Читать книгу Акамие. Любимая игрушка судьбы - Аше Гарридо - Страница 34

По другую сторону стены Эртхиа ждали точно такие же заросли, но слыша шорох веток и сдавленное оханье за стеной, он чувствовал себя отмщенным.

Одно из окон было слабо освещено изнутри, Эртхиа подкрался к нему.

Заглянув, испугался, не обманул ли его евнух.

Перед двумя большими аттанскими фонарями на подушках вполоборота к окну сидел мальчик, из тех, что под покрывалом. Его волосы были заплетены в тонкие косички и искусно уложены на спине в узор, скрепленный не одним десятком заколок с головками из драгоценных камней. В ушах висели тяжелые гроздья рубинов. На обнаженных плечах и груди драгоценные камни в ожерельях и бусах теснились гуще, чем в оплечье царского наряда. Руки были унизаны браслетами от запястья до плеча. Алый шелковый шнурок, несколько раз обвитый вокруг талии, поддерживал белые шальвары из ткани тонкой, как паутинка.

Между фонарями на подставке стояло большое свеженачищенное серебряное зеркало, бросая свет на лицо невольника. Мальчик сидел, закрыв обведенные черным и золотым глаза. Губы его были искривлены сдерживаемым плачем – он боялся повредить искусно наложенную краску.

С болью, какой не помнил за всю свою жизнь, Эртхиа поверил в то, что уже увидели его глаза: волосы золотисто-белы, пальцы намного смуглее, чем все тело, – это мог быть только брат Акамие.

Нет, нельзя было приходить сюда, понял Эртхиа. Разве обрадуется Акамие тому, что брат увидел его – таким?

И Эртхиа решил, что не станет звать брата, а неслышно уйдет и вернется обратно на свой страх и риск. И все стоял, прижавшись ртом к резной раме, и все не мог уйти.

Акамие встрепенулся, обвел комнату тревожным взглядом. Эртхиа присел, отодвигаясь от окна – и как раз угодил в розовый куст. Резко выпрямившись, он услышал треск рвущейся ткани и понял, что кафтан стал добычей хищных шипов. Затаив дыхание, он поднял глаза.

Надежда его не оправдалась: Акамие, высунувшись из окна, вглядывался в нарушителя ночного покоя. Испуг на его лице сменился удивлением, а удивление – еще большим испугом.

– Брат Эртхиа…

– Прости меня, брат, – Эртхиа смущенно отвел взгляд. Провалиться бы на этом месте – так стыдно было ему.

Лучше бы стража поймала его по дороге сюда, чем видеть, как дрожат губы Акамие и как он прижимает к груди руки, будто хочет спрятать покрывающие ее украшения.

– Хочешь, я уйду?

– Ты не найдешь дороги.

– Хочешь, я буду сидеть в беседке, пока евнух не придет за мной?

Акамие покачал головой.

– Войди.

Акамие надел поверх украшений парчовый халат с большими кистями.

– До рассвета я не должен снимать это, – объяснил он, проведя пальцами по ожерельям и подвесками.

Эртхиа дергал и мял бахрому из шелковых шнурков, которой была обшита подушка, предложенная ему в качестве сиденья.

Акамие сел напротив.

– Я рад тебя видеть, – сказал он, глядя в сторону.

Эртхиа удрученно вздохнул. Все не так, совсем не так, как он придумывал, складывая в бархатный мешочек алые лепестки. Хотел принести брату радость, а принес стыд. Эртхиа нащупал под кафтаном бархатный уголок. Выдернул наружу за витой шнур.

– Здесь твоя роза.

– Это с того куста, который поймал тебя, – вдруг улыбнулся Акамие.

– Я расплатился с ним лоскутами моего кафтана! – воскликнул Эртхиа, и оба рассмеялись.

– Послушай, – несмело начал Акамие, – ты пришел… Будь моим гостем? Ко мне никто не приходил в гости, никогда!

Эртхиа закивал, улыбаясь.

Акамие поманил его за круглый серебряный столик, уставленный плоскими тарелочками с ломтиками вяленой дыни, сушеным виноградом, синим и белым, колотым миндалем и фисташками, арахисом, сладким и соленым, засахаренными фруктами, кувшинчиками с разведенным лимонным соком с мятой и подслащенной розовой водой. Тихой тенью мелькнув туда и обратно, принес из второй комнаты кувшин и таз для омовения рук. Поклонился гостю.

Эртхиа отвечал на его поклоны, с важностью кивая головой.

– Извини, дорогой гость, ты пришел неожиданно. Мне больше нечем угостить тебя. Я не могу позвать рабов…

После пиршества у матушки Эртхиа потребовалось все его мужество и преданность другу, чтобы принять еще одно приглашение в гости.

– Что ты, что ты! – замахал он руками и уверил Акамие, что этого угощения вполне достаточно, ибо вечерняя еда не должна быть обильной и тяжелой для желудка.

Омыв руки и обменявшись пожеланиями удовольствия и насыщения, они приступили к трапезе. Акамие с улыбкой и поклоном предлагал своему гостю попробовать того и этого. Эртхиа с поклоном принимал угощение и ел неторопливо, наслаждаясь ароматом и вкусом. Он хотел быть настоящим гостем.

Вслед за угощением настал его черед развлечь хозяина занимательным рассказом.

– Ходил ли ты сегодня к учителю, брат? И о чем он рассказывал тебе? – спросил Акамие.

Эртхиа замялся. Посидев немного с наморщенным лбом, он признался честно:

– Видишь ли, я больше думал о том, как передать тебе свитки, которые он заставляет меня читать. Но если хочешь, я буду слушать очень внимательно и запоминать, а когда приду в следующий раз…

– Ты придешь… – просиял Акамие.

Эртхиа звонко хлопнул себя ладонью по лбу.

– Я ведь принес тебе подарок!

Он снова полез за пазуху и вынул оттуда увесистый сверток. Это были три глиняные таблицы, каждая – в две ладони величиной, покрытые забавными значками, похожими на птичьи следы.

– Когда грузили на повозки свитки и сшитые книги из аттанского дворца, это оставили на ступенях – я подобрал, чтобы не растоптали. И сохранил… для тебя.

Акамие благодарно улыбнулся. Эртхиа привык и уже не замечал краски на его лице, только искренние глаза под высокими, будто удивленными бровями.

Акамие взвесил таблицы на ладони, потрогал пальцами испещренную значками поверхность.

– Это древние письмена. Мне их не прочесть. Но – спасибо тебе. Это очень ценная вещь.

– Так ты доволен? Я рад, ведь я обещал тебе подарок из моей добычи, но…

Эртхиа смутился и загрустил.

– Твои подарки всегда радуют меня, брат. Как поживает Шан?

– Его стойло рядом со стойлом Веселого, они дружат, честное слово, как мы, – серьезно сказал Эртхиа. – Я сам каждый день осматриваю и чищу его. Он готов пуститься в путь в любую минуту…

Акамие вздохнул.

– Куда мне бежать? И разве где-нибудь я буду в безопасности?

Они согласно помолчали. Бежать Акамие было некуда: земли, подвластные повелителю Хайра, были столь обширны, а лазутчики его столь бдительны и ловки, что не оставалось надежды скрыться незамеченным.

– Смотри, – сказал Акамие, вертя в руках первую попавшуюся безделушку. – Говорят, аттанские владыки пользовались этим, чтобы не пачкать рук во время еды.

– Да, – с облегчением подхватил Эртхиа, – у меня тоже есть такие. Я пробовал, но мне это показалось неудобным. Еще мясо – куда ни шло, но фул ею не зачерпнешь, и лепешку с нее откусывать неловко.

– Все удивительно в Аттане… – вздохнул Акамие. – Как жаль, что мне удалось узнать так мало. Этот поток света, обливающий золотую колесницу – среди ночи!

– Наверно, повелитель узнал этот секрет, если смог воспользоваться им.

Акамие нахмурился, пытаясь уловить мысль, но она не далась, укрылась за другую:

– А помнишь того юношу по имени Ханис, наследника аттанских владык?

– Того бесстрашного, который говорил с повелителем не как пленник, а как царь?

– Да, Эртхиа. Я не могу забыть. Он словно рожден для того сильного, ровного света и сам кажется созданным из него.

– Вот уж кто наверняка знает все секреты дворца! – усмехнулся Эртхиа.

– Но его уже нет в живых…

– Как? Почему? – Эртхиа вскочил с подушки. – Я ничего не знаю об этом.

– Думаю, он нашел возможность умереть. У них плен, видимо, считается большим позором, чем самоубийство.

Недоверие и отвращение отразились на лице Эртхиа.

– Как такое может быть?

– Повелитель говорил мне, что из рода владык Аттана один только Ханис живым попал в плен.

– Да, я слышал об этом, но… Умереть, чтобы не попасть в плен! Так поступают только лазутчики, но у них свои счеты с Судьбой. И правда ведь: нет других пленников царского рода. В таком ужасном дворце в самом деле могли жить люди, способные уклониться от исполнения Судьбы!

– Как я хотел бы поговорить с кем-нибудь из них… Жаль, что это невозможно.

– Почему невозможно? Дворцовая стража и тюремщики не ходили в поход – и они не откажутся от пары перстней с изумрудами и рубинами. Чужое богатство сделало их алчными.

– Что ты говоришь? Так он жив?

– Живехонек! Он в Башне Заточения – я сам видел, как его закрыли в верхней темнице. Мой отряд лучников охранял его всю дорогу до Аз-Захры.

– Сколько радости ты принес мне, брат!

Эртхиа потупился.

Расстались они на рассвете, сговорившись о новой встрече и о том, что Эртхиа попытается подкупить стражу в Башне Заточения. Ему самому не меньше, чем Акамие, хотелось познакомиться с Ханисом. Знакомство с бесстрашным и гордым помогает человеку обрести эти качества в своей душе.

Евнух получил свой браслет, когда вывел Эртхиа с ночной половины. Низко кланяясь, он сказал:

– Если удовольствие, которое получил почтенный, велико, а иначе и быть не может, ибо Акамие – истинная и несравненная услада..

– Ты-то откуда знаешь? – зарычал Эртхиа, хватая его за пучок на голове.

Евнух часто заморгал.

– Я только хотел сказать… Не добавит ли почтенный еще немного в уплату за то, что не имеет цены?

– В следующий раз, – отрезал Эртхиа, краснея от злости и стыда.