Читать книгу Страшные сказки. …всегда рядом - Артём Урянский - Страница 4

***

Земля то и дело уходила из-под ног. Часто там, где Славик ожидал найти твердую опору, оказывалась яма, и тогда он спотыкался, матерился себе под нос и громко икал. Несколько раз он останавливался, чтобы отдохнуть и слить избыток выпитого под какое-нибудь подвернувшееся рядом дерево или куст. Фонарик, которым он пытался осветить себе путь, особенно не помогал, поскольку его неяркий луч мотался из стороны в сторону, освещая все, что угодно, но только не то, что было под ногами. Успокаивало Славика одно – скоро с этого разбитого асфальта он свернет на выложенную брусчаткой дорогу, что вела через городское кладбище из конца в конец. По ней он сможет идти даже без фонарика, не рискуя сломать ногу, угодив в какую-нибудь выбоину. Раньше дорога на кладбище была не намного лучше, чем за его пределами, но пару лет назад кто-то из городских богатеев на паях с администрацией раскошелился, и ходить там стало одно удовольствие. Даже в темноте.

Мистическое сочетание темноты и кладбища нисколько не пугало Славика. Он никогда особо не верил ни в бога, ни в черта. Кроме того, за те шесть лет, что он, срезая приличный угол, ходил по этой дороге, он просто-напросто привык к окружающим декорациям и воспринимал их ничуть не иначе, чем, скажем, фонарные столбы.

Раньше Славик жил в другой части города, имел жену, дочь и собаку. В организации, где он трудился, его уважали и ценили, как первоклассного сварщика. Именно это, в конечном итоге, его и сгубило. С завидным постоянством Славику поступали просьбы, в благодарность за выполнение которых помимо денег он очень часто получал небольшие свертки с выпивкой и нехитрой закуской. Со временем «соточка» водки после рабочего дня стала привычкой, затем превратилась в «пузырек», опустошая который, некогда любящий муж и отец уже не торопился домой, а порой и вовсе не приходил ночевать, проводя ночь то у друзей, то в вытрезвителе. Ни крики жены, ни слезы дочери не могли убедить Славика остановиться. Когда его выгнали с работы, жена, которая до того еще надеялась, что он все-таки образумится, продала обручальное кольцо и отправила мужа на лечение. Возвратившись домой, Славик по-новому поглядел на мир и на всю оставшуюся жизнь пообещал себе в рот не брать спиртного. Восстановился на работе, и жизнь, вроде бы, пошла на лад. А через полгода он сорвался. Стал пить еще злее, с работы снова вылетел, а в ответ на требование жены еще раз пройти курс лечения просто-напросто избил ее и вставшую на защиту матери дочку, хотя раньше никогда не позволял себе даже грубого слова в их адрес. Жена подала на развод, дочь жить с ним под одной крышей тоже не хотела. Чтобы хоть как-то загладить вину, после развода он оставил жене и девочке квартиру и все, что в ней было. А сам, забрав только свои вещи и небольшой телевизор, переселился на дачу, что находилась на окраине города и окнами восточной стороны глядела на городское кладбище. Именно туда, накачавшись паленой водкой, Славик сейчас и возвращался, как возвращался уже шесть изо дня в день пьяных лет.

Доковыляв до центральных ворот кладбища, бывший сварщик остановился и, порывшись в карманах спецовки, нашел ключ. Подсвечивая себе фонариком, он не без труда вставил ключ в отверстие замка и отпер ворота. Помимо основной работы дворником, в прошлом году он пристроился рабочим на кладбище, что кроме небольшой прибавки к зарплате дало ему возможность срезать путь до дома, проходя через калитку, а не пролезая сквозь дыру в заборе. Надо сказать, что, несмотря на пьянство, Славик всегда старался выглядеть более-менее прилично, а доверенную ему работу всегда исполнял как следует и в срок. Кроме того, в течение рабочего дня он никогда не позволял себе больше двухсотпятидесяти грамм водки или двух бутылок вина, чтобы, как он сам говорил, держаться в норме и не допускать дрожи в конечностях. Возможно именно поэтому те, кто не был близко с ним знаком, даже не догадывались о том, что он постоянно выпивший, если только не оказывались с ним лицом к лицу, когда уже никакие средства не могли заглушить его стойкий, закрепившийся с годами перегар.

Миновав ворота, Славик запер замок и бережно спрятал ключ обратно. Немного поразмыслив, достал из другого кармана пачку сигарет, вытащил одну и, сунув ее в рот, прикурил от не сразу пожелавшей загореться дешевой китайской зажигалки. Сделал несколько глубоких затяжек, выпустил дым через нос и, пошатываясь, побрел по белеющей в темноте дороге. Сегодня выпитая им «на посошок» рюмка была явно лишней. Желудок то и дело начинал сжиматься, а какой-то комок будто бы безостановочно двигался по пищеводу вверх-вниз. Время и без того было уже довольно позднее, поэтому Славик решил не тратить часть ночи на то, чтобы, лежа в кровати, успокаивать тошноту, а очистить желудок прямо сейчас. Тем более что впереди, как он знал, через пару десятков шагов будут развалины старой церкви, где можно оставить все лишнее. Свинячить где-нибудь между могил ему почему-то совсем не хотелось.

Последние метры до чернеющих в темноте кирпичных стен Славик почти бежал. Тошнота сделалась уже совершенно нестерпимой, но он, зажав рот ладонью, все-таки успел, спотыкаясь, влететь в кусты и уже оттуда издал глухой горловой звук.

Когда все закончилось, он, несколько раз споткнувшись о валяющиеся на земле куски кирпича, выбрался обратно. Поплевался, отер губы тыльной стороной ладони и снова закурил. В какой-то момент в его замутненном алкоголем мозгу появилось четкое осознание того, что он забыл с какой стороны пришел и куда теперь ему следует идти, чтобы попасть домой. Зажав сигарету между зубами, Славик нашарил в кармане фонарик и стал водить лучом справа налево перед собой, пытаясь определить свое местонахождение. Вдруг справа от себя на границе светового пятна и окружающей темноты, он заметил какое-то движение. Переместив луч правее, он увидел, что возле свежей могилы, там, где только сегодня похоронили молодого парня, кто-то невысокий и щуплый, стоя спиной к свету, перебирает венки.

– Эй ты! Тебе чего там надо, а?! – грозно поинтересовался Славик, решив, что перед ним какой-нибудь воришка, решивший поискать поживы на кладбище.

Странный человек у могилы, как ни в чем не бывало, продолжал свое дело и ни на окрик, ни на свет не обращал ни малейшего внимания.

– Ты там глухой или обдолбанный? Эй, я к тебе обращаюсь! – Славик уже начал выходить из себя и хотел было подойти к этому, скорее всего, малолетнему любителю хозяйничать на могилах с тем, чтобы взяв его за шиворот, все-таки выяснить, чего ему здесь понадобилось среди ночи, но в этот момент он обернулся.

– Тебе чего? – голос паренька как-то неприятно шелестел, как будто слова с трудом проходили между его сухих растрескавшихся губ.

Одет мальчишка был в испачканный землей синий костюм. На белой рубашке тоже были хорошо заметны темные пятна грязи.

– Ты какого кляпа тут среди ночи делаешь? – у Славика вместе с хмелем как-то сразу пропало желание подходить ближе. Ему вдруг внезапно захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда и, желательно, напрочь позабыв сегодняшний вечер вообще и эту встречу в частности.

– Живу я тут, – паренек по-доброму улыбнулся, но от его улыбки по спине почему-то сразу побежали мурашки, – соседи мы с тобой, Славик.

– Ты откуда мое имя знаешь? – голос предательски дрожал, а ладони вдруг стали влажными и липкими. Наполовину выкуренная сигарета выпала изо рта в траву.

– Я не только твое имя знаю. Я еще много чего о тебе знаю. Например, что ты боишься пауков. Ты ведь боишься, а? Ну, скажи, Славик. Боишься? – Голос парня становился все более насмешливым и издевательским, а улыбка все сильнее напоминала оскаленную пасть хищника.

Вспыхнувшие мутным желтым светом глаза улыбающегося ужаса стали последней каплей, переполнившей чашу душевного равновесия Славика. Он сорвался с места и, не разбирая дороги, помчался прочь, натыкаясь на ограды и надгробья, пляшущие в луче мотающегося из стороны в сторону фонарика. Все это время он слышал где-то позади какой-то ехидный нечеловеческий смех и шелестящий голос:

– Славик боится пауков! Славик боится пауков! Боится, боится, боится!