Читать книгу Бежать - Диана Волхонская - Страница 1

Даже деревья на новом месте болеют

Игореша отвернулся от матери и уставился в окно набравшего ход автобуса. Потом начал выводить пальцем на стекле: восемь минус восемь равно ноль. Игореша помнил, что родители прожили вместе восемь лет, и, если ему тоже восемь, значит, вдвоем родители никогда не были.

И больше не будут.

– Мы скоро приедем в Энск? – прошептал он. Длинная в полдня дорога измотала его.

– Скоро, – так же тихо ответила Наташа сыну.

Она вздохнула. Надела Игореше шапку, потом подумала, что ехать еще минут двадцать – за это время ребенок вспотеет, и сняла ее. Тоже уставилась в окно. В нем мелькали то унылые серые поля, то сёла за стеной продрогших деревьев. Остановки, выложенные кафелем лет десять назад – в начале восьмидесятых, встречались все чаще.

Пригород Энска.

И ненавистный ноябрь, будто созданный для ссор и разводов.

Наташа задумалась. Ее симпатичное и совсем еще молодое лицо потемнело. Если бы месяц назад сказали, что она скоропалительно разведется с мужем и уедет из родного городка в Энск, где по знакомству обещали место санитарки в доме престарелых и жилье, Наташа рехнулась бы от потрясения.

А теперь ничего, держится.

Новость о беременной любовнице мужа дошла до нее в последнюю очередь. Оказалось, друзья давно знали про похождения Виктора – так звали мужа Наташи – и с его пассией были знакомы. И такое случается… Будь друзья общими, Наташа, возможно, узнала бы о измене раньше. Но общих друзей не было. Наташа уже и не помнила из-за чего Виктор отвадил от дома всех ее подруг и еще на заре семейной жизни обрубил связь с родителями: рассорил Наташу и со своей, и с ее матерью. У них и до этого не очень ладилось, а уж после Наташиного замужества… В близком круге остались только друзья и подруги Виктора. Проверенные. Надежные. Они поддерживали Виктора во всем и считали классным парнем. А вот Наташа вызывала вздох сожаления. Еще бы. Поговорить с ней решительно было не о чем. Ни профессии, ни жизненного опыта. Клуша. Только школу окончила и сразу замуж выскочила. По залету, естественно. Ну, симпатичная, фигуристая. Подумаешь. Мало таких симпатичных вокруг? А тут Виктор: красавец и голова! Квартира у него своя, автомобиль. Одним словом – кооператор! И жил Виктор веселой холостяцкой жизнью, и со временем, нагулявшись, завел бы достойную жену, подстать себе, такую же бойкую и деловую, но, вот незадача – прокололся на простой, как рельсы, Наташе.

Дернул черт связаться с малолеткой…

Правду об отношениях Наташи и Виктора никто из друзей не знал. Виктор не рассказывал. Да и что рассказывать-то? Решил жениться в свои тридцать два и обязательно на девственнице, чтобы быть первым и единственным. Нормальное мужское желание. Не брать же порченную и мозг потом сушить: кто ее раньше имел, где и в каких позах. А если аборты делала и осложнения какие? Не-не, такие номера не пройдут! Не для развлечения ведь нужна, а на всю жизнь. Чтобы домашняя была, и дети здоровыми получились.

Вот и пришлось искать девственницу в школе поблизости. Среди старшеклассниц.

Наташа в то время перешла в выпускной десятый. Училась хорошо и на вопрос: «Куда поступать собираешься?» отвечала, что в Энский педагогический. В спортшколе занималась легкой атлетикой. Виктор подвозил Наташу пару раз с тренировок – ему по пути было. Тогда и заприметил. Чем не невеста?

«Спортсменка, комсомолка и просто красавица».

Окучивал по своим гусарским меркам долго – почти полгода. Цветы дарил, конфеты, духи. Наташа бегала от него и подарки не принимала. Оно и понятно: ей семнадцать, а ему тридцать два – какие к черту конфеты, понятно же – в койку затащить хочет. Однако Виктор отмел Наташины сомнения – ни намека на интим, одни лишь платонические чувства. Ни дать ни взять рыцарь без страха и упрека. Познакомился с будущей тещей (отец Наташи умер, когда той было три), помог с ремонтом квартиры, дефицитными продуктами снабжал. Устроил Наташе такой день рождения в ресторане, о котором друзья, соседи и дальние родственники вспоминали с придыханием.

Шик и блеск!

Наташа тоже вспоминала. Но не ресторан, а как проснулась утром в квартире Виктора с больной головой от выпитого накануне шампанского. В ушах гул. На простыне кровь… Рядом в постели спящий Виктор. Огромный и голый. И какой-то совсем уж старый, что ли. С седыми волосами на груди. Помятый, будто рубль в кармане у алкаша. Совсем не бравый и сильный, каким раньше казался.

Не тот…

Бежать? Наташа не решилась. Все видели, что он увез ее пьяную из ресторана. Даже мама.

Потому беременность никого не удивила, как и впопыхах устроенная свадьба.

Словно бы во сне.

Наташа опять вздохнула. Отвела глаза от окна и глянула на сына. Все-таки хорошо, что он похож не на отца-предателя, а на нее: такой же замкнутый, тихий, русый и зеленоглазый, с тонкими чертами лица и задумчивым, немного рассеянным взглядом. Пусть только судьба будет счастливая.

К горлу подкатил ком и Наташа, не сдержавшись, всхлипнула. Привычным жестом провела ладонью по глазам – смахнула слезы. Навыки беззвучного плача она освоила еще до рождения Игореши.

Что же теперь с ним будет?

Судья, которая вела бракоразводный процесс, заняла сторону Виктора. Разлучница трудилась в канцелярии суда и была со всеми в прекрасных отношениях. Во внимание приняли доводы Виктора о беременности невесты и времени на раздумье супругам судья не дала: расторгла брак и присудила Игорешу матери – тот захотел остаться с мамой. Виктора покоробило. «Неблагодарный!» Но вида он не подал: на суде был двумя руками «за» – ребенок должен жить с матерью. Это и невеста без конца повторяла, не на суде, конечно, а Виктору на ушко, когда наедине оставались.

Из квартиры Наташу с сыном выписали в тот же день, штамп о расторжении брака в паспорт влепили.

Связи решают всё.

Виктор помог Наташе собрать вещи. Куда она пойдет с ребенком, не спрашивал. Сначала, наверное, к какой-нибудь знакомой. Потом от безысходности помирится с матерью и переедет к ней. Места в старой квартире достаточно. Разместятся. Да и школа рядом, через дорогу. Незаметно сунул в карман Наташиного плаща деньги. «Хватит на первое время, а дальше сама – не маленькая уже, пора зарабатывать». И от алиментов бегать не собирался, все чин по чину, четверть от всего дохода. Ведь Игореша – родная кровиночка. В новом браке, если верить УЗИ, должна была родиться дочь. А тут наследник. Продолжатель рода. Хлебнет с мамкой жизни и поймет, кто его больше любит. Сам к отцу приползет.

«Эх! – вздыхал при друзьях Виктор. – Не будь Наташа такой дурой, всё могло сложиться иначе. Кто ей мешал учиться, книги умные читать? Игореша давно не грудной, а она все вокруг него квочкой!»

Паскудность ситуации Виктор не осознавал и ни в чем не раскаивался. Просто трофей-Наташа потеряла актуальность. Вот раньше, бывало, выходил Виктор на перекур с друзьями где-нибудь на вечеринке, и давай жаловаться, каково это взять жену-девственницу. Неопытную, зажатую. Учить ее интимным премудростям, вытесывать из полена буратину. Еще и содержать.

На самом деле Виктор балдел от мысли, что юная Наташа только его. Личная. Банка меда, которую он открыл и черпал из нее один-единственный.

Кто в компании, кроме него, мог похвастаться тем, что был у жены первым? Никто!

Вот где кайф!

Сломалось всё внезапно, обычным вечером. Тоже на вечеринке. Много пили, курили и говорили. Но покурить вместе с мужиками вышла жена одного из друзей, новая в компании, приезжая, потому дерзкая. Психолог по образованию. И когда Виктор затянул при ней песню о трудностях с девственницами, осадила его: «Ты и есть Витя-целка? Наслышана».

Виктор тогда дар речи потерял. А баба та языком все молола и молола. Да так лихо! Выставила Виктора и махровым ретроградом, и ссыкуном, побоявшимся связываться с опытной женщиной; и, возможно, импотентом. Почему нет? В моральном смысле точно импотент! Не способен всерьез увлечь сверстницу, слабый в сексе, испугался сравнения с другими любовниками, вот и прилип к школьнице. Кто еще за такого недоделанного замуж пошел бы?

Разругались в пух и прах. Со временем помирились, общение возобновили, вечеринки, но разговор тот, хихиканье друзей и обидное прозвище, о котором Виктор не подозревал, из памяти не стерлись.

Вот, оказывается, каким его видели со стороны! А друзья-то хороши! Главное, все прошлые годы завистливо молчали, а теперь, понимаешь, смешно им стало! Витя-целка… Суки!!!

Ну ничего! Смеется тот, кто смеется последним!

И завертелось у Виктора со сверстницей, умницей-красавицей юристкой. Правда, замеченной в отношениях с женатиками. Но кто без греха! Да и опыт, опять же. Что та психолог болтала: побоялся сравнения с другими мужчинами? Не смог увлечь опытную женщину? Ну-ну…

Друзья, конечно, утерлись.

Только Наташа жила в абсолютном неведении. Готовила обеды, возилась с сыном. Плыла по течению перышком, медленно и плавно, как сейчас по дороге плыл-тащился рейсовый автобус.

Проехали еще одну остановку. Вдалеке показался Энск.

Наташа вспомнила, как после развода собрала вещи, доволокла чемоданы к остановке у дома, села на лавочку и впервые в жизни не смогла сообразить, что делать дальше. В голове пустота. В сердце ничего, кроме обиды и вялой злости. Ведь помани Виктор назад, побежала бы прикормленной собакой без раздумий и сомнений. Потому что другого существования уже не помнила, превратилась из человека в безвольную кашу, от которой самой противно. Стала тенью себя прежней: юной и свободной. Будто и не было ее никогда. Были лишь Виктор и Игореша, а она подле них верной душой. Ни мнения своего нет, ни внутренней опоры, ни готовности жить самостоятельно. Даже мечты заветной не имеется… Так чем она лучше собаки? Собака и есть.

Если так, то выход тоже нужен «собачий» – найти нового хозяина. Но будет ли он любить Игорешу, как родного? Вряд ли. Да и кому нужна… баба с довеском. Так мать себя называла: осталась одна еще в молодости и никого к себе не подпустила.

Вот и дочь теперь – баба с довеском. При живом-то Викторе.

Наташа поморщилась. Возвращаться к матери не хотелось. Это словно в прошлое вернуться, но не победителем, а безногим калекой. К подругам идти? Так нет их, спасибо Виктору. Да и сама сплоховала – побоялась в обход мужа дружбу водить. Виктор объяснял: «Подруг множество, а муж один! От него дети!» И был прав. По крайней мере, в тот момент, когда подруг было множество.

Бежать? Да!

Вот теперь можно было бежать без страха опозориться! Подальше от Виктора, его лживых друзей и беременной любовницы. От недовольной матери! От знакомых и соседей, которые смотрят с жалостью или насмешкой! Начать новую, самостоятельную жизнь! Только делать всё надо с умом. Ведь ребенок на руках! Ответственность какая!

Вместе с Игорешей и чемоданами Наташа притопала к Вере Ильиничне. Та жила неподалеку. Наташа познакомилась с ней несколько лет назад в детской поликлинике. Вера Ильинична работала массажисткой, и Наташа водила к ней сына совсем малышом. Не скупилась на подарки, внимательно выслушивала советы и, главное, следовала им. Так и сдружились. Или, как любил говорить Виктор, взаимовыгодно сблизились.

Однажды во время сеанса женщины заговорили о жизни, о жилье, и Вера Ильинична, младшая сестра которой трудилась в Энске заведующей дома престарелых, рассказала интересную вещь. Оказывается, сотрудникам дома престарелых давали жилье, оставшееся после смерти одиноких стариков. Квартиры, частные дома. И после десяти лет безупречной работы, это жилье закреплялось за человеком, даже если он потом увольнялся.

– Да-да, так и есть, – подтвердила Вера Ильинична свои давние слова, когда Наташа с Игорешей напились чаю в ее теплой кухне и успокоились после рассказа о разводе. – Дадут жилье, если примут тебя на работу. Только кем, Наташ? Медицинского образования у тебя нет. – Вера Ильинична протянула притихшему Игорю пряник.

– Никакого нет, – вздохнула Наташа. – Но я могу работать дворником. Или кухаркой. Я хорошо готовлю!

Вера Ильинична закивала в ответ:

– Конечно, милая моя. Кем-нибудь устроишься. Там всегда нужны люди… – Она сделала паузу. – Тяжелое место. Не все выдерживают с больными стариками. Так еще и психбольница в том здании… – Она вздохнула, раздумывая над тем, справится ли Наташа. Ведь не привыкшая к работе. Жила при муже как у Христа за пазухой, ни в чем не нуждалась. Французскими духами насквозь пропахла. Куда ей к швабрам и половым тряпкам, к уткам и клизмам? Ой-ой!

– Помогите, пожалуйста, – с чувством прошептала Наташа и Вера Ильинична, отогнав сомнения, потянулась за телефоном, звонить сестре в Энск.

Дело было в четверг.

В пятницу Наташа сходила к Игореше в школу, сообщила, что они переезжают, сдала учебники и взяла справку для перевода сына в другую школу.

Утром понедельника Наташа с Игорешей уехали.

***

От междугородного автовокзала до психбольницы добираться пришлось через весь город. Сначала на одном троллейбусе, потом на другом.

В какой-то момент Наташа потерялась. Точнее, растерялась, так как в Энске бывала редко. Когда-то давным-давно приезжала на экскурсию со школой. Потом через год на олимпиаду по географии. Позже вместе с Виктором привозила Игорешу на обследование в центральную больницу. Две недели прожила здесь в тревоге и заботах. Вот и сейчас вся тряслась.

И не зря.

Клавдия Ильинична, заведующая домом престарелых, приняла ее прохладно. Видимо, Вера Ильинична позвонила ей еще раз, уже после отъезда Наташи, и рассказала судьбу разведенки в подробностях. Брать заведомо не приспособленного к тяжелой работе человека, прописывать, заводить трудовую книжку, возиться с приказами, выделять жилье – и всего на две – максимум три недели, ведь больше балованная фифа не продержится, казалось сплошной профанацией.

Цепкий взгляд Клавдии Ильиничны скользнул из-под очков по застывшему у дверей Игореше.

Еще и ребенок. Значит, дополнительные больничные будут, отгулы и прочие нарушения графика дежурств.

Наташа уловила настроение заведующей и принялась уговаривать:

– Вы не пожалеете, Клавдия Ильинична! Я очень старательная, и в школе училась хорошо. Вы посмотрите аттестат – там одни пятерки-четверки. Троек нет! И полы мыть умею, и стирать. Мы с мамой вдвоем жили. Отец умер от язвы желудка, я еще маленькая была. Вы только дайте шанс! И сынок у меня здоровенький. Не болеет.

К щекам прилила кровь – не привыкла Наташа врать, да еще так открыто. Игореша был слаб здоровьем. Уж кто-кто, а Вера Ильинична это знала и, скорее всего, сестре рассказала. Но почему не отказала сразу? Наташа поняла бы отказ и искала для себя другие пути.

– На новом месте даже деревья болеют, – произнесла Клавдия Ильинична таким тоном, что у Наташи внутри все рухнуло. Но внезапно добавила: – Возьму на испытательный срок. Иди в отдел кадров, оформляйся. Жилье дадим временное, рядом со школой.