Читать книгу Воскрешение Лазаря - Богдан Шумячин - Страница 6

Зазвонил мобильник.

– Лазарь, сделал?

– Сделал.

Через час его встречал серо-зеленый особняк Зиновия Абрамовича Шаманицкого, по прозвищу Шаман.

История так распорядилась, что не стала выдумывать экзотические прозвища своим героям. Пусть будет Лазарь с Шаманом, как в дешевых бульварных романах, дабы читатель не отвлекался на малозначительные вещи и преуспел в глубоководном погружении к тайникам этой истории.

Как выглядело жилье Шаманицкого? Да, в общем-то, обыкновенно, ничего примечательного, как и должно выглядеть жилье темной личности. Иллюминированный домишко в три этажа пыжился обилием лепных украшений, колонн, арок – со слов владельца, в стиле нового помпадура – и тяготился более скромным соседством. А ближайшие соседи были в десяти километрах от гнездовья олигарха.

Чем же занимался многоуважаемый Зиновий Абрамович? Официально крупный политик и бизнесмен. По расхожему народному мнению, вор и глава интернациональной мафии. А в кругу посвященных – ставленник западных спецслужб и разрушитель российской государственности.

Роскошная вилла в виде французского замка затаилась среди вековых сосен. Автоматические ворота, шедевр кузнечного мастерства, с опаской распахнулись. На искусственной зеленой лужайке, очищенной от снега, красовался вертолет, готовый в любой момент доставить хозяина в столичную штаб-квартиру.

А квартировался Зиновий Абрамович в кремлевских палатах, плечом к плечу с самим президентом.

Вошел в просторный холл, посреди которого бил фонтан, выложенный камнем. Киллера обыскали и забрали оружие. Постукивая по мраморному полу шипованными ботинками, он последовал за двумя рослыми здоровяками. Сзади шли еще двое и зорко следили за каждым его движением.

Открылась широкая двухстворчатая дверь с витражами. Зал. Паркет, выложенный мозаикой; высокий потолок с овальными углами, до приторности нашпигованный лепниной, особенно вокруг хрустальных люстр с позолотой; стены, драпированные китайским шелком с изображением горных ландшафтов; инкрустированная мебель из красного дерева, искусно подобранная; шкура белого медведя перед камином – все привозное и натуральное, а не бракованный ширпотреб, лавиной обрушивающийся на нас со всего мира.

Комната слабо освещена камином, который уютно потрескивал и душевно ласкал теплыми отблесками пламени каждый предмет шикарного интерьера, придавая ему таинственный вид. Над камином – старинная картина какого-то голландца, очень похожего на Поттера. А по сторонам разместились кожаные кресла-качалки с каретной утяжкой.

Возле кресел на мягких ковриках стояли голые девушки на четвереньках. На спине у каждой из них была приспособлена доска наподобие столешницы, на которой теснились ваза с фруктами, вино в графине и три фужера. Девушки были неподвижны, словно каменные изваяния. В такой позе они находились ровно час, безо всякой возможности пошевелиться. Затем им на смену приходили другие, чтобы в свою очередь сыграть роль живого столика. Древний Рим российской мизансцены!

Посреди комнаты, на широком водяном матрасе, возлежал хозяин дома, бултыхаясь в непотребстве девиц в ажурном нижнем белье.

Киллер остановился в дверях в ожидании, когда на него обратят внимание.

– А вот и он, – сказал Шаманицкий, не глядя на гостя.

– Прошу прощения за вторжение, – протянул Антон.

– Да уж, тебе не привыкать вторгаться. Стоило мне только мурками заняться, как на тебе, Лазарь ломится, как всегда вовремя… Шучу-шучу, проходи. Что ты как неродной? Присоединяйся к нам, – предложил Зиновий Абрамович, закутываясь в халат, и добавил, хлопнув пухлой ладонью (его руки напоминали надутые хирургические перчатки) по круглому заду одной из девиц:

– Пошли вон.

Те подобострастно улыбнулись своему хозяину и поспешили удалиться.

– А хотя нет, останьтесь. Ждите меня, – передумал он. – Пойдем, Лазарь, в кабинет, поговорим.

В окружении охраны они покинули душное помещение, пропитанное накалившимся от страсти интимом, и поднялись в кабинет.

Хозяин грузно опустился в кресло, приглашая Антона сесть напротив. Вытер рукавом халата потный лоб. Охрана осталась стоять.

– Что будешь пить: вино, водка, виски, сок? – спросил Зиновий Абрамович.

– Две трети мартини с апельсиновым соком, – ответил Антон и пристально посмотрел на своего визави.

Шаманицкий не производил впечатления темпераментного мужчины и у женщин успехом не пользовался. Немолодой, около пятидесяти, лысый, с мохнатыми бровями, из-под которых бил «рентгеновский луч» сверлящих черных глазок, равнодушных, без жизненного блеска, беспрестанно бегающих. Его загорелая лысина компенсировалась чрезмерной волосатостью тела, обрюзгшего и больного. Сигареты, вино, женщины, ночная жизнь сделали свое дело – он выглядел полной развалиной. Кривые, несоразмерно тонкие и короткие ноги, обвисшая грудь и живот, стыдливо, словно фиговый листок, прикрывающий лобок, спина, заплывшая жиром, без единой впадинки – все было покрыто черными волосами – ну впрямь домовой!

Зачем ему нужны были женщины – неясно. Не хотел смириться с иронией природы? Может быть, грелся о молодые горячие тела, как старый Соломон, но о большем и речи быть не могло. Он имел массу любовниц и внушительный по количеству женский «обслуживающий» персонал на работе и дома.

– Пусть принесут мартини и пива, – сказал Зиновий Абрамович, перевел взгляд на Антона и притворно улыбнулся. Типичная улыбка слуги народа, который только что придумал очередной закон для этого народа, чтобы не мешал народ деньги зарабатывать.

Через пару минут в дверях появилась служанка с подносом. Ее наготу прикрывал лишь короткий прозрачный фартук. Она подошла к столу и нагло выставила на обозрение свои прелести, которые, скорее всего, предназначались для Антона.

– Хороша бикса? – обратился Шаманицкий к гостю. – Возьми ее себе.

– Устал я. Выспаться бы надо, – ответил Антон с расстановкой, не обращая внимания на соблазнительницу.

– Проваливай. – Хозяин махнул вертихвостке рукой. Бесстыдница оставила поднос на столе и, виляя бедрами, вышла.

Они напряженно смотрели друг другу в глаза.

– Значит, говоришь, сделал? Ишь ты!.. Да слышал, слышал! Вся страна гремит! Тебя прославляет! Великое дело сделал! Молодец, Лазарь! Цены тебе нет! – воскликнул заказчик, и его лицо просияло. – Ладненько. Открыл дверцу в столе. Выдвинул ящик и извлек оттуда пачку денег.

– Итак, что мы имеем?.. Работа хорошая. Но ты, парниша, мне денег должен. Конечно, Женевьев – человек большой… Уговорил, полтинник списываю. Согласись, за курьерскую работу оплата шоколадная… Давай-ка раздевайся да погости у меня. Что ты как неродной? – Зиновий Абрамович победоносным движением руки отправил деньги назад в стол.

Антон знал, что за елейной улыбкой и почтительным обхождением Шамана кроется человек бесчестный и коварный, и поэтому был готов ко всяким неожиданностям. В ответ на предложение остаться он мило улыбнулся, изображая избыток благодарности, и вежливо отказался:

– Спасибо. С преогромнейшим удовольствием бы остался, но, к сожалению, должен идти. Дело еще есть. Может быть, в следующий раз…

Лазарь встал и направился к выходу. Охрана расступилась, освобождая ему проход. Но на этом «задушевная» беседа не кончилась.

– Да, совсем забыл! – пустил ему вслед Зиновий Абрамович. – Твои?

Киллер обернулся. Шаманицкий бросил ему в руки ключи от автомобиля.

– Как?! Перехватили?! – Антон удачно сыграл изумление, узнав ключи от «Ягуара», но оставался холодным созерцателем внутри. Интересно, что они сделали с девушкой?

– А ты как думал? Мои гвардейцы постарались. От меня не скроешься. А вот денежек уже нет. Воришки успели потратить… Итак, подытожим. За Женевьева ты заработал пятьдесят тысяч. За возвращение твоего «Ягуара» я тоже заработал пятьдесят тысяч. И надеюсь, ты понимаешь, что эту работу я не стал бы делать для какого-то Васи Пупкина? На такие жертвы я могу пойти только ради друзей. Стало быть, ты по-прежнему мне должен пол-лимона гринов.

Зиновий Абрамович кивнул одному из охранников. Тот вышел и вернулся, толкая впереди себя девушку, ту самую, что «одолжила» у Антона машину. Угонщица посмотрела на знакомое лицо моргающими глазенками в ожидании своей участи и вжала голову в плечи. Ее руки были связаны за спиной, а рот заклеен скотчем.

– Узнаешь свою попутчицу? – ухмыльнулся Шаман. – Нет-нет, Лазарь, ты не думай, что прикалываюсь над тобой. Перед такой чикой я бы тоже не устоял. Уж это точно тебе скажу: не устоял бы. Экстерьеристая сучка. Ноги из шеи растут. Умеет за живое зацепить. Так что, считай, что ты не лоханулся – обычная история. Бери ее себе. Твой трофей.

Киллер понимал, что Шаман, как злобный великовозрастный шалун, глумится над ним. Знал, что этот отъявленный бабник в любом случае девушку не отдаст.

– Единственное, что мне принадлежит в этом доме, – ответил Лазарь, – это ключи от моей машины…

– Мудрое решение, – обрадовался Зиновий Абрамович. – Но посмею себе заметить, ключи тебе тоже временно не принадлежат. Пока не вернешь долг. На «Бэхе» моей полетаешь. А девчонка в хозяйстве пригодится. В моем живом гарнитуре как раз не хватает одного столика. С удовольствием принимаю твой подарок. Уведите эту «ночную вдову».

Лазарь положил ключи на стол. Шаман нажал кнопку под столешницей. Стена дрогнула и плавно отодвинулась в сторону. За стеной оказалась пустая комната. Девушку вытолкнули в эту комнату. Шаман нажал другую кнопку. Из ниши, куда зашла стена, выдвинулась решетка, перегородив комнату пополам.

– Знаешь, Лазарь, что я собираюсь сделать? Скормлю псам эту воровку. Мои голодные песики сожрут ее заживо. Но ты благороден, Лазарь, не так ли? Ты же не дашь ей страдать? Пристрели ее, Лазарь! Ты же этим занимаешься? Я ведь прав?

Зиновий Абрамович кивнул охране. Один из верзил вручил киллеру пистолет. Другой потянул за веревку и поднял заслонку в стене, прикрывающую узкий тоннель в половину роста человека. Послышался лай собак и гул от их свирепого бега. Еще мгновенье, и лавина яростных глаз и клыков выплеснулась из жерла потайного хода и вцепилась в пленницу. Размышлять о добре и зле под дулами автоматов не было времени. Выстрел все закончил. Собаки занялись своим привычным делом – набиванием брюха горячей плотью.

– Блестящая работа! А иначе и быть не может… Такое по силам только нашему Лазарю. Нашему непобедимому Лазарю, – засвербило олигархическое злорадство. – Ты пока свободен. Понадобишься – позвоним… Да, совсем забыл. Кирпич объявился. Это он, падла, Жору замочил. Отомстить бы надо, Лазарь, за нашего бесценного Жорика.

Антон вышел, потрясенный новизной гостеприимства своего работодателя. Раз от раза творческие эксперименты злобных аудиенций не повторялись и всегда были сопряжены с ожиданием очередного изуверского изобретательства.

Осознание случившегося пришло не сразу. Только когда сел в машину, вспомнил о том, что он существо, способное думать и анализировать поступки… Убийство… Самой природой человеческой высечены эти буквы на окаменевшей крови, которой миллионы лет. Где находится неуловимая грань перехода человека разумного в человека безумного? Убить может любой, но не каждый это сделает. Как и смерть, явление это страшное, не поддающееся толкованию и полному восприятию…