Читать книгу Банка «гОзировки» - Денис Давыдов - Страница 2

Был теплый летний день, кто-то сидел, кто-то стоял, но точно было ясно одно: веселье – гурьбой. Девицы были обнажены, некоторые сверху приоткрывая грудь, а некоторые снизу приоткрывая срам. И также пьяны, как и все. Но один из всей кучи, юноша, лежал на террасе и думал о чём-то, теребя соломинку во рту. Думал он, конечно же, о том, что набег удался. Пара – тройка таких налетов – и будут деньги. Будут деньги, будет крепкая ватага. Крепкая ватага – это страх со стороны врагов и уважение со стороны союзников. И тогда они наймутся поучаствовать в парочке конфликтах, а за этим последуют ещё большие деньги, и тогда весь мир будет вертеться вокруг него и его друзей. Девушки какие-нибудь экзотические, чтобы в постели вытворяли эдакое, что не одному смертному и не снилось. Вино, старше его самого на много поколений, вкусное и пьянящее, как никогда. Лучшее оружие, что будет рубить камень, как масло, а в придачу доспехи, что защитят его от клинка да от стрелы. И всё это – чтобы добыть ещё больше денег, построить свой дворец и обеспечить себе безбедную старость.

Ежели сложится всё, как в мечте, тогда он ещё и дочку господина какого-нибудь возьмет в жены. Можно даже и пострашней, чтобы изменять не жалко было. И тогда уже никто не назовет его детей безродными, как когда-то дразнили его.

Он лежал и мечтал, совсем не обращая ни на что внимание. Во входной проем вошел человек в красном. Лицо его было укрыто под капюшоном, из одежды на нем была куртка, штаны алого цвета. Из этой композиции выбивались кожаные наручи и кожаные сапоги. Скорее всего, это был мужчина чуть выше среднего роста, за спиной у него висела алебарда, не на ремнях, как обычно, а на двух крюках для быстрого ее высвобождения. Сама алебарда была странной формы: копьё, в которое был вделано топорище в виде месяца. Возле левой руки на поясе висел бутыль с черной жидкостью.

Веселье немного притихло, а как же! Сейчас посмеются над незваным гостем и прогонят его взашей, как навалятся на нахала эти две чертовы дюжины бравых парней. Гончие ада их называют, а все из-за того, что как адские псы высыпают они из темноты с горящими глазами и рвут на части своих недругов. Пускают им кровь, секут шеи, упиваются погоней и гордятся трофеями. Ну и кто им страшен?

Они не знали… Пока ещё…

Тут один из молодых решил-таки удаль проявить:

– Чё те надо? – сказал он это бесстрашно, а как же ещё? Чего ему боятся? Вокруг вон, сколько своих, а энтот… Ха, мигом его порвем. Мы – гончие! Все остальные – добыча.

– Где Куотл? – голос был достаточно громким, властным, повелевающим. Такому нельзя отказывать, однако в нем можно сомневаться, если ты молодой и неопытный глупец.

– А кто ей та за тип? – уже другой юноша спросил.

Но человек в красном видимо пропустил это мимо ушей:

– Если кто-то будет и дальше строить из себя дурака, то…

Но толпа уже настроилась потешиться над безумцем и другой голос прокричал:

– Ты тогда со злости выпьешь той гадости, что носишь на поясе?

И толпа заулюлюкала всем снова стало смешно и весело – эх как они его! Всем известно, боль и страх лучше разгонять песней и смехом, но это действует только тогда, когда это может помочь. Иногда есть страх и боль, от которых лучше бежать, бежать без оглядки, и чем дальше ты убежишь, тем больше шансов, что ты снова сможешь смеяться и петь.

Как жаль, что они не смогли распознать эти страх и боль. Нож воткнулся в того, кто отвечал последним, прямо в горло…

В начале никто ничего не понял, но подобно взрыву, хохот начал утихать от центра к краям. По краям таверны ещё смеялись, а в середине девица только что обрызганная кровью умирающего, набирала воздух для крика. Самые сообразительные ушли подальше от удара алебардой, схватились за оружие, и даже на треть выдернули его из ножен.

Вопль прозвучал как начало к действию. Истерический вой алебарды, когда та одним круговым движением снесла голову первому, рассекла шею второму, разрезала грудь третьему, а вот четвертому повезло меньше всех: его подрубило в правом колене и левой стопе, однако «щадящий» тычок в горло, отправил его к предкам. Может, кто-нибудь и начал бы атаку, но об пол уже разбился бутылёк, и таверну заволокло черным дымом.

В маленькой корчме воцарился хаос. Все стали бить наугад, однако, спустя пару криков знакомых голосов, сообразили – бьют своих. Успокоились. Скрипели половицы, слышался шепот, кто-то сквозь дым пытался командовать. А затем все стихло.

Не было ничего. Просто стало пусто – когда заходишь в комнату без света и чувствуешь: никого нет. Никто не дышит, никто не ползает, никто не молится.

Когда человек в красном вышел на террасу, он был весь в крови. И уставился на парня. У того напрочь отказал инстинкт самосохранения. Так бывает, когда ты очень храбрый человек, очень храбрый… но глупый. Молодец с криком и сталью бросился на врага, погубившего его банду, и тут же был перехвачен удушающий захват. Его же кинжал оказался возле горла, а…

«А что случилось с героями дальше, – проговорил телевизор, – вы непременно узнаете из следующей серии сериала «Где же Куотл?»

Я зевнул, до чего же устаешь пялить в телек часа три подряд. Особенно если не встаешь ради посещения санузла. И так всегда: делаешь домашку весь день подряд и в тот момент, когда начинают показывать хоть что-то интересное, надо идти спать. Нет, не так… хочется спать. Но через пять секунд зайдет мама…

1

2

3

4

5

Дверь открылась, и в нее вошла мама. И скажет: «Все, завтра в школу, пора спать».

– Все, завтра в школу, спи, давай, – подошла и поцеловала меня в щеку.

Ладно, 3 из 5. Все равно смысл один и тот же. Завтра начнется рутина. Медленная тягучая, надоедливая, но моя личная.

«До завтра телек» – временами, он – мой единственный собеседник. Нормальный собеседник. Наверное, потому что… да черт с ним, надо спать. И я, выключив телевизор, ложусь спать. И виж… у с…н… Хр..хр..хр