Читать книгу Время прощать - Дженнифер Чиаверини - Страница 5

В понедельник, после занятия, Сара вручила свой фрагмент одеяла Диане. Та развернула его и, подняв за верхние концы, внимательно рассмотрела.

– Ты, наверное, все выходные над ним просидела. И как тебе удалось выкроить время? Твоя мама ведь еще здесь?

– Да.

Уловив в Сарином ответе странную нотку, Диана отвлеклась от одеяла. Под глазами у подруги залегли тени, и она то и дело устало посматривала через плечо.

– С тобой все в порядке?

Обычно Сара держалась спокойно и уверенно, а сегодня весь день была какой-то нервной и колючей.

– Все нормально. – Она вырвала из рук Дианы свой квадратик и сложила его. – Просто не хочу, чтобы Сильвия это увидела. Мы ведь, если помнишь, собирались сделать ей сюрприз. Так что давай поосторожнее.

– Да расслабься ты. Сильвия на кухне, а видеть сквозь стены она не умеет.

Диана взяла сложенный квадратик и спрятала его в сумку. Подруга все больше напоминала ей ее старшего сына Майкла, но для подростка такое поведение в порядке вещей. А у Сары какое оправдание?

Махнув на прощание Гвен, которая вела сегодняшнее занятие, Диана вышла из комнаты. Когда-то это была бальная зала. Паркет остался, но на возвышении для музыкантов теперь сидели одеяльщицы, чьи столы заменили пюпитры. Диане не довелось видеть игравший здесь оркестр, зато Сильвия и Агнесс его помнили. Они так красочно рассказывали о приемах, которые устраивались в поместье, что ей иногда казалось, будто она и сама на них присутствовала.

По пути к задней двери Диана заглянула на кухню, чтобы попрощаться с Сильвией. Та готовила ужин вместе с Сариной мамой. Они болтали и смеялись, как старые друзья. Может, из-за этого у Сары так испортилось настроение? Ей ни с кем не хотелось делить Сильвию и она ревновала ее к матери?

Диана поехала домой. Жила она в нескольких кварталах от кампуса. Сара однажды сказала ей, что серые каменные дома преподавателей и администраторов колледжа похожи на Элм-Крик, но Диана сходства не видела. Да, под окнами зеленели аккуратные дворики, а вдоль улицы тянулись деревья (дубы), и все-таки здания были хотя и большими, но далеко не такими величественными, как дом Сильвии, не такими старыми и, к сожалению, не такими уединенными. С некоторыми из своих соседей Диана охотно распрощалась бы. Например, с Мэри Бет – обладательницей идеальной прически и матерью идеальных детей. Уже почти десять лет она возглавляла Уотерфордскую гильдию квилтинга.

Припарковавшись, Диана прошла по тропинке, «в елочку» выложенной красным кирпичом, поднялась по ступенькам и взялась за латунное кольцо двери из граненого стекла. В доме было тихо, но насладиться покоем Диана не могла: скоро у Тодда заканчивалась репетиция. Бросив на пол сумку, а поверх сумки – пальто, она сдернула с себя полуботинки. До того как она начала шить одеяла в Элм-Крике, ее называли мамой-домоседкой, но сейчас она проводила больше времени в машине, чем дома.

Не обувая домашних туфель, Диана прошлепала на кухню, чтобы проверить автоответчик. На нем было одно сообщение. «Наверное, от Тима», – подумала она, пока перематывалась пленка. Во второй половине дня он обычно звонил с факультета химии, из своего кабинета, и говорил, когда вернется домой. Но на этот раз Диана услышала голос, похожий на голос мужа, но более молодой.

– Мама? – произнес Майкл. – Э-э… Ты только не сердись. – Такое начало не предвещало ничего хорошего. Диана закрыла глаза и вздохнула. – Мне вроде как нужно, чтобы ты за мной приехала. – Он помолчал. – Меня не отпустят, пока ты не заплатишь штраф.

– Не отпустят откуда? – спросила Диана у автоответчика. Через секунду до нее дошло. – Штраф?!

– Я в полиции. Не говори отцу, ладно?

Ничего не объяснив, Майкл повесил трубку. Диана, вскрикнув, бросилась в холл, накинула пальто, сунула ноги в ботинки и, запрыгнув в машину, понеслась к центру города. Сердце колотилось. Что он натворил? Во что на этот раз умудрился вляпаться? Прошлой осенью, когда он попался на вандализме, они с Тимом хорошенько его припугнули, и он дал клятву ни во что больше не ввязываться. Их семейный психолог предупреждал, что в поведении подростка могут наблюдаться скачкообразные изменения то в лучшую, то в худшую сторону, но чтобы такое… При мысли о возможных последствиях Диане стало не по себе. Видимо, ее сын сделал что-то страшное, раз его, пятнадцатилетнего, посадили за решетку до тех пор, пока родители не привезут деньги. «Сара правильно делает, что не заводит детей», – уныло произнесла про себя Диана, подъезжая к полицейскому управлению.

Она торопливо вошла в здание. Вдруг Майкл ранен, а полицейские, занятые своими делами, не обращают на него внимания, и он, запертый один в камере, медленно и тихо истекает кровью? Задыхаясь от волнения, Сара назвала имя сына первому же полицейскому, которого увидела.

– Он здесь? Он ранен?

– С ним все в порядке, мэм, – сочувственно ответил полисмен. Наверное, у него тоже были дети. – Просто влип в небольшую историю.

– Что за история? Могу я его увидеть? Давно он здесь?

Остановив поток вопросов, Диана глубоко вздохнула. В Элм-Крик она уехала около полудня, Майкл мог оставить сообщение вскоре после ее отъезда. Значит, он уже несколько часов сидел в окружении преступников? Такое влияние было нужно парню меньше всего.

Полицейский поднял руки, чтобы ее успокоить.

– Он провел у нас меньше часа. Ждет в кабинете.

– А что же он сделал?

– Катался на скейтборде в неположенном месте. Мы бы его не задержали, если бы у него были при себе деньги для уплаты штрафа.

У Дианы глаза полезли на лоб.

– Катался на скейтборде?! – взвизгнула она. – И за это вы упрятали ребенка за решетку?

Полицейский поежился:

– Да. Потому что кататься нужно в специально отведенных местах.

– Почему вы не позвонили мне в поместье Элм-Крик? Или моему мужу в колледж?

– Ваш сын настоял на том, чтобы мы вызвали именно вас, а не его отца. Но прерывать ваше занятие он не захотел.

Диана со стоном выдохнула, подумав: «Давно ли Майкл стал таким деликатным?» – и вслух сказала:

– Поверить не могу… – Она принялась рыться в сумке в поисках кошелька. – Мне, конечно, радостно слышать, что наша полиция так доблестно защищает горожан от скейтбордистов. Если б вы еще могли справиться с ворами, маньяками и террористами, которые разгуливают на свободе, было бы вообще замечательно.

– Маньяков и террористов в наших краях не слишком-то много, мэм.

– Сколько с меня? – отрывисто спросила Диана.

– Пятьдесят долларов.

Отсчитывая бумажки, она стиснула зубы, чтобы не разразиться тирадой, которая так и просилось наружу. Ничего, она прибережет ее для Майкла, и мало ему не покажется.

– Вот ваш выкуп. – Она подвинула деньги к противоположному краю стойки. – Теперь я могу забрать сына?

Через несколько минут Майкла привели. Его костлявая фигура, как всегда, тонула в мешковатой одежде, которая подошла бы Тиму, если бы тот носил черные джинсы и футболку с фотографией рок-группы «Аэросмит». Скомканную куртку Майкл держал под мышкой, а кепка была повернута козырьком назад.

– Это что – моя сережка? – воскликнула Диана, когда у него в ухе блеснуло золото.

Он кивнул.

– А вторая где?

– В твоей шкатулке. – Помолчав, Майкл добавил: – Ты никогда не говорила, что мне нельзя брать твои украшения.

– Я думала, об этом и говорить не надо. – В свое время Диана была против того, чтобы сын прокалывал себе ухо, но Тим тогда сказал: «Он спросил у нас разрешения, и мы должны его за это вознаградить. Может, меньше будет самовольничать». К тому же парень, слава богу, захотел проколоть себе только одно ухо, а не нос, не бровь и не язык. – Еще я никогда не говорила тебе, чтобы ты не поджигал дом и не печатал в подвале фальшивые деньги. Но ты ведь знал, что этого делать нельзя?

– Ну да, – пробормотал Майкл. – Типа того.

– Типа того? – Тут Диана вспомнила, что за ними наблюдают полицейские. – Пойдем, – резко сказала она и, взяв сына за плечо, вывела его из отделения.

Они молча поехали к школе, где учился Тодд. Майкл, сидя на заднем сиденье, пялился в окно. Диана ужасно злилась оттого, что впервые в жизни не могла сообразить, с чего начать нотацию. Когда они надолго застряли у светофора, Майкл наконец заговорил первый:

– Папа знает?

– Пока нет.

– Ты ему скажешь?

– Разумеется, скажу. Отец имеет право знать о том, что его старший сын, его наследник, его отрада и гордость, был привлечен к ответственности за нарушение закона.

Диана увидела в зеркале, как Майкл закатил глаза.

– Можно подумать, произошло что-то серьезное…

Загорелся зеленый. Диана поспешно тронулась с места.

– Это действительно серьезно, ты даже не представляешь себе насколько.

Они снова замолчали. Когда машина подъехала к школе, Тодд стоял у крыльца один, хлопая по колену футляром с трубой и глядя в небо. При виде его скорбной мордочки Диана почувствовала себя виноватой. Мальчик уселся рядом с братом на заднем сиденье.

– Ты опоздала, – сказал он так, будто прождал несколько часов или даже дней и уже решил, что его покинули навсегда.

– Извини, – ответила Диана, выводя машину на трассу. – Я бы приехала вовремя, если бы не пришлось забирать Майкла из кутузки.

– Ты был в тюрьме?! – воскликнул Тодд с ужасом и восхищением в голосе.

– Заткнись.

– А вот и не заткнусь!

Диана услышала глухой звук удара кулаком по ткани.

– Эй! – крикнула она, глядя то на дорогу, то в зеркало заднего вида и пытаясь понять, кто кого стукнул. – Не драться!

Тодд пробормотал, что в отличие от некоторых не намерен кончить за решеткой. Послышался новый удар.

– Прекратите! Кому сказано!

Как только они приехали домой, Диана отправила мальчишек по комнатам. Майкл, не сказав ни слова, сунул руки в карманы мешковатых джинсов и понуро зашагал наверх, а Тодд недоуменно разинул рот:

– А меня-то за что? Я же ничего не сделал!

«Оставь мать в покое хотя бы на несколько минут, пока она не озверела!» – чуть было не сказала Диана, но, вовремя спохватившись, сложила руки и в упор посмотрела на ребенка:

– Твоя комната – не ГУЛАГ. У тебя есть домашняя работа, книжки, телевизор и полмиллиона компьютерных игр. Займись всем этим до ужина, чтобы я могла успокоиться и решить, как лучше преподнести новость вашему отцу. О’кей?

– Не понимаю, почему ты наказываешь меня, когда накосячил Майкл, – пробормотал Тодд, состроив хмурую гримасу.

Диану неожиданно захлестнула волна жалости. Жалости к Майклу. Ее младший сын всегда был примерным ребенком и не понимал поступков старшего, как в общем-то и она сама. При этом он как будто совсем ему не сочувствовал, не проявлял солидарности с ним. Вот что огорчало Диану. Иногда ей даже хотелось, чтобы Тодд стал более похожим на Майкла, и они, как часто случается, образовали единый фронт «Дети против родителей». Майклу был очень нужен союзник.

Она приобняла Тодда.

– Ну пожалуйста, иди.

– Ладно, – уступил он и поплелся к себе.

Диана хотела напомнить сыну, что после репетиции он всегда шел прямиком в свою комнату: клал на место трубу и садился за уроки, чтобы к ужину освободиться, а потом играть в баскетбол с соседскими детьми. Но промолчала.

Когда она стояла у плиты, зазвонил телефон.

– Привет, дорогая, – сказал Тим, – как прошел день?

– В целом обыкновенно, – Диана вытерла руки и взяла трубку поудобнее, – только благодаря твоему сыну у меня прибавилось седых волос. Вот и все.

Она представила себе, как муж откидывается на спинку кресла, снимает очки и массирует пальцами глаза.

– Что он натворил?

Тим выслушал объяснения Дианы и, тяжело вздохнув, заключил:

– Могло быть и хуже.

Тим часто так говорил, но сейчас Диана ожидала иной реакции.

– Ты шутишь? Что может быть хуже, чем загреметь в полицию?

– Загреметь в полицию за то, из-за чего действительно стоит сажать людей за решетку.

Конечно, муж был прав.

– Как будем действовать?

– Постарайся не нервничать. Я приеду, и мы решим, что делать. – Голос Тима прозвучал успокаивающе. – Все будет хорошо. Вот увидишь.

– Дай бог.

Диана не была в этом так уверена. Она боялась, что через несколько лет Майкл пришлет ей открытку ко Дню матери из камеры смертников. Правда, с шестого класса он вообще не дарил ей открыток ко Дню матери.

Ужин прошел тяжело. Майкл сидел мрачный, ожидая наказания. Диана сосредоточенно передвигала кусочки еды по тарелке, зная, что, стоит ей взглянуть на старшего сына, она обязательно рявкнет: «Не сутулься! Сними сейчас же кепку! Убери локти со стола! И, ради всего святого, не попадай больше за решетку!» Только Тодд вел себя как ни в чем не бывало: болтал о новой форме для их оркестра, о ребятах из команды по плаванию, которые решили собирать деньги, продавая конфеты. Диана спросила себя, действительно ли он не чувствует, как все напряжены, или старается разрядить обстановку, чтобы старшему брату не сильно влетело. Второй вариант был лучше, хотя заговорить себе зубы Диана, конечно, не позволила бы.

После ужина Тодд пошел гулять с друзьями, а Майкл уныло поплелся к себе, не дожидаясь, когда его отошлют. Прибираясь на кухне, Диана с Тимом обсуждали план действий. За прошлые поступки Майкла уже лишили многих развлечений, и теперь у него, по сути, было нечего отнимать. Запрещать ему выходить из комнаты смысла не имело: он и так безвылазно там сидел. Они могли, конечно, забрать у него скейтборд, но Диана натерпелась такого страху, что это наказание казалось ей слишком мягким.

– Почему он так себя ведет?

– Не знаю, – ответил Тим и задумался. – Давай спросим у него.

Они позвали Майкла в гостиную. Он плюхнулся в кресло и принялся изучать пол под ногами, а родители сели на диван напротив него.

– Майкл, – начал Тим, – мы с мамой пытаемся понять, почему сегодня ты оказался в такой ситуации. – Диану восхитило то, что муж говорит спокойно и рассудительно, хотя на самом деле встревожен, как и она.

В ответ сын только пожал плечами.

– Не молчи. Какая-то причина должна быть. Ты не видел запрещающий знак?

– Не видел, – пробормотал Майкл. – Но я знал, что там нельзя кататься.

– Это как же? – строго спросила Диана.

Мальчик опять пожал плечами, и она еле удержалась, чтобы не встряхнуть его.

– Если ты не видел знака, – озадаченно проговорил Тим, – тогда откуда же ты знал, что кататься там запрещено?

Майкл наконец поднял глаза:

– Потому что кататься запрещено везде: на тротуарах, на парковке, в кампусе… Так нечестно! Я купил свой скейт на собственные деньги и даже не могу им пользоваться!

– Почему бы тебе не кататься перед домом? – спросила Диана.

Майкл закатил глаза:

– Потому что я не хочу ездить туда-сюда, туда-сюда, как пятилетний идиот.

– Не груби матери! – одернул его Тим.

Майкл нахмурился и еще сильнее откинулся в кресле. «Если он будет продолжать в том же духе, то окажется к концу разговора в горизонтальном положении», – подумала Диана. Сын что-то невнятно пробормотал, вероятно, извиняясь. Тим пересел с дивана на банкетку, поближе к Майклу.

– Послушай, мы просто хотим тебя понять. Помоги нам. Почему ты стал кататься в том месте, хотя знал, что это запрещено?

– Потому что если не кататься там, где запрещено, то не будешь кататься вообще.

– Тогда, может, тебе заняться чем-нибудь другим? – спросила Диана, подстраиваясь под тон мужа.

– Да у меня нет ничего другого! – взорвался Майкл. – Неужели ты не понимаешь? У Тодда оркестр, плавание и куча друзей, у папы работа и мастерская, у тебя твои одеяла, а у меня один скейтборд. Учусь я паршиво, в секции не хожу, в классе на меня все плевать хотели. Зато я умею кататься на скейте. Это у меня получается, а больше ничего.

– Неправда, – сказала Диана, пораженная тем, с какой горечью сын произнес последние слова. – У тебя получается многое.

Он покачал головой:

– Нет. Ты так говоришь, потому что ты моя мама. На самом деле я ничего не умею. Только кататься на скейте. Но я один из лучших скейтбордистов в Уотерфорде. И другие парни, которые тоже катаются, это знают. Они мои друзья, они уважают меня. Я хотя бы иногда чувствую себя не просто непутевым старшим братом Тодда.

Диана не знала, что сказать. Они с Тимом обменялись долгими взглядами, и она поняла, что он не сможет отнять у сына скейтборд. Майкла отправили обратно в комнату. Парень посмотрел на них так, будто не верил, что они позволяют ему уйти, даже не накричав на него. Шаркая ногами, он вышел из гостиной, и родители услышали, как он поднимается по лестнице – медленно и печально, будто идет на эшафот.

Диана и Тим разговаривали, пока не стемнело и с улицы не вернулся Тодд, игравший в баскетбол перед домом. Он хотел пройти прямиком на кухню, но мать его окликнула. Ей вдруг захотелось спросить, правда ли то, что сказал о себе Майкл.

– Чего? – отозвался Тодд, перебрасывая мяч из руки в руку.

Он стоял, раскрасневшийся, и улыбался: видимо, вспоминал свой удачный бросок или шутку, которую рассказал ему приятель. Младший сын унаследовал материнскую красоту и отцовский характер. Любуясь им, Диана подумала, что в нем есть та энергия, которой не хватает его брату. Майкл взял от матери темперамент и острый язык, а от отца – худощавость и узкие плечи. Он был на два года старше, но за последние несколько месяцев Тодд почти догнал его в росте и весе, а в ближайшем будущем грозил намного перегнать.

– Мама? – произнес мальчик после нескольких секунд молчания. – Ты хотела со мной поговорить?

Диана покачала головой и заставила себя улыбнуться.

– Нет, ничего. Все нормально.

Тодд рассеянно улыбнулся и прошагал на кухню.

– В целом городе для ребенка должно найтись какое-нибудь место, где он может спокойно покататься на скейте, – сказала Диана и, закусив губу, задумалась. – У Тодда для его увлечений есть баскетбольные площадки, бассейн, репетиционный зал. Надо и для Майкла что-нибудь подыскать. Только вот что нужно скейтбордистам?

Тим тоже не знал, но обещал выяснить. Завтра он предоставит студентов самим себе и поможет парню найти место для катания. Поцеловав Диану и легонько стиснув ее плечи, он пошел наверх разговаривать с Майклом.

На следующий день, после обеда, Диана помогала Джуди вести мастер-класс, однако мысли ее постоянно уносились к мужу и сыну. Поиск подходящей площадки мог растянуться на несколько дней и даже недель. У них было достаточно времени, чтобы поговорить наедине. «Может, Майкл ослабит оборону, – думала Диана, – и подпустит Тима к себе поближе? Вот бы они стали как Гвен и Саммер!»

За ужином отец с сыном наперебой рассказывали о своих впечатлениях. Они пока ничего не нашли, но Тим много узнал о скейтбординге. Перед тем как идти домой, они заглянули на стоянку возле медпункта.

– Мне понравилось, что там, с краю, есть мощеная канавка, – начал Майкл.

– А мне то, что на случай чего рядом врачи, – добавил его отец.

Они посмотрели друг на друга и засмеялись. Диана молча заморгала. С тех пор как Майкл вступил в подростковый возраст, он хмурился, вместо того чтобы улыбаться. А тут на тебе – смеется!

В среду Тим с Майклом исследовали окраины города. На этот раз они взяли с собой Троя, Брэндона и Келли: как Диана узнала за ужином, это были лучшие друзья ее старшего сына.

– Как здорово! – сказала она, подумав: «Надо же! У Майкла есть друзья?!»

– Это психи из компьютерного клуба? – поинтересовался Тодд.

Лицо подростка приняло прежнее выражение.

– Заткнись.

Проигнорировав этот обмен любезностями, Диана спросила:

– Ты ведь хотел записаться в компьютерный клуб вместе с ребятами?

– Не знаю. – Майкл пожал плечами и отхлебнул из стакана с молоком. – Может, и запишусь. Они сказали, что помогут мне сделать сайт о скейтбординге. Иногда они куда-нибудь ездят. Например, смотрят, как работают компьютерные фирмы. А в следующем месяце к ним приедет какой-то мультипликатор. У этого чувака «Оскар» за спецэффекты или что-то типа того. – Майкл отправил в рот кусок запеканки и, задумчиво его прожевав, сказал: – Да, хорошо бы и мне туда!

Диана попыталась скрыть восторг:

– Гм… А хватит ли у тебя времени на такое хобби? Когда ты будешь делать уроки?

– После школы, после клуба, – встревоженно затараторил Майкл. – Занятия недолгие. Я все успею!

– Ну…

Тим метал в жену яростные взгляды с другого конца стола, решив, очевидно, что она сошла с ума.

– Пожалуйста! – произнес Майкл едва ли не с отчаянием в голосе. – Я обязательно буду делать домашнюю работу. Могу даже показывать тебе.

– Посмотрим, – ответила Диана с напускной неохотой.

Майкл кивнул. Судя по его решительно сдвинутым бровям, он уже думал, как добиться того, чтобы вместо «посмотрим» услышать «да». На протяжении нескольких лет мать уговаривала его записаться в какую-нибудь школьную секцию, но он изо всех сил упирался. Теперь парень готов был чуть ли не умолять – так ему хотелось пойти в компьютерный клуб. «Если ему придется попыхтеть, прежде чем я дам согласие, – подумала Диана, – он станет там самым увлеченным компьютерщиком. Может, даже возглавит этот кружок. Приятно было бы сообщить такую новость Мэри Бет, которая разве что объявлений в газете не дает об успехах своих деток!»

Когда Майкл отвернулся, на лице Дианы мелькнула едва уловимая торжествующая улыбка. Муж сумел не улыбнуться в ответ, но не смог скрыть восхищения, которое читалось в его глазах.

В четверг обстановка снова переменилась. В поисках площадки для скейтбординга Тим с Майклом обошли весь город и уже не знали, куда идти.

– Вы обязательно что-нибудь придумаете, – бодро сказала Диана, спрятав тревогу.

«Без катания на скейте, – подумала она, – у парня не будет ни друзей, ни компьютерного клуба, ни мотивации, чтобы делать домашние задания, ни веселой болтовни с отцом. Майкл наверняка опять станет таким, как раньше».

На следующий день, после мастер-класса Агнесс, у гостей Элм-Крика было свободное время, а Сильвия с Сарой собрали подруг, чтобы обсудить деловые вопросы. Поэтому домой Диана отправилась позже обычного. Наверное, Тодд уже доделывал уроки, а Тим с Майклом продолжали поиски. Она надеялась, что скоро им повезет.

Как ни странно, машина мужа стояла в гараже. Поставив свою рядом, Диана принялась перебирать версии: «Может, они нашли место, и мальчишка уже выписывает на скейте свои кренделя? Или поиски завершились неудачей, и теперь Майкл дуется в своей комнате, а Тим расхаживает по дому, думая, как ей об этом сказать?» Диана вышла из машины, прислонилась к дверце, чтобы ее закрыть, и почувствовала нервный спазм в животе. Торчать в гараже до бесконечности было нельзя, но немного отсрочить крушение надежд – можно.

Вдруг снаружи стали доноситься какие-то странные звуки. Выйдя, Диана прислушалась и поняла, что источник шума находится за домом. Грохотало так, будто близлежащий лес превратили в строительную площадку. В дальнем конце заднего двора Диана обнаружила Тима с Майклом. Вокруг них, на траве, были разбросаны всевозможные инструменты. Не зная, что и подумать, она подошла и испуганно спросила у мужа и сына, чем они заняты. На их лицах появились почти одинаковые счастливые улыбки.

– Папа строит для меня горку! – воскликнул Майкл. – Клево, правда?

– Можно и так сказать, – ответила Диана и, скрестив руки на груди, попыталась оценить ущерб, нанесенный газону. Набросанных на него стройматериалов хватило бы на небольшой дом. – Для этого точно не нужно разрешение на строительство?

Майкл, рассмеявшись, вернулся к работе. Диана перевела взгляд на Тима: он стоял коленями на траве и шлифовал доску.

– Что-то я не помню, чтобы ты собирался строить у нас во дворе горку для прыжков на скейтборде. Наверное, я действительно забыла, ведь ты бы, конечно, посоветовался со мной, прежде чем затеять такое.

Тим посмотрел на нее умоляюще и немного боязливо.

– Дорогая, мы обыскали весь город. Во всех подходящих местах кататься запрещено. Осталось только одно: построить площадку самим.

– Возможно, я бы тоже пришла к такому выводу, если бы ты меня спросил и мы обсудили бы это, как принято среди нормальных разумных людей.

– Мы не могли ждать, – просто ответил Тим.

Видимо, прошлым вечером муж тоже почувствовал своеобразный бессловесный сигнал и понял: еще чуть-чуть, и они упустят последний шанс достучаться до сына. Сейчас или никогда они должны были показать ему, что интересуются его жизнью, что, несмотря на чудовищный возраст и пристрастие ко всякой скукотище, они не хотят делать его несчастным.

Диана вздохнула и покачала головой. Судя по тому, как повеселело лицо Тима, он истолковал этот вздох как одобрение их с Майклом проекта. Ну а что ей, Диане, оставалось, как не согласиться? Баскетбольное кольцо для Тодда они установили, а горка для Майкла – это, по сути, то же самое. Если не принимать во внимание ее размер, стоимость и место, которое она займет.

Диана зашагала к дому, предпочтя пока не думать о том, каким же огромным будет это сооружение, если для него требуется столько материала. Двор у них был достаточно просторный, как и у всех соседей, потому что за участками, расположенными с их стороны улицы, кончался город и начинался дендрариум колледжа. Дворики разделялись оградами и старыми деревьями. Значит, Майкл не мог никому особенно помешать. Строго говоря, у Дианы не было поводов для возражений.

Отец со старшим сыном работали весь вечер, прервавшись только на ужин. Убрав посуду, Диана вынесла корзинку с шитьем на балкон спальни, чтобы наблюдать за строительством и одновременно пришивать рамку к квадратику одеяла. Но рукоделье осталось нетронутым. Тим и Майкл трудились до темноты, а Диана смотрела на них и размышляла.

В ближайшие выходные горка уже приобрела определенные очертания. В субботу, ко второй половине дня, была возведена конструкция в форме буквы «U» на опорах из перекрещенных балок. Получилось похоже на трубу в разрезе. Диана предполагала, что сооружение будет пониже и покороче, но протестовать не стала, а только дала себе клятву купить Майклу шлем.

Вечером к Тодду пришли друзья смотреть видео. Диана разбирала белье в соседней комнате и слышала, как ребята роются в холодильнике и спорят о том, какой фильм включить первым. Вдруг один из мальчиков прервал дискуссию изумленным возгласом:

– Ни фига себе! Это что?

– Что-то для моего брата, – буркнул Тодд.

Диане пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его ответ.

– А зачем ему это? – спросил другой мальчишка.

– Похоже на горку для прыжков на скейте, – произнес тихий голос.

Диана узнала Брента, сына Мэри Бет.

– Ты прямо Эйнштейн! – огрызнулся Тодд. – С одной попытки угадал.

Брент рассмеялся.

– Не знал, что ты занимаешься скейтбордингом.

– Я и не занимаюсь.

– А как же твой брат?

– При чем тут он? Я что, должен все за ним повторять? Ты погляди на него: он же полный лузер, у меня с ним ничего общего.

Диана сжала ручку корзины для белья.

– Это еще вопрос, – протянул первый мальчик. – Гены-то у вас одни.

Дети захихикали. Диана горделиво вошла в кухню и шумно поставила бельевую корзину на стол. Тодд и его друзья подпрыгнули от неожиданности.

– Здравствуйте, ребята! – торжественно произнесла она, пришпилив к лицу улыбку. – Перекусываете?

Мальчишки смущенно ответили на приветствие и покосились на Тодда. Только Бренту хватило храбрости посмотреть ей прямо в глаза.

– Вот смотрим на горку. Она классная! Как вы думаете, Майкл разрешит нам покататься, когда ее достроят?

Маленький нахал!

– Спросите у него.

– В следующий раз, – пробормотал Тодд, выпихивая друзей из кухни.

Когда они ушли, он произнес:

– Мама, я ничего плохого не хотел сказать. Так получилось.

Его извинения подействовали бы на Диану сильнее, если бы были принесены в присутствии гостей.

– Ты не представляешь себе, насколько мне обидно слышать, что ты пытаешься повысить свою популярность, насмехаясь над братом. Ты как никто другой должен был бы его защищать! – Она схватила корзину и порывисто вышла из комнаты.

Тим с Майклом работали до сумерек, а утром разбудили Диану стуком молотков и скрежетом пил. Они трудились весь день с перерывами на еду и поход в церковь. Майкл попытался выпросить разрешение разок пропустить службу, и отец готов был согласиться, но мать осталась непреклонна.

– Теперь, когда у нас во дворе эта штуковина, помощь свыше нам особенно нужна, – сказала она и загнала мужа с сыном в дом, дав им двадцать минут, чтобы переодеться, и пригрозив заморозить стройку на весь день.

После мессы они опять взялись за дело, а Диана отправилась в Элм-Крик встречать новую группу. Когда она вернулась, Тим с Майклом все еще работали. В воскресенье вечером горка была готова. Диана и Тодд вышли во двор, чтобы оценить результат их трудов.

Майкл стоял со скейтбордом в руках и широко улыбался.

– Что скажете?

– Впечатляет, – пробормотал Тодд, разглядывая сооружение.

Диана согласилась. Буква «U» раскинулась почти во всю ширину двора, а вверх вытянулась как минимум на двенадцать футов[2]. Майкл поспешил успокоить мать:

– Это безопасно. Правда.

Диана обошла конструкцию и, схватившись за один из опорных столбов, навалилась на него всем телом. Он не пошатнулся.

– Папа уже пробовал! – прокричал Майкл. – Надежно.

– Похоже, что да, – согласилась Диана, выходя из-за горки.

Майкл, видимо, понял это как сигнал к началу испытаний. Надев шлем и поднявшись по боковой лесенке, он поставил скейтборд на край, наступил на него и окинул взглядом дугу у себя под ногами.

– Не могу на это смотреть, – сказала Диана, хотя и отвернуться она тоже боялась.

Майкл рванулся с места, скатился вниз и за счет инерции поднялся по второй половине буквы «U». Потом проехал обратно и высоко подпрыгнул, схватившись рукой за скейтборд и сделав поворот.

– Биг-эйр! – крикнул Тим и вполголоса добавил: – Так это у них называется.

Диана кивнула. Она смотрела, как сын раскатывается по вогнутым склонам горки, и ее беспокойство сменялось удивлением: в движениях угловатого подростка определенно была своеобразная грация. Наконец Майкл, торжествующе улыбаясь и тяжело дыша, остановился на середине дуги.

– Ну как? – спросил он и, ловко подбросив свой скейт ногами, поймал его.

Диана не сразу смогла ответить. У парня был такой гордый и счастливый вид!

– Выглядит эффектно. Только боюсь, как бы ты себе шею не сломал!

Сын рассмеялся:

– Это не так опасно, как кажется.

– Надеюсь.

Потом Майкл покатался еще, а когда Диана позвала его домой делать уроки, он, к ее удивлению, без разговоров подчинился.

– Что происходит с нашим ребенком? – шепотом спросила она у мужа.

– Не знаю, но я не жалуюсь.

Тим обнял ее за плечи, и они вместе зашагали через лужайку к дому. На следующий день Диана приехала в Элм-Крик раньше обычного, чтобы пообедать вместе с гостями усадьбы и некоторыми из одеяльщиц. Все посмеялись над ее рассказом о том, как они с мужем наказали сына, построив ему собственную горку для прыжков на скейтборде.

– Почему в Уотерфорде такие проблемы со скейтбордингом? – спросила Саммер. – На роликах кататься можно, а на скейте нельзя?

Гвен, подумав, ответила:

– Думаю, дело в том, что скейтбордисты – это в основном мальчишки-подростки, которые специфически одеваются и слушают специфическую музыку. На самом деле они могут быть милейшими детьми, однако имидж, который они себе создают, у многих вызывает неприязнь.

Диана была вынуждена согласиться. Майкл был в общем-то хорошим парнем, но выглядел как типичный трудный подросток. Если бы он иначе оделся, постригся и вынул серьгу, взрослые стали бы относиться к нему более уважительно. Диана пыталась это ему объяснить, но бесполезно.

Вечером, когда она забрала Тодда с репетиции, Майкл катался на заднем дворе с тремя ребятами, точнее, с двумя ребятами и одной девочкой, которую, очевидно, звали Келли. Тим уже упоминал это имя, но тогда Диана подумала, что речь идет о парне. Сейчас она стояла у окна кухни и смотрела, как дети катаются на скейтах по дуге. Когда настала очередь Келли, Майкл что-то сказал, и та рассмеялась. Один из парней слегка его подтолкнул, он ухмыльнулся. Так… Это становилось интересно.

Как только ребята поставили скейтборды и зашагали к дому, Диана опустила занавеску и принялась разгружать посудомоечную машину. Дети вошли в кухню, смеясь и болтая. Когда они полезли в холодильник, Диана предложила им взять из фруктовой корзинки яблок и винограда, но они, как и следовало ожидать, скорчили рожи. Тогда она достала им пачку печенья, а Майкл вынул из буфета четыре стакана и налил в них молока. Келли, которая при ближайшем рассмотрении оказалась весьма симпатичной брюнеткой, помогла ему перенести стаканы на кухонный стол и поблагодарила Диану за печенье. Та заключила, что у сына очень даже милая подружка.

После того как ребята перекусили и вернулись на горку, Диана вышла с рукоделием на веранду. Там можно было шить и наблюдать за детьми. Покачиваясь на подвесной скамейке под тенью своего любимого дуба, она еще раз рассмотрела заготовку одеяла: Сарина рамка состояла из синих, голубых, зеленых и салатных квадратиков на кремовом фоне. «Цвета использую те же, – решила Диана, – только вот какой орнамент придумать? Я ведь первый раз шью «Карусель». Жаль, что Агнесс не слишком подробно все объяснила. Может, раз Сара взяла квадратики, то и мне тоже их взять? Или смысл, наоборот, в том, чтобы все рамки были не похожи друг на друга?»

– Эй, Диана! – послышалось из-за ограды.

Диана, еле слышно издав недовольный стон, поспешила спрятать свое рукоделие.

– Здравствуй, Мэри Бет, – откликнулась она и по инерции спросила: – Как поживаешь?

На самом деле ей было все равно, как поживает эта женщина. Подругами они никогда не были. Мэри Бет все никак не могла простить Диане, что та составила ей конкуренцию на выборах президента Уотерфордской гильдии квилтинга и чуть не выиграла. Тогда Мэри Бет помогла пламенная речь, которую она произнесла на последнем предвыборном собрании: «И вы хотите доверить проведение нашего летнего фестиваля тому, кто сам ни разу не выиграл ни на одном конкурсе?!» После переизбрания Мэри Бет Диана и ее сторонницы, устав от глупых интриг, вышли из гильдии и образовали свой кружок.

Несколько лет соседки враждовали друг с другом, но внезапно Диана поняла, что должна благодарить Мэри Бет, ведь если бы не она, они с подругами не основали бы собственную артель, не пригласили бы к себе Сару и, скорее всего, никто никогда не услышал бы о «Лоскутной мастерской Элм-Крика». И все-таки фальшивая улыбка Мэри Бет каждый раз бесила Диану.

– Что там у тебя? – спросила Мэри Бет, вытягивая шею, чтобы разглядеть Дианино рукоделие.

Диана с неохотой показала ей одеяло.

– Это «Карусель». Один человек делает центральный блок, а все остальные пришивают по рамке.

– Ах да, знаю! Я таких штук десять сшила. – Мэри Бет лукаво посмотрела на работу Дианы. – Ты в курсе, что середину нужно как-то украсить? Квадрат не должен быть пустым!

– Правда?! А я и не догадывалась. Смотрю – что-то не то, а чего не хватает, понять не могу. Спасибо, просветила.

Мэри Бет сощурилась, пытаясь определить, серьезно ли Диана говорит или иронизирует.

– Пожалуйста, – наконец сказала она и, кивком указав на ребят-скейтбордистов, с притворным удивлением спросила: – А там у вас что еще такое?

– Горка для катания на скейтборде.

– По-моему, это пахнет несчастным случаем. – Мэри Бет покачала головой и поцокала языком. – Их родители знают, какая она высокая?

Диана вдруг забеспокоилась, но виду не показала.

– Естественно. Некоторые даже считают, что надо было сделать повыше.

Мэри Бет выпучила глаза.

– Ты не шутишь? Что ж, тогда ладно. Мне бы твою смелость. Если бы у меня во дворе было такое, я бы места себе не находила. Боялась бы, что кто-нибудь сломает себе шею, а мне придется отвечать.

Диана занервничала еще сильней.

– Мы обо всем позаботились.

– Конечно. Тим такой предусмотрительный!

Диана кивнула и переключила внимание на рукоделие, надеясь, что Мэри Бет отойдет от забора. Но та проигнорировала намек.

– Горка может привлечь к вам… как бы это сказать? Нежелательные элементы. Не боишься?

Диана вскинула голову и ледяным тоном произнесла:

– Те, кого ты называешь «нежелательными элементами», – мой сын и его друзья. Я за ними наблюдаю, и вам они не мешают. Так почему бы тебе не оставить их в покое?

Несколько секунд Мэри Бет стояла молча. Такая растерянность находила на нее очень нечасто. Наконец она ответила:

– Огрызаться не обязательно. Я просто не была уверена, что ты все предусмотрела, и решила помочь советом.

– Спасибо. Я все предусмотрела, и, если мне понадобится твой совет, я спрошу тебя сама.

– Хорошо. – Мэри Бет потянула носом воздух и напрягла челюсть. – Только кое в чем ты все-таки ошибаешься: это безобразие мне очень даже мешает, причем, вероятно, не мне одной.

– Кроме тебя, никто не жаловался.

– Это пока. Здесь, знаешь ли, действуют определенные правила.

Метнув через забор испепеляющий взгляд, Мэри Бет развернулась и промаршировала к своему дому. Диана попыталась сосредоточиться на шитье, однако разговор с соседкой не давал ей покоя. В конце концов она отложила рукоделье и пересекла лужайку. Друзья Майкла помрачнели, когда она сказала им, что кататься нельзя, пока их родители лично не осмотрят горку. Брэндон пообещал, что его мама придет через пять минут, но родители Келли и Троя работали и не могли прийти раньше вечера.

– Мне очень жаль, – сказала Диана Майклу, и ее сожаление было совершенно искренним.

Парень нахмурился. Он почувствовал себя уязвленным.

– Ты же разрешила нам кататься…

– Все нормально, – сказала Келли и, бросив быстрый взгляд на Диану, посмотрела на Майкла. – Можем пока посмотреть фильм или еще чем-нибудь заняться. А покатаемся завтра, когда нам всем разрешат.

Майкл что-то пробормотал и, угрюмо взглянув на девочку, повел друзей в дом. Диана прошла за ними. По пути она захватила свое шитье и, гневно покосившись на жилище Мэри Бет, мысленно произнесла: «Думаешь, я испугалась и теперь снесу горку? Да ты еще глупее, чем я предполагала». (Надо сказать, Диана и раньше считала соседку достаточно глупой. Оценивая недостатки этой женщины, она никогда не скупилась.)

К вечеру вторника родители друзей Майкла осмотрели горку и разрешили детям на ней кататься. Диане они понравились. Особенно мама девочки.

– У нас дома несколько недель только и слышно: «Майкл то, Майкл се…» – Она улыбнулась и покачала головой. – Келли говорит: «Раньше все мои знакомые пацаны считали, что девчонка на скейтборде – это странно. А Майкл сказал, что парни, которые не хотят кататься с девочками, просто боятся конкуренции».

– Правда? Он так сказал?

Диане было приятно. Выходит, она воспитала феминиста. Гвен могла ею гордиться.

Следующим вечером в Элм-Крике устроили собрание для постоянных членов группы. После него Диана развлекла подруг продолжением саги о горке для скейтбординга.

– Честно говоря, я и сама раньше думала, как Мэри Бет, – призналась она. – А теперь смотрю на Майкла и не понимаю, что я имела против скейтбординга. По-моему, мальчик со второго класса не чувствовал себя так комфортно ни дома, ни среди ровесников.

– Дело не в самом скейтборде, – сказала Гвен, – а в том, сколько внимания вы с Тимом уделяли парню в последнее время.

– Спасибо, доктор Спок, но наш ребенок никогда не был заброшенным.

– Теперь вы поддержали его в том, чем он увлекается. Он, наверное, обалдел от того, что родители, оказывается, могут разделять его интересы.

– Считаешь, что я все его хобби должна одобрять? – Диана вспомнила прежние увлечения сына: хеви-метал, порча школьного имущества, потасовки с Тоддом. – Тебе, Гвен, вряд ли приходилось со всем этим иметь дело. С Саммер ты горя не знала.

Гвен подняла руки.

– Что правда, то правда. Извини.

– А я в возрасте Майкла сама была не подарок, – сказала Джуди. – Дерзила учителям, прогуливала уроки, дралась…

– Дралась? – переспросила Бонни. – Ты? Поверить не могу!

– Дралась, – подтвердила Джуди, криво улыбнувшись. – Меня в школе постоянно доставали. Дети делали вот так, – она потянула за внешние края век, превратив глаза в щелочки, – и говорили: «Вали обратно в свой Китай!»

– Их познания в географии оставляют желать лучшего, – заметила Гвен.

– Поди объясни шайке мерзких подростков, чем Китай отличается от Вьетнама! Они изображали Брюса Ли и тырили мои бутерброды. Ты, мол, все равно их не съешь, раз у тебя палочек нет. – Джуди покачала головой: – Сейчас это звучит просто глупо, а тогда казалось ужасно обидным. Друзей у меня не было, никто меня не поддерживал. Думаю, потому я и срывалась. Жаловаться родителям мне не хотелось: маме с папой своих проблем хватало.

– Ну и что произошло? – спросила Диана. – Ты ведь, очевидно, как-то выправилась.

Джуди пожала плечами, перебросив на спину длинные темные волосы.

– Отец узнал, что со мной творится неладное, и перевел меня в другую школу. Там ко мне никто не приставал, ну и я не искала приключений.

– Думаете, нам тоже стоит перевести Майкла?

– По-моему, в этом нет необходимости, – сказала Бонни. – Погодите. Может, у него и так все наладится.

– Если разлучите его с друзьями, будет только хуже, – вмешалась Кэрол. – Чем больше советов даешь ребенку, чем больше стараешься ему помочь, уберечь его от ошибок, тем упорнее он делает все по-своему.

– Некоторые родители слишком настойчиво предлагают помощь там, где она не нужна, – язвительно ответила Сара.

– Некоторые дети не понимают, что для них хорошо. Им бы лучше учиться на чужих ошибках, но они предпочитают делать свои.

– Это какие же ошибки я сделала?

Кэрол не ответила. Наступило неловкое молчание. Наконец, вскоре прибыла новая группа гостей, и для всех помощниц Сильвии нашлось занятие.

Следующим утром Диана вела урок и была так занята, что даже не успела спросить у подруг, во что вылилась вчерашняя перепалка между матерью и дочерью. Забыв об этом, она заехала по дороге домой в магазин за продуктами к ужину и печеньем. Накануне Тодд пожаловался, что его друзьям было нечем перекусить: все вкусности сожрали друзья Майкла.

– Но есть же фрукты! – сказала Диана.

В ответ Тодд насупился и пробормотал что-то о том, как сильно все изменилось. Этим изменениям он, судя по всему, не радовался. Диана надеялась хотя бы временно задобрить его обилием любимой еды.

Подъезжая к дому, она увидела, как опустилась штора в гостиной Мэри Бет. Прежде чем это произошло, женщины успели встретиться взглядами. Остановив машину, Диана нахмурилась. Эта язва не могла найти занятие получше, чем за соседями шпионить?.. Отнеся продукты на кухню, Диана вернулась, чтобы забрать почту, и краем глаза увидела, что Мэри Бет опять выглядывает из-за шторы. Кое-кому решительно не хватало какого-нибудь хобби.

Шагая по тропинке к дому, Диана просматривала конверты, вынутые из почтового ящика: письмо из банка по поводу кредитной карты, счет, счет, еще одно письмо по поводу карты и… что-то из Уотерфордского муниципального управления. Диана испуганно остановилась посреди дороги и вскрыла толстый конверт. Поговаривали, будто, несмотря на жалобы людей, в их районе, застроенном старыми домами, собираются повысить налоги.

По первой же строчке Диана поняла, что речь идет не о налогах. Но на смену чувству облегчения быстро пришла паника. В комиссию по городскому планированию было сообщено, что семья Зонненбергов построила на своем заднем дворе горку для катания на скейтборде. Поскольку такое сооружение является потенциально опасным и разрешения на его возведение Зонненберги не получили, оно должно быть снесено в течение сорока восьми часов. «Это розыгрыш? – воскликнула Диана, не веря собственным глазам. – Горка стоит на участке, который является нашей частной собственностью. Разве кто-то вправе потребовать от нас, чтобы мы ее снесли?»

Совершенно растерявшись, Диана увидела, что Мэри Бет продолжает наблюдать за ней из окна. Тогда она скомкала письмо и зашагала через газон к дому соседей. Прежде чем кляузница успела спрятаться за занавеской, на ее лице мелькнул страх. Взлетев на крыльцо, Диана громко постучала в дверь:

– Мэри Бет! – крикнула она. – Выходи, ведьма! Я знаю, что это твоих рук дело!

Ответа не последовало. Диана снова забарабанила кулаком по дверной панели:

– Я знаю, что ты там! Выходи!

Но Мэри Бет предпочла не выходить. Диана, кипя гневом, вернулась домой. «Каково! Накатать на нашу семью жалобу в комиссию по городскому планированию! Чтобы у тебя все ткани полиняли, ножницы заржавели, а бордюры получались кривыми!» – пробормотала Диана и, захлопнув за собой дверь, бросилась на кухню звонить Бонни. Не хотелось отрывать подругу от работы в магазине, но поговорить с ней нужно было сейчас, пока Крейг не занял линию, засев на весь вечер в интернете. В свое время Бонни входила в комиссию по планированию как представитель предпринимательской ассоциации центрального района. Если они, Зонненберги, могли как-то выкрутиться, Бонни должна была подсказать им решение.

Быстро объяснив суть дела, Диана сказала:

– Я знаю: мы живем в районе с исторической застройкой, и тут действуют определенные ограничения. Но неужели совсем ничего нельзя сделать? – Она взяла себя в руки и с трудом выговорила: – Если я приползу к Мэри Бет на четвереньках и буду умолять, чтобы она забрала жалобу, или если случится чудо и мне удастся ее урезонить, нам разрешат оставить горку?

– Нет, механизм работает не так, – сказала Бонни. – Когда комиссия выносит решение, жалоба перестает что-то значить. У вас два варианта: подчиниться и снести горку либо подать апелляцию. Она будет рассматриваться на открытом заседании, и тебе придется отстаивать свою позицию.

Диане это показалось невероятным.

– То есть будут проводиться слушания, как если бы я захотела построить новый торговый центр или новую дорогу?

– Боюсь, что да. В глазах бюрократов ваша горка ничем не отличается от крупного строительного объекта. Ты должна будешь доказать, что она не представляет опасности для местных жителей, не затрудняет дорожное движение, не нарушает эстетической целостности квартала, не создает излишнего шума.

– С этим мне все ясно, – прорычала Диана.

– Не понимаю, почему Мэри Бет побежала жаловаться властям, вместо того чтобы попытаться поговорить с тобой. Даже если вы с ней не подруги, вы все-таки соседи. – Немного помолчав, Бонни вдруг спросила: – А что именно тебе ясно?

– Слушай, мне пора. С минуты на минуту придет Майкл, и я должна сообразить, как ему все это преподнести.

– Постой, постой! Не клади трубку, пока не объяснишь, что ты хотела сказать этим своим «все ясно»?

– Мэри Бет давно мне житья не дает, – начала Диана, сев за кухонной стол и подперев щеку рукой. – Она бы даже не узнала о том, что в нашем квартале действуют какие-то особые правила, если бы не ее дурацкая ветроловка.

– Что?

Ярость Дианы чуть улеглась, уступив место досаде.

– Два года назад Мэри Бет вывесила из своего кухонного окна китайские колокольчики, которые, клянусь чем хочешь, при малейшем дуновении чудовищно звенели и брякали. Видимо, она включила какой-то усилитель, потому что таким образом ей удалось распугать птиц на целые мили вокруг…

– Мили?

– Ну, ярды. Мы с Тимом постоянно просыпались по ночам. Приходилось закупоривать все окна, обращенные на задний двор. И я очень вежливо попросила Мэри Бет убрать эту штуковину…

– Ты? Вежливо?

– Да! Честное слово! Ты, вообще, на чьей стороне? Она, естественно, отказалась. Тогда я позвонила в администрацию и спросила, какие существуют ограничения относительно шумов.

– А когда тебе ответили, ты набрала номер своей соседки и пригрозила ей, что пожалуешься?

– Конечно, нет. – Помолчав пару секунд, Диана прибавила: – Я пошла и все сказала ей лично.

Бонни расхохоталась.

– Но я только пригрозила, – негодующе воскликнула Диана, – а жаловаться не стала.

– В общем, ты кинула бумеранг, и он к тебе вернулся.

Шутливый тон Бонни раздражал Диану. Главным образом потому, что она знала: подруга права.

– Рада, что тебе весело, но лучше бы ты мне помогла. Если помнишь, мой сын вот-вот лишится своей горки.

– Извини. Ты права.

Давясь смехом, Бонни пообещала Диане помочь с подачей апелляции и подготовкой к слушанию, в случае если они с мужем не захотят сдаваться.

Как только Диана позвонила Тиму, он приехал, и они, готовя ужин, обсудили ситуацию, пока Майкл катался с друзьями на горке. Ребята еще не знали, что им, возможно, недолго осталось развлекаться. Диана с Тимом все взвесили: с одной стороны, подача апелляции и участие в публичном разбирательстве – это трата сил, времени и нервов, с другой стороны, как почувствует себя Майкл, если его родители, испугавшись первого же письма, разрушат его любимую горку?

– Нашему сыну нужна эта штуковина, и мы будем за нее бороться, – заключил Тим.

Жена с ним согласилась, тем более что у нее был и еще один мотив: Мэри Бет не должна так легко победить. Она, Диана, скорее бросила бы квилтинг, чем сдалась бы этой женщине без боя.

За ужином мальчикам рассказали о письме. Майкл перепугался, но, узнав, что родители попытаются отстоять горку, успокоился и спросил:

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Я скажу тебе, какой план предложит Бонни, – ответила Диана. – Работы будет много, но вчетвером мы справимся.

Старший сын кивнул, а младший, что-то буркнув, оттолкнул тарелку и поставил локти на стол. Он едва прикоснулся к ужину и не произнес ни слова с того момента, когда Диана заговорила о письме. Только сейчас это заметив, она спросила:

– В чем дело, Тодд?

– С чего ты взяла, что все хотят помогать? Может, мне наплевать на эту дурацкую горку? Тебе это в голову не приходило?

Ошарашенная таким ответом, Диана посмотрела на Тима. В глазах мужа читалась та же беспомощность, которая охватила ее саму.

– Но… но ведь Майкл – твой брат… – запинаясь, проговорила она.

– И что с того?

Диана не поверила собственным ушам:

– То есть как – «что с того»? Члены семьи должны помогать друг другу!

– А почему тогда мне никто не помогает? Почему обо мне никто не думает?

Диана растерялась, и в разговор вступил Тим:

– О чем ты, сынок?

– Кто-нибудь подумал о том, что будет в школе?! – воскликнул Тодд, почти визжа. – Зачем она все время ругается с мамой Брента? Из-за нее у меня не останется друзей!

Мягкий голос Тима вдруг стал строгим:

– Не смей говорить так о матери. Сейчас же извинись!

– Но это правда! Она все портит!

– Извинись, я сказал!

Тодд уставился на скатерть и стиснул зубы, как будто боясь, что слова извинения вылетят сами собой. Глаза Тима гневно вспыхнули.

– Марш в свою комнату!

Тодд оттолкнул стул и порывисто вышел.

– Простите, что так получилось, – сказал Майкл, когда брат исчез.

– Ты-то с чего извиняешься? – выпалила Диана, беря вилку. – Ты ничего плохого не сделал.

Как ни странно, это было правдой: за несколько недель сыновья поменялись ролями.

Следующим утром Диана направилась в магазин Бонни. С красной вывески над входом приветливо глядели золотые буквы: «Бабушкин чердак». Одеяло в витрине тоже словно успокаивало: Диана видела, как Бонни работала над ним в Элм-Крике. Все здесь было знакомо Диане, начиная с негромко звучащей народной музыки и кончая полками с тканями и выкройками. Все напоминало ей о друзьях и о счастливом времени, которое они провели вместе. Она знала: что бы ни случилось, женщины из «Лоскутной мастерской Элм-Крика» поддержат ее, и это придавало ей сил.

Когда Диана вошла, хозяйка магазина обслуживала покупательницу, стоя за большим раскроечным столом посреди комнаты. Колокольчик над дверью звякнул.

– Проходи, садись! – улыбнулась Бонни.

Диана тоже подошла к столу и стала ждать, когда покупательница расплатится и уйдет. Оставшись с подругой наедине, Бонни достала документы, которые взяла в администрации, объяснила, как их заполнять и как будет проходить рассмотрение дела. Диане стало полегче. Впереди было много работы, но вроде бы не так много, как она боялась. Сейчас, когда Бонни сидела рядом и успокаивала ее, задача показалась ей вполне выполнимой.

Уходя, Диана от всего сердца поблагодарила подругу. Та махнула рукой и, смеясь, ответила:

– Ты бы сделала для меня то же самое. Главное, не переживай, ладно? Займись одеялом для Сильвии. Это поможет успокоить нервы.

– Ах да! – Диана только теперь вспомнила про «Карусель». – Хорошая мысль.

Бонни приподняла брови и посмотрела на Диану с шутливым укором.

– Ты ведь должна закончить свою рамку к концу этой недели, не забыла? – Сменив тон, она добавила: – Может, ты мне ее отдашь? Тебе сейчас, наверное, не до шитья?

– Нет, я сама сделаю, – ответила Диана, направляясь к двери.

– Уверена? – крикнула Бонни ей вслед. – А то мы, если что, продлим тебе срок.

– Не нужно, я успею.

Еще раз поблагодарив хозяйку «Бабушкиного чердака» за помощь, Диана вышла. Мэри Бет ни в коем случае не должна была помешать ее работе над «Каруселью». Она и без того стерпела от этой женщины слишком много пакостей.

В выходные Диана и Тим проштудировали местное законодательство, которое не запрещало им строить горку для скейтбординга на собственном участке. Друзья помогали: Саммер искала в библиотеке упоминания о разбирательствах по аналогичным делам, Стив, муж Джуди, написал статью в местную газету. Все, кто как мог, подбадривали Диану.

В то же утро, когда вышел номер «Уотерфорд Реджистер» со статьей Стива, Агнесс привезла Зонненбергам тревожную новость. Мальчишки, вместо того чтобы собираться в школу, терлись возле кухни, пока родители выслушивали донесение о деятельности врага.

– Мэри Бет обошла все дома в округе с петицией, поддерживающей решение комиссии, – сказала Агнесс.

Ее голубые глаза серьезно смотрели из-за розовых очков. Диана забеспокоилась, хотя и не удивилась.

– Сколько подписей набралось?

– Я на эту петицию толком не смотрела, потому что не собиралась ее подписывать, но, по-моему, страница была почти заполнена. – Агнесс сжала губы и покачала головой. – Какая нахалка! Явилась с такой бумажкой ко мне на порог!

Диана приобняла приятельницу. Соседка прекрасно знала, что они дружат. Когда Диана была маленькой, Агнесс ее нянчила, а теперь они обе работали в «Лоскутной мастерской Элм-Крика». Разумеется, Агнесс рассказала Диане о сборе подписей – в этом Мэри Бет могла даже не сомневаться. Может, она специально ее дразнила? Хотела похвастаться? Мне, мол, плевать, известно ли тебе о моих планах, все равно ты не сможешь меня остановить.

Целая страница подписей! Значит, десятки людей требовали, чтобы горку снесли! От этой мысли Диане стало нехорошо. Неужели все соседи ополчились против них? Почему?

Вскоре после ухода Агнесс зазвонил телефон: Гвен не терпелось поздравить Диану с выходом статьи.

– Это потрясающе! Теперь все, у кого есть дети, и все, у кого есть недвижимость, на вашей стороне!

– А я даже не успела прочитать, – ответила Диана и принялась заворачивать бутерброды для мальчиков, плечом прижимая трубку к уху. Тим поцеловал жену и быстро вышел. – Пока! – крикнула она ему вслед.

– Пока? – переспросила Гвен. – Уже прощаешься?

– Это я Тиму. Но вообще да, я тороплюсь. – Гвен, видно, забыла, что такое утро буднего дня в доме, где есть подростки. – Кстати, в статье упомянута петиция Мэри Бет?

– Нет. Какая петиция?

– Расскажу после твоего занятия. Встретимся в усадьбе.

Диана положила трубку и крикнула сыновьям:

– Ваши обеды готовы! Поторапливайтесь, а то опоздаете!

Майкл, схватив свой пакет, побежал к двери, а Тодд задержался и, недоверчиво нахмурив брови, спросил:

– Мама Брента составила петицию против нас?

Телефон опять зазвонил. В промежутке между двумя сигналами Диана успела посмотреть на трубку, на часы над кухонным столом и снова на сына.

– Не против нас, милый. Не против тебя. Мы просто разошлись во мнениях, а взрослые решают свои споры так. Наши личные отношения тут ни при чем. Давай об этом потом поговорим, ладно? А сейчас беги, пока автобус не пропустил.

Тодд кивнул и, сунув пакет с бутербродами в ранец, ушел. Судя по выражению лица, мамины объяснения его не вполне удовлетворили. И неудивительно. Диана прекрасно знала, что говорит в лучшем случае полуправду. Ни ее саму, ни Мэри Бет нельзя было принять за образец взрослого поведения, и их конфликт очень даже касался личных отношений.

За секунду до того, как включился автоответчик, Диана схватила трубку.

– Алло?

Звонила соседка, которая подписала петицию Мэри Бет, а теперь решила извиниться. Сказала, что тогда просто не знала всей истории, потому и позволила выманить у себя подпись. Сегодня она прочла статью в газете, и Зонненберги могут рассчитывать на ее поддержку.

Диана поблагодарила и положила трубку. В ту же секунду телефон зазвонил опять.

– Алло? – сказала Диана, взглянув на часы.

– Снесите эту чертову штуковину, или ее снесем мы, – прохрипел низкий мужской голос.

Послышался щелчок, и пошли гудки. Диана, обомлев, медленно повесила трубку. Когда звонок раздался снова, она выдернула шнур. Сердце колотилось.

После занятия, которое провела Гвен, у гостей усадьбы было свободное время. Пока они отдыхали, Диана рассказала подругам о случившемся. Все, кроме Сильвии, слушали с квадратными глазами. У старшей из женщин вид был озабоченный, но как будто не удивленный.

– Ты нажала *69, чтобы определить, с какого номера звонили? – спросила Гвен.

Диана покачала головой:

– Не сообразила.

Она похолодела от страха, когда все стали уговаривать ее сделать это в следующий раз. С чего они взяли, что следующий раз будет?

– Честно говоря, я поражена, – сказала Кэрол. – Ваш городок показался мне таким милым!

Сара посмотрела на нее, слегка нахмурившись.

– Вообще-то он действительно милый. Это нетипичный случай.

– Надеюсь, что ты не ошибаешься, – с сомнением произнесла Кэрол. – Однако, по-моему, здесь не лучшее место для того, чтобы растить детей.

Сара косо поглядела на мать, ничего не ответив.

Диана боялась ехать домой. Но торчать в Элм-Крике до бесконечности она не могла. К тому же ей нужно было вернуться до прихода мальчиков. Когда она, наконец, собралась идти, хозяйка поместья отвела ее в сторону и положила руки ей на плечи.

– Пообещай мне, что не дашь этим недоумкам тебя запугать.

– Обещаю, – ответила Диана. Под взглядом мудрых глаз старшей подруги она чувствовала себя маленькой, хотя ростом была выше. – Я не боюсь, я просто разозлилась.

– Хорошо, – сказала Сильвия, слегка сжимая плечи Дианы. – Мне искренне хочется верить, что люди добры. Но я видела, как жители Уотерфорда могут ополчиться на одного человека. Знаю, каково это, когда все кругом настроены против тебя. Ты не должна их бояться. Не должна стыдиться, если не сделала ничего плохого.

После этих слов Сильвия развернулась и ушла в свою комнату для шитья. Диана проводила ее удивленным взглядом.

Дома было тихо, но тишина казалась не умиротворяющей, как обычно, а зловеще-тревожной. Мысленно сказав себе: «Не глупи! Это просто нервы!» – Диана все-таки заглянула в каждую комнату. Что-то ее настораживало, что-то было не так. Вернувшись в кухню и отдернув занавеску, она поняла, в чем дело.

Горка для катания на скейте была исписана бранными словами и забрызгана кляксами кроваво-красной краски. Не помня себя от ярости, Диана выбежала во двор и едва не закричала при виде разбитых яиц, комьев грязи и осколков стекла. Она остановилась у подножия дуги, с трудом дыша и то сжимая, то разжимая кулаки. Ее взгляд метался по двору, хотя преступники, конечно, уже скрылись: краска успела высохнуть, грязь потрескалась, дурно пахнущие яичные потеки затвердели. Майкл! Он не должен был это увидеть.

Диана бросилась в гараж, вытащила на газон шланг, похожий на толстую зеленую змею, и размотала его. Струя смыла почти всю грязь, но яйцо не поддалось, а красная краска в каплях воды запылала еще ярче. Тогда Диана, вооружившись ведром, мылом и щеткой, изо всех сил принялась тереть. Она терла все сильней и сильней, быстрей и быстрей, пока мышцы не заболели, а со лба не потек пот. Но и после этого она продолжала тереть, плюясь проклятьями сквозь стиснутые зубы. Больше ей ничего не оставалось делать.

– Мама?

Ахнув от неожиданности, Диана резко повернулась и опрокинула ведро. С основания горки на газон потекла розоватая мыльная вода. Майкл и Тодд стояли, вытаращив глаза. Они были так ошарашены, что даже не посторонились. Безуспешно пытаясь подобрать слова, Диана села на пятки и тыльной стороной руки убрала со лба потные пряди светлых волос. Майкл заговорил первым:

– Что, черт возьми, здесь произошло?

Разинув рот, он забрался на горку и, медленно поворачиваясь, ее оглядел. Мать смотрела на него. Потом, отдышавшись, она снова взялась за щетку. Ярость прошла. Теперь Диана работала медленно и методично. Вскоре звякнуло ведро: Майкл поднял его, наполнил водой с мылом и, опустившись на колени рядом с матерью, энергично принялся за дело.

Прошло пять минут, потом десять, и к Диане с Майклом присоединился Тодд. Они не заметили, как он ходил домой, чтобы сменить школьную форму на одежду попроще. Рассудительный младший Зонненберг был в своем репертуаре. Диана чуть не захохотала, но вовремя сдержалась: она знала, что если позволить себе всплеск эмоций, то за смехом последуют слезы.

Все трое работали до прихода Тима. Ужина так никто и не приготовил, поэтому заказали пиццу. Когда муж и сыновья уселись за стол, Диана задернула шторы, чтобы не смотреть на задний двор.

– Нам нужен сторожевой пес, – произнес Тодд, задумчиво растягивая кусочек расплавленной моцареллы. – Большой и злой. Доберман-пинчер или ротвейлер.

– Или питбуль, – предложил Майкл. – Лучше даже два.

– А еще лучше бешеный динозавр, – сказал Тим, беря второй кусок пиццы.

Диана не выдержала и рассмеялась. Это был глубокий болезненный смех, от которого сотрясалось все тело. Муж и сыновья тоже расхохотались. Понимая, что шутка была не настолько смешной, чтобы так гоготать, Диана заставила себя остановиться и доесть ужин. Потом вся семья вышла во двор – продолжать борьбу со следами вандализма. Но стоило кому-нибудь поднять руки, скрючив пальцы, и зарычать, как динозавр, все снова покатывались со смеху.

На следующий день Диана отправилась в Элм-Крик позже обычного и сразу же после мастер-класса Джуди вернулась. К ее облегчению, ничего нового хулиганы не натворили. Вероятно, они просто не видели в этом необходимости: краску так и не удалось до конца оттереть, и на плавном изгибе горки вполне читались слова, значения которых, как Диане хотелось думать, ее сыновья не знали.

Она сидела на качающейся скамейке с нетронутым рукоделием, когда из школы вернулся Тодд.

– Я пропустил репетицию, – сказал он, но Диана вряд ли слышала его слова: рубашка на нем была разорвана, на воротнике темнела кровь, капнувшая, очевидно, с разбитой губы, левый глаз посинел и заплыл.

– О боже!

Диана вскочила, уронив шитье, и бросилась к сыну. Не найдя на нем более серьезных повреждений, она потащила его в дом – приводить в порядок.

– Брент, – сказал Тодд, хотя это и так было ясно. – Он взорвался, когда я после уроков стал обходить всех с петицией.

– С чем?

Мальчик полез в рюкзак и, поморщившись от боли, достал измятую бумажку.

– Мы решили, что если они составили петицию, то и нам можно.

Диана пробежала глазами листок. Около двадцати ребят подписались под словами: «Просим комиссию разрешить Майклу Зонненбергу не ломать горку для катания на скейтборде».

Диана была так тронута, что не смогла произнести ни слова, а только обняла Тодда и прижала к себе.

– Мама, – сказал он сдавленным голосом, – мне немножко больно.

Она тут же выпустила его.

– Извини.

В этот момент в гостиную кто-то вошел. Обернувшись, Диана увидела аккуратно подстриженного молодого человека без кольца в ухе.

– Кто вы, – удивленно спросила она, – и что сделали с моим сыном?

– Смешная шутка, мама, – сыронизировал Майкл, но при этом улыбнулся: ему все-таки было приятно.

Тодд недоуменно уставился на брата.

– Чувак, что ты сделал с волосами?

Майкл плюхнулся в кресло:

– Укоротил. Не хочу, чтобы у врага был лишний козырь.

Еще месяц назад Диана не поверила бы, что скажет:

– Зря ты постригся. Ты не должен меняться ради тех людей.

Майкл только пожал плечами:

– Это всего лишь волосы, а не я сам.

Их взгляды встретились, и Диана почувствовала, что они друг друга поняли.

* * *

С сердцем, полным печальной гордости, Диана взяла квадратик одеяла: она так долго собиралась приступить к работе над ним и вот теперь, наконец, приступила. Кремовый фон Сариной рамки показался Диане слишком легким. Она выбрала оттенок понасыщеннее. Он лучше соответствовал ее новому, пока еще не вполне осознанному душевному состоянию. Диана сама от себя такого не ожидала, но, стараясь сделать сына счастливым, она поступила именно так, как было нужно ее семье, и теперь, независимо от результатов разбирательства, она знала, что не подвела своих близких.