Читать книгу На прощанье я скажу - Джонатан Троппер - Страница 12

На Лили серый свитшот с капюшоном, со следами надписи с названием ее альма-матер. Из серии свит-шотов, которые она наверняка носила, не снимая, в те первые годы после колледжа – быть может, он принадлежал прежнему бойфренду и какое-то время хранил его запах. Сильвер представляет, как она сидит в маленькой квартирке, слушает музыку, уносящую ее в прошлое, и колупает буквы надписи, пока они не отслаиваются и их не приходится сдирать с концами. Есть в этом некая метафора, думает Сильвер. Может, из этого даже получится песня. Но он уже сто лет не писал песен, и он хорошо знает, что его творческие порывы давно свелись к одним лишь порывам. Он сейчас и представить себе не может, как это – что-то написать.

Лили поет песни о птичках, и жучках, и дожде, и машинах, и Джоне Джейкобе Джинглхаймере Шмидте. Когда малышня, сидящая вокруг на полу, начинает подпевать, она закрывает глаза и улыбается, стуча по струнам всей ладонью. Когда она берет верхние ноты, они потрескивают у него в ухе, как статические разряды – он очень чувствителен к высоким регистрам. Такие концерты явно приносят копейки, прикидывает Сильвер, наблюдая, как всегда, с безопасного расстояния. Она это делает либо потому, что ей нравится работать с детьми, либо потому, что совсем на нуле, и хотя ему импонируют оба варианта, он бы все же предпочел последний, поскольку с нянюшками у него не очень. Он бы не смог объяснить, что именно его в ней привлекает – может, ее живое лицо или то, как льется ее голос, чистый, тонкий, мелодично переливающийся; он слышит в нем мягкость, которая, как ему мнится, отражает ее характер.

Но все это гипотезы, ибо он абсолютно неспособен даже просто заговорить с ней. Он наблюдает, как она упаковывает гитару, забирает чек у одной из двух суператлетичных лесбиянок, хозяек магазина, и направляется к двери. Она пройдет прямо мимо него, их глаза, как всегда, встретятся на пару секунд, и она тут же забудет о нем так же, как и он – о ней, как это может показаться со стороны.

Он всегда был немного застенчив, когда дело касалось знакомства с женщинами. Алкоголь помогает, но в книжных не имеют обыкновения наливать. Он смотрит, как она останавливается полистать журнал, и не может придумать ни словечка, ни единой подходящей реплики, которая бы не звучала как откровенный подкат. Подойти к незнакомой женщине значит раскрыть свои намерения еще прежде, чем что-то будет произнесено, и эта недвусмысленность всегда его парализовала.

Он так долго был один. Ему нечего терять, а получить можно все разом. Может, ей тоже одиноко. Он почти уверен, что так и есть, он слышит это в ее пении. Может, она совсем не против поговорить – возможность возможности. Может, это перевернет их жизни. Риск секундного отказа – ничто по сравнению со всем этим. И все-таки – что-то. И наблюдая, как она выходит из магазина – дверь захлопывается, колокольчик звякает, – он решает, что это просто-напросто еще одна грань той глобальной неудовлетворенности, которая и определила бесчисленные неверные повороты, сложившиеся в его жизнь.