Читать книгу Лиза мне в паспорт - Диана Рымарь - Страница 13

В тот же день:

11:05

Лиза

Выглядываю в окно уже десятый раз за час, а ее всё нет.

«Может быть, мне привиделось?»

Да нет же! Был живой человек, представившийся тетей Аней, и этот живой человек жаждал со мной еще раз встретиться. Только где она теперь?

Достаю телефон. Я внесла туда номер с визитки тети еще вчера ночью, когда Влад был в душе. После недолгих колебаний всё же решаюсь позвонить.

– Лизонька, я немножко заплутала! – без приветствий отвечает она. – Буду через две минуточки!

С облегчением выдыхаю и снова выглядываю в окно.

Когда тетя Аня наконец показывается в кафе, мне хочется прыгать от счастья.

– Привет! – бросаюсь к ней.

Сегодня она еще красивей и элегантней. Настоящая леди с аккуратно уложенным каре. Делаю для себя заметку – если когда-нибудь захочу так подстричься, мне наверняка пойдет, поскольку ей очень даже к лицу, а лица-то у нас почти одинаковые.

Я провожу тетю в дальний угол зала, словно стремлюсь спрятать ее ото всех. Хотя, в общем-то, прятать не от кого – людей почти нет.

– Чай, кофе? Что посерьезней? – подаю ей меню.

– Чай, кофе и посерьезней, – отвечает она с улыбкой. – Есть какое-нибудь фирменное блюдо, которое тебе нравится? Я бы взяла его, специально сегодня не завтракала, чтобы поесть в твоем кафе!

– Я знаю, что тебе принести!

Бегу на кухню, бужу сонного повара-колобка громким окликом:

– Серёжа, мне один суп-крем из шампиньонов и куриный жульен! Еще две порции черничного пирога…

Тетя Аня оказывается большим ценителем европейской кухни. За пробой вкусных блюд и болтовней обо всем на свете проходит примерно час. Очень скоро у меня возникает чувство, будто мы сто лет знакомы, будто она мне самая родная. Наверное, зов крови или что-то такое. Так комфортно я давно себя ни с кем не чувствовала, разве что с сестрами в «Отличной», и то не со всеми.

Когда снова появляюсь на кухне с заказом на очередную вкусняшку, меня отводит в сторону моя напарница, Кристина:

– Это твоя мама?

– Нет, тетя, – с улыбкой поясняю. – Приехала из Америки, представляешь?

– Вот это да! – охает она, убирая со лба русую челку.

– Ага, а у меня как раз смена…

– Давай я тебя подменю! – предлагает она. – Ты же вчера за меня потрудилась. Спокойно пообщаетесь, сходите куда-нибудь! Я думаю, Виталик против не будет…

– Ой, было бы здорово!

Сразу же бегу переодеваться, возвращаюсь в уличной одежде.

– Тетя Аня, торжественно приглашаю тебя продолжить чаепитие у меня дома! Заодно посмотришь, как мы с Владиком живем…

– Здорово! – кивает она и кладет неприлично крупную сумму в коробочку с чеком.

– Ты перепутала цифры? – у меня непроизвольно открывается рот.

– Это тебе на чай! Как у тебя с деньгами, кстати?

– Всё хорошо, зарплата нормальная, кроме того, Владик совсем не жадный…

Пытаюсь вернуть ей часть купюр, но она не берет.

– Пусть будет! Если понадобится еще, ты мне скажи! Как-никак единственная живая родственница…

– Пойдем?

Провожаю ее к себе и удивляюсь тому, как органично моя тетя вписывается в интерьер. Как будто мы здесь гоняли чаи тридцать понедельников подряд.

Делаю для нас обеих кофе, заодно знакомлю с Филькой. Коту тетя Аня тоже сразу нравится.

Странное дело – если в кафе мы разговаривали лишь о пустяках, делились общей информацией, здесь обеих тянет на откровенности.

– Я многие годы хотела наладить связь с сестрой… Первое время пробовала ей писать, но Марта не ответила ни на одно письмо…

– Мама вроде бы не пользовалась компьютером… – припоминаю.

– Да, Марта боялась техники как огня… Но я сейчас про настоящие бумажные письма, а не про электронную почту…

В этот момент вспоминаю, с каким остервенением отец следил за почтовым ящиком.

– Я уверена, что мама не получала твоих писем! Их перехватывал отец… Господи, какой же он гадкий человек…

– Если бы я знала, что Марты не стало, а ты осталась с ним один на один, я бы что-нибудь придумала, забрала тебя… Лизонька, как же получилось, что ты всё-таки оказалась в детдоме?

Воспоминания вновь заполняют мою голову до отказа, разбуженные вчерашней встряской. Начинают терзать меня с утроенной силой. Сама не замечаю, как выкладываю тете Ане и про пустой холодильник, и про обноски, и про ремень с горохом.

– Гад ползучий!.. – шипит тетя Аня, задыхаясь от злости. – Изверг проклятый, да как его только земля носит!.. Девочку мою так обижать… Иди сюда, Лизонька!

Она обнимает меня, а я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Решаю быть до конца откровенной и впервые задать кому-то так мучивший меня вопрос:

– За что он так со мной? Я не могу понять… Во мне, наверное, сидит что-то очень-очень плохое, раз он так меня ненавидел… Тетя Аня, ты же такая умная, ты психолог, может, хоть ты разъяснишь?

Она отстраняется от меня, молчит, долго смотрит в глаза и, наконец, отвечает:

– Я могу только предполагать, но из того, что я вижу… Тут не в тебе дело, Лиза! Сама же говоришь, всё стало хуже, когда ты начала превращаться в девушку…

– Да, – киваю, глотая слезы.

– При всех его паршивых качествах могу сказать одно – он очень любил Марту, а ты – ее копия… Я думаю, он очень скучал по ней и одновременно видел ее в тебе. Хотел тебя… но хотеть собственную дочь – грех! Вот он и ненавидел себя за это, а выливал свою ненависть на тебя…

– Он наказывал меня за то, что хотел… того самого?! Фу! Получается, я была порочной, грязной…

До меня с трудом доходит смысл сказанного тетей. Закрываю рот ладонью и больше не могу произнести ни слова.

– Он – больной человек, и его скотское поведение с тобой лично никак не связано. Будь ты плохая, хорошая, да даже самая лучшая в мире, это ничего не изменило бы! Я хочу, чтобы ты четко поняла: то, какой он тебя видел, и то, какая ты на самом деле – две разные Лизы. Ты хорошая… ты самая замечательная… А то, что он этого не замечал, совсем не делает тебя хуже!

Слушаю ее слова и очень стараюсь понять, поверить, но не могу.

– Давай приведу пример, – говорит тетя, видя мои сомнения. – Вот эта кружка хорошая, так?

Она крутит в руке мою любимую кружку со снежинками.

– Да, – киваю.

– А вот какому-нибудь ценителю фарфора она может показаться ужасной, так?

– Так…

– Но это ведь не делает кружку хуже! То же самое и с тобой! Ты не была ни порочной, ни грязной, эти образы были лишь в его голове! Ты – хорошая, возьми это за аксиому!

До меня потихонечку доходит, что именно она хотела сказать. И действительно, я ведь всегда старалась вести себя при отце наилучшим образом, но он не ценил моих усилий. Я никогда не была достаточно хороша для него, но это не значит, что я не была хороша в принципе… И всё же, неужели в наших отношениях была также замешана сексуальная подоплека? От последней мысли меня буквально передергивает.

В этот самый момент меня накрывает новая волна воспоминаний. Мелочи, которым я раньше не придавала большого значения. То, как отец разглядывал мою филейную часть, как хмурился, когда соседи отдали мне единственное платье, которое было по фигуре. В тот момент я казалась себе очень красивой, а он просто озверел. Вспомнилось, как он проигнорировал мою просьбу о том, что пора купить лифчик. Он отрицал и ненавидел во мне всё женское… Потому что хотел?!

В этот момент у меня возникает такое чувство, будто мою душу вскрыли, а анестезию вколоть забыли.

– Тетя Аня, но у меня всё равно в голове не вяжется, как же это может быть? Как можно хотеть и одновременно так сильно наказывать…

– Эмоции… – просто отвечает она, а в глазах столько боли, что хватило бы на четверых.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Когда такой человек наказывает свое чадо, он получает в ответ эмоции, которые являются своего рода заменителем полового акта…

Тогда же:

Влад

Захожу домой переодеться. Скидываю в прихожей куртку, иду в спальню и вдруг слышу громкий Филькин мявк из кухни, а заодно и девичьи рыдания.

– Фу, это так невероятно мерзко… отвратительно просто… кошмар…

И тут вдруг в диалог вступает вторая Кареглазка, уж больно тембр голоса похож.

– Знаю, милая, знаю!

«Э-э-э… Это что сейчас было? Обман слуха?»

Несусь на кухню и застаю свою ненаглядную в объятиях совершенно незнакомой женщины. Хотя почему это незнакомой – они с Лизой почти на одно лицо.

– Здрасте…

– Ой, Влад… – Моя Кареглазка принимается активно вытирать слезы. – Познакомься, пожалуйста, это моя тетя, Анна Борисовна…

– Приятно познакомиться, – киваю. Но на тетю мне сейчас решительно плевать, гораздо больше волнует Лиза. – А ты чего рыдаешь?

– Я, наверное, пойду… – суетится гостья. – Лизочка, помни, о чем мы с тобой говорили. Еще обязательно увидимся, и ты можешь позвонить в любой момент!

Она кивает, бросается провожать тетю, а я остаюсь на кухне с открытым ртом.

– Откуда у тебя появилась тетя? – спрашиваю у Лизы, когда она возвращается.

– Я с ней встретилась еще вчера, поэтому и задержалась, но ты не дал сказать…

Да, вчера меня было не остановить, чего уж там.

– Ладно, впредь буду сначала выслушивать, а бухтеть потом…

Лиза смотрит на меня исподлобья, и что-то маловато в ее взгляде веры в мои слова. Что тут скажешь, моя девочка меня знает!

– А почему ревела? – очень жажду прояснить этот момент.

– Потому же, почему вчера молчала в гостях…

– Э-э-э… Не понял! – хмурю брови.

Тут Лиза бросается ко мне на шею, снова начинает всхлипывать и с чувством просит:

– Владик, пожалуйста, можно мы никогда не будем об этом говорить?

Значит, как рыдать у меня на плече в три ручья – это мы можем, а как объяснить, в чем дело – сразу в кусты. Очень по-женски! Логика прослеживается на раз…

Всё же интересно, что такого можно сказать девчонке, чтобы довести ее до такого состояния?

– Не нравится мне твоя тетя…