Читать книгу Последний дубль Декстера - Джеффри Линдсей - Страница 7

Глава 5

Оглавление

На следующее утро я проснулся от доносившихся с кухни лязга кастрюль и ароматов кофе и жареного бекона. Я чуть было не выпрыгнул из кровати, но тут вспомнил, что сегодня суббота, и повалялся еще несколько блаженных минут в постели, наслаждаясь мыслями о том, что мне никуда не нужно идти, ничего не нужно делать, а Рита уже приготовила восхитительный завтрак. И главное, я могу кататься как сыр в масле, не сомневаясь в том, что в мире царят тишина и порядок и мне не нужно подниматься на бой с каким-нибудь драконом. Я мог посвятить весь день ничегонеделанию, и – что еще лучше – никто не будет таскаться за мной по пятам, запоминая каждый мой жест и поступок.

Я лежал в полудреме, наслаждаясь ароматами из кухни, позволяя мыслям лениво ворочаться в голове, и все было прекрасно до того момента, пока в памяти не всплыл давешний сон на диване. И стоило образу Джекки Форрест снова возникнуть перед моими глазами, как я едва не вывалился из кровати. Ну почему, почему она никак не оставит меня в покое?!

Все умиротворение разом испарилось; я встал, доплелся до ванной, принял душ, оделся и отправился на кухню, надеясь, что завтрак вернет мне хорошее настроение. Лили-Энн сидела на своем высоком стульчике, сражаясь с яблочным пюре. При виде меня она лягнула стол и радостно завопила: «Дада-а!» – как называла меня в последнее время.

Я задержался у ее стульчика и пощекотал ей подбородок.

– Лили-Вили, – сказал я, и она радостно захихикала. Я вытер яблочное пюре с пальца и сел на свое место.

Рита с улыбкой повернулась ко мне от плиты.

– А, Декстер, – сказала она. – Кофе готов. Завтракать будешь?

– Помру, если не позавтракаю, – признался я, и спустя пару секунд передо мной оказалась кружка дымящегося кофе и груда тостов собственноручного Ритиного приготовления. Не знаю, что она туда кладет, но других таких я не пробовал. После четырех тостов и дольки идеально спелой дыни с тремя ломтиками хрустящего бекона я отодвинулся от стола и не спеша допил вторую кружку кофе, размышляя о том, что смысл в нашем недолгом и болезненном существовании, возможно, все-таки есть.

Где-то на половине третьей кружки на кухне появились Коди и Эстор. Они вошли вдвоем, ворчливые и помятые со сна. Коди щеголял в пижаме с Трансформерами, Эстор – в безразмерной футболке с изображением чего-то похожего на утконоса, и оба плюхнулись на свои стулья так, словно из них разом вынули все кости. Явно еще не проснувшийся Коди молча впился зубами в тост, а вот Эстор уставилась на свою тарелку так, словно увидела большую груду опарышей.

– Если я съем все это, то растолстею, – заявила она.

– Ну, не хочешь – не ешь, – жизнерадостно отозвалась Рита.

– Но я хочу есть, – заныла Эстор.

– Хочешь, дам вместо тостов йогурт? – предложила Рита.

– Терпеть не могу йогурт, – продолжала ныть Эстор.

– Не любишь йогурт – ешь тосты, – невозмутимо ответила Рита. – Или ходи голодная. Только, пожалуйста, не ной, ладно?

– Я не ною! – заныла Эстор, но Рита, не обращая на нее внимания, вернулась к плите. Эстор метнула в ее спину убийственный взгляд. – Не семья, а уроды какие-то, – буркнула она, но все же откусила кусок тоста, а к моменту, когда я поставил на стол пустую чашку, уже покончила с ним и принялась за второй.

Я едва не соскользнул в то блаженное состояние, в котором пребывал, едва проснувшись, но из него меня выдернула Рита.

– Давайте, доедайте быстрее, – весело объявила она. – У нас сегодня уйма дел.

Каким-то очень уж зловещим предзнаменованием прозвучали эти слова. Уйма дел? Каких? Я попробовал вспомнить, что у нас такого неотложного, ради чего стоило бы жертвовать законным субботним ничегонеделанием. В голову не пришло ровным счетом ничего. Похоже, Рита настолько сосредоточилась на одной ей известных неотложных задач, что решила: мы можем получить весь список с помощью телепатии. А поскольку мою телепатическую антенну, судя по всему, сдуло, я так и не понял, к чему готовиться, а спрашивать постеснялся.

Хорошо еще, Эстор не страдала подобной застенчивостью.

– Я хочу в супермаркет, – заявила она. – Почему это я должна заниматься какой-то фигней с вами?

– Ты еще недостаточно взрослая, чтобы ходить в супермаркет одна, – возразила Рита. – И потом…

– Мне уже почти двенадцать, – шипящим от возмущения голосом перебила ее Эстор. «Двенадцать» прозвучало у нее так, словно этот возраст уже требует регулярного наблюдения у геронтолога.

– Ну, может, тебе это и представляется серьезным возрастом, – рассудительно произнесла Рита. – Но первым признаком взросления являются… Коди, прекрати барабанить по столу. Ступайте, оденьтесь… только во что не жалко.

– А мне ни во что не жалко, – по обыкновению едва слышно объявил Коди.

– Почему, почему мне никогда не дают делать, что я хочу?! – вопросила Эстор, и Лили-Энн радостно подхватила: – Хочу! Хочу! Хочу!

– Потому что мы все одна семья, и нам нужно… Декстер, можешь ты утихомирить дитя?

– А если я не хочу быть этой семьей? – поинтересовалась Эстор.

– Что ж, – Рита подошла к столу и принялась собирать грязную посуду, – если знаешь другой способ обставить свою комнату в новом доме… Декстер, бога ради, сделай что-нибудь с Лили-Энн; у меня голова уже болит от шума.

– Никакой это не новый дом, – буркнула Эстор, но мысль о собственной комнате явно поубавила ей противоречивого духа. По правде говоря, единственный энтузиазм, который я у нее наблюдал, связывался с мыслями о переезде в новый дом, где у нее впервые в жизни появится собственное помещение, – впрочем, просто взять и признаться в этом она, разумеется, не могла.

– Для нас он новый, – возразила Рита. – И станет еще новее, когда мы его покрасим и… Декстер, бога ради, унеси отсюда этого ребенка и одень его. Будь так добр.

Я встал и подошел к стульчику Лили-Энн. Та с энтузиазмом колотила ложкой по жестяному подносику.

– Дада-аа! Кадябодя! – завопила она при моем приближении, радостно вскинув ручки в воздух. Я отстегнул металлический подносик, поднял ее в воздух, и она с истовостью и непосредственностью, свойственной лишь безоблачному детству, врезала мне ложкой по носу. – Дада-ааа! – радостно повторила она, а я так и стоял с перепачканным яблочным пюре носом и слезящимися глазами.

– Ох! – только и нашелся что сказать я.

Я понес Лили-Энн переодеваться, и бубнеж Эстор стих за спиной. Зато я, к своей радости, узнал-таки, что за неотложные задачи меня ожидали. «Одеться во что не жалко» для Коди и «покрасить» для Эстор… Обладая столь острым дедуктивным умом, как у меня, нетрудно догадаться, что мы собираемся на субботник в новом доме скорее всего дабы орудовать кистями, и валиками, и банками краски пастельных расцветок. Не совсем, конечно, то блаженное времяпровождение, на которое я рассчитывал, однако бывает судьба и пострашнее, чем красить свое – по-настоящему свое! – новое жилище.

Я вымыл и переодел Лили-Энн и усадил ее в манеж. Потом смыл яблочное пюре и сопутствующие субстанции с себя самого, переоделся соответственно планам на день и принялся таскать краску, и валики, и тряпки из гаража в багажник машины.

Потом я вернулся в дом и посидел с полчаса, наблюдая за приливами и отливами хаоса, царившего в нем, пока собирались все остальные. Уму непостижимо, как ухитрялись они усложнять все самые простые задачи: Эстор никак не могла найти старых чулок, подходящих по стилю к ее старым шортам, а когда я предположил, что их цвет не имеет значения, если она все равно перепачкает их краской, насупилась как туча. Потом в гостиную вышел Коди в старой футболке с Губкой Бобом, и Эстор завопила, что это ее майка и пусть он немедленно отдаст ее законной владелице. Они ругались на тему, чья эта майка, до тех пор пока Рита не вынесла Коди майку с Аватаром, которую он отказался надевать, потому что еще не разлюбил Аватара и не хотел пачкать его краской. Потом вышла Эстор в таких коротких шортиках, что я бы назвал их скорее джинсовыми стрингами, и еще битых десять минут сражалась с Ритой за право носить то, что ей хочется.

Коди собрался первым и уселся рядом со мной. Еще некоторое время мы сидели рядом, по-мужски молча и наблюдая за тем, как Рита с Эстор на протяжении еще десяти минут пробуют все новые туфли, майки, шорты, заколки и шапки, сражаясь по каждому поводу и без него. Когда они наконец подготовились к выходу, я ощутил такую усталость, что вряд ли смог бы удержать в руке кисть. Однако в итоге мы втиснулись в автомобиль, и я повез всех в новый дом.

День выдался на удивление мирным. Коди с Эстор оставались каждый в своей комнате, покрыв толстым слоем краски почти все, до чего дотянулись, и даже немного стены, которые и предполагалось красить. Рита выкрасила кухню, а потом и столовую, то и дело отвлекаясь, чтобы присмотреть за Коди и Эстор, а Лили-Энн сидела в своем манежике в будущей гостиной и осуществляла общее руководство процессом.

Я нашел себе работу на улице: подрезал кусты, красил изгородь, а еще отыскал два муравейника – правда, сделал это довольно болезненным способом, наступив на них. Нашлось и кое-что похуже: где-то по соседству явно проживала очень большая собака. К счастью, к крану на боковом фасаде оказался прикреплен шланг.

Ближе к обеду я съездил на Дикси-хайвей и купил там две большие пиццы, одну с сыром, вторую с двойной дозой пепперони; мы уселись на огороженном пятачке, где предстояло находиться нашему бассейну (если мы придумаем, конечно, как вычерпать из воды всю ряску), и устроили пир. Зеленая изгородь зияла прорехами, сквозь которые виднелась металлическая сетка, зато это принадлежало нам.

– Господи, – с чувством произнесла Рита, оглядывая наши новые владения. – Все это так… – Она помахала куском пиццы, требуя моего внимания. – Даже не верится, что все это наше… Да, Декстер, помнишь, Карлин говорила, что ее племянник занят обслуживанием бассейнов?

– Племянник Карлин работает юристом, – отозвался я. Я совершенно определенно помнил, как познакомился с ним на Рождество и он вручил мне целых три визитки.

– Что? – удивилась Рита. – Не говори ерунду, с чего это юристу чистить басс… а, так это ты про Дэнни. – Она мотнула головой и откусила кусок пиццы. – М-м… Нет, я про Марка. Младшего брата Дэнни, – уточнила она с набитым ртом, так что разобрал я ее слова не без труда. – Нам так и так придется вычерпать отсюда все это дерьмо, чтобы… Однако мы могли бы сэкономить кучу денег, если… – Она откусила еще пиццы и на этот раз молчала, пока не проглотила все без остатка. – Я хочу сказать, вряд ли это так трудно. Ну, и ограду надо отремонтировать, а это тоже денег стоит… Но мы ведь сможем покупать удобрения в магазине оборудования для бассейнов, верно? И если ты не поленишься… Коди, ты же весь в кетчупе… дай вытру! – Рита придвинулась к Коди и вытерла ему лицо бумажной салфеткой, несмотря на его сопротивление. – В общем, – закончила она, отодвинувшись от Коди, – мы могли бы на этом сэкономить. А эти деньги пустить на зеленую изгородь, потому что она дороже всего.

– Идет, – согласился я, не до конца понимая, во что ввязываюсь.

Рита счастливо вздохнула.

– Ну и отлично, – улыбнулась она, и мне ничего не оставалось, кроме как согласиться с ней.

Ближе к полшестому мы решили, что на сегодня довольно. Мы отмыли кисти, отмылись сами (насколько это возможно, конечно) и снова забрались в машину. По дороге домой я включил кондиционер на всю катушку: весь день нам приходилось обходиться без него, поскольку электричество в новом доме еще не включили, и хотя день выдался не жаркий, осенний, мы все пропотели как свиньи.

Следующий день стал повторением субботы, разве что начали мы на час позже: как-никак, воскресенье. Все прошло в точности как накануне за единственным исключением: за обедом я съездил в «Бургер-Кинг». К своему удивлению, я обнаружил, что работа меня не раздражает. Точнее, я впал в некое подобие нирваны, позволяя краске ложиться на стену, казалось, без малейших усилий со своей стороны. Я даже испытал некоторое потрясение, увидев, сколько успел сделать за день. Я стоял, смотрел на свежеокрашенный дом и впервые за все это время начинал ощущать себя собственником. Я обошел весь дом, представляя, как мы совсем скоро здесь поселимся. Ощущение оказалось вполне даже из приятных.

В общем, утром в понедельник я пришел на работу со слегка ноющими от физического труда мускулами, но, несмотря на это, в хорошем расположении духа. Я смыл с волос и рук почти всю краску, чуть больше ее осталось под ногтями, и ощущение самодовольного удовлетворения не оставляло меня до тех пор, пока я не подошел к своему рабочему месту. И не увидел, что на моем стуле восседает Роберт Чейз, поедая pastelito с гуайявой и прихлебывая кофе из моей личной кружки. На столе перед ним красовалась огромная коробка с ленчем. Рядом с коробкой стояли две большие пластиковые кружки с крышками, и я вдруг не без раздражения сообразил, что из моей кружки он пьет исключительно потому, что она моя – то есть он начинает новую рабочую неделю Мной.

– Привет, Декстер, – произнес он с лучезарной ухмылкой. – Как провели выходные?

– Очень славно, – ответил я, усаживаясь на шаткий складной стул для посетителей.

– Что ж, круто, – сказал Чейз. – Что, с детьми возились? Горки-карусели, да? На качелях качали?

Я смотрел на него, как он сидит за моим столом, на моем стуле, как пьет мой кофе из моей кружки, и вдруг понял, что мне не хочется вести милую беседу с человеком, изо всех сил старающимся стать мной. Однако то, что мне хотелось сделать с ним на самом деле, требовало более интимной обстановки, нежели эта, в самом сердце полицейского управления, требовало некоторого времени без помех, а также нескольких рулонов изоленты. И конечно, рано или поздно Роберта хватились бы на телевидении, а значит, у меня не оставалось иного выбора, кроме как разыграть это по всем правилам. Поэтому я потянулся через стол – мой стол! – и взял из коробки pastelito.

– Труд, только труд и никаких забав, – заявил я, откусывая кусок. – Боюсь, вам это будет неинтересно.

– Вовсе нет, – возразил Роберт. – Я хочу сказать, проводить время с детьми, это… это важно.

– Ну да, – согласился я. Сандвич оказался чертовски хорош. – А вы? – поинтересовался я скорее из вежливости. – Как ваши выходные?

– О, – он пожал плечами. – Ну, я летал в Мексику.

– Правда? – удивился я. – И куда?

Чейз отхлебнул кофе – из моей кружки! – и отвел взгляд.

– Ну… – начал он. – Есть там такое место… я туда все время летаю. Ну, типа… – Актер сделал еще глоток. – Типа частный курорт. Там меня знают, поэтому я могу… расслабиться, что ли. Ничего особенного. Типа, так. – Он похлопал ладонью по столу и снова ослепительно улыбнулся. – А вы? Что вы делали с детками? Вы говорили, у вас трое?

Я смотрел на него, сидевшего за моим столом и старавшегося сделать вид, будто его интересует моя простая жизнь, – и заявлявшего при этом, что в полете в Мексику на выходные нет ничего особенного. И, раз уж я начал питать к нему откровенную антипатию, я решил, что моя жизнь его не касается.

– Ух ты, – сказал я. – Должно быть, это недешево обходится. Взять хотя бы билеты… А вы ведь можете летать только первым классом. Ну, чтобы вас не беспокоили и все такое. Сколько же это выйдет? Пара тысяч? А ведь еще частный курорт? В жизни о таких штуках не слышал. Наверняка тоже недешево.

Чейз снова отвел взгляд, и я, к великому своему удовлетворению, даже сквозь загар увидел, как он покраснел. Актер смущенно кашлянул.

– Ну, вы знаете… – пробормотал он. – Бонусные мили, скидки… – Чейз сделал жест рукой, словно отмахиваясь от всякой ерунды. При этом он, очевидно, забыл, что держит в руке кружку с кофе. И в результате плеснул кофе на мой стол, забрызгав даже дверь. – Ох, черт! – спохватился он. – Извините, – Роберт сорвался с места и устремился к двери. – Пойду салфеток принесу, – бросил он через плечо.

Пару секунд я смотрел ему вслед. Даже странно, как такой самодовольный красавчик может вдруг превратиться в обыкновенного растяпу. Может, стоит сменить тему? Неужели разговоры о его привычках настолько выводят его из равновесия? Или он пытается скрыть что-то еще помимо своего богатства?

Да нет, вздор. Это просто я по своему обыкновению выискиваю во всем темную сторону – даже там, где ее нет. Я отмахнулся от этой мысли и оглядел стол, оценивая ущерб. Кофе пролился точно на промокашку, так что мне повезло. Только одна небольшая капля угодила на верхнюю папку, но наверняка не просочилась внутрь, а маленькое пятнышко на обложке вряд ли кто-то заметит.

Роберт вернулся почти бегом, сжимая в руке ком бумажных полотенец, и я отошел от стола, чтобы не мешать ему с уборкой. Занимался он ею лихорадочно, не переставая бубнить: «Извините. Черт. Извините бога ради». Зрелище вышло довольно жалкое, и мне его стало почти жаль. Однако же, разумеется, жалость не относится к тем чувствам, на которые я способен, а если бы и был, то уж наверняка не стал бы растрачивать его на Роберта. Поэтому я просто стоял, смотрел на него, и у меня даже почти получалось не ухмыляться.

Роберт успел вытереть почти весь кофе, когда зазвонил телефон. Я перегнулся через него и дотянулся до трубки.

– Морган, – буркнул я.

– Ты мне нужен, – произнес знакомый голос ворчливо и при этом властно. – И папку с делом захвати.

– Каким еще делом? – не сразу понял я.

– Девицы на помойке, – прошипела Дебора. – Господи, Декстер. – В трубке послышались короткие гудки, и я несколько секунд стоял, тупо глядя на нее и пытаясь понять, что задумала моя сестра. Дело вела не она – на него назначили Андерсена, а значит, Дебора формально не имела к нему никакого отношения. Разве только в качестве наблюдателя, назначенного в помощь Джекки Форрест, чтобы та познакомилась с расследованием настоящего убийства. Ну да, возможно, она хотела продемонстрировать Джекки, на что похожа жизнь следователя… и эксперта. Отсюда следовало, что Джекки, возможно, сейчас с ней. И при мысли об этом внутри у меня что-то вспыхнуло и принялось разгораться – до тех пор пока я не вспомнил, как зол на нее за то, что она заняла столько места в моих мыслях. Однако же я не мог не обращать внимания на зов сестры, не рискуя огрести один из ее фирменных хуков правой, поэтому приходилось подвергнуть себя угрозе одного из самых бестолковых человеческих чувств, представ перед глазами Джекки.

Я тряхнул головой и повесил трубку. Роберт как раз закончил уборку и стоял с мокрыми салфетками в руке.

– Что-нибудь случилось? – спросил он.

Я взял со стола перепачканную кофе промокашку и кинул ее в мусорную корзину.

– Нас зовут, – объявил я. – И коробку с сандвичами захватите.

Последний дубль Декстера

Подняться наверх