Читать книгу Мифы о Китае: все, что вы знали о самой многонаселенной стране мира, – неправда! - Бен Чу - Страница 14

Миф первый
Китайская культура застыла с древних времен
Смеющийся Будда

Оглавление

А что можно сказать о герметичности китайской культуры, об утверждении, что страна осталась практически невосприимчивой к влияниям извне? Ну что ж, с этим можно поспорить, посмотрев на буфет в доме моего двоюродного деда в Гуанчжоу. На верхней крышке буфета восседает фарфоровая фигура бритоголового мужчины с благосклонной улыбкой и огромным, выставленным на всеобщее обозрение голым животом. Маленькие ребятишки весело карабкаются вверх по его дородному телу. Родственники объяснили мне, что этот прелестник, известный как «то чай фат», что означает «множество детей приносят счастье», привлекает в дом процветание и изобилие.

Пузатый человек – персонаж китайского народного предания десятого века о монахе из провинции, носящей в наши дни название Чжэцзян, который всю жизнь творил небольшие чудеса, а на смертном одре, согласно легенде, открыл, что является реинкарнацией Будды. Сегодня изображения смеющегося Будды можно встретить в Китае повсеместно. Настоящий же Будда, как известно, родился не в Китае.

Первая встреча китайцев с иноземной религией под названием буддизм произошла в первом веке н. э. Из Индии буддизм распространился на северо-запад, на территорию современных Пакистана и Афганистана. Китайцы познакомились с ним через торговые контакты с купцами из Центральной Азии на Великом шелковом пути. Сиддхартха Гаутама Будда, индийский принц, ставший аскетом и отшельником, жил в шестом веке до Рождества Христова. Согласно его учению, существует путь, следуя которому можно достичь полного внутреннего покоя и просветления. Это обещание духовного освобождения от беспокойного и жестокого мира вокруг привлекало китайцев, живших в бурлящей атмосфере междоусобиц и раздоров периода раздробленности империи.

Для перевода священных буддийских текстов с санскрита китайцы использовали терминологию, заимствованную из местной религии – даосизма, некоторые идеи которого перекликались с новым учением. Это послужило поводом для утверждений, что буддизм не оказал сколько-нибудь значительного влияния на воспринявшую его нацию, а скорее сам преобразовался в соответствии с китайской культурной традицией. Однако подобные утверждения игнорируют очевидный факт: буддийское учение стало вызовом для доминирующей конфуцианской религии. Среди конфуцианских традиционных ценностей главное место отводится семье. Человек наиболее полно выражает себя, оплакивая родителей. Бездетность рассматривается как измена предкам. Буддизм, по контрасту, предлагает полное освобождение от семейных уз, монахи обязаны соблюдать обет безбрачия.

И это далеко не единственное противоречие. Согласно Конфуцию, созерцание, не подкрепленное приобретением знаний, бесполезно. «Однажды я провел в размышлениях целый день, не принимая пищи, и я также предавался мыслям всю ночь, не ложась спать, но затем я обнаружил, что это мне ничего не дало, – говорит он. – Я провел бы время с гораздо большей пользой, посвятив его учению». Буддизм, напротив, в качестве пути к просветлению рекомендует единственно медитацию. Можно с большой долей вероятности предположить, что пути Будды и Конфуция никогда не пересекались.

Как бы то ни было, эти чужеземные духовные идеи были восприняты «конфуцианским» китайским обществом. Один из главных героев жемчужины китайской литературы XIV века, романа «Речные заводи», буддийский монах Лу Чжишэнь, получивший прозвище «татуированный монах» из-за покрывавших его тело татуировок с изображениями цветов, считался олицетворением принципа верности.

В архитектуре мы также находим явное влияние буддизма. Типично китайская пагода представляет собой многоярусный вариант индийской погребальной ступы. В современном Китае буддизм процветает: храмы ломятся от пожертвований, растущий средний класс обращается к религии как к средству продемонстрировать свою утонченность. По официальным оценкам, в Китае сейчас насчитывается около ста миллионов последователей буддизма; неофициальные источники называют цифру втрое большую. Однако никто не оспаривает, что это самая многочисленная конфессия в стране. Чужеземное учение, проникшее в страну из Индии, преобразовало китайскую религиозную практику. Историк и либеральный реформатор двадцатого столетия Ху Ши сформулировал это так: «Индия завоевала китайскую культуру и владычествовала в ней на протяжении двадцати веков, не послав через границу ни единого солдата».

Буддизм – не единственная иностранная религия, успешно просочившаяся в считающееся герметичным культурное пространство Китая. Мечеть Хуайшэн в Гуанчжоу была заложена в 627 году н. э., пятью годами ранее смерти пророка Мухаммеда. Эта постройка, являющая собой поразительную смесь китайского и арабского архитектурных стилей, с венчающим ее каменным минаретом, еще тридцатилетие тому назад, до появления небоскребов, была самым высоким зданием города. Как и буддизм, ислам проник в страну через торговые связи: во времена династии Тан путешествовавшие из Средней Азии по направлению к морю мусульманские купцы стали заключать браки с местными женщинами. Под покровительством правившей в тринадцатом веке монгольской династии Юань религия распространилась еще дальше в глубь Китая.

Один мусульманин, живший в пятнадцатом веке, в начале правления династии Мин поднялся необычайно высоко. Чжэн Хэ, адмирал и путешественник, ныне почитаемый в Китае как национальный герой, был сыном мусульманского правителя Юньнани, провинции, находящейся на юго-западной границе Китая. Его отец потерпел поражение в сражении с минскими императорскими войсками, в результате чего одиннадцатилетнего Чжэна постигла судьба, обычная для сыновей неверных вассалов того времени: его кастрировали и в качестве раба отправили к императорскому двору. Однако после пережитого жестокого несчастья жизнь неожиданно обернулась к нему благоприятной стороной: его сделал своим советником принц, ставший впоследствии императором Юнлэ. Юный мусульманин показал свою отвагу в бою и был назначен командующим грандиозной морской императорской экспедицией. Под водительством Чжэна гигантский флот, состоявший из 300 кораблей и 28 000 человек команды, – одна из первых в истории океанских военных флотилий – дошел до далекого Африканского Рога, продемонстрировав впечатляющий уровень технического развития Китая. В наши дни почти в каждой китайской провинции живут представители двадцатимиллионного мусульманского населения страны. За исключением мусульман Синьцзяна, в культуре которых четко прослеживается центральноазиатское наследие, большинство китайских последователей пророка Мухаммеда практически не отличаются от доминирующей этнической ханьской группы ни своим языком, ни одеждой. Даже свадебные и погребальные обычаи у них такие же. Тем не менее они сохраняют свою приверженность этой родившейся на Аравийском полуострове религии.

Другие мировые религии также оставили след в истории Китая, с ними связано и хорошее, и дурное. Задолго до появления в пятнадцатом веке иезуитов в Китае уже были христиане. Европейские миссионеры считали себя первыми проповедниками Евангелия на Дальнем Востоке, однако найденная в Сиане каменная стела свидетельствует о присутствии в Китае персидских христиан-несториан уже в VII веке. Монголы покровительствовали также и христианству. Мать великого монгольского императора Кублай-хана, которого Сэмюэл Тейлор Кольридж обессмертил в своих стихах как строителя «дворца любви и наслажденья», была несторианка. Уинстон Черчилль в своей «Истории англоязычных народов» пишет о монголах как о «варварских ордах, явившихся из самого сердца Азии», но эти варвары толерантно относились к религиям других народов. Марко Поло, которого Кублай назначил губернатором города Янчжоу, полагал, что и сам Великий хан мог бы обратиться в христианскую веру, если бы Ватикан послал к нему достаточное количество миссионеров.

Христианство сыграло свою роль и в новой истории Китая. Вождем вспыхнувшего в середине девятнадцатого века восстания тайпинов против цинской династии стал принявший христианство Хун Сюцюань. Возглавленный Хуном мятеж сотрясал страну на протяжении 13 лет и привел к гибели примерно двадцати миллионов человек. Для сравнения: количество жертв в американской Гражданской войне, приходящейся примерно на тот же период, по общепринятым оценкам, составило около 750 000 человек. Столь чудовищны были масштабы тайпинской бойни, что некоторые историки предлагают рассматривать ее как китайский эквивалент Первой мировой войны. А человек, запаливший этот фитиль, был вдохновлен на свои деяния содержанием брошюр, распространявшихся проповедовавшими в Гуанчжоу протестантскими миссионерами.

На самом деле церковь не поддерживала Хуна; по сути своей он был, конечно, не христианин, а апокалиптический фанатик. Тем не менее китайские правители поспешили объявить распространявшиеся в те годы в Китае чужеземные религии серьезной угрозой для конфуцианской цивилизации. «Это не просто кризис нашей цинской династии, но и наиболее опасный за всю историю момент для конфуцианского учения», – предостерегал командующий антитайпинскими войсками Цзэн Гофань. Несмотря на одержанную в конце концов победу над Хуном, тревога Цзэна по поводу революционного потенциала христианства была вполне обоснованна: человек по имени Сунь Ятсен, возглавивший движение, приведшее к свержению в 1911 году одряхлевшей империи, и ставший первым китайским президентом, был протестантом. Сунь принял христианство в 1880‑х годах в Гонконге, где он изучал медицину. В наше время в Китае живет около сорока миллионов христиан. Помимо официально зарегистрированных церквей, есть еще и множество церквей катакомбных, конгрегации которых не желают иметь дело с властями, чтобы не подвергаться слежке. Моя тетушка в Гуанчжоу приняла католичество в 2010 году. Она объяснила свое решение тем, что ее вдохновила идея проповедуемой Евангелием любви к ближнему. Китайские религиозные верования издавна находились под воздействием иноземных религий, и этот процесс продолжается.

Эволюция была необходимым условием выживания китайских духовных практик. Китайские власти беспощадно преследовали новое религиозное движение фалуньгун, которое совмещает в себе идеи даосизма и буддизма и делает особый упор на медитативные упражнения. Однако в период между основанием секты в 1992 году и наступлением нового тысячелетия, когда фалуньгун вынужден был уйти в подполье, количество его приверженцев выросло, как полагают, до ста миллионов, превысив размер Коммунистической партии Китая.

Можно взглянуть на фигурку смеющегося Будды, украшающего буфет в доме моего двоюродного деда, под новым углом и представить себе этого жирного монаха воплощением Китая, а карабкающихся по нему и соревнующихся между собой, стараясь с разной степенью успеха привлечь к себе его внимание, ребятишек – олицетворением мировых религий.

Мифы о Китае: все, что вы знали о самой многонаселенной стране мира, – неправда!

Подняться наверх