Читать книгу Сильмариллион - Джон Толкин, Джон Р. Р. Толкина, Джон Р. Р. Толкин - Страница 14

Квента Сильмариллион
История Сильмарилов
Глава 10
О Синдар

Оглавление

Рассказывают, что к тому времени в Среднеземьи укрепилась власть Эльвэ и Мелианы и все эльфы Белерианда, от мореходов Кирдана до бродячих охотников в Синих горах за рекой Гэлион, считали Эльвэ своим вождём и повелителем. Дали ему прозвание Элу Тингол, что на языке его племени означало Король Серый Плащ. А себя подданные его называли синдар, Серые эльфы подзвёздного Белерианда. И хотя они были мориквенди, то есть Тёмные эльфы или Эльфы тени, стали они красивейшими, мудрейшими и искуснейшими во всём Среднеземье, управляемые Тинголом и научаемые Мелианой. В конце первого века пребывания Мелькора в цепях, когда был мир на Арде и неомрачённое блаженство в Валиноре, явилась в мир Лютиэнь, единственное дитя Тингола и Мелианы. Большая часть Среднеземья пребывала во сне, в который погрузила его Йаванна, но в Белерианде властью, данной Мелиане, цвела жизнь и радость, и серебряными огнями светили звёзды. В лесах Нельдорет родилась Лютиэнь, и нифредилы, белые цветы, вышли встретить её, как звёзды земли.


Второй век сидел Мелькор в плену, когда в Белерианд с Синих гор пришли гномы. Себя они называли казад, а синдар звали их наугримы, или Низкорослые, и гонхирримы, Мастера камня. Далеко на востоке были древнейшие жилища наугримов. В восточных склонах Эред Луин вырыли они себе большие залы и дворцы, и целые города, называвшиеся на гномьем языке Габилгатол и Тумунзахар. Эльфы называли Габилгатол – Белегостом, или Большегородом, Миклагардом, он был севернее горы Долмед, Мокрая Голова. Тумунзахар находился южнее, эльфийское имя ему было Ногрод, или Полая Гора. Самым большим поселением гномов был Казад Дум, Гномьи Копи, по-эльфийски Хадодронд. Потом, когда Тьма затопила Хадодронд, его назвали Мория. Гномьи Копи были далеко в Мглистых горах, многие гоны Эриадора отделяли их от Моря, и до эльдар о них доходили лишь слухи со слов гномов из Синих гор, от которых они узнали это название.

Из Белегоста и Ногрода первые гномы пришли в Белерианд, и удивились эльфы безмерно, ибо считали себя единственными жителями Среднеземья, умеющими говорить и работать руками. До сих пор вокруг них жили лишь звери и птицы. Ни одного гномьего слова эльфы не поняли, нескладным и неприятным показался им язык низкорослого племени, и очень немногие эльдар научились его понимать. Но гномы умели быстро учиться и выучиваться, и гораздо охотнее узнавали язык соседей, чем раскрывали им секреты своего собственного. Скоро они заговорили по-эльфийски. Эльфы почти не ездили в Ногрод и Белегост, только Эол и сын его Маэглин бывали там охотно. Гномы же в Белерианд ездили часто и проложили хорошую дорогу от Синих гор мимо горы Долмед, вдоль реки Аскар до реки Гэлион и через неё. Переправа через Гэлион стала называться Каменный брод, Сарн Атрад, там впоследствии произошла битва.

Большой дружбы между наугримами и эльдар никогда не было, а польза от согласия племён была взаимной. Король Тингол привечал гномов, и время раздоров ещё не пришло. Позднее, однако, наугримы охотнее всего дарили свою дружбу племени нольдор, выделяя их из всех эльфов и людей; они ведь очень любили и почитали Аули и превыше всех сокровищ ценили драгоценные камни, а нольдор умели гранить их. На погруженной во тьму Арде гномы делали удивительные вещи. С первых дней своего появления гномьи отцы и их дети умели обращаться с металлом и камнем; причём в ту раннюю эпоху они больше любили железо и медь, чем серебро и золото.

Прозорлива была Мелиана, как все майяр. Когда прошёл второй век пленения Мелькора, предсказала она Тинголу, что мир на Арде не сохранится навечно. И задумался он над тем, как построить себе дворец, чтобы был он крепок и выдержал возможные нападения, если зло снова проснётся в Среднеземье. Совета просил он у гномов Белегоста, и гномы охотно ему помогли. Гномье племя было ещё молодо и не устало от бед; работать гномы любили, и хотя всегда требовали плату за свои труды, независимо от того, с радостью работали или без неё, в тот раз они сочли себя должниками и платы не взяли. Мелиана ведь многому научила их, а Тингол уже одарил их многими прекрасными жемчужинами, которые вручал ему Кирдан, ибо жемчуг в большом количестве добывался на мелководье у острова Балар, и гномы такого жемчуга раньше не видели и очень высоко ценили. Была там одна жемчужина размером с голубиное яйцо, она матово светилась, как звезда, окутанная пеной морской, назвали её Нимфелос, и вождь гномов Белегоста ценил её дороже горы сокровищ.

И вот наугримы с удовольствием потрудились для Тингола и построили ему чертоги глубоко под землёй, как привыкли строить для себя. Долго они работали. Там, где стекала с вершин Эсгальдуна, отделяя леса Нельдорет от Региона, стояла в лесу скалистая гора, и речка бежала у её подножья. В той горе над рекой гномы сделали ворота во дворец Тингола, построили к ним каменный мост, так что лишь один вход был туда – по мосту через реку. А под горой прорубили множество ходов, высекли в живом камне коридоры и высокие залы, и столько их было, что дворец получил имя Менегрот, что означает Тысяча Пещер.

Эльфы работали на строительстве дворца вместе с гномами и украсили его изображениями видений Мелианы, изумительных картин далёкого Валинора. Каждый из них изображал красоту по-своему, и было это удивительно прекрасно. Колонны в Менегроте были похожи на буки Оромэ, их стволы и ветви с листьями освещались золотыми светильниками. Соловьи пели там, как в садах Лориэна; были в том дворце серебряные фонтаны, мраморные бассейны и полы из многоцветных камней. Резные фигуры зверей и птиц бежали и летели по стенам и выглядывали из каменных ветвей и цветов под потолками. А со временем Мелиана и её девушки повесили в залах тканые и вышитые полотна, рассказывающие в картинах о деяниях валар и многих событиях, происходивших на Арде с самого начала, и тенями были вытканы на них картины ещё не сбывшихся, но предсказанных дел. Был это красивейший королевский дворец на востоке от Моря.

Когда кончилось строительство чертогов Менегрота, в государстве Тингола и Мелианы был мир, и наугримы продолжали приходить с гор и путешествовать по стране, только в Фалас на побережье они забредали редко, ибо боялись Моря и не любили его голосов. А из остального мира вести в Белерианд тогда не приходили.

Пошёл третий век пленения Мелькора. В это время забеспокоились на Арде гномы. Они пришли к королю Тинголу и сказали ему, что валар искоренили не всё зло на севере и что там во тьме оно снова множится и расползается по земле.

– Страшные твари появились на востоке от гор, – сказали они. – Твои соплеменники, с древности, жившие там, бегут с равнин в горы.

Зловредные твари добирались уже до Белерианда, приходя горными тропами с севера и тёмными чащобами с юга. Среди них были волки и были чудища, похожие на волков, порождения Тьмы, в тени живущие, и первые орки, племя, которое позднее принесло огромные бедствия Белерианду. Но орков пока было мало, они были ещё трусливы и только вынюхивали дороги и тропы, ожидая возвращения своего Властелина. Эльфы тогда ещё не знали, что это за племя и откуда они взялись, и возможно, принимали их за авари, одичавших в суровом мире. Говорят сейчас, что были они недалеко от истины.

Тингол стал думать об оружии, которое до сих пор не было нужно его племени. Первое оружие для эльфов изготовили в своих кузницах гномы, великие мастера оружейного дела. Никто не превзошёл оружейников Ногрода, из которых первым был Телхар-кузнец. Воинственным народом были в древности все наугримы, яростно дрались они с любыми обидчиками, будь то слуги Мелькора, эльдар, авари, дикие звери или даже собственные соплеменники, гномы из других городов, подчас не ладившие с соседями. Кузнечному делу синдар у гномов научились, но в закалке стали даже нольдор не достигли того, что умели низкорослые, а в изготовлении кольчужных колец и плетении кольчуг гномьи кузнецы из Белегоста как были, так и остались непревзойдёнными. Кольчуги ведь – их изобретение.

Синдар с помощью гномов отлично вооружились, выгнали всех зловредных тварей со своей земли и снова зажили в мире. А оружейни Тингола оказались завалены боевыми топорами, мечами и копьями, высокими шлемами и длинными кольчугами и панцирями. Гномьи кольчуги от времени не ржавели и сияли, как новые, даже через много лет. И это всё в будущем очень пригодилось Тинголу.


Рассказывают, что некто Ленвэ из подданных Ольвэ отделился от эльдар в то самое время, когда телери задержались у берегов Великой Реки на границе Западного Среднеземья. Его и тех, кого увёл он вниз по реке, назвали нэндор, или Вернувшиеся. Известно о них мало. Некоторые из них так и остались жить в лесах близ Великого Андуина. Некоторые дошли до его устья и поселились на морском берегу, а часть свернула в Белые горы Эред Нимрас, затем ушла от них на север и оказалась в Эриадоре между хребтами Эред Луин и далёкими Мглистыми горами. Было то лесное племя, великий страх вселяли в них зловредные твари, проникавшие в леса с севера, а железного оружия у них не было. Король Тингол узнал о них от наугримов, приходивших в Менегрот. Когда же Дэнетор, сын Ленвэ прослышал о великом могуществе Тингола и о его мирном королевстве, то собрал всех своих подданных, кого сумел, и привёл через горы в Белерианд. Тингол встретил их дружественно, как встречают родичей, долго считавшихся пропавшими, и стали они жить в Оссирианде, Земле Семи Рек.

О том, как проходили долгие годы мира и благоденствия в королевстве Тингола после прихода Дэнетора, почти не сохранилось легенд. Говорится, что в те дни менестрель Даэрон, великий знаток преданий при дворе Тингола, изобрёл руны. Наугримы, приходившие к Тинголу, тоже их выучили и оценили даже выше, чем соплеменники Даэрона, синдар. Наугримы перенесли кирт через горы на восток и показали многим племенам, но синдар им редко пользовались; до Большой Войны они почти не вели записей, а то, что хранилось в их памяти, погибло вместе с ними в руинах Дориата. О блаженстве и радости, пока они длятся, говорят мало. Пока прекрасное и удивительное радует глаз, оно говорит само за себя. Лишь когда всё это разрушается, гибнет и пропадает навеки, начинаются песни.

В те дни в Белерианде бродили эльфы, текли реки, сияли звёзды и дарили аромат ночные цветы, красота Мелианы достигла полудневного расцвета, а для красоты Лютиэнь начиналось весеннее утро. Король Тингол на троне подобен был властителям майяр, чьё могущество спокойно и благостно. Чьё дыхание – радость, чья мысль свободно и бестревожно проникает всюду от глубин до высот. По горам Белерианда иногда проносился вихрем великий Оромэ, гул его рога раскатывался под звёздами, и эльфы боялись его могучего вида и грома копыт Нахара, но когда эхо Валаромы разносилось в горах, знали они, что все злые силы бегут от него, и уже нет их близко.


Годы шли. Близился конец блаженству, полдень Валинора постепенно переходил в сумерки. Как всем известно из книг и песен, Мелькор, взяв в помощь Унголианту, убил священные Деревья валар и бежал, и вернулся в Среднеземье. На дальнем севере между Морготом и Унголиантой произошла схватка, и так страшно кричал тогда Моргот, что эхо его крика разнеслось по всему Белерианду, и населявшие его народы задрожали от страха, ибо услышали в нём зов Смерти, хотя не могли знать точно, что предвещает он. Вскоре после того Унголианта бежала с севера, добралась до владений Тингола, и ужас Мрака пришёл туда с ней. Мелиана своей властью сумела не пустить её в Нельдорет. Долгое время паучиха скрывалась в тенях под южными обрывами гор Дорфониона, и получили те горы прозвание Эред Горгорот, Горы ужаса. Все боялись даже подходить к ним – живую жизнь и свет там душили неведомые силы, и вся вода была отравлена. Моргот же, как уже говорилось, вернулся в Ангбанд, заново его отстроил, и дымящиеся башни Тангородрима поднялись над Чёрными Вратами Врага, от которых до Менегрота было пятьдесят гонов и сто, а это и далеко, и близко.

На земле во тьме множились орки. Стали они сильными и свирепыми, Чёрный Властелин наделил их жаждой убийств и разрушений. В клубах дыма, которые выпускал Моргот, выходили они из врат Ангбанда и тайно пробирались в северные горы. Наступил день, когда большое орчье войско вдруг вошло в Белерианд и напало на короля Тингола. В ту пору многие эльфы свободно бродили по диким лесам и жили отдельными родами далеко друг от друга. Только близ Менегрота в середине земли и на побережье Фалас у Кирдана в стране мореходов население было многочисленным. Орки двинулись к Менегроту со всех сторон, из восточных лагерей между Келоном и Гэлионом, с западных равнин от Сириона и Нарога, и отрезали Тингола от Кирдана, жившего в Эгларесте. Тингол призвал на помощь Дэнетора. Из Региона, что за Аросом, и из Оссирианда пришли эльфийские войска, и произошла Первая битва Белериандских Войн. Восточное войско орков было взято в клещи армиями эльдар севернее Стены Андрам, на полпути от Ароса до Гэлиона, и полностью разгромлено. Врагов, бежавших с кровавого поля на север, настигали топоры наугримов, вышедших из горы Долмед. Почти никто не вернулся в Ангбанд.

Но победа досталась эльфам дорогой ценой. Легко вооружённые воины из Оссирианда были гораздо слабее орков, одетых в железо и вооружённых длинными копьями с плоскими наконечниками. Дэнетора с ближайшими его родичами отрезали от войска и окружили на горе Амон Эреб. Все они погибли. Тингол не успел подойти к ним на выручку. Он жестоко отомстил за Дэнетора, напал на орков с тыла и убил их множество. Там, где он прошёл, остались горы мёртвых врагов. Подданные Дэнетора горько его оплакивали и не стали выбирать нового короля. После битвы некоторые из них вернулись в Оссирианд и так напугали соплеменников своими рассказами, что те перестали выходить из лесов и никогда больше не участвовали в открытых боях, а прятались. Стали они называться Зелёными эльфами, лаиквенди, ибо одежду носили цвета листьев. А остальные перешли в королевство Тингола и смешались с его народом.

Когда Тингол вернулся в Менегрот, то узнал, что западное войско орков побеждает и теснит Кирдана к берегу моря. Тогда Тингол отозвал всех, кто мог услышать его призыв, в Нельдорет и Регион, под защиту лесов, а Мелиана своей силой воздвигла вокруг них невидимую стену, Пояс тени и замешательства, или Пояс Мелианы, преграждавший путь всем, кого не хотели пускать в своё государство она и Тингол. Прорвать его могла лишь воля сильнее воли майя Мелианы. Землю, окружённую этим Поясом, которая долгие века называлась Эгладор, стали называть Бережённым Королевством, Дориатом. Был теперь вокруг него настороженный мир, а в соседних землях – великий страх и гибельные опасности, и слуги Моргота ходили по всем землям, кроме Дориата и скрытых за крепкими стенами гаваней Фаласа.


Но ни Моргот у себя в подвалах, ни Мелиана в Менегроте, и никто в Среднеземье ещё не знал, что к ним скоро придут новые вести, и не мог их предвидеть, ибо после гибели Двух Деревьев, из земли Аман вести не доходили ни через посланцев, ни через видения во сне, и духи оттуда не являлись. А в это самое время Феанор уже переплыл море на белых ладьях телери и, высадившись в заливе Дренгист, жёг суда в Лосгаре.

Сильмариллион

Подняться наверх