Читать книгу Времена и судьбы - Дмитрий Александрович Соснин - Страница 12

Несколько слов о потомках капитана Маулвурфа. В период от Ивана Грозного до Петра Великого, а это более ста лет, новый русский род жил без потрясений. Семья разрослась и многие обустроились в Москве и Петербурге. Но мужская ветвь клана из поколения в поколение крепко держалась за фамильное поместье Кроты. Об этом из записей в синей тетради известно следующее.

Зачинатель рода Андрей Иванович Кротик (немец Маулвурф) женился на Анне Семеновне Лагутиной, и они все свои годы прожили в Кротах. Родили троих сыновей. Первенца назвали Иваном, по имени царя Ивана Четвертого.

Иван Андреевич, первый сын Маулвурфа, свободно говорил и по-русски, и по-немецки, но молился уже только по православному. В 1591 году женился на дочери московского помещика Самохина, привез жену в Кроты, и вскоре у них родился сын, названный Дмитрием, в честь царевича, погибшего в Угличе.

Этот Дмитрий Иванович, первый внук немецкого инженера, рано остался без отцовского надзора, который вторично женился и привел в дом другую хозяйку. Рос Дмитрий в московском имении своей матери и знал только русский язык. Его матушка, Евдокия Самохина, привезла малолетнего сына в отчий дом и подстриглась в монахини. Когда Дмитрий вырос, три года служил в кавалерии, потом вышел в отставку, женился, как и дед на русской женщине, боярышне Ольге Кашиной, и обрусел настолько, что прибавив к фамилии деда русское окончание «ов», во всех документах стал записываться только как Кротиков – русский помещик. С молодой женой возвратился в отчий дом. В 1623 году у них родился сын, названный в честь прадеда Андреем. Андрей Дмитриевич женат был дважды. От первой жены детей не было. Во втором браке, от жены немки, в 1662 году у него родился сын Дмитрий, первый в роду Кротиковых Дмитрий Андреевич.

Волею судеб, этот Дмитрий Андреевич оказался в Преображенском полку Петра Первого в одной роте с Ярославом Казариным. Этот отпрыск князя Никиты Голохвастова-Казарина хорошо знал историю о том, как его дальний предок в 1570 году был казнен Иваном Грозным при помощи бочки с порохом, которую начинил немецкий инженер Андрей Крот. Ярослав как-то спросил у Дмитрия, не знает ли он что-нибудь о немецком инженере с фамилией Крот. Непосвященный в эту историю Дмитрий прямо ответил, что это его первый немецкий предок. Потом долго не мог взять в толк, чем это он насолил Ярославу. А тот, затаив злобу, тайно стал искать возможности отомстить семейству ненавистного немецкого инженера.

Случай представился в 1698 году, когда царь, вернувшись из-за границы, решил извести всю стрелецкую вольницу, унаследовавшую от времен царя Ивана вседозволенность опричнины. Ярослав донес (через Меншикова) Петру на унтер-офицера Дмитрия Кротикова, как на потомка карателя из Ивановой опричнины, и что отец Дмитрия стрелецкий стольник Андрей, приближенный к Софьи. Второе придуманное обвинение Ярослав добавил для крепости. Его расчет был прост: царь Петр скор на расправу. Так бы оно и было, но Дмитрий в это время гостил в немецкой слободе в семье своего двоюродного дяди, женатого на немке. Петр приказал Меншикову разобраться. Тот приехал в слободу за петровским воином, но Франц Лефорт заступился за Дмитрия и заверил Меншикова в том, что предки этого Кротика никакого отношения, ни к опричнине, ни к стрелецким бунтарям не имеют. Царю просил передать, что он, Лефорт, давно знает русскую эпопею этой семьи, от двоюродного брата отца Дмитрия, Ивана, который женат на Ирме Клайндорф и работает садовником в его, Лефорта, доме.

Меншиков доложил Петру Алексеевичу о выполненном поручении, все как было. Царь ответил Алексашке так: «Что ж, Франц человек честный и глубоко порядочный. Он мой друг и я ему верю». Потом позвал Ярослава, отчитал за ложный донос и расправу над семьей Кротиковых категорически запретил. Вскоре Дмитрий, сказавшись больным, удалился в родовое имение Кроты и дело как бы забылось.