Читать книгу Окольцевать Вампира - Джулия Либур - Страница 1

С огромным удовольствием выражаю свою благодарность двум чудесным специалистам-психологам, которые, к моему огромному счастью приходятся мне хорошими подругами, Татьяне Литвиновой и Ольге Климкиной. Это два человека, которые всегда и безотказно помогают мне с психологическими портретами персонажей, что значительно облегчает мне создание образов.

Глава 1. Познакомимся?

Мы стояли на верхнем этаже, ожидая, пока припозднившийся жилец войдёт в свою квартиру. Затем бесшумно спустились к нужной квартире и прислушались.

Отменная звукоизоляция. Не хуже, чем в моём кабинете. Я просто нажал кнопку звонка. А чего скрываться? Нас ждут. Так что, как бы мы ни попытались проникнуть, итог будет один. Проще войти открыто, а там уже разбираться. Дверь распахнулась мгновенно. Вот это я понимаю. Заждались. Веселье начинается.

Моя задача убить сиффар, прежде чем совершу непоправимое. Их задача уберечь сиффар и заставить меня попробовать его. Я каждую возможность использовал, чтобы делать упражнения на стабилизацию, и пришёл сюда сытым под завязку. Так что теперь всё зависит от моей выдержки. Запах сиффара чувствую сразу. Он волной несётся из дальней комнаты в конце коридора. Откидывая, как хлам тех, кто подворачивается под руку, я в мгновение ока оказываюсь у этой двери. Распахиваю её и замираю. За спиной слышу шум борьбы и шипящие звуки, которые издают разъярённые вампиры. Мы заранее условились, что друзья прикрывают мне тыл и захватывают обращённых. С ними надо поработать.

Стою, вцепившись в косяк, иначе я сорвусь. Вот это провокация, так провокация. Николь узнал сразу. Она удивительно похожа на Габриэль. Только волосы совсем светлые, почти белые, и кожа мраморного оттенка. Это, помимо того, что именно от неё идёт такой дурманящий запах, от которого хочется взвыть и впиться в её нежную шейку. Но даже не это самое притягательное. Она стоит, прижавшись к стене, а к ней уже присосалась какая-то девица с каштановыми волосами. Алая струйка крови тонкой ниточкой извивалась, выползая из-под её клыков.

За Сутки с Небольшим До Этого

Я стоял у окна и смотрел, как косые струи начавшейся грозы разгоняют прохожих. Ранние сумерки уже зажгли фонари и вывески магазинов. В их свете нити дождя приобретали то золотые, то синие, то кровавые оттенки. Народ спешил укрыться в метро или подъезжающих автобусах и улицы потихоньку пустели.

Я любил дождь, туман и сумерки. Любил, потому что я вампир, властелин подлунного мира. Дождь согревал меня, сумерки успокаивали, а туман укутывал, скрадывая звуки, чересчур громкие для меня. А вот людская толпа раздражала. Такие суетливые в своей медлительности. Нет, я люблю людей. Своеобразной любовью, конечно, но люблю. Как не любить источник существования. Пожалуй, я слишком долго живу среди людей. Во всяком случае начал мыслить их категориями. Любовь в понимании нашей расы – это нестабильность. Любая нестабильность – это угроза нашему существованию. Надо будет подумать над терминологией. Пока же буду употреблять это слово.

Люди тоже меня любят, хотя и побаиваются. Наверное, «любят» снова неправильное слово. Их ко мне влечёт. Они сопротивляются этому, но всё равно приходят. Для них я самый известный и лучший психотерапевт. Банкиры, бизнесмены, светские львицы, депутаты, чиновники, артисты все они приходят ко мне со своими секретами, тайными желаниями и страстями. Они выворачивают себя наизнанку на моих сеансах.

Я не знаю, как психотерапевт, будучи обычным человеком, может выдержать поток всей этой грязи. Мне, изучающему человеческую натуру не одну сотню лет, и то порой становится противно. Хотя наша раса, в принципе, лишена таких понятий, как стыд и сожаление. Мы руководствуемся только здравым смыслом и логикой. Во всяком случае, так было раньше.

Естественно, что обычный психотерапевт никогда не услышит таких откровений. Но, даже если он узнает половину того, что знаю я о своих клиентах, его по-человечески неустойчивая психика просто не позволит ему работать с пациентом в полной мере профессионально. Беда людей в их излишней эмоциональности. Даже лучшие из них этим страдают.

Я посмотрел на часы. Клиент запаздывал уже на десять минут. Я давно приучил своих пациентов к точности. Ради моих сеансов откладывали самые срочные, совещания и «горящие» дела. Ко мне записывались за месяцы вперёд и только по протекции. Пропущенные сеансы не переносились. Я мог порой ускорить приём, если пациент уступал сеанс своему протеже, заранее договорившись. Так случалось при внезапных командировках клиента. Удивительно. Наверное, пациент умер или попал в больницу. Ну, что же, на сегодня это был последний приём. Просмотрю истории тех, кто записан на завтра и могу ехать домой.

Странно, что за шум в приёмной. Моя секретарша, гордо носящая затейливое имя Серена Арнольдовна, была настолько строга, что мне самому хотелось отдать ей честь, когда она входила. Я выбрал эту почтенную, сухопарую даму из толпы молодых и длинноногих претенденток именно за волшебное умение одним своим видом усмирять наглецов, желающих побузить или козырнуть статусом. Но не в моих правилах выходить и узнавать, что происходит. Секретарша сама доложит.

Не прошло и нескольких минут, как в дверь постучали. Вошедшая Серена Арнольдовна несколько удивила меня своим растрёпанным видом. Шейный платок съехал набок, пиджак распахнут, и даже пара пуговиц блузки расстёгнуты. Лицо же выдавало волнение. Такого с ней ещё не случалось. Увидев мои поднятые брови, она взяла себя в руки.

– Доктор, в приёмной девушка упала в обморок. Она вошла, сказала, что приехала к вам, побледнела и свалилась на пол. Я уложила девушку на диван тут же в приёмной и как полагается по инструкции, не покидая рабочего места, вызвала медсестру. Обморок настоящий. Она привела девушку в чувство. Та, как только пришла в себя, сразу попыталась ворваться в ваш кабинет. Мы с медсестрой её остановили. Но барышня утверждает, что она и есть записанный на этот час пациент. Однако имя записанного пациента Габриэль Нимрод. Его, как вы помните, порекомендовал Владимир Андреевич. Вернее, он сказал, что Габриэль Нимрˊод его протеже и он уступает сеанс.

– Серена Арнольдовна, возможно имя девушки Габриэль. Может, вы посмотрите документы?

– Она действительно утверждает, что она Габриэль Нимрод, но я посчитала, что в женском варианте это звучало бы как Габриэлла Нимрод, поэтому позволила себе не поверить ей. Да и документов у неё нет. А вы сами знаете, на какие только ухищрения не идут журналисты, чтобы заполучить информацию. Возможно, кого-то из наших пациентов отследили и выяснили, что он ходит сюда к вам на приём.

– Всё возможно. Однако, может быть, что она не врёт. Габриэлла – это итальянский вариант, а вот Габриэль – французский. Подозреваете, что это журналист? Интересно, как узнали, что я принимаю именно тут? У нас ведь нет ни одного упоминания о профиле нашего учреждения? До сих пор ни один журналист не разнюхал, что здесь делают наши клиенты на самом деле. Я сюда прихожу с чёрного хода и вообще с другой улицы. Для всех – это аналитическое агентство, занимающееся обработкой статистических данных для различных ведомств. И дальше швейцара никто не проходил. Кстати, а девушка как прошла? У неё же должен быть жетон в таком случае. Владимир Андреевич в прошлый раз помнится взял жетон на следующее посещение.

– Взял. Сейчас позвоню швейцару.

– Да, и быстрей, пожалуйста. Пациентка уже потеряла двадцать две минуты, если это действительно её приёмный час. Мне придётся возмещать их.

– Сию минуту Алан Маркович.

Серена Арнольдовна выплыла из кабинета. Через несколько минут она вернулась и доложила, что жетон у швейцара.

– Вы примете эту молодую даму без документов?

– Приму. Но вы, свяжитесь с Владимиром Андреевичем и выясните, действительно ли он передавал жетон, кому, и как выглядит человек, которому был передан жетон. Обычно нас ставят в известность об этом. Он в курсе, так что ответит на все вопросы.

– Сделаю. Какие ещё указания?

– Чай нам.

– Как обычно?

– Да. Приглашайте девушку.

Пока секретарша направлялась к двери, я включил записывающую камеру, затем приглушил свет и настроился на магическое зрение.

В кабинет проникла, иначе не скажешь, девушка, больше похожая на фарфоровую куклу авторской работы. Я как раз недавно дарил такую на день рождения одной юной леди. Вьющиеся светлые волосы перехвачены атласной лентой, пышная юбка, короткий жакет до талии, туфельки на среднем каблучке, нежная кожа, серо-голубые глаза. Гардероб не дешёвый. И сумочка ручной работы. Явно романтическая особа. Присела в кресло легко, свободно. Села не на краешек, а удобно откинувшись на спинку. Диссонанс. Входила робко, а на лице робости нет и поздоровалась, хотя и тихим голосом, но глядя в глаза прямо и смело. Ну что же, добро пожаловать, милая Габриэль.

Улыбка, часть моей работы. Кстати, это не значит, что я улыбаюсь как Джулия Робертс. Улыбка проходит лишь намёком, показывая, что я на стороне пациента, и тут же прячется, чтобы он понял, что я серьёзен.

На лице Габриэль на мгновенье появилось зеркальное отражение этой улыбки и тут же тихо угасло. Теперь мой выход.

– С чем пришли ко мне Габриэль? – Я решил намеренно не интересоваться пока причиной обморока.

– Меня не любят.

– Кто именно?

– Все не любят. Они только вид делают.

– Это печально. Но если вы им врёте так же, как мне, то это неудивительно. Так ведь?

Девушка открыла было рот, но я не дал ей произнести что-либо.

– А теперь давайте вы расскажете об истинной цели вашего визита, – слова произносил медленно, глядя ей в глаза, – Поверьте, так мы будем намного продуктивнее. Что вы хотели у меня получить? Информацию? И почему так волновались, что даже в обморок упали?

– Я хочу, чтобы вы вернули мне мою сестру! – ответ вполне искренний. Странно.

– Позвольте, для этого мне надо побеседовать с ней лично, – не думал, что девушка подняла весь шум из-за душевной болезни её сестры, – Возможно, вы слишком категоричны в описании её состояния. Может она не общается с вами и вашими близкими совсем по иной причине. И помутнение рассудка тут ни при чём.

– Какое помутнение? Вы о чём? – большие, прозрачные глаза распахнулись в искреннем недоумении, – Я думала, вы похитили мою сестру. Или заказали её похищение.

По всей вероятности, я, невзирая на свою обычную невозмутимость, сейчас выглядел негодующе. Потому что девушка вздохнула удручённо, поникнув под моим сверлящим взглядом.

– Да, я вижу, что это не вы. Но тогда, почему они сказали, что она вам нужна и что вы после этого забудете обо всём. Что-то ещё про наркотики упоминали. Только уж очень тихо. Я даже подумала, что вы наркоман. Но когда вошла, то сразу отмела эту мысль.

– Вы хотите сказать, что вы слышали разговор похитителей вашей сестры, это как-то было связано с моим именем, а если точнее, то её похитили для меня, – безрассудная смелость девушки рассердила меня, – И вы, вот так просто, заявились ко мне, к предполагаемому заказчику преступления и отчаянно ринулись выручать пленницу? Но если бы это был я, то вы уж точно отсюда живой не вышли бы. Об этом вы не подумали, храбрая моя?

– Ну, я, вообще-то, веду прямую трансляцию отсюда. Вернее, запись идёт прямо в облако. Сейчас никто не видит. Но я в настройках задала три часа. Если я не выйду от вас через три часа и не изменю настройки, то запись будет опубликована на видеохостинге, и станет достоянием общественности.

– Чудесно! Я действительно не похищал вашу сестру. Только окажись я лгуном и попади вы в ловушку, вашу жизнь это не вернуло бы. Я неправ?

– Я думаю, что до этого не дошло бы. Однако получается, что ниточка оборвалась, и я зря к вам вломилась. Да ещё и Владимира Андреевича подставила. Теперь вы не захотите проводить с ним сеансы.

– Он не давал вам жетон?

– В том-то и дело, что давал. Я ему наплела, что вся в депрессии и вот-вот выброшусь из окна. Меня, мол, так и тянет на крыши или к окнам.

– Так почему мы должны отказать ему в помощи? Я прекрасно разбираюсь в своих пациентах. Владимир Андреевич – один из немногих, исключительно порядочных людей. Уж если он и дал свой жетон, то только потому, что считал это острой необходимостью. А вот с вами, юная леди, мне придётся ещё побеседовать. Теперь я просто обязан выяснить, каким образом ваша сестра оказалась связана со мной в этом странном криминальном инциденте. Так что, выключайте вашу запись, я выключу свою, и пойдёмте поужинаем.

– А там нас не подслушают?

– Не подслушают. Там всё проверила моя служба безопасности. Это мой ресторан. Однако он популярен, вы наверняка там бывали. В нём всегда есть посетители, и вы будете уверены, что у всех на виду, я вам не смогу причинить вред. Так что выходим. Это рядом. И дождь я смотрю, закончился. А в ресторане, вы на моих глазах удалите записи. Облаку я точно не доверяю.

Вызвав Серену Арнольдовну, и выслушал подтверждение, что жетон действительно был передан девушке, и это именно её зовут Габриэль, я отпустил секретаршу, отменив чай. Затем церемонным жестом открыл дверь и пригласил девушку следовать за мной. Пока я запирал кабинет, и затем мы спускались по лестнице, в голове крутил наш разговор. В этом разговоре был один сильно напрягающий меня момент. Вернее, сам разговор, безусловно, меня напрягал в целом. Но один момент сильнее всего. Это было упоминание наркотика.

Напрягало же меня это, потому что я прекрасно понял, о каком наркотике речь и догадывался, для чего могли похитить сестру Габриэль. Кстати, как имя этой сестры, интересно мне знать. Хотя я много чего ещё хотел бы знать. Именно поэтому и вёл мою смелую и удивительно доверчивую посетительницу на ужин.

Упоминание наркотика не давало мне покоя, по той простой причине, что мы, вампиры, понятия не имели, что такое зависимость. Да, мы видели, что простые существа разыскивают и употребляют то, что не является их пищей. После чего странно себя ведут. Но особо это не изучали. На нашем языке такие вещества называю «сиффар». Нас же это совершенно не касалось. Нас и ядом отравить нельзя, и алкоголь на нас, как выяснилось потом, не действует. Так что любовь других существ к сиффару нас нисколько не волновала. Однако всё это было до прибытия в этот мир. Вы правильно поняли. Первородные вампиры не являются порождением Земли. Да, мы живём здесь уже много веков, но наша родина далеко. Это расстояние не исчисляется километрами, парсеками или световыми годами и определение «далеко» не имеет никакого отношения к этим единицам измерения.

Я могу оказаться в своём мире сразу, как только захочу. Стоит лишь открыть портал. Но я этого не сделаю. Зачем лишний раз напоминать себе, о том, что мы потеряли, зная, что возврата быть не может. Так вот, там, в нашем некогда прекрасном Шаʼ ˊАбисе, где царила среброликая богиня ˊАтфу, мы никогда не слышали даже о существовании сиффара у нашей расы. Вы усомнитесь, потому что зависимость вампиров от свежей крови, общеизвестный факт. Но люди ведь не считаются зависимыми от еды. Не так ли? Еда – это обычная потребность организма, а кровь – это потребность нашей магии. И в нашем мире мы спокойно удовлетворяли эту естественную потребность без ущерба для разумных особей.

У нас жили существа, типа приматов, кровь которых идеально подходила нам в качестве подпитки. Они не были разумны. Мы разводили их, как тут разводят коров или свиней. Правда, содержали мы их в значительно лучших условиях. Да и убивать их не было нужды. Периодические небольшие заборы крови не влияли дурно на их самочувствие. Почему кровь? Увы, но наша магия зависит именно от свежей крови. Кровь этих существ, которых у нас звали джанари, не столько питала наше физическое тело, сколько, что было наиболее важно, пополняло наш магический резерв. Мы о них хорошо заботились. У них было вдоволь свежей еды и питья, и доживали они до глубокой старости, умирая естественной смертью. Для поддержки магии кровь старых особей мы не употребляли.

Когда нашему клану пришлось бежать в этот мир, мы взяли с собой и джанари. Ибо пропитание найти мы могли, употребляя обычную еду, но вот удовлетворить «голод» нашей магии без свежей крови не представлялось возможным. Вначале они благополучно прижились здесь. Но через два года их скосила неизвестная нам болезнь. Это была катастрофа. Нас нельзя назвать легкомысленными глупцами, поэтому, только прибыв в этот мир, мы сразу начали поиски местного источника для нашей магии. И нашли. Homo sapiens. Человек разумный. Вот кто был также идеален в качестве нашей подпитки, как и джанари.

Когда погиб последний джанари мы уже знали, что для того чтобы выжить, нам нужна кровь людей. Нас не волновала морально-этическая сторона вопроса. Нам нужно было сохранить нас, как вид, поэтому угрызениями совести мы не мучились. Тем более что речь не шла об убийствах. Строй в те времена был ещё рабовладельческий, наши рабы зависели от нас полностью, а обращались мы с ними очень хорошо. Они были всегда здоровы, сыты, жили в чистоте и уюте. Да, они понятия не имели, что являются нашим энергетиком, но, право слово, это с лихвой компенсировалось их вполне счастливым существованием. Попасть рабом в наши семьи считалось великой удачей.

Вы спросите, почему тогда я назвал гибель джанари катастрофой? Мы, вампиры, по сравнению с человеком, практически бессмертны, а значит, оперируем совсем иными категориями. Мы знали, что настанут времена, когда рабство уйдёт. Естественный ход развития общества, рано или поздно, изменит существующий порядок. Это означало, что нам труднее будет добывать пропитание, не выдав себя. Поэтому в нашей семье было решено, что основным профессиональным занятием, мы выберем врачевание. Очень даже увлекательная профессия, на мой взгляд. Я её полюбил. К тому же она давала неограниченный доступ к свежей крови.

Однако через пару столетий, перед нами встала ещё одна проблема. Мы впервые столкнулись с сиффаром, который действовал на вампиров. Вернее, поначалу столкнулся один из нас. Ему встретилась девушка, попробовав кровь которой, он уже больше не мог пить ничью другую. Вначале на это не обратили должного внимания. Вкусовое пристрастие. Такое тоже бывает. Но вскоре мы поняли, как ошибались. После глупой и совершенно случайной гибели этого довольно милого существа, вампир, которому она принадлежала, стал чахнуть, отказываясь от другой крови.

Мы довольно долго можем обходиться без магической подпитки, довольствуясь лишь обычной пищей. Но долго не означает совсем. Бедняга же абсолютно не мог даже есть, и тем более пить кровь других людей. Мы пытались даже кормить его насильно, но ничего не помогло. Он иссох. Это была первая смерть одного из клана, после прибытия в этот мир. Она произвела на нас гнетущее впечатление. Мы стали тщательно изучать феномен ещё, когда наш товарищ был жив. Он охотно помогал нам, понимая всю важность вопроса. Результаты исследований нас ужаснули. Вампир, встретив свой наркотик, практически не мог сопротивляться. Запах, который он ощущал, приблизившись к нему просто не оставлял ему шанса. Он настолько жаждал крови именно этого человека, что удержать его не было никакой возможности.

Позже мы выяснили, что обычно это человек противоположного пола, а единственным средством спастись – это убить свой сиффар до того, как на язык попадёт хоть малейшая капля крови. Так, мы стали убийцами. Делали мы это безжалостно, потому что опасность вымирания клана была слишком велика. Потом мы, безусловно, помогали семьям убитых, а заодно следили за ними, чтобы не упустить момент, если вдруг в них появится ещё один сиффар. Однако этого ни разу не произошло. По всей вероятности, наследственность здесь не играла роли.

За прошедшие столетия мы выработали строгий протокол на случай появления сиффара, которому следовали неукоснительно и которому обучали детей с малых лет. Дети у нас очень большая редкость. Но они тем не менее порой рождались. Мы берегли их как зеницу ока и никогда, ни при каких условиях не оставляли одних. Потому что согласно протоколу, заметив, что у ребёнка появился сиффар, нам полагалось немедленно уничтожить его, чтобы малыш не успел даже понять, что происходит. Однако нашим детям повезло, никто из них сиффара не встретил ни разу. И в целом, за все столетия нам встретилось не больше пары десятков сиффаров, от которых мы благополучно избавились.

Однако, понимая всю опасность, нависшую над кланом, мы изучали специальные практики, которые позволяли держать в узде наше влечение. Всё благодаря тому, что один из тех, кому выпало несчастье встретить сиффара, смог сбежать, не попробовав его крови. Потом, изнемогая и мучаясь, он чётко описал все симптомы и ощущения. После серии экспериментов сиффара пришлось убить. Потому что наш товарищ не смог бы дольше сдерживаться. Гибель сиффара, кровь которого попробовать не успели, на первое время вгоняла в тоску зависимого, но постепенно он приходил в себя. Однако отведавшим кровь, спасения уже не было. Жили они только до тех пор, пока был жив сиффар.

Потому, когда я услышал слово «наркотик» в связке со своим именем, меня это взволновало. Я вспомнил, как пару дней назад, у меня возникло желание броситься к остановившейся на светофоре машине с тонированными стёклами. Желание возникло спонтанно, но я себя, естественно, сдержал. Однако вслед этой машине я посмотрел, попытавшись увидеть её номер. Но загорелся зелёный, и его уже закрыл идущий следом автомобиль, так что рассмотреть мне ничего не удалось.

Догнать и остановить машину мне ничего не стоило. Но был белый день. На улице полно народа, поэтому пришлось просто проводить её взглядом. Теперь я понимаю, что зря это сделал, однако уже ничего не исправишь. Послушаем, что скажет Габриэль. Если всё так, как она говорит, то, возможно, для меня подготовили подарок в виде сиффара и пора бежать. Правда до этого придётся убить её сестру. К сожалению. Найти и убить. Заодно убить и преследователей. Прости, милая Габриэль. Я использую тебя. Потом подумаю, как возместить тебе утрату.