Читать книгу Путь королей - Брендон Сандерсон - Страница 5

Пять лет спустя

– Я умру, да? – допытывался Кенн.

Бывалый ветеран глянул на Кенна. У старого воина была густая, коротко подстриженная борода. На висках серебрилась седина.

«Я умру, – подумал Кенн, сжимая скользкое от пота древко копья. – Я умру. О Буреотец. Я умру…»

– Сынок, тебе сколько лет? – спросил ветеран.

Кенн не помнил, как зовут этого мужчину. Было тяжело вообще хоть что-то вспомнить, наблюдая за тем, как по ту сторону усеянного камнями поля строится армия противника. Враги действовали аккуратно и организованно. Воины с короткими копьями в первых рядах, за ними – те, что с длинными и метательными; лучники с флангов. Обмундирование темноглазых лучников было почти таким же, как у Кенна: короткие кожаные колеты и юбки до колен, простые стальные шлемы и такие же нагрудники.

Светлоглазые, в большинстве своем в полных доспехах и верхом на лошадях, были окружены гвардейцами в нагрудниках. Последние отсвечивали пурпурным и темно-зеленым. Имелись ли среди них владельцы осколочного оружия? Светлорд Амарам им не обладал. А его люди? А что, если Кенну придется сразиться с таким противником? Обычные солдаты не убивают тех, кто вооружен осколочным клинком. Подобное происходило так редко, что каждый случай превращался в легенду.

«Это взаправду», – подумал он, ощущая растущий ужас. Их не собираются муштровать. Не погонят на учебный бой в полях, с палками. Это по-настоящему. Перед лицом фактов – его сердце колотилось в груди, точно испуганный зверь, ноги едва слушались – Кенн внезапно понял, что он трус. Не стоило ему покидать стада! Не стоило ему…

– Сынок? – строго напомнил о себе ветеран. – Сколько тебе лет?

– Пятнадцать, сэр.

– И как тебя зовут?

– Кенн, сэр.

Похожий на гору бородатый воин кивнул:

– Я Даллет.

– Даллет, – повторил Кенн, продолжая пялиться на другую армию. Сколько же их там! Тысячи. – Я ведь умру, да?

– Нет. – Грубоватый голос Даллета почему-то успокаивал. – Все с тобой будет в порядке. Не теряй голову. Держись ближе к отряду.

– Но я и трех месяцев не проучился! – Кенн мог поклясться, что слышит далекий звон вражеского оружия или щитов. – Я и копье-то держу с трудом! Буреотец, я труп. Я не могу…

– Сынок, – мягко, но твердо перебил Даллет, потом положил руку Кенну на плечо. Край большого круглого щита, висевшего у ветерана за спиной, сверкал на солнце. – С тобой все будет в полном порядке.

– Откуда вы знаете? – Это больше походило на мольбу.

– Оттуда, малый. Ты в отделении Каладина Благословенного Бурей.

Воины поблизости согласно закивали.

Позади них ряд за рядом выстраивались солдаты… тысячи солдат. Кенн стоял прямо в авангарде, с отделением Каладина, включавшим примерно тридцать человек. Почему Кенна в последний момент перевели в другое отделение? У тех, кому подчинялся лагерь, имелась на это какая-то причина.

И почему это отделение направили в первые ряды, где потери всегда самые большие? Маленькие спрены страха – пузырьки багрянистой слизи – начали проступать на земле и собираться вокруг ног Кенна. На миг поддавшись панике, он чуть было не выронил копье и не бросился бежать. Рука Даллета крепче сжала его плечо. Посмотрев в уверенные черные глаза ветерана, Кенн остался на месте.

– Сходил в туалет перед построением? – спросил Даллет.

– Не успел…

– Давай сейчас.

– Прямо здесь?!

– Не отольешь, потечет по ноге в бою, ты отвлечешься и, может быть, погибнешь. Давай.

Сбитый с толку Кенн вручил Даллету копье и помочился на камни. Закончив, он искоса поглядел на стоявших рядом. Никто из солдат Каладина не ухмыльнулся. Они спокойно ждали, с копьями на изготовку, со щитами на спине.

Армия врага почти закончила приготовления. Два войска разделяла плоская каменистая пустошь, на удивление гладкая и ровная, лишь кое-где покрытая камнепочками. Из этого поля вышло бы отличное пастбище. Теплый ветер дул Кенну в лицо, принося сырые запахи Великой ночной бури.

– Даллет! – крикнул кто-то.

Вдоль строя шел юноша – может, года на четыре старше Кенна – с коротким копьем, к древку которого были привязаны два ножа в кожаных ножнах. Воин оказался высоким, даже выше Даллета на несколько пальцев. На нем было обычное кожаное одеяние копейщика, но под юбкой – темные штаны. Кенн раньше полагал, что это запрещено.

Кудри парня, черные и вьющиеся, как у алети, достигали плеч; глаза у него были темно-карие. На плечах его колета Кенн увидел белые шнуры с узлами и понял – перед ним командир отделения.

Три десятка мужчин вокруг Кенна встрепенулись, приветственно вскинули копья. «Это и есть Каладин Благословенный Бурей? – недоверчиво подумал Кенн. – Этот юнец?»

– Даллет, у нас скоро появится новый рекрут, – произнес Каладин сильным голосом. – Я хочу, чтобы ты… – Он замолчал, заметив Кенна.

– Сэр, он добрался сюда несколько минут назад, – сказал Даллет с улыбкой. – Я как раз его готовил.

– Отлично. Пришлось раскошелиться, чтобы забрать мальчика у Гэра. Этот человек настолько бестолков, что с тем же успехом мог бы сражаться за наших противников.

«Что? – изумился Кенн. – Зачем платить, чтобы забирать меня?»

– Что думаете о поле? – спросил Каладин.

Несколько ближайших копейщиков, прикрывая ладонями глаза от солнца, начали разглядывать равнину.

– Может, впадина за двумя валунами далеко справа? – предложил Даллет.

Каладин покачал головой:

– Место слишком неровное.

– Хм. Возможно. А как насчет невысокого холма вон там? Достаточно далеко, чтобы не попасть под первую волну стрел, но достаточно близко, чтобы не слишком вырваться вперед.

Каладин кивнул, хотя Кенн не видел, на что они смотрят.

– Вроде ничего.

– Эй, обормоты, все слышали? – крикнул Даллет.

Воины вскинули копья.

– Даллет, следи за новичком, – приказал Каладин. – Он не знает сигналов.

– Конечно, – ответил Даллет с улыбкой.

Улыбка?! Как он мог улыбаться? Во вражеском войске запели горны. Это означало, что они начинают? Хотя Кенн только что облегчился, он почувствовал, как по ноге побежала струйка мочи.

– Будьте готовы, – бросил Каладин и быстрым шагом направился вдоль первой шеренги, чтобы поговорить с командиром следующего отделения.

За Кенном и остальными все еще достраивались десятки рядов. Лучники во флангах намечали цели.

– Не переживай, – сказал Даллет. – Все будет хорошо. Командиру Каладину сопутствует удача.

Солдат, стоявший по другую сторону от Кенна, кивнул. Это был долговязый, рыжеволосый веденец, с кожей темнее, чем у алети. Почему он сражался в алетийской армии?

– Это правда. Каладина буря благословила, как пить дать. Мы потеряли… э-э-э… одного в прошлой битве, да?

– Но кто-то все же погиб, – пробормотал Кенн.

Даллет пожал плечами:

– Люди все время умирают. Наше отделение несет меньше потерь, чем остальные. Сам увидишь.

Каладин закончил совещаться с командиром соседнего отделения и побежал обратно к своим людям. Его короткое копье, с которым следовало управляться одной рукой, держа в другой щит, было на ладонь длиннее, чем у прочих воинов.

– К бою, ребята! – приказал Даллет.

В отличие от прочих командиров, Каладин не встал со всеми в строй, но держался чуть впереди.

Вокруг Кенна началось возбужденное шевеление. Звуки расходились по всей огромной армии, спокойствие уступало место нетерпению. Сотни ног шаркали, щиты звенели, пряжки щелкали. Каладин сохранял неподвижность, устремив взгляд на вражеское войско.

– Ребята, спокойно, – проговорил он, не поворачиваясь.

Позади промчался верховой, светлоглазый офицер:

– Будьте готовы сражаться! Мне нужна их кровь! Сражайтесь и убивайте!

– Спокойно, – повторил Каладин, когда офицер скрылся из виду.

– Приготовься бежать, – сказал Даллет Кенну.

– Бежать? Но нас учили маршировать! Держать строй!

– Конечно, но у многих солдат опыта не больше, чем у тебя. Тех, кто хорошо сражается, в конце концов посылают на Расколотые равнины биться с паршенди. Каладин пытается подготовить нас для тех битв, чтобы мы смогли отомстить за короля. – Даллет кивком указал на шеренгу солдат. – Большинство из них сломают строй и бросятся в атаку; светлоглазые недостаточно хорошие командиры, чтобы удержать людей на местах. Поэтому будь рядом с нами и беги.

– Взять щит на изготовку?

Все ряды вокруг отряда Каладина отцепляли щиты. Но его люди оставили свои щиты на спине.

Даллет не успел ответить – позади раздался сигнал горна.

– Вперед! – гаркнул он.

Кенн так ничего и не решил. Армия начала движение, земля задрожала от солдатских сапог. Как и предсказывал Даллет, стройными рядами они маршировали недолго. Кто-то заорал, и остальные подхватили. Светлоглазые призвали их бежать и сражаться. Строй распался.

И как только это произошло, отделение Каладина рвануло вперед, обгоняя остальных солдат в первой шеренге. Кенн едва поспевал, объятый паникой и ужасом. Земля была не такой гладкой, как ему казалось, и он чуть не упал, споткнувшись о камнепочку, втянувшую лозы в раковину.

Кенн выпрямился и помчался, сжимая в руке копье, и щит хлопал его по спине. Армия в отдалении также двигалась, солдаты бежали по полю. Ничто в происходящем даже близко не напоминало боевое построение или аккуратную шеренгу. Все было совсем не так, как им говорили на учениях.

Юный копейщик даже не знал, кто их враг. Какой-то властитель посягнул на земли светлорда Амарама – земли, в конечном счете принадлежавшие великому князю Садеасу. Это была приграничная стычка, и Кенн считал, что они воюют с другим алетийским княжеством. Зачем же им сражаться друг с другом? Возможно, король мог бы это остановить, но он вершил возмездие на Расколотых равнинах за убийство короля Гавилара, случившееся пять лет назад.

У врага было много лучников. Паника Кенна достигла пика, когда в воздух взлетела первая волна стрел. Он попытался достать щит и опять споткнулся. Даллет схватил его за руку и потащил за собой.

Сотни стрел рассекли небо, и солнце померкло. Они взмывали и падали, точно пикирующие на добычу небесные угри. Солдаты Амарама подняли щиты. Но не отделение Каладина. У них защиты не было.

Кенн заорал.

Стрелы угодили в середину войска Амарама, позади них. Они падали у него за спиной, ломались о щиты и лишь несколько случайно попали куда-то в первые ряды. Кенн оглянулся на бегу. Солдаты истошно вопили.

– Почему? – закричал он Даллету. – Как вы узнали?

– Они целятся туда, где больше всего народу, – пояснил здоровяк, – чтобы наверняка подстрелить кого-нибудь.

Несколько других отделений в авангарде не подняли свои щиты, но большинство солдат бежали неуклюже, заслоняясь ими от неба, в страхе перед стрелами, которые не могли их достать. Это их замедляло, и они рисковали оказаться затоптанными теми, кто следовал позади и в кого действительно попадали. Кенн изнывал от желания поднять щит; казалось совершенно неправильным наступать без него.

Их накрыла новая туча стрел, и раздались крики боли. Отряд Каладина несся на полной скорости к солдатам врага. Там уже кто-то умирал от стрел лучников Амарама. Кенн слышал боевые кличи солдат, различал их лица. Внезапно отряд Каладина затормозил и перестроился в очень плотный клин. Они достигли того небольшого склона, который Каладин и Даллет выбрали заранее.

Даллет схватил Кенна и запихнул в самый центр построения. Люди Каладина опустили копья и выставили щиты, готовясь к встрече с приближающимся врагом. Атакующие не использовали какой-то боевой порядок, не удерживали длинные копья позади, а короткие – впереди. Они просто мчались и орали как безумные.

Кенн тщетно пытался снять щит со спины. Когда отряды сошлись, воздух зазвенел от сталкивающихся копий. Людей Каладина атаковали вражеские копейщики, возможно желая захватить высоту. Три десятка нападающих действовали слаженно, хотя и не в таком тесном строю, как отделение Каладина.

Нехватку боевых навыков враги возмещали рвением: они вопили от ярости, кидаясь на отряд Каладина. Люди Благословенного Бурей держали строй, защищая Кенна, словно он был каким-нибудь светлоглазым, а они – его личной гвардией. Две силы столкнулись, металл ударил по дереву, щиты загрохотали. Юный копейщик съежился от страха.

Все закончилось через несколько мгновений. Вражеский отряд отошел, оставив на камнях двух мертвецов. В отряде Каладина потерь не было. Они держали строй ощетинившимся клином, хотя один солдат отступил с первой линии внутрь, чтобы перевязать рану на бедре. Его соратники сдвинулись, заполняя пустоту. Раненый – громила с мускулистыми руками – ругался, но рана выглядела нетяжелой. Солдат был на ногах через мгновение, но не вернулся на прежнее место, а перешел к основанию клина, на более защищенную позицию.

Поле битвы погрузилось в хаос. Две армии смешались, неотличимые друг от друга; воздух наполнился звоном, скрежетом и криками. Многие отделения рассыпались, воины бросались из одной схватки в другую. Они двигались, точно охотники, группами по трое-четверо, выискивая одиночек и жестоко с ними расправляясь.

Отделение Каладина держалось на позиции, атакуя лишь тех врагов, что подходили чересчур близко. Выходит, так и выглядит настоящая битва? На тренировках Кенна учили сражаться в длинных шеренгах, плечом к плечу с другими солдатами. Не в этой безумной каше, не в этом жестоком аду. Почему остальные не держали строй?

«Настоящих солдат не осталось, – подумал Кенн. – Они все на Расколотых равнинах ведут реальные битвы. Неудивительно, что Каладин хочет, чтобы его отделение послали туда».

Мелькали копья; было трудно отличить друзей от врагов, несмотря на эмблемы на кирасах и окраску щитов. Поле битвы разбилось на сотни маленьких групп, словно тысяча разных войн случилась одновременно.

После нескольких первых стычек Даллет взял юного копейщика за плечо и отодвинул к самому основанию клина. От Кенна не было никакого толка. Когда отделение Каладина столкнулось с вражескими силами, все, чему учили юношу, забылось. Кенну понадобились все остатки самообладания, чтобы просто стоять на месте, держать копье на изготовку и пытаться выглядеть угрожающе.

Не меньше часа отделение Каладина удерживало свой маленький холм, работая слаженно, плечом к плечу. Командир часто покидал свое место на острие клина, бросаясь то туда, то сюда, ударяя копьем о щит в странном ритме.

«Это сигналы», – понял Кенн, когда отряд сменил строй и превратился из клина в кольцо. Вокруг стонали умирающие и орали тысячи воинов, услышать голос одного человека было бы совершенно невозможно. Но резкий звон от ударов копья по металлической пластине на щите звучал четко. Всякий раз, когда они меняли строй, Даллет хватал Кенна за плечо и направлял его в нужную сторону.

Отряд Каладина не преследовал отставших, а держал оборону. И хотя несколько солдат и получили ранения, все были на ногах. Отделение выглядело слишком грозным для маленьких групп, а большие вражеские части отступили после нескольких стычек, выискивая соперников послабее.

В конце концов что-то переменилось. Каладин повернулся, окидывая волнующееся поле битвы внимательным взглядом карих глаз. Поднял копье и заколотил по щиту в быстром ритме, который раньше не использовал. Даллет схватил Кенна за руку и потащил прочь с маленького холма. Почему они покидают его сейчас?

Как раз в это время главные силы Амарама отступили, солдаты бросились врассыпную. Кенн не понимал, как плохо все обернулось для его господина в этом сражении. Отступая, отделение Каладина прошло мимо множества раненых и умирающих, и юношу замутило при виде посеченных на части трупов с вывалившимися внутренностями.

Долго ужасаться не пришлось: отступление быстро превратилось в бегство. Даллет выругался, а Каладин снова ударил по щиту. Отряд изменил направление и помчался на восток. Там Кенн заметил большую группу солдат Амарама, что еще держали позиции.

Но враг, увидев смятение в армии противника, осмелел. Солдаты ринулись в атаку маленькими отрядами, точно дикие рубигончие, преследующие отбившихся от стада свиней. Не успело отделение Каладина дойти и до середины равнины, заполненной мертвыми и умирающими, как им наперерез вышла большая группа вражеских солдат. Каладин с неохотой ударил по щиту; отряд замедлил ход.

Сердце Кенна заколотилось. Поблизости гибло еще одно отделение армии Амарама; люди спотыкались и падали, кричали, пытались бежать. Враги насаживали павших на копья, как свинью на вертел.

Отряд Каладина встретил противника грохотом копий и щитов. Вокруг беспомощно вертевшегося Кенна все как будто забурлило. Воцарилась неразбериха, смешались друзья и враги, убитые и убийцы, и парень стремительно терял самообладание. Так много людей метались вокруг!

Он запаниковал и попытался найти укрытие. Поблизости обнаружилась группа солдат в форме алети. Отделение Каладина. Кенн бросился к ним, но, когда кто-то повернулся в его сторону, с ужасом понял, что не узнает лиц. Это не отряд Каладина, но группка незнакомых солдат, с трудом сохранявших неровный, изломанный строй. Раненые и перепуганные, они бросились врассыпную, как только вражеский отряд оказался поблизости.

Кенн застыл, вцепившись в копье потной ладонью. Вражеские солдаты неслись в атаку прямо на него. Инстинкты требовали улепетывать, но юный копейщик видел достаточно много воинов, которых перебили поодиночке. Он должен держаться! Нужно встретить их лицом к лицу! Он не может убежать, не может…

Парень завопил и ударил копьем в бок солдата, возглавлявшего нападавших. Мужчина небрежно парировал удар щитом и воткнул собственное короткое копье в бедро Кенна. Боль была горячая – такая горячая, что заструившаяся из раны на ноге кровь казалась по сравнению с ней холодной. Кенн охнул.

Солдат выдернул оружие. Кенн зашатался, уронил копье и щит. Упал на камни, угодив в лужу чьей-то крови. Его противник – громадная тень на фоне ярко-голубого неба – вскинул копье, готовясь вогнать его прямо в сердце юноши.

А потом появился он.

Командир отделения. Благословенный Бурей. Копье Каладина словно вынырнуло из ниоткуда, едва успев отразить удар, который должен был убить Кенна. Сам Каладин возник перед новобранцем – и оказался в одиночестве против шестерых копейщиков. Он не дрогнул. Он… напал.

Все случилось очень быстро. Каладин сбил с ног человека, который ударил Кенна. Одновременно он выхватил один из ножей, примотанных к копью. Его рука взметнулась, нож сверкнул и вонзился в бедро второго противника. Тот с криком упал на колено.

Третий нападавший замер, глядя на своих раненых соратников. Каладин оттолкнул поверженного врага и воткнул копье в живот оцепеневшему солдату. Четвертый рухнул с ножом в глазнице. Когда командир успел вытащить этот нож? Благословенный Бурей вертелся между оставшимися двумя врагами, его копье превратилось в расплывчатое пятно, и управлялся он с оружием как с окованной железом дубиной. На мгновение парню показалось, что он видит вокруг командира отделения… что-то. Какое-то искажение воздуха, словно сам ветер вдруг стал видимым.

«Я потерял много крови. Она вытекает так быстро…»

Каладин крутанулся, отбивая атаки, и последние два копейщика упали с какими-то удивленными всхлипами. Повергнув всех противников, Каладин повернулся к копейщику и опустился перед ним на колени. Командир отряда отложил копье и достал из кармана полосу белой ткани, которой плотно и умело забинтовал ногу юноши. Он действовал привычно – как тот, кому уже приходилось бинтовать десятки ран.

– Каладин, сэр! – крикнул Кенн, указывая на одного из солдат, раненных предводителем.

Противник, зажимая рану на ноге, с трудом поднялся. Через миг, однако, подоспел верзила Даллет и толкнул солдата щитом – не убил, но обезоружил и позволил похромать прочь.

Подтянулись остальные солдаты из отделения и образовали кольцо вокруг командира, Даллета и Кенна. Каладин встал, положив копье на плечо; Даллет вернул ему ножи, которые выдернул из поверженных противников.

– Сэр, вы заставили меня поволноваться, – заметил Даллет. – Так помчались…

– Я знал, что ты пойдешь следом, – ответил Каладин. – Поднимите красное знамя. Сюн, Коратер, вы возвращаетесь с мальчиком. Даллет, оставайся здесь. Войско Амарама продвигается в этом направлении. Скоро мы будем в безопасности.

– А вы, сэр?

Каладин бросил взгляд через поле. В рядах врага образовалась брешь, и оттуда выехал всадник на белом коне, размахивая жуткой булавой. Он был в полном доспехе, отполированном и серебристо мерцавшем.

– Рыцарь в осколочных доспехах… – выдохнул Кенн.

Даллет фыркнул:

– Нет, слава Буреотцу. Просто светлоглазый офицер. Осколочное вооружение слишком ценно, чтобы их владельцы вмешивались в обычный приграничный спор.

Каладин смотрел на светлоглазого, охваченный гневом. Это был тот же самый гнев, который испытывал отец Кенна, когда говорил о чуллокрадах, или гнев, который выказывала мать, стоило кому-то упомянуть Кусири, сбежавшую с сыном сапожника.

– Сэр? – нерешительно спросил Даллет.

– Звенья Два и Три, делаем «клешню», – жестко приказал Каладин. – Спихнем-ка светлорда с трона.

– Сэр, вы уверены, что это разумно? У нас раненые.

Командир повернулся к Даллету:

– Это один из офицеров Холлоу. Возможно, он сам.

– Сэр, вы этого не знаете наверняка.

– Как бы то ни было, это лорд-военачальник. Если мы убьем офицера высокого ранга, то обеспечим себе путешествие на Расколотые равнины со следующей группой, которую туда пошлют. Мы с ним справимся. – Его взгляд сделался отрешенным. – Даллет, ты только представь себе. Настоящие солдаты. Военный лагерь с дисциплиной и светлоглазыми, у которых есть принципы. Место, где мы будем сражаться ради чего-то в самом деле важного.

Даллет вздохнул, но кивнул. Каладин махнул своим солдатам; они бросились к нему. Даллет остался с небольшой группой воинов позади с ранеными. Один из солдат – худощавый алети с черными волосами, в которых тут и там встречались светлые пряди, отмечавшие примесь какой-то иной крови, – достал длинную красную ленту из кармана и привязал к своему копью. Потом поднял копье повыше, и лента затрепетала на ветру.

– Это призыв гонцам забрать наших раненых с поля, – пояснил Даллет юноше. – Скоро тебя отсюда унесут. Ты храбро стоял перед той шестеркой.

– Бежать было глупо, – сказал Кенн, стараясь не думать о боли, что пульсировала в ноге. – А почему гонцы придут за нами, если на поле столько раненых?

– Командир им платит, – сказал Даллет. – Они обычно уносят лишь светлоглазых, но тех меньше, чем гонцов. Каладин тратит бóльшую часть своего жалованья на взятки.

– Это отделение и впрямь необычное, – пробормотал Кенн, чувствуя головокружение.

– Я ж тебе говорил.

– Дело не в удаче. Дело в подготовке.

– Отчасти. Только отчасти, потому что мы знаем: если кто-то получит ранение, Каладин позаботится, чтобы его унесли с поля боя. – Ветеран замолчал и оглянулся: как Каладин и предсказывал, войско Амарама возвращалось, отвоевывая позиции.

Всадник рьяно размахивал булавой. Его личная гвардия отступила в сторону, атакуя фланги Каладина. Светлоглазый развернул коня. На воине был шлем без забрала, со скошенными боками и большим плюмажем на макушке. Кенн не мог различить цвет его глаз, но знал, что они должны быть синими или зелеными, возможно, желтыми или светло-серыми. Это светлорд, избранный Вестниками при рождении, отмеченный, чтобы править.

Светлорд бесстрастно разглядывал сражавшихся рядом. А потом один из ножей Каладина вонзился ему в правый глаз.

Офицер закричал, падая с коня, и в этот же миг Каладин каким-то образом прорвался сквозь гвардию и ринулся на него с поднятым копьем.

– Ну так вот, отчасти дело в подготовке, – продолжил Даллет, качая головой. – Но в основном дело в нем. В бою он словно буря и соображает в два раза быстрее остальных. А как он иногда двигается…

– Командир перевязал мне ногу. – Кенн понял, что начинает болтать чепуху из-за потери крови: при чем тут вообще его нога? Это же пустяк.

Даллет просто кивнул:

– Он много знает о ранах. А еще умеет читать глифы. Он странный для низкорожденного темноглазого копейщика, наш командир, да-да. – Здоровяк повернулся к юному копейщику. – Сынок, ты должен беречь силы. Командир рассердится, если мы тебя потеряем, особенно после того, сколько ему пришлось за тебя заплатить.

– Почему? – спросил Кенн.

На поле битвы становилось тише, как будто большинство умирающих уже охрипли. Почти все вокруг были их союзниками, но Даллет все равно следил, чтобы никто из вражеских солдат не попытался напасть на раненых Каладина.

– Даллет, почему? – в нетерпении повторил Кенн. – Почему он взял меня к себе? Почему я?!

– Просто он такой. – Даллет пожал плечами. – Ненавидит саму мысль о том, что молодые парни вроде тебя, едва обученные, оказываются в бою. То и дело хватает их и тащит в наше отделение. Не меньше полдесятка ребят были когда-то как ты. – Взгляд Даллета сделался отрешенным. – Думаю, вы все ему кого-то напоминаете.

Кенн посмотрел на свою ногу. Спрены боли, похожие на маленькие оранжевые руки с непомерно длинными пальцами, копошились вокруг, реагируя на его мучения. Они постепенно отползали, разыскивая других раненых. Боль утихала, нога да и все тело онемели.

Он откинулся на траву, устремив взгляд к небу. Где-то далеко послышался гром. Странно. Небо было безоблачным.

Даллет выругался.

Кенн повернулся, сбрасывая оцепенение. Прямо на них галопом несся всадник на массивном черном коне, в блестящих доспехах, которые словно излучали сияние. Доспехи были цельными – никакой кольчуги внизу, только пластины поменьше, невероятно замысловатые. На голове у всадника – шлем с позолоченным забралом. В руке – огромный меч размером в человеческий рост. Его лезвие изгибалось, и незаостренная сторона извивалась, точно волна. По всей длине меча были вытравлены узоры.

Всадник был прекрасен, словно произведение искусства. Кенн ни разу не видел осколочных доспехов, но тотчас же понял – вот он. Как вообще можно было перепутать светлоглазого в обычных латах с одним из этих потрясающих созданий?

И разве Даллет не утверждал, будто на этом поле битвы нет владельцев осколочных вооружений? Ветеран вскочил, призывая свое звено строиться. Кенн продолжал сидеть на прежнем месте. Он и не смог бы встать из-за раненой ноги.

Голова казалась совсем пустой. Сколько крови он потерял? Мысли путались.

Так или иначе, он не мог биться. С чем-то подобным драться невозможно. Пластины доспеха блестели на солнце. И этот великолепный, замысловатый, извилистый меч. Как будто… как будто сам Всемогущий во плоти сошел на поле битвы.

Разве кто-то осмелится сражаться со Всемогущим?

Кенн закрыл глаза.