Читать книгу Третья исповедь экономического убийцы - Джон Перкинс - Страница 10

South China Morning Post писала о китайском горнодобывающем проекте «Мирадор»:

Горы региона разрушаются, идет активная вырубка леса, а реки обесцвечиваются из-за отходов с рудника…

Договор между правительством Эквадора и китайской компанией EcuaCorriente был подписан в 2012 году… Многие помнят, с каким оптимизмом было воспринято это событие. Обещания о новых дорогах, школах и больницах…

По подсчетам группы защитников окружающей среды Amazon Watch, в общей сложности с 2010 по конец 2017 года в регионе, где проводились горнодобывающие работы, было вырублено 1307 гектаров леса.

Дэвид Дин и Хулио Прието, эксперты из группы ООН «Гармония с природой», считают, что нынешняя конструкция хвостохранилищ не соответствует природным условиям региона и существует высокая вероятность разрушения[14].

Британский журнал Ecologist предостерегал:

Начиная с 2007 года эксперты говорят, что предлагаемая конструкция дамб для хранения отходов неизбежно рухнет, как недавно произошло в Бразилии, где погибли сотни человек, и это только первые последствия.

Разрушение плотины приведет… к настоящему цунами токсичных отходов в сотни миллионов метрических тонн, с содержанием ртути, мышьяка, цианида, кислот и тяжелых металлов, которые пронесутся по крутонаклоненной речной системе и достигнут Амазонки[15].

Перед нами классический пример безрассудных, безответственных и разрушительных действий, предпринятых во имя прогресса одной страной, стремящейся доминировать над ресурсами другой страны. Хотя пандемия ковида помешала мне поехать в Эквадор, я связался с лидерами коренного населения, живущего в глубине Амазонских дождевых лесов, через современную волшебную спутниковую технологию. Я также побеседовал со многими экспертами и наблюдателями. Одним из самых осведомленных был Дэвид Дин, которого цитировала South China Morning Post.

– Вы бы не узнали ту область, где вы работали волонтером Корпуса мира, – сказал он мне из Испании во время одного из наших многочисленных телефонных разговоров с 2020 по 2021 год. – Сейчас вы бы увидели широкие дороги, тяжелую строительную и горнодобывающую технику, китайские трудовые лагеря и разоренную местность. Никаких шуаров. Никаких коренных жителей. Ни животных. Ни леса. Этот рудник возглавляет список основных угроз всей экосистеме бассейна Амазонки. Непригодная конструкция защитных сооружений для целых озер полужидкого токсичного материала, так называемых хвостов, – это же катастрофа эпического масштаба. Сейчас строятся две плотины – одна высотой 63 метра, а другая – 260 метров. Обе плотины китайцы строят без соблюдения директив по оценке воздействия на окружающую среду и под таким углом, который исключает какой-либо запас прочности. С инженерно-технической точки зрения они находятся на грани разрушения и могут рухнуть под воздействием самых различных причин, включая землетрясения, внутреннюю эрозию, оползни, разрушение фундамента из-за строительства на слабом грунте.

Я пересказал Дэвиду свой разговор с бывшим президентом Корреа, когда тот звонил мне из Бельгии.

– Корреа сказал мне, что Эквадор нуждается в иностранном финансировании и строительных проектах для стимулирования экономического развития.

– Так считают политики, – ответил Дэвид. – «Мирадор» называют жемчужиной в короне десятилетнего горнодобывающего плана Эквадора. Эквадор надеется получить роялти в размере 4,5 миллиарда долларов. Но, по некоторым подсчетам, китайские горнодобывающие компании заработают около 69 миллиардов долларов. Как вам такой экспорт национального достояния? Кроме того, Эквадор получит миллионы тонн токсичных отходов, загрязнение рек и все соответствующие социальные проблемы, связанные с падением качества жизни. К этому неисчислимому урону добавим экологическую катастрофу в Бразилии, Перу, соседних странах и даже в Атлантическом океане. – Он перевел дыхание. – Обман. Это хлеб насущный для эксплуататоров. Вы и сами это прекрасно знаете.

После нашего разговора я задумался о том, какую роль играл обман в те времена, когда я был экономическим убийцей. Один случай запомнился мне особенно. Продвигая американскую стратегию ЭУ в 1970-е годы, мы утверждали, что Советский Союз превращает Латинскую Америку в коммунистический сателлит. Куба, как мы заявляли, была советской марионеткой, заполонившей весь континент армиями террористов под предводительством Че Гевары.

Эти утверждения были чистой воды выдумкой. Если у Москвы и были подобные масштабные планы, они завершились с Карибским кризисом 1962 года. Когда оперативный сотрудник ЦРУ Феликс Родригес организовал казнь Че в джунглях Боливии в 1967 году, оказалось, что его «Кубинская армия» представляет собой разношерстную группу всего в несколько дюжин плохо вооруженных идеалистов, которых никто не поддерживал. Совершенно очевидно, что «красный прилив коммунизма» был выдуман, чтобы запугать страны и навязать им неолиберальную политику Соединенных Штатов. Однако, поскольку эту ложь продвигала машина пропаганды и она служила интересам влиятельных международных корпораций, местных семей и Вашингтона, она разрасталась и укреплялась.

А теперь, как мне казалось, политики и эксперты стремились навязать новые небылицы, сравнивая экспансию Китая с советской стратегией во времена «холодной войны». Однако эта ложь не сработала – ни в Эквадоре, ни в большинстве стран Латинской Америки. Жители этих стран видели колоссальную разницу. Советская модель имела мало достоинств. В отличие от Китая Советский Союз не предложил никаких технологий, продукции и услуг и не стал примером экономического развития, которому другие захотели бы подражать. Его усилия по привлечению иностранных инвестиций и расширению торговли оказались малоэффективны и в целом безуспешны. А главное, советское руководство так и не поняло всю важность критического фактора стратегии ЭУ: убеждений. Единственным философским обоснованием, которое оно предложило, была марксистская теория, сильно искаженная Сталиным. Внутренние попытки страны реформировать эту философию – перестройка – привели к распаду Советского Союза. Китай, напротив, полностью преобразился после разрушительной культурной революции. Он мог похвастаться внушительным списком достижений и прогресса.

Что бы мы, в Соединенных Штатах, ни думали о Китае и несмотря на провал отдельных строительных проектов, многие считают, что успехи Китая внушают надежду. Журнал Time писал в феврале 2021 года:

В то время как страны региона [Южной Америки] борются с многочисленными проблемами, стоящими перед их развивающейся экономикой, они все чаще смотрят не на Север, а на Восток. Сегодня Китай является основным торговым партнером Южной Америки. В 2019 году китайские компании вложили 12,8 миллиарда долларов в Латинскую Америку, что на 16,5% больше, чем в 2018 году, в основном занимаясь региональной инфраструктурой, такой как порты, автострады, плотины и железные дороги. Китайские закупки минералов и сельскохозяйственных товаров позволили Южной Америке избежать самых тяжелых последствий финансового кризиса 2008 года[16].

Несмотря на промахи, результаты китайской стратегии ЭУ превзошли ожидания его лидеров. В 2015 году президент Си наметил цель обогнать Соединенные Штаты, увеличив общий объем торговли между Китаем и Латинской Америкой и странами Карибского бассейна до 500 миллиардов долларов к 2025 году. В 2019 году торговые обороты уже достигли 315 миллиардов долларов. Китай выигрывает экономическую войну практически на заднем дворе Вашингтона[17].

Пентагон понимал, как и мы, американские экономические убийцы, в мое время, что ключ к доминированию над экономикой страны – контроль ее электроэнергетических систем. И военные Соединенных Штатов были серьезно обеспокоены тем, что Китай стремительно захватывает энергетику Латинской Америки. Военный колледж Армии США составил подробный список всех китайских проектов. Отчет 2021 года начинается так:

31 марта чилийские регулирующие органы единодушно одобрили сделку по продаже чилийской Compañía General de Electricidad (CGE) китайской государственной электроэнергетической компании State Grid за 3 миллиарда долларов. Эта сделка последовала за покупкой в 2018 году компанией China Southern Power Grid доли в 27,7% в компании Transelec за 1,3 миллиарда долларов; покупкой компанией China Water and Electric (CWE) компании Atiaia Energy и приобретением компанией State Grid за 2,23 миллиарда долларов компании Chilquinta Energia, в результате чего китайские компании контролируют 57% общего объема передачи электроэнергии в стране.

Далее в отчете подробно описывается «широкое многообразие гидроэнергетических, ветровых, солнечных и атомных проектов в регионе», от северных границ Центральной Америки до южной оконечности Аргентины. Отчет завершается предостережением:

Пожалуй, наибольшую озабоченность вызывает то, что переход КНР к доминирующему положению в сфере производства и передачи электроэнергии, включая новые экологически чистые технологии, способствует его коммерческим достижениям в других странах и захвату значительной доли добавленной стоимости в целом ряде стратегических секторов региона… по мере того как Китай использует свое доминирующее положение на рынке в некоторых отраслях, чтобы стимулировать глобальную экспансию китайских компаний. Роль Китая как основного регионального поставщика электричества содействует будущему росту китайских компаний, позволяя Китаю вознаграждать сторонников и подрывать противников и конкурентов, принимая стратегические решения относительно поставки электричества и строительства критически важной инфраструктуры[18].

Эквадор и Чили стали символами того, что происходило во всей Латинской Америке, которая, в свою очередь, стала символом того, что происходило во всем мире. Особенно ярко это проявилось на другой стороне Атлантического океана. Прямые инвестиции Китая в Африку взлетели с 75 миллионов долларов в 2003 году до 2,7 миллиарда долларов в 2019 году, значительно превзойдя инвестиции США и других стран. Так Китай стал крупнейшим торговым партнером Африки, обогнав США и Европейский союз[19].

Канал деловых новостей американского телевидения CNBC так описывает эффективность китайской модели:

Китайские компании проявляют наибольшую активность в строительстве портов, автомагистралей и железных дорог, которые станут фундаментом для интеграции и торговли между африканскими народами, – это намерение было продемонстрировано в знаковом Африканском континентальном соглашении о свободной торговле. Недавно начался операционный этап соглашения, и в итоге планируется объединить все 55 стран – членов Африканского союза в крупнейшую в мире зону свободной торговли, охватывающую 1,2 миллиарда человек.

В последние годы торговля между США и Африкой пошла на спад, в то время как Китай стал крупнейшим торговым партнером Африки… Совокупный объем африканской торговли с США в 2017 году составил всего 39 миллиардов долларов… Объем китайско-африканской торговли в 2017 году составил 148 миллиардов долларов[20].

Однажды вечером я сидел в баре, откуда открывался панорамный вид на Кито, и смотрел, как солнце садится за Пичинча, действующим вулканом, грозно нависающим над столицей Эквадора. Мне вспомнилась встреча, на которой я присутствовал в Вашингтоне (округ Колумбия) в конце 1970-х годов, прежде чем меня отправили в этот город в качестве экономического убийцы. Мне поручили убедить президента Рольдоса прекратить кампанию по принуждению американского нефтяного гиганта Texaco выплатить часть прибыли, заработанной на эквадорских скважинах, жителям Эквадора. Официальный представитель Государственного департамента США назвал Эквадор «канарейкой в клетке». Как птицы, которых берут в шахту для обнаружения токсичных газов, Эквадор предостерегал о надвигающейся опасности. «Если Рольдос преуспеет, – сказал сотрудник Госдепартамента, – весь континент обратится к советскому коммунизму» (игнорируя тот факт, что, хотя Рольдос был социалистом, он презирал советский коммунизм, а США на самом деле заботила только нефть, а не идеология). И пока солнце садилось за Пичинча, бросая мрачную тень на город, мне показалось, что Эквадор снова стал канарейкой в клетке.

Как эта тень, Китай стремительно поглощал одну страну за другой – в Африке, Азии, на Ближнем Востоке и в Европе, а также в Латинской Америке. Меня не удивляло, что эти страны с таким энтузиазмом приняли Китай, несмотря на его ошибки в строительных проектах в Эквадоре и десятках других мест. Если подумать, гидроэлектрические плотины и энергетические системы, построенные американскими компаниями еще в мое время, были хорошо спроектированы и до сих пор производили электричество. По сравнению с ними китайские проекты были просто ужасны. Почему же Китай добился такого успеха?

Возможно, ответ следует искать в неспособности США задавать себе другие, критически важные вопросы, например: почему блестяще образованные, интеллигентные люди в Государственном департаменте, ЦРУ, Всемирном банке, Агентстве по международному развитию США, школах бизнеса и научно-исследовательских центрах убедили себя, что стратегия американских ЭУ будет успешна в долгосрочной перспективе? Как они – то есть мы – могли подумать, что люди поверят в идею о том, что всеобщее процветание якобы станет результатом политики, которая снижает налоги для богатых, урезая при этом зарплату и социальную поддержку всем остальным? Почему мы, в отличие от Китая, не сумели развивать партнерские отношения в рамках глобальной торговли? Неужели распад Советского Союза погрузил нас в летаргический сон? Неужели мы настолько зициклились на своих внутренних идейных разногласиях и конфликтах на Ближнем Востоке, что не заметили силу зарождающейся китайской стратегии ЭУ?

Ответы на эти вопросы мы обсудим в следующих главах. Но сначала еще один вопрос: как сын учителя из сельского Нью-Гэмпшира ввязался в такое грязное дело?