Читать книгу Закон молодильного яблочка - Дарья Донцова, Darja Dontsova - Страница 9

– Вилка! Привет! – зачирикал знакомый голос.

– Валюша! – обрадовалась я. – Как дела?

– Супер, все отлично, – ответила Федякина. – Что вечером делаешь? Только не говори, что работаешь!

– Не стану, – пообещала я, – никаких планов нет.

– Может, Степа чего придумает? – продолжала Валентина. – Он на такие штучки мастер. Купит, скажем, билеты в театр.

– Нет, – возразила я, – мы с Дмитриевым решили пока не ходить на спектакли. Отправились смотреть «Вишневый сад» и увидели диво дивное: Фирса[4] играла актриса лет двадцати, которая ходила по сцене голой.

– Совсем без ничего? – поинтересовалась Валя.

– В стрингах, – уточнила я.

– Кстати, как только их носят? – удивилась Федякина. – Я пробовала пару раз – жутко некомфортно. И зачем вообще нужны трусики, которых, считай, нет?

– Тебя смутил только вид белья? – хихикнула я. – Голый двадцатилетний Фирс женского пола не удивил? Но эта девушка хоть была красивой. А вот Аню[5] изображал мужчина лет шестидесяти пяти.

– Тоже в трусах с ниткой на попе? – обрадовалась Валя.

– В кальсонах, – пояснила я, – низ прикрыт, а весь верх наружу. Поэтому в театр мы больше ни ногой. Сейчас, оказывается, модно переписывать классику и ставить ее авангардно. Кстати, Степан не в России, он в командировке в США.

– Исходя из услышанного, делаю вывод: ты вечером свободна! – заликовала Федякина.

Меня насторожил ее ничем не прикрытый восторг.

– А что?

– Вилка! Ты моя лучшая подруга!

Я подавила горестный вздох. Если у вас сначала настойчиво выясняют, как вы хотите провести вечер, а потом делают программное заявление насчет лучшей подруги, то следующим предложением окажется…

– Помоги, умоляю! – заныла Валентина.

Вот-вот, именно эти слова я и ожидала услышать. А путей к отступлению нет. Я попала в предусмотрительно поставленный Федякиной силок, она в курсе: вечер у меня ничем не занят, Степы в Москве нет.

– Выручи! – продолжала подруга. – Век благодарить буду!

– Ты еще в Индии? – поинтересовалась я.

– О боже… Да!

– Вроде хотела в среду вернуться. Чего задержалась-то? – удивилась я.

– Точно, прямо мечтала улететь, – рассердилась Федякина. – Но в этом жутком месте сломалась единственная лодка, на которой надо до аэропорта плыть, и они ее чинили. Чтобы я еще раз отправилась в эту глухомань? Никогда!!!

Я села на стул, который кто-то выставил в коридор.

Валентина окончила иняз, знает в совершенстве четыре европейских языка. В те времена, когда мы еще не знали друг друга, она пыталась работать в разных местах – возила иностранных туристов по городам и весям России, переводила художественную литературу, преподавала в вузе. Но везде мало платили и наваливали гору обязанностей. Удача, как всегда, пришла случайно – у Валюши случился роман с Николаем Роминым. Богатый и холостой Коля не имел за плечами ни бывших браков, ни армии детей от любовниц. Прекрасный вариант для любой девушки! Но в каждом сладком яблочке живет червячок, а если его нет, значит, фрукт ядовитый.

Коля пригласил Валю провести выходные у него в поместье, и там невеста познакомилась с будущей свекровью. Через два дня Федякиной стало понятно: Ромин-то ей по всем статьям подходит, а вот его мама… Елена Федоровна писала стихи, рисовала картины, играла на скрипке, курила длинные сигареты в мундштуке, на обеих руках дамы звенело штук по двадцать этнических браслетов, а в гости к ней ежедневно наезжало с десяток приятельниц, похожих на хозяйку, как куриные яйца друг на друга. Поэтесса – чаще всего существо, неспособное думать о быте, у Николая в поместье была тьма прислуги. Ромин азартно двигал бизнес, его маманя сочиняла вирши, которые любящий сын выпускал за свой счет в роскошных кожаных переплетах с золотыми обрезами, а горничные, кухарка, садовник и прочая дворня творили тем временем что хотели. Денег на еду утекало море, постельное белье было сырым, а на сорочках Коли посередине рукавов всегда шла складка.

Валентина сразу поняла, что происходит у Роминых. Но она же не хозяйка, не имеет права делать замечания стае вороватых и ленивых слуг. Однако позже Федякина увидела, как из сумки бегущей вприпрыжку к воротам камеристки выпала головка дорогого французского сыра, и рассвирепела. Валя ринулась к Коле и заявила:

– Твоя мать сегодня раздает автографы знакомым, ты решаешь важные задачи бизнеса, а ваша прислуга тем временем прет что ни попадя из дома. Короче, я занимаюсь хозяйством. Имеешь что-либо против?

– Нет, дорогая, – заморгал жених. – А ты не устанешь? У мамы, когда она счета проверяет, так голова болит!

Валентина скрипнула зубами и рванула к будущей свекрови с тем же заявлением.

– Любовь моя! – восхитилась дама. – О, спасибо господу за тебя! У меня голова раскалывается, когда приходится денежки кухарке выдавать. Вот сегодня отсчитала тридцать тысяч на кило свеклы и чуть не слегла. Не хочу, чтобы ты занедужила.

– Не волнуйтесь, – хищно улыбнулась Федякина, – занедужат в доме все, кроме меня. Тридцать тысяч на свеклу? Ну, я им покажу!

– Возьми таблеточку от нервов, – заботливо предложила поэтесса, – Колечка их из Америки привозит. Я с садовником только после того, как две штуки приму, говорить могу. Он такие непонятные слова произносит! Например, гнездование ежей. У нас, оказывается, живет целая популяция этих зверушек, внесенных в Красную книгу, поэтому приходится платить налог государству за пользование ежами…

Федякина выругалась, выскочила из спальни Елены Федоровны, вышвырнула в окно полученное от нее лекарство и ринулась на кухню. Думаю, Малюта Скуратов, глава опричнины, правая рука и друг Ивана Грозного, боярин, который прославился на века крутым нравом и жестокостью по отношению к тем, кто занимался воровством, врал и изменял государю, мог бы искренне полюбить Валеньку, признать ее своей родной дочерью и каждое утро целовать в румяные щеки, приговаривая:

– Ах, девка, ох, молодца!