Читать книгу Второй курс, или Не ходите, дети, в Африку гулять! - Денис Кащеев - Страница 6

Среди немногочисленных привилегий второкурсника была и такая: раз в пять недель, в выходной, четверо курсантов, имевшие в своем активе наибольшее количество призовых баллов, на полдня выезжали в ближайший город. Ну, может быть, «город» – это несколько громко сказано: всего лишь узловая станция местной монорельсовой дороги, из достопримечательностей – недостроенное, говорят, еще с прошлого века, здание муниципалитета, пара баров, куда курсантом ходить, вообще-то, не полагалось, да торговые ряды. Но для неделями безвылазно томящихся в Школе землян и это уже было кое-что, так что первой вылазки все ждали с огромным нетерпением.

Иван отнюдь не был здесь исключением, хотя, признаться, не слишком рассчитывал попасть в заветную четверку. Однако где-то на ровном месте оступился Глеб, где-то в последний момент не доработал Сингх, потерял темп Збигнев Мазовецки – и неожиданно для всех и в первую очередь – для самого себя Голицын оказался на призовом четвертом месте. Первое и третье прочно занимали Чжу Пэн и Чан Бяо, на втором… На втором была Эмма.

В таком составе поездка приобретала для Ивана новый смысл. Пришла пора поговорить с Эммой начистоту – и в этой связи отсутствие под боком поляка было как нельзя кстати.

Последние события, связанные с матчем «Варяг» – «Конкорд», только все окончательно запутали в голове Голицына. Подсознательно он ждал некого момента истины: либо, как это бывало в старину, доблестный рыцарь (это, если кто не понял, он, Иван, про себя), сбросивший противника с коня (и, кстати, в очень красивом стиле сбросивший), получает в награду любовь прекрасной дамы, либо дама предпочитает утешать проигравшего (говорят, в истории и такое случалось), а рыцарь, развернув овеянное славой знамя, с гордо поднятой головой отправляется дальше – к новым подвигам… Разумеется, Голицын всей душой жаждал, чтобы события двинулись по первому варианту, но, положа руку на сердце, понимал, что быть оно может всяко.

Вышло, однако, и не то, и не се, а вовсе даже не пойми что. Началось с того, что первым выходящего из раздевалки Ивана поздравила с победой не Эмма (как он рисовал себе в мечтах) и даже не Фадеев, Фоменко и Лерка Боголюбова – не принимавшие в игре члены российской делегации (как, наверное, было бы логичнее всего), а появившейся из соседней двери Збышек. Поляк, разумеется, был очень расстроен – не заметить этого было невозможно – и тем не менее рукопожатие его было крепким, а слова восхищения – как будто бы вполне искренними. И это через какие-то три четверти часа после того, как в лобовом столкновении они едва не убили друг друга! Куда что делось…

Маклеуд встретила их лишь в самом конце коридора – уже после и Леры (в центре внимания Боголюбовой был, разумеется, Глеб, но пара коротких поцелуев досталась и Ивану), и Фадеева с Фоменко, и даже Сингха, Пэна и Бяо. Эмма была в своем репертуаре. Метко, хотя и беззлобно, подколола Збышека – Мазовецки, кстати, реагировал на удивление спокойно, даже вроде бы попытался пошутить в ответ – Голицын на его месте так, наверное, не смог бы. Тепло поздравила Ивана, но… но как-то не так. Не так, как бывало раньше. Это… Ну, в общем, это было скорее сердечное поздравление капитана сборной Школы великолепно проведшего матч игрока основы. Тоже приятно, конечно, но Иван-то ждал немного другого…

Потом Эмма куда-то незаметно испарилась. Чествование победителей продолжалось до позднего вечера, но вся радость от блестящей победы покинула Голицына одновременно с уходом Маклеуд.

Утром, сразу после перенесенного по такому случаю на ранний час урока ранолинга, Иван переоделся в белую парадную форму, получил от куратора делегации Боголюбова двадцать универсальных кредитов на карманные расходы и, провожаемый завистливыми взглядами товарищей, поднялся к выходу из Школы. Чжу Пэн и Чан Бяо уже были здесь. Через минуту, немного запыхавшись, прибежала Эмма, и, прежде чем Иван успел с ней толком поздороваться, появился нард-кор Лавг, ив-сун военно-космических сил – новый преподаватель галактиковедения, самый молодой из альгердов Школы. Убедившись, что все курсанты на месте, он удовлетворенно кивнул и, ни слова не говоря, двинулся к контрольному периметру. Переглянувшись, земляне поспешили за ним.

Станция монорельса располагалась сразу за периметром – буквально в десяти шагах. Не успели пятеро путешественников подняться на высокую застекленную платформу, как подлетел поезд. Увидев его в первый раз – пять недель назад, когда они добирались сюда с космодрома – Иван немало удивился: крыша состава оказалась аккурат на уровне перрона. Теперь же он смело шагнул на нее с платформы, тут же в крыше распахнулся широкий прямоугольный люк, и вслед за нард-кором Лавгом курсанты по крутой лесенке спустились в вагон.

Внутри тот был разделен на просторные шестиместные купе. Первое же оказалось свободным, альгерд слегка тронул пальцем прозрачную дверь, та отошла в сторону, и путешественники вошли внутрь. Дверь за их спинами бесшумно закрылась.

Молча указав курсантам рукой на сиденья, нард-кор Лавг устроился возле выхода. Эмма поспешила занять место у окна, Иван сел между ней и преподавателем, оба китайца устроились напротив. Тем временем поезд уже снова набирал ход.

– Интересно, проезд у них что, бесплатный? – проговорила по-английски Маклеуд, глядя в окно.

Иван покосился на альгерда, но тот, похоже, против использования земного языка не возражал. Выходной же, в конце концов.

– Что-то я не заметил, чтобы кто-то покупал билеты, – сказал Голицын.

– У них тут целая система, – вступил в разговор Чан Бяо. – Много где, не только в поездах. Когда мы вошли, сканер считал информацию с наших браслетов. Когда выйдем – произойдет то же самое. Так определяется число пассажиров и продолжительность поездки. Потом деньги спишут прямо со счета Школы.

– Ну, хорошо, у нас браслеты, а как же другие пассажиры? Гражданские, например, – заинтересовалась Маклеуд.

– У тех свои примочки. Какие-нибудь кредитные карты, например. Принцип, короче, тот же.

– А если у тебя нет кредитной карты? – спросил Иван.

– Так тут не бывает. Вы что, не слушали в прошлом году нарда Шидда? – китаец стрельнул глазами в сторону преподавателя, но тот сидел, задумавшись о чем-то своем. – Он же рассказывал. Кредитная карта у них интегрирована в удостоверение личности. А ношение при себе удостоверения – обязательно. Ну, или браслета – для военнослужащих.

– То есть получается, если, допустим, ты забыл свою карту дома – то и денег с тебя за проезд не возьмут? – уточнил Голицын.

– Получается так, – развел руками Чан.

– Вот только штраф за отсутствие при себе удостоверения личности такой, что на эти деньги год можно на поезде ездить, – проговорил внезапно на хорошем английском нард-кор Лавг. Это были первые слова, услышанные от него сегодня Иваном.

– Да, ив-сун, – только и нашелся, что сказать, Чан Бяо.

Больше до самого конца поездки никто не проронил ни слова.

– Может, присядем где-нибудь? – робко предложил Иван.

– Присядем? – Эмма огляделась. – Где?

– Ну, например, вон в том кафе, – махнул Голицын рукой в сторону яркой вывески на противоположной стороне улицы.

– В кафе? – прищурилась девушка. – Больше похоже на паб.

– Да не, что ты! – мотнул головой Иван. – В паб нам нельзя.

– А в кафе, значит, можно?

– Насчет кафе в правилах ничего не говорится.

– Грань сия зыбка… – протянула Маклеуд. – Ладно, пошли в твое кафе!

Вообще-то, Эмма была права: заведение, в котором они оказались, действительно больше походило на паб или бар: деревянные столы без скатертей, длинная стойка, в меню – минимум еды, но зато множество напитков.

– Что тебе заказать? – спросил Голицын, когда они устроились за столиком – в углу, у самого окна.

– Ну, едва ли у них тут найдется хороший кофе… Как насчет пива? Зря, что ли, ехали…

Иван согласно кивнул.

Официант принес заказ очень быстро и вопросительно посмотрел на Ивана. Пошарив в кармане, Голицын протянул ему полученную от Боголюбова купюру. Удивленно приподняв брови – наличные деньги, похоже, были тут с некоторой степени редкостью, гарсон осторожно, двумя пальцами взял ассигнацию – словно опасался, что та его сейчас цапнет.

– Сдачу придется подождать, сэр, – проговорил он.

– Ничего, мы не спешим, – сказал Иван.

– Ну, это еще как сказать – не спешим, – произнесла, отхлебывая из бокала, Эмма, когда официант удалился. – Я еще собиралась по магазинам пробежаться… Кстати, извини, я не знала, что тут надо сразу платить, – она полезла левой рукой в карман. – Сейчас я отдам…

– Не надо, – остановил ее резким жестом Голицын. – Я угощаю.

– Опять эти твои русские штучки? – нахмурилась Эмма, впрочем, на ее губах мелькнула улыбка. – Ты хоть знаешь, что в цивилизованных странах это рассматривается как попытка дискриминации?

– Дискриминации? – Ивану показалось, что он ослышался.

– Именно. Не позволяя мне заплатить за себя, ты даешь мне понять, что я всего лишь женщина, очевидно, не способная себя обеспечить, и тем самым оскорбляешь…

– Погоди, – перебил ее Голицын. – Что за бред?

– Это не бред, это современный стандарт цивилизации!.. Хотя на самом деле бред, конечно, – рассмеялась внезапно она. У Ивана отлегло от сердца. – У нас в Австралии это еще пока не так сильно прижилось. А вот в Америке и Европе…

– Ну, здесь у нас, слава Богу, не Европа, не Америка и даже не Австралия, – проговорил Голицын. – Так что я угощаю.

– О’кей. Но тогда в следующий раз плачу я!

– Хорошо, – поспешил согласиться Иван. Само обещание следующего раза внушало определенный оптимизм.

Он поднял свой бокал. Пиво было непривычным на вкус – сладковатым и словно бы с каким-то цветочным ароматом – но в целом вполне ничего.

– Эмма, – проговорил он, аккуратно ставя бокал на стол.

– Да, Ваня? – живо откликнулась девушка.

– Эмма… Я хотел обсудить с тобой один вопрос…

– Я вся во внимании, – подалась вперед Маклеуд.

– Видишь ли… Не знаю, как начать… Что случилось, Эмма? – выпалил он и сделал большой глоток.

– А что, что-то случилось? – невинно спросила девушка.

– Не увиливай. Ты понимаешь, о чем я говорю.

– Нет, – хлопнула ресницами Маклеуд.

– Да все ты понимаешь! Мы… То есть ты и я… Что-то разладилось… Мы… Мы почти не встречаемся…

– Скажешь тоже – не встречаемся! Раза два в день на занятиях, да на ужине еще. Я бы сказала наоборот: мы почти не расстаемся. Как и все, впрочем, в нашей Школе!

– Вот! – поднял вверх указательный палец Иван. – Ключевое слово. Как и все. А раньше было не как все! Только ты и я!

– Да, да, я все поняла, не кричи, – закивала Эмма. – Да, согласна, тут есть о чем поговорить… Только знаешь… Боюсь, к этому разговору я пока не вполне готова.

– Не готова? – вскинул голову Голицын. – Почему?

– Ну… Мне надо сначала самой во всем разобраться…

– Разобраться? В чем разобраться?

– В себе… Ты прав, сейчас все действительно не так, как раньше… Я не та, что раньше, если выражаться точнее. И началось это не вчера… Думаю, толчком послужила смерть Эллис. Других ребят тоже, но Эллис – Эллис особенно…

В прошлом году Эллис – Эллис Мур – училась в Школе вместе с ними и была лучшей подругой Эммы. Она погибла – вместе с другими курсантами – когда Школу, полагая, что уничтожает гнездо терроризма, разбомбила авиация США.

– Понимаешь, это – как детство вдруг внезапно кончилось, – продолжала Маклеуд. – Все, что было до этого лета, у меня – как в тумане… Словно все это было не со мной…

– Это было с тобой, – тихо проговорил Иван. Он ожидал чего угодно, но только не этого. – И со мной…

– Я знаю, ты тоже потерял тогда друзей… Но ты сражался. И твой лучший друг сражался вместе с тобой. А я… Сначала мы сидели здесь, на Сопроле, информации – ноль, только слухи – один страшнее другого. Я была уверена, что ты тоже погиб – вместе со всеми. Я была в отчаянии! Если бы не добрый малыш Сварам и не Збышек, конечно, – я, наверное, сошла бы тогда с ума. Эти двое поддерживали меня, как могли. Хотя ведь им и самим было нелегко: Сварам потерял Далджита – более чем просто друга, Збышек… Он же был влюблен в Камиллу. Камилла Грин – помнишь, британка?

– Помню, конечно… – пробормотал Голицын. Далджит, как и Сварам, был сикхом, Камилла Грин – курсантом из Уэльса… Гм… Мазовецки и Камилла? Для Ивана это было новостью.

– Общее горе сильно сблизило нас… Меня, Сварама, Збышека, даже Чжу и Чана. Один ваш Хохлов как-то был все время немного в стороне… Наверное, из-за этого ему было сложнее, чем нам, но тогда я об этом не думала… – она судорожно глотнула из своего бокала. – Только по возвращении на Землю нард Шидд сказал мне, что ты жив. Велел передать тебе ту записку – ну ты помнишь…

– Я тогда решил, что в назначенном месте встречу тебя…

– А я знала, что это он сам хочет встретиться с тобой. И когда потом сказали, что он предатель, я… Я похоронила тебя во второй раз! – подняла она глаза на Ивана. В них блестели слезы.

– Все это прошло, – попытался как-то успокоить девушку Голицын. – Мы выжили – надо теперь жить дальше.

– А я что делаю? Я и живу… Днем… А каждую ночь ко мне во сне приходи Эллис. Ничего не говорит, просто стоит молча и улыбается. И я просыпаюсь… Никому не говорила, тебе скажу: просыпаюсь, а подушка вся мокрая…

– Понятно… – протянул Иван, просто чтоб хоть что-нибудь сказать. Такой он не видел Эмму еще никогда.

– Ваша сдача, сэр! – когда подошел официант, Голицын не заметил. Может быть, тот уже давно стоял рядом и слушал? Хотя откуда ему понимать по-английски.

– Спасибо, – кивнул Иван, не пересчитывая засовывая ассигнации в карман.

– Ну что, пошли? – спросила Эмма.

Голицын обернулся: перед ним сидела обычная Маклеуд – спокойная, уверенная в себе, чуть насмешливая, без какого бы то ни было намека на блеск влаги в глазах. Стакан на столе перед ней был пуст.

– Пошли… – слегка растерянно проговорил Голицын. Похоже, обдумать ему предстояло очень многое.

– Смотри, наши! – воскликнула Эмма, не успели они отойти от паба и на пятьдесят шагов.

– Наши, да не совсем, – проговорил, приглядевшись, Иван. По улице к ним приближались двое, одетые в такие же, как у них, белые парадные комбинезоны. Но это не были ни нард-кор Лавг, ни кто-то из курсантов Школы.

– Господа курсанты! – незнакомцы остановились, не доходя пару шагов до землян. – Курсантский Патруль! Прошу предъявить ваши браслеты!

– Не понял: какой патруль? – нахмурился Голицын.

– Курсантский Патруль, – толкнула его в бок Эмма. Ее левая рука с браслетом уже была вытянута вперед. – Лавг же рассказывал на первом занятии: там, где курсанты выходят за пределы Школы, всегда имеется такой – состоит из старшекурсников и следит за порядком.

– Чушь какая-то – у нас и старшекурсников-то нет!

– Так мы же не единственная Школа на Сопроле-2!

– Прошу говорить только на языке Альгера! – потребовал один из незнакомцев – Иван, наконец, рассмотрел у него на рукаве нашивку, свидетельствующую, что ее обладатель принадлежит к элитной когорте пятикурсников. – И предъявите наконец ваш браслет, курсант!

Не слишком уверенный, что обязан это делать, Голицын протянул вперед левую руку.

Пятикурсник провел ладонью над их с Эммой браслетами и, судя по всему, ничего подозрительного не обнаружил.

– Вы только что вышли из бара? – это был не вопрос, а скорее констатация факта.

– Да что вы говорите! – хмыкнул Иван.

– Да или нет?

– Конечно нет, – вступила в разговор Эмма. – Курсантам второго курса не разрешается посещать такого рода места.

– Мы видели, как вы только что вышли оттуда, – вмешался второй патрульный – тоже пятикурсник.

– Вам показалось, – покачал головой Иван. – Еще вопросы?

– В следующий раз ведь можете и не успеть, – заметил тот.

– Мы всегда везде успеваем, – заверил его Голицын.

– В таком случае советую поторопиться, – проговорил первый патрульный. – Ваш поезд отходит через полчаса. Счастливого пути, господа курсанты!

– Что это все-таки за типы? – спросил Иван, когда Патруль скрылся за углом.

– Я совсем забыла, – проговорила Эмма. – Лавг же предупреждал! Если бы они застукали нас в пабе – были бы неприятности.

– У них?

– У нас, балда! Ладно, и правда всего полчаса осталось, а я еще хотела в магазинчик какой-нибудь заскочить!