифр, расположенных в независимом контексте. А зачем вам косвенные методы? Почему бы не воспользоваться прямой рекламой? Арендуйте десяток рекламных щитов и пишите на них что хотите!

– Мы не можем использовать прямую рекламу. Это привлечет ненужное внимание к нам.

– Но вы же можете разместить ее анонимно! Вот хоть через нас.

(Я тут же вспомнил, что калипсол – рецептурный препарат, поэтому его запрещено рекламировать, – и заткнулся.)

– Я повторяю…

Голос ФФ был каким-то избыточно монотонным и дребезжал, как противный маленький будильник семидесятых годов. Потому что будильники пятидесятых – шестидесятых – большие, металлические, с молоточком между двумя колбами – звонили куда приятней.

– Ну хорошо. Совсем последний вопрос. – Мне уже несколько раз заботливые сотрудники делали замечание, что у меня в беседе с клиентом бывает от трех до пяти последних вопросов. – А если журналисты что-нибудь пронюхают? Мы же не можем размещать эту хрень легко и непринужденно?! Мне самому до конца не ясно, как мы это сделаем. Под каким соусом, в каком контексте?

– Я уже вам сказал. Если журналисты что-то заподозрят, то у вас будут большие неприятности. Больше, чем вы можете себе представить. Напоминаю. Вы подписали бумагу.