Читать книгу Тюдоры. «Золотой век» - Борис Тененбаум - Страница 8

Глава 2
«Король-подкидыш», 1485–1509

Оглавление

I

Согласно пьесе Шекспира «Ричард Третий», злодею непосредственно перед битвой было видение: к нему обращались души людей, им погубленных. И они предвещали ему гибель с рефреном, повторяемым каждой тенью: «…Казнись, дрожи! Отчаянье и смерть!..»

А потом они обращались к претенденту на престол Англии, отважному графу Ричмонду, будущему королю Генриху Седьмому, со словами ободрения и надежды. Вот что говорит в пьесе тень казненного Ричардом Третьим герцога Бекингема:

(Ричарду)

В разгаре битвы вспомни Бекингема

И, устрашась грехов своих, умри!

Перелистай во сне свои злодейства!

Ты, окровавивший земную твердь,

Казнись, дрожи! Отчаянье и смерть!

(Ричмонду)

Тебе на помощь не успел прийти я,

Но знай, – помогут силы всеблагие.

Бог за тебя и ангельская рать,

Кичливому врагу не устоять.


Ну, дальше в пьесе все и идет по предначертанному «…Богом и ангельской ратью…» плану:

Шум битвы. Входят, сражаясь, король Ричард и Ричмонд.

Ричмонд убивает короля Ричарда и уходит.

Здорово сказано, правда? Убивает и уходит …Ну, а дальше, после того как герой и спаситель поразил злодея и негодяя собственной рукой, дела идут как по маслу:

Войска короля Ричарда бегут. Трубы.

Входят Ричмонд, Стенли с короной в руках, лорды и войска.

Ричмонд:

Хвала творцу и нашему оружью,

Мои победоносные друзья!

Бой выигран. Издох кровавый пес.


Стенли:

Отважный Ричмонд, честь тебе и слава!

Вот – с головы кровавого злодея

Украденную им я снял корону,

Чтоб ею увенчать твое чело.

Носи – себе на радость, нам на счастье.


В общем, Стенли вручает Генриху, графу Ричмонду, корону, делает это в присутствии «…вошедших лордов и войск…» – и уж теперь все будет хорошо, и никаких дальнейших проблем не предвидится.

Ну, на самом деле все было не так.

Начнем с того, что соперники, Генрих и Ричард, лицом к лицу не сходились, и для Генриха это было большой удачей. Ричард Третий славился как воин и боец, Генрих Тюдор в крупном сражении был впервые, так что скорее всего Ричард его попросту убил бы. Но встретиться на поле брани им не довелось, и Ричарда солдаты его врага одолели только тем, что навалились целой кучей.

Далее – у лорда Стенли, конечно, были хорошие основания поднести корону человеку, который как-никак был сыном его жены… Но у остальных лордов имелись вопросы. В Англии Генриха Тюдора не знали, он жил в эмиграции, в Бретани. Если он претендовал на корону как отпрыск дома Ланкастеров и как сын своей матери, леди Маргарет Бофорт, то почему корона должна принадлежать ему, а не ей[3]? На такого рода вопросы надо было отвечать – и вот тут Генрих показал себя мудрым политиком.

Он провозгласил себя королем на поле боя.

А потом, вступив в Лондон, специальным парламентским постановлением утвердил престол за собой и своими потомками безо всякого обоснования. Таким образом, он, подобно Вильгельму Первому, основателю династии норманнских королей, становился королем Англии по праву завоевания.

«Право копья» – ну, что же. Это известно с незапамятных времен.

II

Современник установления власти Тюдоров в Англии Филипп де Коммин писал в «Мемуарах»[4]:

«…Господь очень быстро послал королю Ричарду врага, у которого не было ни гроша за душой и, как кажется, никаких прав на корону Англии – в общем, не было ничего достойного, кроме чести; но он долго страдал и большую часть жизни провел пленником…»

Король Генрих Седьмой, конечно же, знал о таком о себе мнении – «…никаких прав, кроме чести…». «Право копья» – конечно, штука хорошая. Но что взято копьем, копьем же может быть и отнято. Нужно было основание покрепче, и оно нашлось.

Генрих женился. Он вступил в брак с Елизаветой, дочерью короля Эдуарда Четвертого Йорка, племянницей Ричарда Третьего и сестрой двух сгинувших в Тауэре юных принцев. Вот тут он и «вспомнил», что он – отпрыск Ланкастеров. И включил и красный цвет Ланкастеров, и белый цвет Йорков в одну эмблему, в «Розу Тюдоров»[5].

Однако и тут он проявил осторожность – создавать впечатление, что его права на трон основаны на правах его жены, ему не хотелось. И он потянул время, и свадьбой порадовал своих добрых подданных только в январе 1486 года, и короновал супругу не сразу, а только в конце 1487 года, через добрых два года после заключения брака.

И опять-таки – обратим внимание на хронологию. Генрих велел считать начало своего царствования с даты, предшествовавшей битве при Босворте. Он считал нужным подчеркнуть, что все-таки не все построено на праве завоевания, – и к тому же он получал в руки важный инструмент давления на английскую знать: всякого, вставшего на сторону короля Ричарда Третьего, он мог обвинить в государственной измене. Важным обстоятельством было и то, что этим инструментом давления он, как правило, НЕ пользовался, оставляя его про запас. Даже законного наследника Ричарда III, графа Линкольна – и то не тронули. Милосердие иной раз бывает столь же полезно, сколь иногда бывает полезна жестокость – те сторонники Йорков, кто имел основания опасаться короля Генриха Тюдора, получили наглядный пример: король не мстителен.

Интересно, что свое происхождение из Уэльса Генрих VII не прятал, а, наоборот, подчеркивал. Даже в официальных документах использовал валлийский (а не просто уменьшительный) вариант своего имени – Нarry – и старшего сына назвал Артуром, на кельтский лад. Генриху Седьмому удалось добиться того, что его признал Рим. И не просто признал. Святой Престол выпустил декларацию, согласно которой всякий, кто оспаривал бы права истинного короля Англии на ее престол, подлежал отлучению от Церкви.

Трудно переоценить важность этого дипломатического достижения – теперь король имел на своей стороне всех епископов Англии, со всем их богатством и влиянием.

Нужные люди были щедро вознаграждены. Генрих VII даровал своему дяде Джасперу титул герцога Бедфорда, Томас Стенли, отчим нового государя, был пожалован титулом графа Дерби. В общем, режим укрепился настолько, что Генриха Тюдора перестали называть «королем-подкидышем» и стали именовать просто «королем».

А потом пошла череда самозванцев.

III

Среди жертв террора, который Ричард Третий развернул при захвате власти, самыми видными оказались его племянники, малолетний король Эдуард V и его брат Ричард, герцог Йоркский. Мальчики были заключены в Тауэр – и там исчезли. Поскольку никто не знал, что с ними сталось, они были бы очень подходящей маской для всякого, кто решился бы на мятеж. Но после воцарения Генриха Седьмого возник и еще один кандидат на роль маски – внук герцога Кларенса, Эдуард Уорик. За него выдали мальчишку примерно тех же лет, по имени Ламберт Симнел – и дело зашло так далеко, что в 1487 году власти озаботились показать народу настоящего Эдуарда Уорика.

Это, конечно, не помогло – как опровергнуть слухи, если им хотят верить?

Заговор, в сущности, повторял план самого Генриха Тюдора – на континенте Европы было сформировано некое войско, в Ирландии была осуществлена высадка, претендента привезли в Дублин, и в мае 1487 года он был коронован под именем Эдуарда VI. Акт коронования был торжественно подтвержден парламентом Ирландии, собравшимся в Дрохеде, был начат выпуск монеты «Эдуарда VI, короля Англии и Ирландии».

За мятежом стоял граф Линкольн, помилованный наследник Ричарда Третьего.

В общем, у деревеньки Стоук-Филд произошло наконец решительное сражение. Авангард королевского войска возглавлял верный Генриху Седьмому граф Оксфорд, повстанцы были разбиты, и дальше начались обычные в таких случаях аресты и расследования. Среди погибших был и граф Линкольн. Ламберт Симнел и его опекун, священник Ричард Саймон, были захвачены в плен. Вообще-то простолюдинов, пойманных с оружием в руках, королевское правосудие обычно немедленно отправляло на виселицу.

Саймон, как духовное лицо, смертной казни не подлежал, так что его просто упрятали в тюрьму, обязав при этом публично покаяться. А вот в отношении самого претендента на престол королем Генрихом был сделан расчетливый ход. Мальчишке было всего 10 лет, сам по себе опасности он не представлял – и Генрих отправил его на королевскую кухню в качестве подручного. Тем самым было наглядно продемонстрировано и милосердие короля, и абсурдность притязаний Ламберта.

Ну, не наказывать же мальчишку-поваренка за государственную измену?

Второй мятеж, к сожалению, был куда серьезней. На этот раз в роли самозванца был выставлен Перкин Уорбек, слуга в доме торговцев шелком. Его кандидатуру избрали йоркисты, потому что считалось, что он похож на подросшего Ричарда, герцога Йоркского – младшего из двух пропавших в Тауэре принцев.

Вот тут уже королю Генриху стало не до шуток – самозванца признали как законного короля Англии все недруги Генриха Тюдора – и король Шотландии, Джеймс Четвертый, и король Франции, Карл Восьмой, и даже император далекой от Англии Священной Римской империи германской нации, Максмилиан Габсбург.

B 1495 году мятежники высадились в Англии и пошли на Лондон – их удалось разбить буквально на пороге столицы, на расстоянии менее одного дневного марша от Вестминстера. Уорбек был захвачен и посажен в Тауэр, позднее его повесили. Но сам по себе самозванец был мелочью, не стоящей внимания. Куда больше забот вызывали примкнувшие к восстанию лорды. Одним из них был Уильям Стенли, брат Томаса Стенли, графа Дерби.

Его судили и казнили. В числе судей был и его брат, который голосовал за обвинительный приговор. Заодно казнили и графа Эдуарда Уорика. Вот он был абсолютно ни в чем не виноват – из 24 лет своей жизни добрую половину он провел в заключении, и то ли в силу этого, то ли от природы, но соображал он очень плохо и ни в какие заговоры сам по себе вмешаться просто не мог. Однако из него могли сделать следующую «куклу» – как-никак, в жилах графа Уорика текла кровь Плантагенетов. Его тоже судили неизвестно за что и казнили. Это было первое юридическое убийство эпохи Тюдоров.

Как мы увидим позднее – далеко не последнее.

Генрих VII правил долгие годы, с 1485-го по 1509-й. В 1502 году он женил своего старшего сына на испанской принцессе, Катерине Арагонской, a дочь, Маргариту, выдал замуж за короля Шотландии. Это был дальновидный шаг – теперь шотландцам было не с руки поддерживать мятежников вроде Перкина Уорбека.

С испанским браком ему повезло куда меньше – принц Артур умер вскоре после своей свадьбы. Его жена, принцесса Катерина, осталась в Англии. То ли сама принцесса предпочла остаться у своего свекра, то ли он не захотел ее отпустить домой в Испанию, потому что это повлекло бы за собой проблемы с выплатой уже полученного огромного приданого – а короля Генриха Седьмого в Англии уже давно звали не «королем-подкидышем», а «королем-скупердяем».

Но как бы то ни было, a тот факт, что вдова принца Артура осталась в Англии, окажется впоследствии событием огромного значения.

Тюдоры. «Золотой век»

Подняться наверх