Читать книгу Свет. Тьма. Карамель - Даниэль Гуд - Страница 5

Во мгле ночной, при свете дня, открой глаза, ведь ты свинья. Тебе должно быть стыдно. Такие мысли проносятся в моей голове, когда в очередной раз неосторожные руки наливают сухое шампанское мимо бокала, прямо на мои брюки от Берберри. Да ну ты, мазл тов, блядь. Спасибо, Давид Авраамович, услужили.

– Ой, какая неловкость! Вы же меня прощаете?

– Ну, разве можно на Вас сердиться, Давид Авраамович.

– И то верно!

Самодовольно улыбнувшись, он продвигается в сторону остальных гостей, по всей видимости, намереваясь оросить и их одежды этим нектаром.

Время уже подходит к восьми, а я все еще не вижу нигде Ирену. Хотя пришло порядка пятнадцати человек, но все рассредоточены по разным углам, создавая ощущение пустой комнаты. К слову сказать, не совсем понятно, чем Артак Юрьевич заслужил кабинет таких размеров, что в нем можно было бы устраивать турниры по волейболу при большом желании. Из-за многочисленного антиквариата, все выглядит словно в рабочем кабинете капитана дальнего плавания, собравшего по всему свету тысячи различных трофеев: от огромного напольного глобуса до странных чучел экзотических птиц и слегка пугающих формальдегидных органов в банках на стеллажах. К слову, с десяток стеллажей битком набиты целой библиотекой книг и изданий всех эпох. Вот только как тут можно что-то читать, ума не приложу, ведь из освещения здесь, помимо вечно зашторенных витражей, только едва светящиеся подсвечники с тусклыми лампочками накаливания. Так что ничего удивительно нет в том, что, словно материализовавшись, из дальнего темного угла выходит Ирена Анатольевна, отчеканивая своими Кирквудами каждый шаг, словно вбивая финишные гвозди в крышку гроба своей начальнице. Которой здесь нет, но в мыслях постоянно.

– Уважаемые коллеги, прошу вашего внимания!

Шепот и светские беседы смолкают, звон бокалов сходит на нет, все взгляды устремлены на спикера.

– Все мы здесь сегодня не случайно. Выражаю благодарность Артаку Юрьевичу за любезно предоставленный кабинет для проведения собрания.

Артак Юрьевич, подпирающий собой стену, театрально раскланивается, кто-то выдавливает смешок. Нервно взглянув в его сторону, Ирена продолжает свое вступление.

– Я бы хотела начать с главного. На прошлом заседании кафедры, госпожа Головникова, наш всеми любимый руководитель, предложила… Я бы даже сказала, настояла на том, чтобы… принудить нас с вами, дорогие научные сотрудники, к взятию на себя дополнительной нагрузки в виде неоплачиваемых часов занятий, а так же подготовки проекта… и его реализации… Проекта по представлению нашего университета на международной выставке, посвященной техническому перевооружению страны! Вы только вдумайтесь! Историки, социологи, лингвисты и филологи, вынуждены мало того, что бросить все свои дела, забыть про личную жизнь, чтобы работать забесплатно, но и еще заниматься, простите за выражение, какой-то дуростью с подачи нашей зав. кафедры. Вот вы что-то понимаете в перевооружении? Я, лично, нет. И не собираюсь в это даже вникать! Пускай сама Головникова бросает свою привычку ездить в Антверпен два раза в год к своему ухажеру и берет дополнительные часы себе, изучает программу Мин. Обр. И я сейчас не про Министерство образования, а про Министерство обороны!

Под конец она уже срывается на крик. Поднимается гул, шум, все живо начинают бузотерить и обсуждать сказанное. Волна возмущения нарастает. Ирена смотрит на все это действо горящими глазами. И даже Артак Юрьевич у своей стены машинально кивает головой. Где-то раздаются слова о том, что лучше уж уволиться, чем потерять свое достоинство, работая за копейки и растрачивая свои таланты на выгодные одному лишь руководству проекты. Еще немного и будут звучать лозунги «Смерть Головниковой!», «Спаси книгу – сожги дерево» и прочие безумства от вполне, казалось бы, интеллигентных людей. Что ж, бэтмэн, настало время действовать. Ну-ка, расступитесь.

– Друзья!

Все вдруг замолкают. Что даже для меня становится неожиданностью. Немного растерявшись, на автомате беру первое попавшееся в руки со стола Артака.

– Слышали бы нас со стороны, приняли бы за Дансана и Догсома в Восточном хурэ. Надеюсь, не надо напоминать исход их вылазки против ургинцев. Я полностью разделяю ваше негодование и несогласие с предложенной сверху формулировкой. Но давайте попробуем взглянуть на это под другим углом. Кто из нас здесь пришел в образование зарабатывать деньги? Многоуважаемый премьер министр вам уже раскрыл тайну, где и как можно заработать. Здесь же мы даем, во всяком случае, пытаемся дать знания, прививаем умения и формируем навыки. Даруем молодому поколению шанс развить в себе любовь к науке, да пусть даже банальному самообразованию, чтобы не ограничивать свою жизнедеятельность сварливой женой и рюмкой водки после смены на заводе. Вкладываем в их руки тот самый инструмент, которым при наличии правильных установок можно создать все, что угодно. Нет, я не оговорился, абсолютно все! Любой может быть любым. Для этого мы и предоставляем студентам возможность осознанно выбирать. Рисуем словом в умах начинающих теоретиков и практиков те базовые постулаты, которые и делают каждого из нас человеком разумным. И если не ради этого тратить свое время, свое вдохновение, отдавая многовековой опыт поколений, то я и не знаю, для чего вы находитесь в этих стенах.

С улыбкой смотрю на Артака Юрьевича, который уже буквально вжался в свою стену.

– Поэтому, вместо того, чтобы так яро выступать против пары дополнительных часов занятий, при помощи которых у вас появляется лишняя возможность исполнить свое предназначение в этой жизни, лучше бы включили весь свой профессорский ум и преподавательскую изобретательность, дабы разделить эти вынужденные трудозатраты между собой с присущей научному сообществу справедливостью и щепетильностью. Я в вас верю, друзья.

Собравшиеся неуверенно, но практически синхронно, начинают одобрительно кивать. Переглядываясь и видя поддержку своих коллег, каждый убеждается в том, что такой исход – именно то, что и следует принять. Я вам скажу, весьма не просто вбить в голову человеку науки, интеллигенту, по своей природе мыслящему критично, какую-то свою идею при помощи чистой воды политиканства.

Тут всех поочередно поражает внезапный приступ смеха. Не особо понимаю, в чем тут дело. Выглядит это даже немного жутковато, если честно. Бросаю взгляд на Ирену, та улыбающимися глазами указывает куда-то вниз. Смотрю на свои руки, в которых я все это время вертел случайно схваченный со стола каменный дилдо. Непроизвольно и сам начинаю улыбаться. И вот обстановка, казалось бы, накаленная страстями и социальщиной до своего пикового предела, разряжается гоготом первых умов этого города над каменным членом в моих руках. Ирена аккуратно забирает его у меня и ставит на дальнюю полку.

Немного пожурив Артака Юрьевича за хранение столь неоднозначного артефакта в своей преподавательской, моя публика задает мне коллегиальный вопрос, которого я так хотел избежать.

– Извините, я, может быть, вклинюсь со своим уточнением, но, позвольте, как нам быть с выставкой вооружения? Или это тоже, по-вашему, призвание педагога гуманитарных наук?

Всеобщее настроение падает, снова слышится возмущенное «я на такое не подписывался», «лишь бы языком чесать», «уж лучше я поработаю над своей второй кандидатской», «красиво птенчик поет, коль предложить нечего».

– Друзья. Я на вашей стороне. И если вы, считаете, что сопротивление – это единственный выход, то вы, к сожалению, ошибаетесь. И всемирная история тому живое подтверждение. Мне и самому не до конца понятны мотивы поручения институту гуманитарных наук подобного задания. Осмелюсь предположить, что в этом вопросе важна не столько техническая осведомленность, сколько грамотно выстроенная стратегия и умелый политический ход. Грядет аккредитация, положение весьма шаткое, на кону судьба нашего университета. Кто если не мэтры современного слова способны повернуть сложившуюся ситуацию под правильным углом? В свою очередь, гарантирую, что возьму все под личный контроль. Никого из вас этот вопрос не коснется более, с этого момента. Завтра же госпожа Головникова получит от меня письменное заверение по поводу подготовки проекта к выставке.

Мне аплодировали стоя. Просто потому, что на всех не хватало стульев, и многие стояли изначально. Но, черт возьми, это все равно приятно. Я стал всеобщим героем, прикрывшим собой вот-вот разрывающийся снаряд. Вот только мина-то, липа. Наш хитровыдуманный ректор за послеполуденным коньяком предложил мне реализовать его уникальный план по временному снижению издержек на период проведения аккредитации. Предвидя волну недовольств из-за увеличения учебной нагрузки, вкупе с этой новостью он добавляет масла в огонь совершенно бредовой выставкой. И поручает нашей заведующей кафедры побыть палачом, не посвящая ее в детали. Весь замысел сводится к тому, что я, как вроде бы негласный лидер местного сообщества, должен успокоить массы и взять решение пустякового вопроса на себя, сместив акценты в сторону. Конечно, при таком раскладе крайней остается Головникова, но, по мнению ректора, да и всех остальных, ее образ железной леди уже ничем не подпортить. А мне дополнительный плюс в обе копилочки. Мои-то рабочие часы, благодаря этой услуге, остаются без изменений. Профит!

Допив со всеми добрую половину шампанского и под шумок захватив по пути еще неоткрытую бутылку, слегка нетрезвыми перебежками двигаюсь в сторону выхода. И, словно из ниоткуда, в темном коридоре пустого университета на моем пути появляется Ирена, судя горящим глазам, тоже слегка подшофе.

– Так-с, куда это наш доблестный Че Гевара направляется? Да еще и с бутылкой!

– Ирена Анатольевна, Эрнесто был радикальным революционером, вплоть до разработки своего собственного рецепта коктейля Молотова, чтобы без лишних усилий поджигать неинтернационалистических политиков социалистических стран. А я, можно сказать, предотвратил то, к чему Вы так усиленно готовили народ.

– Тогда я Вам предлагаю прямо сейчас разработать собственный рецепт какого-нибудь коктейля. Тем более ингредиентов у нас хватает.

Она радостно поднимает руку с бутылкой водки и, потрясывая ей перед моим лицом, обнажает свои зубы в улыбке.

– Оу, а не перегибаете ли Вы с исторической достоверностью? Мы же все-таки в учебном заведении…

– Бросьте эти Ваши шуточки и пойдемте уже в Ваш кабинет, пока никто не обнаружил пропажу.

– Нас?

– Бутылок.

Поднявшись до моего кабинета, я с удивлением признаюсь сам себе, что мне очень даже весело. Честно, я не помню, когда последний раз занимался какой-то удивительной глупостью, не считая моей жизни в целом. Пробраться по темному универу в свой собственный кабинет, стараясь не попасться по пути, пряча за пазухой алкоголь, как какой-то школьник. Сердцебиение участилось, зрачки расширились. Прямо таки неподдельный азарт.

Вломившись внутрь, я выключаю резервным пультом сигнализацию. Мы, не зажигая освещения, располагаемся на коврике под окнами, чтобы не привлекать внимание. Ведь где-то там, напротив моих окон, находится предполагаемый кабинет Артака. А еще по этажам курсирует шериф – вечно не спящий охранник Игорь.

Ползком пробираюсь к шкафу за бокалами. Слышу, как пробка от шампанского катится куда-то по полу. Оборачиваюсь – Ирена отпивает прямо из горла. Это все мне очень напоминает какой-то вышедший из под контроля выпускной в старшей школе.

Возвращаюсь с добытыми бокалами и вишневыми конфетами. Вырываю бутылку изо рта Ирены и смешиваю нетривиальный коктейль, добавляя в бокалы по горсти конфеток.

– Это где ты так научился?

Ее шепот звучит прямо возле моего уха.

– Да было дело, тяжелая студенческая пора, когда из закуски в холодильнике были только конфеты.

– Кто вообще хранит конфеты в холодильнике?

Я выпиваю все разом, Ирена следует моему примеру.

– Кто? Продуманные люди. Замороженные конфетки не только придают вкус, но и выполняют функцию льда.

Мы выпиваем еще по одной.

Где-то за дверью слышатся шаги. Мы, словно по команде, замираем с бокалами в руках, за секунду до того, чтобы чокнуться ими. Когда шаги удаляются, Ирена смеется и, надеюсь, что не специально, проливает все на мои многострадальные брюки.

– Ну, что же это такое сегодня…

Ирена продолжает смеяться еще пуще прежнего.

– Давай, смейся, но в теории, некоторые народы верят, что подобные случайности являются предвестниками удачи.

– Теория закончилась, пора приступать к практике.

Она притягивает меня к себе и целует в губы.

Я чувствую вкус алкоголя вперемешку со сладкой вишней. Меня от неожиданности аж пробирает до мурашек. Какого черта она делает? Я понимаю, что сегодняшний вечер добавил мне с десяток бонусных очков, но я никогда не пытался кого-то здесь соблазнить, а уж тем более Ирену. Хоть она и выглядит весьма недурно для своего возраста, как там говорят – есть за что подержаться, да и вполне очерченная талия тоже присутствует, но, во-первых, у нее тот еще характер, далеко не паинька, и что-то предпринимать в этом направлении было бы себе дороже, во-вторых, я всегда, сколько себя помню, был не сторонником служебных романов. Все-таки один круг общения, возможные сплетни и косые взгляды, к тому же это нарушение всех этических и профессиональных принципов. Да и, камон, у нас тут не дом-2, чтобы от безысходности спариваться с присутствующими.

Но она сегодня весьма нетрезва или просто хочет выглядеть такой. Более того, я и сам успел порядком набраться. Вкупе с массовым выбросом адреналина сначала на собрании, а потом и в процессе этих шпионских поползновений по темным коридорам университета – все это привело к тому, что мы, впиваемся друг в друга, лежа на коврике в моем кабинете. И только полная луна освещает нам этот, во всех смыслах, скользкий путь.