Читать книгу Куриный бульон для души. 101 история для мам. О радости, вдохновении и счастье материнства - Джек Кэнфилд - Страница 13

Когда мне было двадцать шесть, я родила прекрасного сына: у Джорджа были черные волосы и зеленые глаза, обрамленные длиннющими ресницами. Он заговорил в девять месяцев, начал ходить в десять и научился кататься на лыжах, когда ему было два года. Он был моей радостью, и я не знала, что способна любить кого-то так, как любила его.

Как и все мамы, я часто думала о том, кем Джордж станет, когда вырастет. Может быть, инженером. Совершенно точно лыжником. Он был так умен, что ему нашлось место в школе для одаренных детей. Однажды, когда я хвасталась сыном перед подругой, она сказала:

– Хорошо, что Джордж оказался идеальным ребенком. А ты любила бы его, если бы он не был таким?

Ее вопрос заставил меня задуматься, но потом я забыла о нем – до следующего года.

Однажды, когда Джорджу было восемь лет, он проснулся и не смог разогнуть ступню. Он мог ходить, опираясь лишь на пятку. Пока мы водили его по врачам, спазмы поднялись вверх по ноге и начали сковывать и вторую. Перебрав множество диагнозов, мы выяснили, что его поразила торсионная дистония – состояние, близкое к церебральному параличу. Он будет жить, но потеряет способность ходить, если вообще сможет контролировать большую часть мышц, сведенных болезненными непроизвольными спазмами.

Я возненавидела Бога – за то, что он по какой-то ошибке доверил мне ребенка-инвалида; себя – за то, что мои гены сделали моего сына больным; Джорджа – за то, что он такой кривой и скрюченный.

Мне было стыдно ходить с ним по улице: люди глазели и быстро отводили взгляд либо смотрели на нас с жалостью. Иногда мне самой не хотелось на него смотреть, чтобы не видеть его уродства. Я кричала, чтобы он выпрямился, чтобы скрыл свою беспомощность. Он улыбался и отвечал:

– Мама, я стараюсь.

Он больше не казался мне красивым: я видела его скрюченные ноги, руки, спину, пальцы. Я больше не хотела любить его, потому что боялась потерять. Я перестала мечтать о том, кем он станет, потому что он вообще мог не дожить до зрелого возраста. Я постоянно думала о том, что не смогу потанцевать с ним на его свадьбе.

Увидев, как Джордж своими искривленными ногами пытается стоять на любимом скейтборде, я почувствовала, как разбивается мое сердце. Я отняла у него скейтборд и убрала в шкаф, сказав, что достану «как-нибудь потом».

Я осознала, что Джордж учил меня; эта любовь была уроком.

Каждую ночь, когда мы читали перед сном, Джордж задавал мне один и тот же вопрос:

– Как думаешь, если мы очень сильно помолимся, я смогу ходить, когда проснусь?

– Нет, но я думаю, что нам все равно нужно помолиться.

– Но мама, дети зовут меня больным уродом и больше со мной не играют. У меня больше нет друзей. Я их ненавижу. Я ненавижу себя.

Мы испробовали все возможные лекарства, диеты и врачей. Я вступила в Общество медицинских исследований дистонии и основала Общество дистонии в Англии. Я посвятила жизнь тому, чтобы найти исцеление этой болезни. Я хотела, чтобы мой сын снова стал нормальным.

Понемногу, глядя на то, как спокойно Джордж относится к своей болезни, я смогла с ней смириться, но страх по-прежнему не давал мне ничего делать. Затем подруга затащила меня на групповую медитацию. Ежедневные практики помогли мне найти умиротворение.

До тех пор я чувствовала себя спокойно, только когда мне было легко жить; теперь же я испытывала такую сильную любовь, что даже не понимала, как такое возможно. Я осознала, что Джордж учил меня; эта любовь была уроком.

Тогда я поняла, что Джордж был и всегда будет самим собой – пусть немного скособоченным, непохожим на других детей, но все равно он – мой сын. Я перестала стесняться того, что он не может стоять ровно. Я приняла тот факт, что он не вырастет и не будет иметь тех же возможностей, что и все остальные. Но он будет спокойнее, целеустремленнее и смелее всех, кого я знала.

В конце концов лечение стабилизировало состояние Джорджа. Он не контролировал ноги и мог ходить только с костылями. Но он не забросил лыжи. Опираясь на лыжные палки, он несся с гор с неумолимым упорством, которое принесло ему место в параолимпийской команде США по лыжному спорту. Он не мог ходить, но это не мешало ему кататься на лыжах.

Когда Джорджу было восемнадцать, он смог выпрямить одну ногу. Он выбросил один костыль. Через месяц ему не понадобился и второй. Он хромал, но ходил без поддержки. Вскоре он навестил меня. Я стояла в дверях и смотрела, как ко мне идет высокий красавец.

– Привет, мама, – ухмыльнулся он. – Потанцуем?

Недавно я ходила на встречу выпускников и слушала, как все хвастаются успехами своих детей.

– Мой сын музыкант.

– Моя дочь стала врачом.

Когда очередь дошла до меня, я не могла сдержать гордости:

– Мой сын может ходить. И он идеален.

Шерон Дрю Морген