Читать книгу Первая жена - Айгар Василевский - Страница 2

Римский вечер не принёс прохлады. Старинная брусчатка и свежий асфальт щедро делились жаром, накопленным за день. Облупленные фасады норовили обступить и зажать в душные тиски. На площадях, нагретых солнцем, дышалось не лучше. Фонтаны манили, но фонтанная вода сильно отдавала хлором.

Он добросовестно дошагал по указанным картой улицам до Колизея, и нашёл, поблуждав у входа в метро, ту точку, с которой была сделана фотография, подаренная ему последнем обожателем Александры Витковской. Потолкавшись ещё в толпе туристов, он купил и выпил бутылку с газированной водой, набрал дважды телефон Евгении (оказавшейся вне доступа) и отправился на метро до своей станции – Барберини. Посещать, пользуясь оказией, другие объекты из списка всемирного наследия, не было настроения.

На тесной улице Флавия он немного постоял, рассматривая здание, приютившего его скромный отель. Зданию было лет сто пятьдесят, не более. Отсюда он снова попытался связаться с вдовой русского происхождения, проживающей в Остии, но снова безуспешно. Адам вполне мог дать и неверный номер. В мелодии вечера ещё отчётливее проступила минорная нота. Со смутным тоскливым чувством можно было бороться с помощью доброго привычного средства – алкоголя. Были, правда, и другие варианты.

Вечерний портье, выдавший ему ключ, был, вероятно, родственником утреннего лукавого индуса. Внимательно посмотрев снизу вверх, он одними губами произнёс:

– What about girls?[7]

Олег помедлил и сумрачно кивнул. Старый гремучий лифт принял его в решетчатые объятья и отвез на седьмой этаж. Десятью минутами позже, когда он, уже включив настенный кондиционер, изучал подаренные фотографии, в номер постучали. В приоткрытую Олегом дверь заглянул смуглый плечистый парень – возможно, ещё один родственник лукавого индуса. «You have a choice», – пропел он, сладко улыбаясь. Олег распахнул дверь. В коридоре выстроилась шеренга из пяти девиц примерно одного роста, одетых одинаково – в сверхкороткие шорты и тишотки, открывавшие загорелые животы. Презентация проходила по классической схеме. Впрочем, бросив беглый взгляд, клиент сразу определил, что не выберет никого. Возможно, выбор не соответствовал его настроению. У трёх прелестниц были азиатские лица, весьма схожие на взгляд высокомерного европейца: ему легче было бы различать татуировки на девичьих предплечьях. Три другие девушки, происходившие, вероятно, из глухих углов Европы, тоже выглядели на одно лицо – из-за густого слоя грима. В самой сцене было что-то от рекламы надувных кукол.

Клиент сурово покачал головой и шагнул обратно за порог номера. Родственник портье что-то горячо заговорил сбоку на плохом английском. Одна из прелестниц широко зевнула. Олег ещё раз сказал «нет» и закрыл дверь, не открывая торговых переговоров. С минуту он ещё стоял у запертой двери, прислушиваясь. После короткой перебранки на непонятном языке вся компания, судя по звуку шагов, двинулась в другой конец коридора.

Потом в течение часа Олег, полулёжа на широком диване, прослушивал сделанную днём диктофонную запись и смотрел выпуск новостей на итальянском. Досмотрев, послал ещё один телефонный сигнал Евгении. Когда он услышал гудки, означавшие доступность абонента, в дверь снова постучали. Выругавшись, Олег прервал связь и вскочил с дивана. За дверью в коридоре его снова ждала компания из шести овечек, одетых как в униформу в тишотки и коротенькие шорты (а во что ещё по такой жаре?!) и мускулистого пастуха. Состав овечек, вероятно, сменился. Но существенной разницы клиент не заметил. Обозрев орлиным взором всё маленькое стадо, он отчеканил в смуглую физиономию пастуха две продуманные короткие английские фразы:

– Stop it. I am fed up.[8]

И не обращая внимания на хватания за рукав, удалился в номер, хлопнув дверью.

Выждав паузу, он вновь набрал номер Евгении. Расслышав, в конце-концов, тихий ответ, Олег прокричал, как будто вдова его могла недослышать – несколько продуманных вступительных фраз. Они произвели не совсем тот эффект, который он ожидал.

– Вообще, не люблю журналистов, – сказала усталым голосом женщина из Остии, – вечно всё перевирают, переиначивают так, чтоб им было понятнее. Мыслят штампами… У меня свой опыт общения с газетчиками, знаете. Я, вообще, искусствовед… Я, конечно, не хочу обидеть вас лично. Боже упаси.

– Да ничего-ничего, я понимаю вас, – подбодрил Олег. При этом он подумал, что тетка, похоже, со странностями. В частности, со странным акцентом. Вдова говорила на хорошем русском, но это был своеобразный обытальянившийся русский.

– … И я уж не думала, что кто-то заинтересуется судьбой Али. Но раз уж так вышло, я могла бы вам кое-что рассказать. Не так много, но мне кажется, это важно. Вы можете приехать ко мне завтра утром?

– Да, конечно.

– Тогда запишите адрес. Буду ждать вас к 10… И ещё. Вам Адам дал фотки, да? Захватите.

После разговора он послонялся по номеру из угла в угол, вспоминая, осмысливая сказанные собеседницей немногие фразы. Потом просмотрел ещё один выпуск теленовостей, ничего не понимая, но разглядывая дикторшу – бледную шатенку, скорее всего пудрящую веснушки. Около часа ночи дверь снова пропустила робкий звук. Олег остался сидеть неподвижно, кляня себя за уступчивость при контакте с портье – за неуместный кивок. Стук повторялся ещё дважды. Олег не открыл. Потом он выключил кондиционер – на время. В номер вернулась бархатистая тишина. В тишине он снова извлёк шесть фотографий, полученных в дар от профессионала, и разложил их на диване. На одной Александра Витковская улыбалась, на остальных выглядела серьёзной и хмуроватой. На фотографии с улыбкой на лоб у неё спускалось русая чёлка. На хмурых снимках лоб был открыт. Фотографий с дочерью не было ни одной. Ну, он же о них и не просил. Полулёжа на диване, Олег долго рассматривал глянцевые картинки, поднося их иногда близко к глазам. На похоронных фотографиях он не узнал никого и не увидел лица покойной: гроб был закрыт.

На следующее утро около половины десятого он вышел из вагона пригородного поезда на станции Лидо Норд. От станции, уже боясь опоздать, он взял такси. Дом под номером 84 прятался в тени платанов за лёгкой металлической оградой. Узкая улица, на которой стоял дом, вливалась рядом в тихий перекрёсток. Море тут не было видно, но оно дышало где-то рядом из-за крыш домов на соседней перпендикулярной улице. За этими домами была уже набережная и променад, о котором уведомляли верхушки пальм.

Олег немного постоял, вдыхая травянистый воздух. За оградой зеленел ровный газон. С одной стороны его обрамляли кусты, усыпанные бледно-розовыми цветами, с другой топорщилось незнакомое растение с широкими листьями. Двухэтажный дом бледно-кофейного цвета смотрел на путника с подозрением. От калитки к дому ползла дорожка, мощенная крупным камнем. Олег нажал кнопку домофона.

– Доброе утро. Это Олег Снетков. Мы с вами вчера договаривались, помните?

Спустя минуту, на дорожку выкатилась смуглая полная женщина в зелёном переднике. Докатившись до калитки, она что-то спросила по-итальянски.

– Yes, – кивнул на всякий случай Олег, смекнувший, что это, пожалуй, не хозяйка, а горничная. Толстушка в переднике секунду подумала, потом открыла калитку и сделала приглашающий жест.

Одну из стен светлой гостиной украшал цветистый гобелен, изображавший какую-то античную сцену: нагую деву, оседлавшую могучего быка. Бык, рассекая волны, одолевал некую водную преграду: судя по узкой полоске берега с пальмой и силуэту дорического храма, Эгейское море.

Хозяйка, возникшая из-за стеклянной двери, оказалась полной противоположностью горничной – маленькой сухощавой дамой лет 60-ти. Она была одета не по-домашнему – в бежевом брючном костюме. Видно было, что ждала и готовилась. В левой руке у нее была полиэтиленовая папка с бумагами. Олег подержался за кончики тонких сухих пальцев и снова опустился на краешек дивана. Хозяйка расположилась в кресле напротив. Между ними помещался низкий столик овальной формы. Прозрачную папку с бумагами Евгения положила на край овала.

Толстуха прикатила столик на колёсах с кофейником, чайниками и чашками.

– Будете чай или кофе? – осведомилась Евгения.

Олег предпочёл зелёный чай. Хозяйка поднесла чашку к губам и посмотрела серьёзно и строго.

– Послушайте, сначала я всё же хотела бы уточнить кое-что. Зачем вам это? Ваша редакция надеется подогреть какой-то интерес к этому делу?.. Ведь в России жена миллионера, а ещё хлеще миллиардера – это объект ненависти, да? Ну, правда, к таким ведь испытывают ненависть, я знаю. Такую злобу, что Боже упаси.

– Если она уже умерла, то скорее любопытство, – заметил Олег, – да, возможно, замешанное на злорадстве. Но не ненависть.

– Ну, ладно… Значит любопытство…

Олег, секунду помедлив, вспомнил версию, легко воспринятую Адамом.

– Вы же знаете Евгения, кто был её муж. Он и сегодня один из богатейших людей России. Я помню, что они были в разводе уже почти два года. Но как складывались их отношения после развода? И мне хотелось бы выяснить реальную причину её смерти. Если она не была естественной, то кому Александра могла помешать?.. В двух наших российских таблоидах появились, кстати, коротенькие перепечатки из «Репубблики», но с добавлением пары фраз о том, что она умерла, судя по всему, от сердечного приступа, возникшего на фоне абстиненции либо все же от передозировки какого-то препарата. То есть, они намекают на то, что до этого она долго принимала наркотики. Правда ли это? И если нет, кто эти публикации заказал? И ещё…

– Это мерзкая ложь, – перебила Евгения, – какие наркотики, какая абстиненция?

– Значит, это выдумка?

– В заключение медицинского эксперта есть фраза о смерти в результате паралича дыхательного центра. Но там много чего ещё сказано! И вся картина говорит совсем о другом! – сказала Евгения с горячностью.

– Да, – Олег потёр лоб, – я уже пробовал получить в полиции протокол осмотра места смерти и заключение эксперта. Не дали, конечно. Что для них такое русский журналист?

Ни в какой полиции он не был.

– Правильно, – кивнула хозяйка, – это ведь… как сказать… тайна следствия. Кто же вам даст такую информацию? Только я.

Олег потянул носом и выпрямился.

– Это очень важно, – сказал он вкрадчиво, – я бы был вам очень признателен… Это вы её нашли? Ну, сразу после смерти?

– Нет. Её обнаружила Адриана, моя… работница. Вы её видели. Она два раза в неделю убирала у Али. Аля дала ей ключ.

– Доверила ключ?

– Мы с Алей были очень близки, – сказала хозяйка внушительно. Снетков моргнул.

– … Вы не представляете, как тут трудно найти близкого человека, – продолжала хозяйка, – особенно русского… Я ухаживала за ней, когда у неё была… э-э… пневмония… А познакомились мы в детской клинике, где Аля и её дочь работали волонтёрами, а я была в попечительском совете… Это было два года назад… Боже.

«Дочь – это отдельный разговор», – вспомнил вдруг Олег, и сказал:

– Значит, её нашла Адриана.

– Да, она как всегда в среду пришла убираться к 10 утра. Аля в это время обычно отправлялась в тренажёрный зал. Но тут Адриана увидела её в постели – заглянула в спальню и увидела. Но сперва решила её не тревожить, прибралась на кухне, потом вернулась. Её что-то обеспокоило, и она попыталась её разбудить.

Евгения на секунду задумалась.

– Там были следы насилия? – быстро спросил Олег.

Хозяйка взглянула исподлобья.

– Она лежала ничком, лицом вниз, обнажённая, но полуприкрытая простынёй.

– Обнажённая?

– Ну да. Аля обычно спала без одежды. Она мне как-то говорила: она так привыкла то ли с первым, то ли со вторым мужем. У многих женщин такая привычка, у одиноких в том числе… Вас это удивляет?

– Нет.

– … Никаких следов беспорядка, или там… борьбы. Она как бы просто спала. И только когда Адриана попробовала потрогать её за плечо и убрала волосы с лица, она… поняла. Аля была уже холодная. Уже несколько часов, как выяснилось. Адриана тут же вызвала полицию… Она была очень напугана. Но я же говорю, что никакой крови не было… Адриана даже успела посмотреть, нет ли на тумбочке какого-то снотворного. Но потом она ещё раз взглянула ей в лицо…

При этих словах хозяйки в гостиную заглянула всё та же смуглая горничная. Она уже избавилась от передника и переоделась в лёгкое белое платье.

– О! – хозяйка повернулась к ней, произнеся длинную итальянскую фразу с вопросительной интонацией. Адриана кивнула.

– Хорошо, – Олег поёрзал на диванчике, – но вы, кажется, не договорили. Она нашла снотворное?

– Нет, Боже упаси, – хозяйка сделала быстрое нервное движение своей немного птичьей головой, – не нашла. Но посмотрела на Алю внимательнее – в упор. И увидела… У Али были выколоты глаза.

Она сделала небольшую паузу, в течение которой все молчали. Толстушка Адриана таращилась на Олега, а он, покусывая губу, смотрел на хозяйку.

– Уже, после того как она умерла, – продолжила Евгения ровным голосом, – кто-то… ткнул ей в каждый глаз острым предметом, предположительно, ножом.

– Это точно произошло уже после смерти? – спросил Олег.

– Да. Примерно через два часа. Есть заключение медицинского эксперта. Я же говорила, там почти не было крови.

– Я не знал об этом, – сказал Олег тихо, – нигде не писали.

– Нет, у нас вроде бы писала потом «Репубблика», но, значит, вы не видели.

Снетков машинально проверил, работает ли диктофон, повертел его в руках и положил на столик с чашками. Он был ошеломлен. Молчание затянулось.

– Как её убили? – спросил, наконец, Олег.

– Это до конца не ясно. В акте экспертизы сказано, что смерть наступила от паралича дыхания, я говорила, да? На теле нет никаких следов насилия. Ее не душили, не били. Что можно тут подумать? Что кто-то явился к ней спо… спозаранку. И, похоже, они старались создать впечатление, будто смерть вышла от того, что она приняла какой-то препарат.

– Ничего себе! Зачем же тогда выкалывать глаза!? Одно противоречит другому!

Евгения приложила к вискам тонкие пальцы.

– Да, это какая-то дикость. И очень странно.

Снетков помолчал, бессмысленно разглядывая античную сцену на стене. Потом машинально вытащил из барсетки тонкую стопку фотографий и выложил их веером на диване.

– Думаю, что на такую месть могла пойти только женщина, – заметил он, – у неё не было никаких соперниц?

– Соперниц? А за кого бороться? За Лисовича? Тогда уж нужно искать не соперницу, а соперника. Аля говорила, что у него был…, вернее, есть один помощник… То есть он всегда был. Красивая жена Лисовичу нужна была для представительских целей. Боже мой, бедная Аля! Но вряд ли он… да и какой смысл? И зачем?

Она обратила внимание на веер из фотографий на диване и ткнула пальцем.

– … Кстати, посмотрите на этих снимках. Адам на похоронах поймал в объектив какого-то типа. Молодой такой, похож на неаполитанца. Никто из нас, его не знал. Нас там всего-то было человек пять: я, сестра Марта, Адриана, Адам и ещё Энцо, домовладелец Али, он к ней плохо относился, но, вот, приперся… Старый лицемер… Дайте мне фотографии. Адам сказал, что этот молодой похож на одного из помощников этого… ее мужа. Он видел, когда эти люди приезжали из России, чтоб оформить развод.

Евгения переместилась с кресла на диван, оказавшись рядом с Олегом. Он ощутил сильный сладкий запах её духов.

– Вот Энцо…, а вот этот тип… Был во всём чёрном, но вид имел такой… деловитый. Ещё спросил, почему она в закрытом гробу. По-русски спросил!

– Адам говорил мне, что за два-три дня до гибели Витковской к ней приезжал какой-то человек из Москвы! – вспомнил Олег, – но он не сказал, что видел его на похоронах. Он его, оказывается, снимал!

– Этот Адам, вообще, странный мужчина, – заявила хозяйка с ноткой надменности в голосе, – но в данном случае это объяснимо. Аля обмолвилась ему накануне, что к ней приехал очередной адвокат от бывшего мужа. Потом Адам отъехал, у него был заказ, потом Алю нашли мертвой… Адам вернулся, фотографировал ее похороны. А потом сказал мне, что этого парня уже, вроде, видел год назад.

– Если это тот, кто приезжал за два дня до гибели Али, то он, выходит, задержался, – заключил Олег.

– Задержался, – повторила Евгения, кривя губы, – или дождался… не знаю.

Гость и хозяйка с минуту продолжали вместе рассматривать похоронные фотографии. Хозяйка вдруг отложила их в сторону и задумалась. Гость ждал. Машинально обведя взглядом стены гостиной, он заметил на стене портрет усатого брюнета и вспомнил, что его собеседница богатая вдова.

Евгения вышла из состояния задумчивости.

– Олег… Дело в том, что я хотела передать вам последние Алины письма. Точнее письмо.

Она подтянула к себе пластиковую папку, извлекла из нее конверт, а из него сложенные в несколько раз листы тонкой бумаги. В папке остались еще страницы с текстом и цветными вставками. Вдова нацепила узкие очки и рассмотрела надписи на конвертах.

– Она мне их передала в феврале…и это было…м-м…весьма шокирующее объяснение. Ну, представьте! Ни с того, ни с сего моя милая молодая Аля вдруг приезжает ко мне сюда в Остию вся бледная и несчастная… Боже мой, она была в ужасной депрессии. И вручила эти письма якобы на всякий случай. Она вдруг озаботилась тем, что с ней может что-то случиться! Я ее успокаивала, но как можно успокоить, если человек не объясняет, чего он опасается?!

– Она с кем-то встретилась? – быстро спросил Олег.

– Боже мой, но она же ничего не рассказала! Я же говорю, это было ни с того, ни с сего… Одно письмо ее дочке, Оле. Я передала его ей перед отлетом в Москву. Второе письмо – оно мне. Но я решила, что оно вам тоже будет нужно… В нем есть, по-моему, важный момент. Аля… она тут поначалу касается финансовых вопросов, в основном денег на ее счетах. Ну, и тут есть один счет и на другое имя… На мужское. Но тут нужно сказать отдельно. Вы, наверно, не знаете. Аля в этом письме вскользь упоминает о том, почему она два года назад была вынуждена уехать сюда из России.

– Я думал, ей просто нравилось жить в Италии, – вставил Олег, – у ее мужа несколько домов и квартир в Европе, я думал, она просто переехала.

Хозяйка квартиры нахмурилась.

– Все не так просто. Она очень мало про это говорила. Но кое-что. И вот в письме. Она вынуждена была уехать из Москвы два года назад после смерти одного человека. Вы слышали про такого – Загида Баратова?

– Нет.

– Александра могла пользоваться его счетом, и она в последние два месяца оформила мне доступ к нему. Она хотела, чтобы я тоже могла им пользоваться… Между нами говоря, там была не очень большая сумма, но все же.

– Мало ей было мужа, – пробормотал Олег.

Вдова дернула углом рта, и повторила, понизив голос:

– Этот человек умер примерно два года назад. В Москве. И я кое-что узнала о нем недавно. Интернет помог. И знаете, кем он был? Этот Загид был ближайшим партнером Алиного мужа. Как это говорится? Акционер. Крупный акционер. И ему было только 50 лет… И тоже какая-то странная смерть, – она выдержала паузу, – от внезапного сердечного приступа.

– У бизнесменов это бывает, – пробормотал Олег

– Да. Но у Али в письме есть такая фраза. Она там пишет, что я могу пользоваться этим его счетом. Но я должна знать, что владелец счета умер. И она пишет…вот… «Все, вообще, началось с того ужасного дня. Со смерти Загида. Надеюсь, у меня еще будет возможность все тебе рассказать… Потом…» Вот.

Олег потер лоб.

– Загид Баратов… Нет, никогда не слышал. Тоже миллионер? Ну, и что получается?… Сначала кто-то убил его, а потом ее?

– Получается, так. Но ведь это произошло не сразу… прошло почти два года. Вот…

В этот момент подала голос Адриана, подошедшая в своём белом платье, чтобы укатить столик.

– Адриана сейчас должна уезжать к сыну, – пояснила хозяйка, – но она, кажется, что-то хотела… сказать. Потом я должна ее отпустить. Я, правда, не уверена, что это представляет интерес, но…

Несколько фраз, которые толстуха произнесла низким звучным голосом, хозяйка выслушала с лёгкой улыбкой.

– Она вспомнила случай, когда Аля вроде бы чего-то испугалась. Адриана как-то зашла к ней вместе с пожилой соседкой с первого этажа. Аля вроде бы неудачно поставила машину. Эта сеньора хотела её попросить освободить… э-э… дорогу. Аля открыла дверь и, увидев их, как-то… э-э… дёрнулась и побледнела…

Хозяйка, взглянув искоса, что-то уточнила по-итальянски. Адриана покивала.

– …Да, как будто страшно испугалась. Но тут же и успокоилась. Машину она переставила.

– И всё? – удивился Олег.

– И всё, – хозяйка пожала плечами, – видите, она хотела хоть что-то вспомнить. О, моя Адриана обожает детективы… Боюсь, это сейчас не совсем…э-э…уместно.

– А как эта соседка выглядит? Как-то неприятно?

– Да Боже упаси! Обычная пожилая сеньора, такая тётушка из-под Неаполя, ей за 60.

– Arrivederci! – громко сказала от двери смуглая Адриана.

После ее ухода вдова развела руками с выражением благостной доброй иронии на узком лице:

– Ей ведь Аля нравилась, вот ведь как! Она плакала потом, верите?

Олег верил. Вдова снова развернула письмо, пробежала взглядом по строчкам:

– Но это еще не все. Часть денег с этого счета я могу взять себе, а часть должна как-то передать еще одному человеку.

– Так…

– …Какому-то московскому врачу. Игорю Бойко. Такую, знаете, немаленькую сумму. И дается его телефон. Не адрес, но телефон. Этот Бойко сам должен был сказать, куда ему выслать… В итоге она хотела разделить свои сбережения на три части. Три части, три человека. Ее дочь, этот врач и я.

– И вы с ним связались?

– Этот телефон заблокирован. И никаких других данных этого человека у меня нет.

Немного помолчав, вдова заключила:

– Он, похоже, оказал ей какую-то крупную услугу.

Олег предположил:

– Вы думаете, я мог бы его разыскать?

Вдова пожала узкими плечами.

– Ну, если уж вы взялись разбираться с этим делом… Да, кстати, Аля потом вдруг вздумала забрать эти письма, чтоб что-то там поправить. Или, может, немного успокоилась… Хотела заехать. Но не успела. Вот такая картинка.

Олег выключил и спрятал диктофон. Вдова сложила письмо и спрятала его в конверт:

– В общем, я передаю это вам. Там еще вырезки из наших газет. Вы все внимательно почитаете, и может быть, что-то там найдете…хотя там, в письме в основном, о деньгах. Конечно, полиции я показывать его не стала. Все равно они скоро закроют дело…

– Да, хотел еще спросить, – Олег потер лоб, – а дочь ее сейчас где? Вы сказали, она уехала? Как она вообще это пережила?

– Аля за два дня до смерти отправила дочь в пансионат на берегу моря… Может, чего-то уже ждала? Потом я созванивалась с отцом Оли – в письме были телефоны и адреса… О, это была история. Он был не в восторге, от того, что она должна возвращаться. У него уже давно другая семья. В общем, Оля уехала к нему.

– И живет у него?

– Нет, кажется у его сестры, у нее нет детей, но точно не знаю. Еще у нее есть бабушка, Алина мама, но Оля, кажется, все же живет пока у тети, да. Она звонила мне всего один раз. У меня нет ее нового телефона.

– Вы мне очень помогли, – сказал Олег.

– Ну, меньше чем хотела, – ответила вдова, глядя на него внимательно