Читать книгу Рассказы - Данияр Сугралинов - Страница 12

Много знать

Оглавление

Чувака звали Абай Гетахун Йорданос. По паспорту. По тому же паспорту он был эфиоп. А вот по маме он был самый настоящий русский. Дитя московской олимпиады. Папа Абая, поматросив маму Абая, умчался в свою Эфиопию еще в 1982 году.

Маму Абая такой расклад совсем не устраивал. Молодая женщина, ещё и двадцати нет, а уже мама, ещё и сын – негр. В общем, пораскинув мозгами, решила она Абайку к маме в Казахстан отвезти, в Актюбинск. Глядишь, там за казаха и прокатит. А самой надо личную жизнь устраивать.

По счастливой случайности, Абай – нередкое имя в Казахстане, так что с этим повезло. Дворовые пацаны, естественно, поначалу придирались за то, что негр. Но потом ничего, влился, своим стал: воровал со всеми арбузы у азербайджанцев, курил на заднем школьном дворе шмаль и пил в детсадовской беседке первую в своей жизни водку.

Рос Абай спокойным пацаном, переживал, конечно, что безотцовщина, но не заморачивался. Маму видел раз в год, а то и в два. В пятнадцать лет ездил в Москву к ней в гости, но инкогнито, чтобы новый мамкин кабальеро ничего не заподозрил. Жил в дешёвой гостинице «Центральная», гулял по Тверской и думал, что в Москве жить – хорошо, надо к этому стремиться.

Бабулька в его жизнь особо не вмешивалась, воспитывала постольку поскольку и особых нотаций не читала, полагая, что Абай – мальчонка умный и сам во всём разберётся.

Мальчонке тем временем стукнуло семнадцать. Школа была закончена не то что бы с отличием, но без троек, но в институт поступать – денег не было. Так что пошел Абай по тяжёлой стезе коммерсанта.

Взял он двух своих корешей в подручные и стал бомбить дачи и огороды на предмет овощей и фруктов. С ягодами не заморачивались, долго их собирать, а вот от яблок или помидоров, огурцов не отказывались. Пользовались тем, что народ наш на огородах своих в основном по выходным вкалывает, так сказать, активно отдыхает, а в будние дни на дачах – пенсионеры всякие да ветераны труда. Трём здоровым лбам вломить какому-то старикашке, здоровье своё оставившему на производстве, – нечего делать, тем более что совесть давно и безвозвратно запрятана далеко и глубоко, где-то в район толстой кишки. Правда, временами совесть просыпалась и пыталась подать голос: «Абай, что же ты, сукин сын, делаешь? Грабишь беззащитных дедушек и бабушек, у которых и так пенсия ниже некуда…» Но Абай принимал эти позывы за желание облегчиться, что он незамедлительно и делал. Кусками да ломтями совесть сливалась и вскоре поняла, что лучше ей вообще молчать, пока её всю на дерьмо не пустили.

Ворованные фрукты и овощи начисто отмывались, упаковывались в красивые пакеты и сбывались на стихийных торговых рядах жаждущим витаминов горожанам. Таким вот манером был собран стартовый капитал.

Кореша-подельники его к тому времени отшились. Один из ревности да по пьянке зарезал собутыльника своего, таиться не стал и, протрезвев, сдался милиции сам. Второй, решив, что пришла пора действовать самому, открыл свой бизнес: покупал-перепродавал мясо, обманывал крестьян по-крупному, да на том и погорел: собрались колхозники всем аулом, и гнев народный на нём выместили. Ходить он теперь не может, а кушает строго через трубочку. Ну, да и чёрт с ним, сам виноват.

Ходили слухи, что и в первом случае, и во втором без участия Абая не обошлось, но тайна сия так тайной и осталась, сам же Абай об этом предпочитал не вспоминать.

В том же году Абай открыл фирму «Йорданос и сыновья». Хотя не то что детей – постоянной девушки у Абая не было, но надеялся он, что будут и жена, и дети у него, они и продолжат начатое отцом дело.

Бабушку свою он послал подальше, а именно бомжевать на улице, сам продал её квартиру и купил другую, в престижном районе и элитном доме, с видом на центральный проспект и футбольный стадион.

В двадцать лет Абай приобрёл первую машину: новенькую «десятку». Права сделал знакомый капитан, не по дружбе и не из альтруизма, а за вполне конкретные доллары.

Спустя пару лет, Абай сменил «десятку» на «Вольво» и отрастил приличный пивной «авторитет». За это время бизнес раскрутился немерено, и стал Абай подумывать о том, чтобы вообще в Москву уехать, заодно и маме внушение сделать за тяжёлое детство.

Тогда же Абай и познакомился с милой девушкой Леной. Лена училась на переводчика, параллельно подрабатывая в баре администратором. Фактическим хозяином бара был Абай. А потому, на негласных правах работодателя, стал не то что намекать, а вполне прямо заявлять Лене, что хочет её. Лена с улыбкой отказывалась от встреч, чем ещё больше распаляла воображение и желание Абая. Наконец, Лена сдалась. Не в смысле сдалась и отдалась, а решила, что шеф всё равно не отстанет, а просто встретиться – почему бы и нет?

В ресторане Лена объяснила Абаю, что она не такая, что учёба для неё на первом плане, что работа в баре – лишь подработка и что никаких интимных отношений она не хочет, так как бережет себя для будущего мужа. Тот со всем согласился, в какой-то степени даже зауважал свою подчинённую, но мысли о том, чтобы переспать с ней, не оставил.

Через пару недель он позвонил ей, сказал, что приедет с друзьями обсудить какой-то важный вопрос. Нет, нигде больше нельзя, так как нельзя обсуждать этот вопрос прилюдно. Да, у друзей есть свои квартиры, но они несвободны. Нет, у меня тоже нельзя, за домом следят. Да, мама помешает, лучше, если она на вечер уйдёт куда-нибудь.

Так Абай с тремя своими знакомыми и бутылкой водки оказались у Лены дома. Квартира была довольно большой, чистой, но небогатой. Друзья, выпив по сто грамм, ушли «по ещё какому-то важному делу», Абай же остался и, даже не снимая с Лены трусов, поимел её. Потом, сказав, что всему надо учиться, попросил сделать ему минет. Лена, решив, что была не была, жизнь одна, а в ней надо всё попробовать, да и шеф довольно симпатичный, плюс ко всему – преуспевающий и молодой, согласилась.

Постепенно Лена, как девушка умная и целеустремлённая, стала для Абая не только спермоотстойником, но и хорошим собеседником, который не только выслушает, но и посоветует. Взамен Лена получала деньги, от которых всегда отказывалась, но всё равно брала. Лена с мамой, как уже говорилось выше, жили небогато. Потому Абай помогал Лене, как мог: оплачивал счета за коммунальные услуги, обучение в вузе, помогал продуктами и одевал в дорогие вещи. Так уж заведено: самые красивые девушки – не всегда достаточно обеспечены, а такие, как Абай, покупают или берут в аренду общество этих роскошных девушек, но очень редко – женятся на них.

Прошёл год, а то и два. Лена Абаю поднадоела, и он всё реже встречался с ней. У Лены же появился свой парень, нормальный парень Саша, любящий Лену и боготворящий её. Лена его тоже любила, но про Абая никогда не рассказывала. Двухчасовые встречи с Абаем она списывала на походы к парикмахеру или маникюр. Саша верил. Конечно, вызывали подозрения частые походы в эти салоны, отключённый мобильник, а также абсолютно неизменившиеся ногти Лены после маникюра, но на вопросы Лена отвечать отказывалась и всегда обижалась, обвиняя парня в недоверии.

Абай про Сашу знал, посмеивался и обещал Ленке ее хахалю яйца оторвать, если тот её обижать будет. Сашка был на пару лет старше Лены, окончил университет и работал по специальности – программистом. Внешне эффектный, он не был из числа тех программёров, которые прочным стереотипом осели в головах наших граждан. Голову мыл ежедневно, одевался модно, бога из компьютера не делал, хотя и не был прочь пострелять в шутер или пообщаться в Сети.

Всё у них с Ленкой было хорошо, и Саня уже подумывал о женитьбе, но мысли о том, что Ленка, возможно, ему изменяет, не давала ему покоя, да и вообще, раскалённым гвоздём сидела в заднице. Ибо ревнивым он был до истерик. А тут не просто девушка, а жена почти!

* * *

Однажды гулял Саня со своими друзьями-программистами в одном дешёвом кабаке, да и напился вдребезги. Друзья от него не отстали по этой части, так что добирался домой он один, денег на тачку не хватало, так что шёл он пешком, да и упал как был, с ноутбуком, в арык. Лёжа в арыке в собственной тошнотине, Саня жалел себя до тех пор, пока не отрубился замертво. И приснился ему сон. Во сне этом шёл Саня по пустыне с винтовкой и мочил поганых душманов. Так метко Саня стрелял, что решило командование ему медаль дать, а то и, бери выше, орден! И вот встретил Саня очередного басмача, а тот ему и сказал человеческим голосом:

– Не убивай меня, смелый русский, я еще тебе пригожусь!

А Сане что: одним врагом меньше, одним – больше – он и пошёл на диалог с этой рожей нерусской.

– Чего надо? – спросил Саня.

– Великий дар у меня есть, брат, от предков остался по наследству, мне он не нужен, а тебе отдам, если не убьёшь! Не убивай, брат!

– Врёшь, гнида черножопая, – ответил Саня голосом Данилы Багрова, – не брат ты мне! А что за дар-то?

– Всё, что хочу, узнать могу легко. Любую информацию!

– А вот я тебя сейчас проверю, чудак. Скажи, сколько я программистом зарабатываю?

Хоть во сне он и был воином-афганцем, но считал, что работает программистом.

– Официально или на самом деле? – спросил Хасан Ханмуххамади, а именно так звали басмача. – Официально – двенадцать тысяч тенге, а на самом деле – шестьдесят четыре тысячи. И премия у тебя была в прошлом месяце, еще двенадцать.

Верно, подумал Саня. Похоже, не врёт афганец. Но всё-таки решил перепроверить:

– Когда «Спартак» выиграет Лигу Чемпионов?

Тут Хасан замялся:

– Видишь ли, я могу узнать, что уже случилось, а не то, что будет. Я могу тебе назвать всех игроков «Спартака» за все времена, когда и кем голы забивались, сколько зарабатывает Егор Титов, почему на самом деле ушёл Олег Романцев, сколько раз в неделю спит с женой Парфёнов… Но будущее для меня всегда сокрыто в тумане. Кроме того, каждый раз, когда я узнаю что-то, я старею на определённое время.

– Вот тебе раз! И на сколько стареешь?

– Зависит от важности информации для тебя. Если я хочу узнать точное время, то жизни отнимается совсем немного, секунда или две. Информация о том, где можно найти клад, стоит гораздо дороже, и счёт уже идёт на часы, а то и сутки.

– Б…, – сматерился Саня. – Ну и что толку от твоего дара, в тотализаторе не поиграешь, на бирже не заработаешь… Ещё и жизнь отнимается… Ну да чёрт с тобой, давай свой дар, в хозяйстве пригодится. Что делать-то надо?

– Дар этот передаётся только половым путём, – ответил Хасан, зажмурившись.

– Охренел! Ты, чего, сука, вообще нюх потерял?!

– По-другому никак.

Сашка задумался:

– Да и чёрт с тобой, давай, только быстро…

Конечно же, афганец всё сочинил насчёт передачи. Дар он мог передать любому, достаточно было коснуться лба наследника и сконцентрироваться. Но Хасану хотелось хоть что-то получить от этого наглого русского…

– Если захочешь что-то узнать, просто произнеси шёпотом: «Я очень хочу знать…» – сказал, застёгивая штаны, Хасан. – Удачи!

И Саня проснулся.

Проснулся он оттого, что ему нестерпимо хотелось ссать. Саня вылез из арыка и пошел в поисках подходящего места для этого дела. Во рту чувствовался какой-то неприятный привкус, но Саня не придал этому значения.

«Домой! К Ленке! В душ!» – всё, о чём Саня думал в тот момент.

Вот уже три месяца они с Ленкой вместе снимали квартиру, и эти три месяца были самыми счастливыми в его жизни.

Дома Саня разделся и полез в ванну. Там его разморило, он отхлебнул холодного пива (Леночка постаралась!), закурил сигарету и вдруг вспомнил сон. «Чёрт, приснится же такое, – подумал Саня. – А вдруг правда?». От этой неожиданной мысли Санек потерял равновесие и плюхнулся с головой под воду. Вынырнув, он задумался. Бывают же всякие вещие сны, может, и этот из их серии? И ещё этот привкус во рту…

И он попробовал.

«Я очень хочу знать, какая температура воды в этой ванне», – прошептал он.

В голове взорвалась бомба, на секунду всё озарилось яркой вспышкой, а потом в наступившей темноте он ясно увидел три знака: «52°».

«Не обманул душман!» – восторженный вопль огласил квартиру.

Только что Саня, не поленившись, сбегал за термометром и измерил температуру. Термометр показал 51°, что было объяснимо: пока Саня отсутствовал, вода немного остыла.

«Охренеть! – подумал Саня, – Это же весь мир теперь у моих ног! Я всё могу узнать! Есть ли инопланетяне? Кто убил Кеннеди? Как добиться успеха? Как снять любую тёлку! Как прожить 200 лет? Изменяет ли мне Ленка?…».

Это дело надо отметить! Но сначала… Сначала он должен узнать.

Саня сел в кресло. Подумал, что он будет делать, если прав насчёт своих подозрений. Бросит Ленку? Отлупит? Простит? Чёрт его знает, лучше сначала выяснить правду. Это для него очень важно!

«Я очень хочу знать, изменяет ли мне Елена Сергеевна Кириллова», – прошептал Сашка.

Ответ возник в голове очень краткий: «Да».

Саня покрылся испариной. В животе что-то затаилось, какой-то кусок боли метался по желудку, сердце колотилось, ставя мировой рекорд по пульсированию.

Ещё через два часа он знал о связи Лены с Абаем всё. В деталях. Как мазохист, он задавал всё новые и новые вопросы: когда, в какое время, в какой позе, кончала ли Лена, как насчёт нетрадиционных видов… И снова и снова по кругу, сколько раз, как Лена предохранялась в тот раз, а в этот, а вчера… Была ли беременна от Абая, что получала взамен…

С кресла встал уже не двадцатичетырёхлетний Саша, а глубокий старик лет семидесяти. Последний вопрос, заданный Александром Валерьевичем, был вопрос о том, где можно в городе найти пистолет. Туда старик и направился.

* * *

«Известный предприниматель и меценат, Абай Гетахунович Йорданос был вчера найден убитым в собственной постели. Рядом был найден изуродованный труп молодой женщины, предположительно – Кирилловой Елены Сергеевны, 1982 года рождения…»

«Внимание, розыск! Терещенко Александр Валерьевич 21.07.2005 года ушёл из дома, и до настоящего времени его местонахождение неизвестно. При себе имел паспорт, ноутбук, телефон Nokia в корпусе серого цвета, часы Swatch производства Швейцарии…»

«Сегодня утром на пересечении улиц Пацаева и Маресьева был обнаружен труп мужчины, 70–75 лет. По данным полицейских – это человек без определённого места жительства, без видимых признаков насильственной смерти. Причина его смерти будет установлена после проведения судебной медицинской экспертизы…»

Из местных газет.


2003

Рассказы

Подняться наверх