Читать книгу Небо без звезд - Джессика Броуди - Страница 19

Девушка скрылась. Возникла, как призрак, и так же внезапно растаяла. Только что она обрабатывала ему рану на голове и читала послание на Забытой Речи – и вот уже исчезла.

«Поиск человека», – приказал Марцелл своему телекому.

Он сидел на грязном полу коридора Седьмого трюма. С потолка капало, и у его ног собиралась лужа, а рядом шипел пар из пробитой трубы.

Телеком пискнул, предлагая продолжать.

«Алуэтт», – четко выговорил Марцелл.

Жаль, что он не спросил фамилию. Это бы существенно упростило задачу.

«Запрос принят», – отозвался в аудионаклейке дружелюбный голос телекома. На экране замелькали лица: поисковая функция прокручивала каждый профиль в Коммюнике министерской базы данных. Представителей первого, второго и третьего сословий. Живых и умерших.

Бесчисленные глаза, носы, губы расплывались и сливались в невнятное пятно, пока на экране не осталась горстка отобранных лиц.

«Найдено сорок два результата», – объявил телеком, завершив поиск.

Марцелл быстро просмотрел досье. Ни одно изображение не походило на девушку, с которой он сегодня познакомился. Ни у кого не было таких огромных глаз, нездешнего взгляда.

Он отбросил телеком.

Кто эта девушка? Откуда она? Почему ее нет в Коммюнике?

Сейчас, в опустевшем коридоре, Марцелл готов был поверить, что встреча с Алуэтт – галлюцинация, бред контуженого мозга. Но тут взгляд его упал на тюремную робу отца, лежавшую на коленях, и он понял: это не могло быть иллюзией. На ткани осталась кровь, которую она вытирала у него со лба. И кривые стежки все еще складывались в слова, которые Алуэтт прочла на ткани.

Письмо, адресованное… ему.

Иного объяснения не было. Отец на Бастилии каким-то образом выучился писать и отправил ему это послание. Но от кого он узнал про это прозвище? Прозвище, которым Мабель звала его в детстве. Никто другой никогда так его не называл.

Мой дорогой Марселло.

Мабель состояла при нем няней, а затем гувернанткой почти десять лет. Стала заботиться о нем, шестимесячном малыше, когда мать умерла, а отец был лишен прав за участие в «Авангарде». Незадолго до того, как отец подорвал медный рудник, убив сотни рабочих. Одно хорошо: тот взрыв практически покончил с Восстанием 488 года. Последователи Гражданки Руссо наконец-то увидели, что их драгоценный «Авангард» на самом деле был террористической организацией.

Сторонники отвернулись от них, и Министерство смогло подавить бунт раз и навсегда.

Мабель растила Марцелла, кормила его, учила говорить, ходить и даже читать и писать. Как ни удивительно, но выросшая в Трюмах Мабель умудрилась изучить Забытую Речь по загадочным знакам старых указателей и табличек на ржавеющих механизмах заброшенных транспортных кораблей.

Марцелл любил Мабель как родную мать.

Пока ее не разоблачили как шпионку «Авангарда».

Пока ее не выволокли из их крыла Большого дворца, не слушая громких воплей и обращенных к воспитаннику отчаянных просьб остановить их.

Пока Марцелл не узнал, что она изменница. Как и отец. С того дня, как ее забрали, Забытая Речь была забыта и Марцеллом. Мабель пропала, и слова и буквы понемногу уходили следом. Мальчику не с кем стало упражняться. Некому писать секретные записки. Некому было теперь оставлять ему подсказки, читая которые он обязательно находил в конце сюрприз.

Сейчас, сидя в холодном и темном коридоре Трюмов, держа на коленях отцовскую рубашку, Марцелл водил пальцем по стежкам и вспоминал то, что прочитала Алуэтт.

«Мой дорогой Марселло, Мабель в Монфере. Поезжай к ней».

Он склонился к рубахе, отчаянно пытаясь увидеть то, что видела таинственная девушка, найти смысл в петлях и черточках стежков. Некоторые буквы выглядели невероятно чужими. Память о них пряталась в недоступных уголках сознания. Но другие оказались удивительно знакомыми. И да, некоторые буквы вспомнились легко. «С» – полумесяц, «У» – глубокая долина, «М» – горные пики.

«„М“ – это Марцелл… и еще горы. Смотри, буква похожа на горные вершины».

Его ослабевшие руки крепче стиснули рубаху. Он так старался забыть – стереть все из памяти, – но воспоминания возвращались тайком, подкрадывались, подобно теням, которые не исчезают, даже если свет выключен.

Девушка, должно быть, ошиблась. Другого объяснения нет. Неправильно прочитала. Перепутала буквы. Мабель не в Монфере. Она на Бастилии. И Марцеллу никак нельзя к ней поехать. Из людей только осужденные попадают на спутник Латерры. Надзирают за тюрьмой дроиды, а за ними – комендант Галлан из своего безопасного кабинета в Ледоме.

Все это какое-то чудовищное недоразумение.

Марцелл, еще нетвердой рукой, поднял телеком и положил на колени.

«Новый поиск, – приказал он устройству. И после тихого гудка произнес имя, которое уже не думал когда-нибудь повторить: – Мабель Дюбуа».

«Запрос принят», – отозвался телеком, и по экрану снова закружились бессчетные лица.

Наконец колесо замедлило движение, и на этот раз Коммюнике выдало точное соответствие. Лицо гувернантки заполнило экран. Снимали Мабель явно в молодости – на фото она была точно такой, какой ее запомнил Марцелл. Гладкая кожа. Длинная шея. Мягкие каштановые кудри, окаймляющие лицо. Марцеллу пришлось отвести взгляд – даже сквозь пластик телекома он не решился взглянуть в ее любящие глаза.

«Мабель Дюбуа, – озвучил запись в досье телеком. – Третье сословие. Последний наниматель – генерал д’Бонфакон. Осуждена за измену Режиму в 498 году о. п. д. Заключенная номер 47161. Текущее местонахождение неизвестно».

Дыхание застряло в горле, словно его сжала чья-то сильная рука.

Как это «местонахождение неизвестно»? Не может быть. Мабель арестовали, вон и номер ей присвоили. Марцелл сам видел, как дроиды ее задержали.

«Марселло! Помоги! Пожалуйста, останови их!»

«Дополнительная информация, – распорядился Марцелл. – Фильтр: после ареста».

«Мабель Дюбуа, – снова заговорил телеком, – отбыла семь лет на Бастилии до побега, совершенного в шестом месяце 505 года о. п. д».

Бежала? В шестом месяце этого года? Почему же Марцелла не известили? Он вообще не знал, что с Бастилии возможно бежать.

Его мысли прервал звук шагов. Моргнув, юноша заглянул в глубину коридора, прищурился, высматривая, кто это приближается к нему из полутьмы.

Дроиды? Инспектор Лимьер?

А ведь у него отцовская роба!

Письмо.

От государственного изменника.

И об изменнице.

Скомкав рубаху, Марцелл запихнул ее обратно за пазуху. И заставил себя встать на ноги – он ведь как-никак будущий командор, а не простой слабак-мальчишка, – но едва разогнул колени, как боль в голове вновь запульсировала, а в глазах опять стало темнеть. Ему пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть.

И тут из-за поворота показалась маленькая фигурка. Марцелл облегченно выдохнул: это был не инспектор Лимьер – а некий мальчишка в не по росту большом черном плаще и штанах. Изодранная одежда держалась на каких-то заклепках и проволочках.

– Это ты? – Марцелл узнал мальчишку, которого видел сегодня в морге.

Тот подскочил к нему, и Марцелл инстинктивно вскинул руку, прикрывая скрытую под мундиром рубашку. Мальчишка нырнул ему под руку, поддержал, подставив свое плечо.

– Полегче, офицер, – проговорил он с памятной Марцеллу по моргу насмешкой. – По-моему, вы напрасно встали. Мы же не хотим растрепать вашу гладенькую прическу? Хотя, – фыркнул он, – мундир уже в таком виде, словно по нему bateau[16] проплыл.

Марцелл только теперь заметил, во что превратился его серебристый дождевик.

Снова подняв глаза, он наткнулся на насмешливый взгляд парнишки.

– Я… – начал оправдываться Марцелл. – Начался бунт. Мне швырнули в голову чем-то тяжелым.

– Ай-ай-ай, – фальшиво запричитал мальчишка, укладывая Марцелла на пол. – Какая неприятность! Что, и вправду зафинтилили чем-то твердым и тяжелым? Вроде лепешки?

Марцелл фыркнул. Он и рад был бы отшутиться, но отлившая от мозга кровь унесла с собой все слова. А глаза снова стали слипаться. Так и тянуло в сон.

– Эй, – встряхнул его мальчишка. – Тебе сейчас спать никак нельзя. Опасно.

– Засну – и ты меня ограбишь? – не слишком внятно выговорил Марцелл.

Мальчишка рассмеялся:

– Ну, это само собой. Но главное…

Свет!

Четыре полицейских дроида, вывернув из-за поворота, не дали договорить. Яркие вспышки их механических глаз мгновенно ослепили Марцелла.

На чумазом лице парнишки мелькнул страх. Он вскочил на ноги и хотел бежать, но куда там! Дроиды уже окружили его. Мальчик отбивался, отчаянно бросался на отлитые из пермастали тела механических полицейских, хотя с тем же успехом мог бы колотиться о стену.

– Ага, Тео Ренар, – произнес леденящий голос. Марцелл поднял глаза: к ним приближался инспектор Лимьер. – Тебя-то я и искал. Очень мило с твоей стороны так облегчить мне работу.

– Тео… – Повторяя имя, Марцелл отметил про себя, что оно как-то совершенно не подходит пареньку.

Из-под низко нависшего темного капюшона Марцелла резанули серые глаза мальчишки; сверкнул, обвиняя в предательстве, его взгляд.

– Это ты! – выкрикнул он. – Ты их прислал!

– Ч-что? – запнулся Марцелл, не понимая, в чем его обвиняют. Но ни возразить, ни обдумать, как можно вмешаться в происходящее, он не успел, потому что парализующий выстрел лучинета рябью пронзил воздух и нашел цель – левое колено парнишки. Падая наземь, мальчик – Тео – снова поймал взгляд Марцелла, и теперь в его глазах не было ничего, кроме ярости. Этот взгляд ударил его больнее, чем недавний пинок в живот.

– Подожди… – Марцелл наконец обрел голос и повернулся к инспектору. – Стойте. Почему вы так с ним обращаетесь?

– Это вас не касается, офицер, – отрезал Лимьер. – Это дело полиции.

– Полиция подчиняется Министерству, а значит, это мое дело.

Лимьер так и хлестнул Марцелла взглядом:

– Боюсь, что не в этот раз. – Щелкнув пальцами, он указал на мальчика, который пытался отползти в сторону.

Один из дроидов легко подхватил его и понес по коридору вслед за Лимьером. Тео не переставал отбиваться, лягая воздух одной ногой, в то время как другая бессильно волочилась по полу.

Марцелла пронзил гнев. И не только на Лимьера, но и на себя самого за то, что сдался так легко, не потребовал, сославшись на свой ранг, отпустить мальчишку. Хотя знакомство их было непродолжительным, д’Бонфакон почему-то чувствовал себя обязанным вступиться за этого Тео.

Но тут три оставшихся дроида обратили внимание на Марцелла, и он сразу вспомнил про ком рубашки за пазухой. Казалось, ткань отяжелела за эти десять минут.

Пока один дроид сканировал его тело, оценивая тяжесть повреждений, Марцелл не сомневался, что рубашку сейчас обнаружат и он займет опустевшую камеру отца. Или камеру Мабель.

– Контузия. Левая лобная доля. Отправлен запрос на медицинскую помощь, – объявил результат обследования дроид.

И ни слова о рубашке.

Марцелл с облегчением перевел дух. Однако тут из коридора к нему шагнул инспектор Лимьер, и его ледяной механический взгляд прочесал тело юноши сверху донизу, словно проводя дополнительное сканирование. Вторая проверка.

Марцелл поймал себя на том, что весь напрягся, а это только осложняло его положение. Конструкция киборгов предусматривала чтение языка тела. Он велел себе расслабиться. Как офицер Министерства, Марцелл превосходил инспектора рангом. И не должен был его бояться. Но сейчас, в эту секунду, сердце у него билось часто-часто, стучало, словно двигатель вояжера перед космическим стартом.

– А мы вас искали, офицер. Жаль, что вы не потрудились присоединиться к нам на Зыбуне.

Марцелл поморщился. Он понял намек: инспектор хотел сказать, что после ранения Марцелл мигом сбежал с места действия. Как трус. Полная противоположность тому, что должен был сделать командор Министерства. Полная противоположность тому, как поступила бы командор Вернэ.

Уж Вернэ, здоровая или раненая, не уклонилась бы от боя. Она заслужила бы гордость генерала.

Эта женщина поступала так всегда.

Пока ее не отправили на Альбион драться за независимость Юэсонии, откуда Вернэ уже не вернулась, вернее – вернулась в ящике, предоставив Марцеллу занять ее место, которое пока явно было ему совсем не по росту.

Усилием воли он взял себя в руки.

– Прошу прощения, что покинул пост, инспектор, однако я…

Рука инспектора резко взлетела вверх, заставив его замолчать.

Марцелл вглядывался в перемигивание обрабатывающих информацию имплантов Лимьера. Он тяжело сглотнул: ком под рубахой вдруг показался ему комом в горле.

Инспектор поднял крупный орлиный нос и с любопытством принюхался. Если бы не засветившиеся еще яростнее импланты, он походил бы сейчас на охотничью собаку патриарха, учуявшую новую дичь.

Ничего подобного Марцелл до сих пор не видел. Его до костей пробрал холод.

– Что такое? – обратился он к Лимьеру, следя, чтобы голос не сорвался.

Инспектор не шевелился и как будто не сразу расслышал вопрос. Еще несколько раз потянув носом воздух, он покачал головой и пробормотал:

– Ничего. Просто старый след, я довольно давно его потерял. Показалось, что сейчас снова уловил, но, должно быть, я ошибся.

– Медкруизьер прибыл, – объявил дроид, прорезав висевшую в воздухе напряженность.

Взгляд Лимьера еще раз скользнул по Марцеллу, и оранжевый глаз нацелился прямо в рану на лбу юноши.

– Медкруизьер? – удивился инспектор. – Ради такой царапины?

Марцелл открыл было рот, чтоб оправдаться – хотя понятия не имел, что тут можно сказать, – но трое медиков уже укладывали его на носилки. И тогда он вспомнил, что у него есть более веские причины для беспокойства. Ведь тайное послание от заклятого врага Режима все еще при нем.