Читать книгу Эвельгирино - Джон Эдгар Уэйн Персиваль - Страница 1

Они простились в аэропорту Хитроу. Перелет из Лондона в Катманду – столицу Непала, занимал больше одиннадцати часов. Проведя в салоне самолета почти семь часов, Элиас сошел с трапа в международном аэропорту в Хамад, расположенном в столице Катар, Дохе. Остановившись в зале ожидания, и не рискуя высовываться, Элиас сидел и просматривал ленту в социальных сетях. Так он мог следить за своими друзьями из жизни до Марка и оставаться на связи с теми людьми, что пришли в его жизнь с Циммерманом.

– Такой жаркий день, что хочется пуститься в путешествие на лошади.

Элиас оторвался от телефона, посмотрел на мужчину восточной внешности, стоящий всего в метре от него и сказал:

– Как жаль, что лошадям не покорить пустыню.

– А вы и впрямь необычайно красивы. Как и описывал вас мистер Циммерман.

Араб оказался тем самым человеком, который должен был сопроводить Элиаса на Востоке. Он был среднего роста, с курчавой черной бородой и черными как бусины глазами. Из-за одежды было сложно сказать, сколько ему лет, но Элиасу показалось, что он немного моложе Райнхольда. Араба звали Фаттах, и он много лет работал в научном центре, основанном Викторианом. Он изучал языки и культуру Востока: от ближнего востока до дальнего, – и считался одним из лучших в своем деле. В молодости он разъезжал по Азии и Африке, участвовал в раскопках, переводил древние тексты и манускрипты, а сейчас отошел от дел.

Когда Боинг 787 оторвался от земли и направился из аэропорта Хамад в Трибхуван – аэропорт в Непале, Элиас решил прервать молчание и поговорить с его гидом по Востоку.

– Откуда вы знаете Марка?

– Несколько лет назад имел честь быть представленным ему Викторианом. Корлеоне лестно отзывался о Циммермане, и мне стало интересно. Ожидания мои он оправдал, но жаль, что Марк не занялся историей. В нем есть все задатки хорошего ученого. А вы я слышал писатель. Едете на Восток вдохновляться?

– Типа того. – Элиас немного занервничал, но смог удержаться и не запаниковать. – На сколько «хорошо» вы знаете Корлеоне?

– Достаточно, чтобы не задавать вопросов. Пятнадцать лет назад меня терзало множество вопросов, касаемо этого итальянца, но потом пришлось успокоиться и сосредоточиться на работе. Любопытство для людей свойственно, но его надо контролировать. О Викториане мне известно главное: враждовать с ним не стоит и совать нос в его дела тоже. Меня попросили сопроводить вас на Восток, заплатили и заверили, что будет все хорошо. Большего мне знать не надо.

Аргентайл ничего не ответил арабу, достал книгу, подаренную Равенной, и принялся читать. Им лететь еще четыре часа, а время убить как-то надо. Книга оказалась художественная, далекая от истории или науки, и совсем не касалась совета. Но в ее сюжете было что-то, что так сильно напоминало ему Аррата. Герои действовали, преследовали цели, но совет будто оставался в тени, отказывался быть упомянутым. Наконец, Элиас вернулся к обложке книги и прочитал имя автора. «Сара Кларк. Изменяющийся мир. Повесть». Эту книгу написала советница, но сюжет совсем не походил на все то, что читал Элиас раньше. Слишком сказочно, слишком напыщенно и вычурно, много лишнего и нереального. Зачем было Равенне класть ему именно эту книгу? – вопрос оставался открытым.

Самолет приземлился в Трибхуване. Климат тут отличался от европейского. Намного жарче, будто солнце совсем другое, и влажно. Недавно прошел ливень, хотя вода уже испарилась с улиц, и лишь прогноз погоды и новости напоминали людям об этом. Фаттах попросил держаться Элиаса как можно ближе и не упускать араба из виду. Забрав чемоданы, они покинули аэропорт и направились к машине, что ждала их у здания.

Снаружи аэропорт выглядел не так как внутри: стены цвета красной глины, окна с затемненными стеклами и полно людей. Везде сновали стражи порядка; в Непал кучами приезжали туристы, наполнявшие зал ожидания и территорию вокруг здания. Все куда-то спешили, ждали своих гидов и проводников; куча вещей для походов и активного туризма, возможно даже для восхождения в горы. Элиас наблюдал за всем этим и все сильнее ощущал разницу между Европой и Азией. Здесь все было иначе: запах жизни, плотность воздуха и люди. Раньше он лишь в голове себе представлял каким дивным может быть Восток, разглядывая картинки в интернете, сейчас он сам оказался на Востоке. Ему пришлось удариться головой о собственные предрассудки, столкнуться с реальностью и разочароваться. Он был расстроен не Востоком, а тем как сильно он заблуждался.

Машина тронулась. Араба о чем-то бегло разговаривал с водителем, который видимо был ему знаком. Они обменивались новостями или последними событиями из жизни, как считал Элиас, потому что оба улыбались и громко разговаривали. Арабу везло, он чувствовал себя здесь хорошо, и Аргентайл даже начал ему завидовать. Одно дело оказаться в чужой европейской стране, другое дело уехать на дальний восток, чтобы отстранится от войны. Знакомый язык можно было услышать только в толпе туристов, коих тут много.

Город Катманду был столицей, но не величия, не богатства Элиас тут не видел. Разбитые дороги, невыносимо грязный и жаркий воздух, кондиционера в машине не оказалось, приходилось ехать с открытыми окнами, однако и это не спасало. На дорогах творился хаос, правила движения видимо существовали только в книжках, давно пылящихся на полках в автошколах. И как тут еще не сбивают людей на каждом шагу? Элиас испытывал культурный шок, но и влюблялся в это место.

Сложно судить, проехав всего несколько кварталов по столице, но Восток все равно казался волшебным. Люди вели здесь самобытную жизнь, такую какую могли себе позволить, со своими радостями и бедами, как и везде. В Европе было куча беженцев, а здесь люди не бежали, а старались сделать свой мир чуточку лучше. Взрослые питали надежды на молодых, а молодые старались изо всех сил сделать хоть что-то, чтобы жить полноценно. Пока в Европе говорят об экологии, здесь городские автобусы – это маленькие машинки, работающие на электричестве. Люди любят свою страну, любят землю и стараются как могут о ней позаботиться. Все это Элиас видел и чувствовал на заднем сидении такси. Брезгливость, которая сначала одолела его, сменилась любопытством, и так, на подступах к гостинице, он посадил семечко любви к Востоку в своем сердце.

– Здесь мы будем жить. – Оповестил араб, помогая Элиасу с чемоданом. – Не дворец, но идеально подходит для туристов.

Гостиница оказалась не самой роскошной, не самой дорогой и не у всех на виду. Здесь скорее останавливались те, кому еще рано покидать столицу, но и на глаза попадаться лишний раз людям не стоит. За столиками на первом этаже сидели постояльцы европейской внешности, одетые в деловые костюмы и читающие газеты. Ни сотовых телефонов, ни планшетов не было, все как в прошлом веке, за исключением моды. Некоторых людей Элиас видел по телевизору в новостях или на просторах интернета, о многих вообще ничего не знал, но как сказал Фаттах, в этом отеле обмениваются информацией, работает разведка и частые гости здесь дипломаты и бизнесмены.

Араб переговорил с администратором и их проводили на четвертый этаж. Номера были раздельные, но Аргентайл чувствовал, что от Фаттаха не избавиться ни на секунду. Мужчина не упускал парня из виду и часто повторял, что они должны держаться вместе.

– Знаете, – взорвался Элиас после ужина, – мне нужно побыть одному!

Он встал из-за стола и покинул бар-ресторан. Фаттах не успел даже возразить. Аргентайл медленно поднимался на четвертый этаж, успевая рассмотреть все картины на стенах. Какие-то принадлежали местным художникам, какие-то были лишь репродукциями, хотя довольно качественными. Красный ковер, которым была выстлана лестница, изрядно поизносился и кое-где были заплатки. Гостиница вроде бы не бедствовала, но скупилась на ремонт.

В номере работал кондиционер. «Слава Богу, – думал Элиас, – что тут есть это чудо техники». Синоптики обещают жаркую погоду без осадков, что вгоняло в тоску Аргентайла. Он решил достать телефон, но вдруг заметил, что связи тут нет. Вот видимо и причина того, что все читали газеты, а не сидели за гаджетами. Стационарного телефона в номере не было, и как же ему позвонить Марку?

Аргентайл наведался к арабу, но тот еще не вернулся с ужина. Пришлось спуститься вниз и поискать его. Но ни в баре-ресторане, ни в холле его не оказалось. Тогда Элиас осмотрел джентльменов, сидевших в зале и оживленно обсуждающих события по всему миру, и нашел среди них одного, скучающего за чашкой кофе и книгой.

– Простите, сэр, не могли бы вы подсказать, где здесь телефон?

Мужчина даже не поднял глаза на Аргентайла. Он зевнул, стараясь прикрыться книгой, отпил кофе, и лениво проворчал:

– По коридору вон в ту сторону, – он кивнул и продолжил чтение.

Элиас поблагодарил джентльмена и отправился в указанном направлении. Лампочка горела так тускло, что там с трудом можно было различить очертания телефона. Нащупав несколько монет, которые Аргентайл всегда таскал с собой на всякий случай, он опустил их и набрал номер Марка. Сначала были тяжелые долгие гудки, сотни подключений и соединений и наконец прозвучал знакомый голос, который Элиас любил больше всего на свете.

– Как же я рад тебя слышать! – вырвалось у Аргентайла. – Ты не представляешь, как я измотан. Тоскливо без тебя и одиноко. Мечтал увидеть восток в твоей компании, а не какого-то араба, преследующего меня как хвостик.

– Ну же успокойся. Все еще впереди. Как закончится война мы снова будем вместе. А пока… слушайся Фаттаха. Он единственный, кому можно верить сейчас. Сам как, перелет, наверное, утомил?

– Да, есть такое. Хочу поскорее наведаться в тот храм, о котором мне рассказывала Равенна. Когда изучал карты в поместье, понял, что он должен быть севернее Катманду. Осталось уговорить Фаттаха меня сопроводить.

– Я думал ты займешься новой книгой, сделаешь передышку, поездишь по востоку и откроешь его для себя. А ты решил кинуться…

В трубке зазвучал женский голос. Видимо просил опустить еще деньги, для продолжения разговора. Элиас вынул последние монеты и опустил в щель.

– Тут сотовые не работают в отеле. Глушат сигнал, наверное. Идея для новой книги родится во время похода, я уверен. Но больше всего я хочу узнать о самом себе, о своих способностях, а главное, как они помогут в войне.

– Лучшая помощь – это если ты останешься в безопасности, и я смогу без страхов и рисков погрузиться в военные действия. – Они оба почти минуту молчали. На фоне у Марка раздался голос и тогда Циммерман сказал: – Мне пора идти, люблю и жду нашего воссоединения.

Повесив трубку, Элиас изменил голос и попытался пародировать Марка. Больше всего на свете он хотел помочь, но Циммерман всячески противился его помощи, даже сослал на Восток, где не работает телефон. Пора брать ситуацию под контроль и действовать решительно. С этой мыслью Элиас вернулся в комнату и забылся глубоким сном.

Его разбудил настырный стук в дверь.

– Сейчас… – сонным голосом отвечал Элиас, сползая с кровати и открывая дверь в номер. На пороге стоял Фаттах с подносом в руках. Он принес ему завтрак. – Спасибо вам, но не стоило.

– Мне не сложно.

Мужчина вошел в номер, хотя Элиас не разрешал ему войти, поставил поднос на столик и уселся в кресло, ожидая пока Аргентайл позавтракает.

– Так и будете смотреть как я ем? – раздраженно сказал Элиас, стараясь не сорваться на крик.

– Мистер Аргентайл, я наслышан о вашем непростом характере. Прошу простить за излишнее внимание. Забыл, как вы европейцы любите уединение и личное пространство.

Теперь араб практически не смотрел на него, но Элиас все равно ощущал кожей его слежку, пускай и не такую открытую.

– Вы могли бы помочь мне с одним делом, здесь в Непале? – допивая кофе спросил Элиас. Теперь он хотел внимания Фаттаха, и араб ему его дал.

– Смотря что за дело. Боюсь мне не платили за то, чтобы я нарушал законы. В должностных инструкциях сказано, чтобы я помог вам освоиться и не испытывать проблем на Востоке.

– Дело пустяковое, – обрадовался Элиас. – Хочу отправиться в храм, расположенный к северо-востоку от Катманду. О его местонахождении мне поведала Равенна Циммерман, и после ее рассказов мне непременно хочется увидеть воочию это место.

Нащупав портфель под кроватью, Элиас вынул оттуда книгу и показал карту арабу. Тот внимательно ее изучил и был крайне удивлен тем, что он не слышал ничего об этом месте. Любопытство взяло вверх, и он согласился помочь.

– Сегодня позвоню в одно местное отделение. Там формируют группы, что идут в сторону Эвереста. Туристы, искатели веры и практики. Примкнем к одной из них, и пойдем самостоятельно, как окажемся на этой развилке. – Фаттах указал пальцем на развилку на карте.

План устраивал Элиаса, и тот поторопил своего спутника. Он с трудом сдерживался от криков радости, потому что все шло как нельзя лучше. Пока Фаттах ходил на собрание, где как раз и формируют группы, Аргентайл вернулся к картам и книгам, что изучал до позднего вечера. Он позабыл про обед, ужин и желание пить, а все читал и читал, не уставая проводить пальцем по маршруту, который он преодолеет. Это ради Марка, ради их любви… ради открытия истины того, кто же он такой. Фаттах сам вернулся поздно, поэтому ближе к двенадцати они покинули гостиницу и отправились на поиски еды. Поздний ужин в ночной прохладе, когда город немного умолкает, оказался приятным и блаженным.

Сейчас Элиас был так измотан и одновременно счастлив, что даже компания Фаттаха была как нельзя кстати. Араб смог договориться о путешествии, и уже завтра, да-да завтра, они отправляются в путь. На листке у него был список необходимого, что следует подготовить к часу дня.

– Они осуществляют трансфер. Нам придется спуститься вниз и двинуться на северо-запад по дороге. Местные слышали о храме, что мы ищем, но дорога непростая. Нас приписали к группе ученых из Англии.

– Тогда лучше не засиживаться…

Спалось в эту ночь хуже. Элиас то и дело просыпался, был весь на нервах. Будильник прозвенит через полчаса, а Аргентайл за всю ночь смог проспать не больше двух, может быть трех часов. Тут же появились синяки под глазами на его белой коже; лицо припухло. Прохладный душ мало чем помог делу.

Вместе с Фаттахом они отправились по магазинам, после вернулись в номера, собрали походные сумки и выдвинулись на такси к месту сбора. Людей оказалось там много и все они были разношерстными и странными. Кучки европейцев, видимо вознамерившихся подняться на Эверест; отряды ученых, как понял Элиас, по их словам, изучающих изменения климата; больше тридцати человек, что идут в гору ради просветления, и кучка проводников, каждый из которых будет сопровождать свою команду. Элиаса и Фаттаха вел выходец из Финляндии по имени Клаус. Он был личным проводником английских ученых и имел богатый опыт восхождения на Эверест. Ему были известны все пути и тропинки, по которым можно было без труда добраться до мест сбора в горах. Его знаний с лихвой хватало для ученых, чтобы добраться до научного лагеря.

– Мне сказали вы двое пойдете дальше сами, как только мы достигнем лагеря.

– Все так, – подтвердил Фаттах. – Мы интересуемся храмом, что расположен неподалеку от стоянки.

– Мне казалось, это очередная байка местных. Думаете он существует.

– Уверенны! – вмешался Элиас и тем самым закончил разговор.

Ученых рассадили в две машины. После проведения инструктажа, они двинулись в путь. Первые несколько часов это напоминало обычную экскурсию на машине, но потом началось бездорожье, которое испытало животы ученых. Элиас видел ка в соседней машине парочке стало плохо. Пришлось сделать привал, и как только им полегчало, отряд двинулся дальше. Ближе к вечеру, они достигли перевалочного лагеря, где им нужно пересесть на лошадей.

– Мне казалось, нас прям до стояночного лагеря довезут.

– Нет. Дальше дорога совсем плохая, а на лошадях идти самое оно.

Ночь отряд провел в перевалочном лагере. Утром общий завтрак, очередное собрание по инструктажу. Инструкторы помогли ученым переложить всю поклажу на лошадей, рассказали, как ездить верхом, и кто совсем был в этом плох, попросили держаться за своим проводником. Поклажа у Элиаса и Фаттаха оказалась мала, поэтому на их лошадей еще прицепили несколько сумок ученых. Нарушение личного пространства взбесило Аргентайла, но он смирился с этим и промолчал. «Нужно и вести себя иначе», – успокаивал себя Элиас, поглядывая на сумке за спиной.

И только он справился с чувством гнева, как ему открылась удивительная картина. Они пересекли хребет и теперь перед ними целая долина, усыпанная лесами и мелкими речками, которые объединялись в одну. Об этом он не читал в книгах, этого он не видел в интернете, но видит сейчас. Дубы, каштаны, клен, рододендрон, напоминающий ему об Англии. Чем дальше они уходили от цивилизации, тем роднее становился мир, открывающийся перед ним.

– Сначала я думал, что мы могли проехать на машинах куда больше пути, но сейчас я понимаю в какую глушь мы забредаем.

– Тут с вами не поспоришь. Разговаривал с нашим гидом, он меня успокоил. Сказал, что боятся нечего, он свяжется с нами через несколько дней по спутниковому телефону, если мы не выйдем на связь. Теперь хотя бы понятно, зачем мы его покупали, – заключил Фаттах.

В ожидании и напряжении они шли несколько суток, пока не оказались в лагере ученых. Зубрилы, так их называл араб, расположились на равнине, откуда открывался потрясающий вид на Эверест. База состояла из палаток и шатров, в стороне находилась самодельная походная баня и большой шатер, служивший вместо столовой. Повсюду сновали биологи, климатологи, экологи и геологи, в стороне держались мужчины с ружьями и винтовками. Они, как объяснил проводник, помогают ученым в мини-экспедициях и следят за порядком, обеспечивая безопасность лагеря. Элиас впервые видел подобный лагерь, где люди копошатся с пробирками, радуются каким-то открытиям и проводят несметное количество анализов. Он и сам захотел стать частью этого, но вовремя одумался и вспомнил, зачем сюда приехал.

– Переночуйте здесь, а дальше отправитесь в путь. До того места больше дня пути, если погода не изменится и дорогу не размоет. Хотя какая там дорога. Кругом лес, трава да камни.

– Уверен, дорога все-таки есть, – не унывал Элиас.

Вечером после ужина, Аргентайл решил прогуляться по лагерю. С неприкрытым любопытством он рассматривал разные научные установки, экспериментальные сооружения и самих ученых, что продолжали свои исследования даже вечером. Люди здесь умеют организовывать свое рабочее место. Им не нужны начальники или сроки, их не надо заставлять работать и контролировать процесс – все работают слаженно, самостоятельно и без нареканий.

Среди прочего, Элиас стал свидетелем разговора, который не должен был слышать. Проходя мимо дальнего шатра, он распознал знакомый язык. На нем говорят в совете, а значит… советники Аррата здесь, именно сейчас в самой глуши, когда и он – Аргентайл, тут. Из разговора Элиас узнал, что человек работает с повстанцами. Вернувшись в свою палатку, парень решил все обдумать и понять, как действовать дальше. Пока его не обнаружили, но вдруг этот человек шпион. Элиас не мог так рисковать, потому решил действовать быстро и эффективно.

Погасив свет в палатке, он закрыл глаза и стал представлять тот голос. Он зазвучать в голове, дал ему оглушить себя и затем Элиас сконцентрировался на человеке. В пути он много раз разглядывал советника, не подозревая кто он. Поэтому нарисовать его портрет в голове, наполнить его жизнью, не составило труда. Аргентайл сконцентрировался точно, как в лесу, когда ему и Марку угрожала опасность. Неукротимое чувство накатывало на него, поднимаясь откуда-то снизу, стремясь до головы; проникало внутрь и высвобождалось наружу.

– Хочу, чтобы он умер. – Прошептал Элиас, давая в этот момент силе овладеть им и исполнить то, чего так желал Аргентайл.

Он никогда не задумывался о том, можно ли считать его убийцей или нет. Элиас всегда верил, что это вынужденные жертвы, и что он по сути никакого отношения к ним не имеет. Рассуждая как человек, он всегда избавлял себя от чувства вины, а потому признаться себе в том, что он убивает людей – Аргентайл не мог. Да и где тому доказательства? – нигде.

Утром тело советника нашли в палатке. Все списали на горную болезнь, даже не став проводить расследование. Люди умирают тут часто, поэтому многие уже смирились. Оплакав коллегу за чашкой чая, лагерь вернулся к работе, а Элиас и Фаттах отправились дальше. Их путь лежал на запад от научного лагеря и пролегал через непроходимые леса.

Отойдя от лагеря на несколько километров, араб разговорился. Он рассказывал о молодости, о том, как странствовал по всему Востоку, изучал диковинные языки, начертанные на самых необычных вещах в мире. Фаттах завидовал сам себе; гордился прожитой жизнью и увиденным. Кто мог похвастаться месяцем выживания в Африканской пустыне; или во всех деталях описать древний храм, о котором не знает еще общественность, но в котором он проводил научные исследования. Опыт делал Фаттаха особенным и интересным собеседником для Элиаса, который успел заскучать в пути. Аргентайл давно не встречал таких умных, с богатым жизненным опытом, людей. Все больше араб начинал нравится ему, и все ближе был заветный храм.

Изучая книги и манускрипты Аррата в поместье Циммерман, Элиас так и не смог разобраться с тем, что же скрыто в храме и какие тайны он таит в себе. Знание совета на счет Востока оказались на удивление обрывочными, или, как говорил Аргентайл, скорректированными. Читая книги, Элиас то и дело натыкался на несостыковки, разногласия авторов, хотя иного мнения или факта, по тому или иному вопросу, быть не должно. Совет упорно скрывал между строк истину и также упорно отрицал существование Востока.

Наконец показались стелы из камней; сплошной лес сменился редкой рощей; дорога все четче вырисовывалась среди деревьев, много лет охраняющих путь. Кроны склонялись над путниками, укрывая от прямых солнечных лучей. Близость храма придала путникам сил, и те ускорились, хотя еще полчаса назад думали, что больше не пройдут и метра. Здесь, на Востоке, вера имела значение куда больше, чем сила или власть.

– Это и есть он? – воскликнул Фаттах, указывая на белую постройку среди зеленой рощи.

На фоне чащи храм выделялся своей белесостью. Стены из мрамора, прошедшие испытание временем, разбитая дорога из булыжника, разрушенная корнями деревьев, и мертвая тишина, нарушаемая изредка шумом листвы. Храм «Белых камней» предстал перед путниками в своем мертвом молчании.

Их никто не встречал. Элиас и Фаттах медленно поднимались по каменной лестнице наверх, постоянно поглядывая по сторонам. Сначала они озирались, чтобы чувствовать себя в безопасности; затем делали это, чтобы найти хоть одну живую душу. Никого… Только путники и молчаливый древний храм, забывший каково это быть живым.

Поднявшись на площадь, перед Элиасом и Фаттахом открылся большой павильон из мрамора, окутанный деревьями и лианами. Слева от путников вспорхнули птицы, прервав оглушительное молчание. Аргентайл напрягал глаза с такой силой, что у него шли слезы. Он делал это из-за страха, любопытства и тишины. Он проклинал тишину, кричал на нее в голове. Но какие бы эмоции его сейчас не одолевали, Элиас не проронил ни звука, сохраняя молчание. Араб шел рядом, не отставая и не торопясь. Фаттах внимательно рассматривал фрески на стенах в павильоне, письмена, которыми была усыпана вся площадь. Большая часть из них давно стерлась, пришла в негодность, но там, где символы сохранились, араб узнавал знакомые буквы, иероглифы, знаки. Они буквально шли по истории это места. Но потом начались письмена не известные ему, но знакомые Элиасу.

– Не может быть, – прошептал Аргентайл, тыча в землю. – Я знаю этот язык. Скорее достаньте фотоаппарат.

Араб поспешил достать оборудование и приготовился снимать. Вдруг, со стороны павильона раздались шаги, словно кто-то притоптывает босыми ногами по камням. Элиас и Фаттах тут же подняли головы и уставились на человека, стоявшего в проходе в зал. На нем была скромная набедренная повязка, с трудом прикрывающая тело; волосы с проседью, украшены цветными камушками и листвой деревьев; на ноге браслеты из лозы и деревянный амулет на груди.

– Я попрошу вас убрать этот инструмент. Здесь не положено фиксировать пространство. Духовный лидер давно ожидает путников в храме. Следуйте за мной пожалуйста.

Элиас дал знак, и Фаттах убрал фотоаппарат обратно. Они послушно направились за человеком, не задавая лишних вопросов. Он знал их язык, но совсем не знал про технику и камеру. Кажется, его не удивило появление путников в храме, наоборот, местные ждали их. Элиаса будоражили мысли об этом, он словно шаг за шагом погружался в детские сказки, в свои видения и путешествия по просторам собственного разума.

В павильоне все стены были усыпаны письменами, фресками и рисунками. Многим из них было больше тысячи лет, как уверял Фаттах который был в этом немного сведущ. Элиас с открытым ртом озирался по сторонам и старался все запомнить. Стены напоминали большую каменную книгу, скрывающую в себе секреты мироздания. Перед тем, как покинуть первый зал, он увидел высокую статую, чьи волосы были отлиты из золота. «Это я, – подумал Аргентайл, проходя мимо. – Но разве это могу быть я?» От вопросов звенела голова; Элиас с трудом мог сосредоточиться на происходящем.

Монах шел все дальше, не сворачивая с пути. Становилось холоднее. Храм явно проникал глубоко в гору, отсюда и такая влажность, и такое изменение климата.

– Сюда пожалуйста, – монах указал на деревянные двери.

Элиас отварил их, и они вместе с Фаттахом попали в обитель. Тут было тепло из-за костра; воздух спертый и тяжелый из-за благовоний. Ароматическими палочками тут было усыпано все, и каждая дымила, дарую пространству свою благодать.