Читать книгу Временные неприятности (сборник) - Дмитрий Иванов - Страница 6

Спираль мироздания закручивалась всё туже. Незаметно подступил апофеоз демократических ценностей. В специализированных славянских школах строго рекомендовалось изучать английскую и китайскую классику, а также таджикский эпос «Шахнаме» и «Драхти Асурик» – в подлиннике. Один только Урал всё ещё вставал преградой на пути прогресса. Однако, судя по всему, сопротивление региональных воротил нефтяного и газового бизнеса ослабевало в связи с активной разработкой новых источников энергии.

Ранним февральским утром 2037-го года дежурный комиссар Санкт-Петербургского отделения Европейского департамента полиции Эжен Сваровски был разбужен диким воем зуммера служебной связи. Вызывал старший патруля доверительного участия Питерс Пеновс, из латышей, кажется.

– Месье комиссар, у нас здесь что-то странное происходит. Похоже на нарушение восьмого пункта уголовного уложения Евросоюза. Вам придётся приехать…

– Какого чёрта, Питерс?! Вы будите меня в такую рань, чтобы блеять что-то невнятное. Давайте по существу, и молите своего античного Бафорета[17], чтобы вопрос оказался стоящим… Иначе не посмотрю на ваши неформальные связи в Европарламенте и нарушу обет толерантности – у меня осталось ещё три возможности в этом году – и лишу вас спец-пайка натуральных продуктов до конца квартала.

– Хорошо-хорошо, не кричите так! Сейчас объясню суть дела. Мы приехали в назначенное место, где должно было осуществиться исполнение оплаченной смерти… Да-да, но тут такое… Наш заказчик был убит ещё до реализации своей заявки. Нет, не случайно… Тоже по оплаченному требованию. Того клиента обслуживал другой патруль.

– Так они заплатили за убийство друг друга?

– Так точно, оба внесли всю сумму полностью, мы проверили. Только один успел осуществить задуманное, а заявка второго осталась невостребованной.

– У того, кто убил, было назначено более раннее время, Питерс?

– В том-то и дело, месье, что более позднее. Но тут и другие странности есть. Например, убитый также стрелял раньше назначенного в разрешении на акцию.

– В самом деле?!

– Да, господин комиссар. Приезжайте!

Сколько Эжен Сваровски служил в департаменте, ни разу не случалось подобного. С тех пор, как Европарламент, подогреваемый публичными выступлениями и финансами партии «Полная свобода индивидуальности», разрешил заявленные и оплаченные убийства благонадёжным гражданам, но не чаще одного раза в пять лет, всё обходилось вполне штатно. Патрули доверительного участия, выезжающие к месту заявленного убийства, обычно фиксировали смерть, ставили на бланке заказчика печать, которая свидетельствовала о законности произведённого действия. Реже приходилось констатировать отказ заявителя от совершения акта гражданской свободы то ли по причине его малодушной трусости, то ли по иным – чаще всего форс-мажорным – обстоятельствам. Но вот то, что произошло сегодня, выглядело крайне нестандартно и оттого заставляло нервничать. Никому ещё не приходило в голову совершать оплаченное по закону убийство раньше положенного, поскольку тогда оно превращалось в вопиющее уголовное деяние. В самом деле, никакой патруль не станет свидетельствовать правильность совершения подобного гражданского акта сертификатом соответствия.

Необходимо было разобраться, в чём же дело. Комиссар протёр лицо салфеткой «утренний гигиенический уход государственного служащего, N4» и поспешил в кабинку скоростного служебного транспорта департамента подвесной доставки. Хоть и не любил Сваровски высотной болтанки, но это лучше, чем застрять в дорожной пробке.

Изучение обстоятельств на месте происшествия систематизировало картину раннего утреннего события. В половине шестого по среднеевропейскому времени патруль доверительного участия под командованием Питерса Пеновса прибыл в точку, означенную в рабочем планшете, чтобы засвидетельствовать факт заранее заявленного и оплаченного бароном Жоржем Лотером убийства.

Пеновсу показалось странным, что с противоположной стороны парковой аллеи одновременно с ним появился мнемомобиль с государственным проблесковым маяком министерства внутреннего порядка Евросоюза. Откуда он там? Неужели одно и то же задание поручено двум разным патрулям? Чёрте что такое! Надо будет связаться с диспетчерской и уточнить, в чём дело. Благо – до самого объявленного события убийства оставалось не менее получаса.

Едва подключив широкополосную 3D-оптику, чтобы разглядеть и зафиксировать ожидаемое событие во всех подробностях, агенты услышали один выстрел, затем второй – с разрывом в секунду-полторы – и бросились к месту события. Навстречу им неслись не менее ошарашенные патрульные из второго мнемомобиля. На месте происшествия полулежал некий благообразный господин, сжимающий в руке странное дымящееся оружие, отдалённо похожее на однозарядный пистолет, каким, наверное, пользовались очень и очень давно.

Господин, глупо улыбаясь, протягивал патрульным папку – по-видимому, с документами. При ближайшем рассмотрении было установлено, что из предплечья человека обильно текла кровь – он оказался ранен навылет. В папке же обнаружилась заявка на убийство барона Жоржа Лотера в Приморском парке – 8 февраля 2037-го года в 6:12 утра. В десяти шагах от раненого – в экологически-чистом месиве настоящего европейского снега – Пеновс отыскал своего подопечного – того самого барона, в заявке которого значилось убийство Сергея Ланского в 6:00 утра 8 февраля 2037-го года.

При уточнении, отчего заказчик произвёл выстрел значительно раньше обозначенного в договоре времени, тот показал ручной хронометр, который спешил на тридцать две минуты. Вполне исчерпывающее объяснение.

Всё бы на этом и закончилось. Патрульным не пришло бы в голову будить дежурного комиссара перед концом смены, но дотошность Пеновса вывела дело на новый уровень. Осматривая тело жертвы (потенциального исполнителя незадавшегося заказа), он обратил внимание, что часы барона также спешили – спешили на двадцать минут.

По всему получалось – между двумя лицами, затеявшими стрельбу в Приморском парке, существовал какой-то сговор.

Сваровски чертыхнулся – не такое простое оказалось дело, каким виделось поначалу. Впрочем, формальности с возвратом денег родственникам убитого барона, так и не успевшего реализовать оплаченную заявку на убийство, достаточно легко улаживались. Процедура была прописана, хотя в ход пускалась редко. Относилась она к пункту, озаглавленному «…в случае внезапной смерти заказчика до наступления факта исполнения оплаченного убийства».

Это ладно, зато целый ряд вопросов вырисовывался перед Эженом и понуждал к активным действиям.

По восьмому пункту уголовного уложения Евросоюза в процессе заявленного убийства была запрещена массовая перестрелка группы лиц, получивших право на такое убийство. Это действо приравнивалось по степени социальной опасности к несанкционированному митингу и каралось пожизненной изоляцией от общества. Все органы, выдающие разрешения на убийство, были строго-настрого предупреждены о наступлении уголовной ответственности за нарушение означенного пункта – в части предоставления законного права на убийство одновременно нескольким лицам, вздумавшим затеять перестрелку с целью удовлетворения интересов какой-то группы лиц.

Да, собственно, невозможно было обойти запрет, поскольку база, хранящая сведения о выданных разрешениях, едина по всему Евросоюзу.

А тут странное что-то. На «перестрелку группы лиц» похоже мало, но выстрелов было два. И к тому же – оба прозвучали значительно раньше положенного.

Так неужели простое совпадение, как говорит этот странный человек, бывший профессор… языковед… как там его? Правильно, Ланской. Не верится что-то в совпадение, когда часы спешат у обоих – и у убийцы, и у жертвы. Стало быть, они не желали вмешательства представителей службы доверительного участия, потому и затеяли стрельбу, пока те не успели выяснить, отчего в одной точке пространственно-временного континуума появилось сразу два патруля. Думается, стоит поглубже копнуть в прошлом… Сам Ланской точно ничего не скажет, если что-то нечисто.

Пришла пора решающего допроса.

– Вы знали, что барон заказал ваше убийство? – спросил Эжен.

– Догадывался, но надеялся его опередить.

– А чем объясните, что вы оба начали стрельбу одновременно и раньше указанного в разрешении на убийство времени?

– Часы подвели. И вообще – это совпадение.

– Совпадение? Не верю! Не бывает таких совпадений, чтобы часы у двух лиц спешили так удачно, что показывали подходящее время.

– Подходящее?

– Подходящее для одновременного… стойте-стойте – убийства. Тогда получается. Получается – наши патрули доверительного участия послужили вам в качестве секундантов? – догадался Сваровски.

– Можете считать и так, комиссар. Что это меняет?

– Очень многое, очень… Например, теперь вы из добропорядочного европейца превращаетесь в государственного преступника, поскольку втянули представителей муниципальной службы поддержания общественного порядка в преступную акцию в качестве соучастников.

– Соучастников чего. Позвольте узнать?

– Вашей… э-э-э… как там её… дуэли.

– Причём здесь дуэль, комиссар? К чему вы откопали это давно забытое слово? Просто мы с убитым относились друг к другу с неприязнью, вот и оплатили убийство друг друга. Но ему повезло меньше…

– Думаю, меньше повезло всё-таки вам, поскольку за дело взялся комиссар Сваровски!

Комиссар Эжен Сваровски воспользовался связями, чтобы получить свидание с Сергеем Ланским. Успел буквально на флажке, как говорят шахматисты.

Эжен хотел понять движущие мотивы, которыми руководствовался Ланской, осуществляя преступные намерения, и потому пытался вызвать его на откровенный разговор. Тщетно. Говорил один только комиссар, сидя напротив равнодушного заключённого, заботливо привязанного к кровати мягкими ремнями.

– Думали, меня можно легко обмануть? Видите, я сумел откопать, что вы по профессии, кстати, нежелательной ещё с 2030-го, литературовед. Мало того – пушкинист. Вы оказывали активное сопротивление властям во время плановой зачистки в Михайловском. А потом избежали ответственности, удалив чип государственного доверия с помощью хирургического вмешательства, уничтожив тем самым важные сведения о своей противоправной деятельности. Вы так и не признались – у вас была дуэль с бароном?

– Хорошо, комиссар. Не стану более отрицать очевидное. Это была именно дуэль. И я убил на ней не просто сына Шарля Мари Лотера, короля отходов, а прямого и единственного потомка Жоржа-Шарля Дантеса.

– Вы мстили за Пушкина, профессор? Да вы просто псих… И это сейчас, когда европейская культура наконец-то торжествует над психологией угнетённого славянского раба.

– Дело чести, – почти прошептал Сергей Ланской и отвернулся к стене. – Двести лет прошло…

Гуманные законы Евросоюза запрещали не только смертную казнь, но также и не давали возможности личности, получившей высшую меру наказания, страдать в изоляции до конца дней, находясь в разуме. Завтра временно лишённому права гражданина сделают инъекцию, и он перестанет испытывать неудобства и муки, вызванные изоляцией от общества. Комнатному растению безразличны интересы людей.

«Как всё-таки далеко ушло человечество в своём благородном желании угодить отдельно взятой личности, – подумал Эжен, опасаясь, что где-то рядом работают мыслеуловители. – Бедный Ланской», – это уже для себя после того, как была выставлена защита второго энергетического уровня.

Покидая здание Нелинейной Сопричастности, комиссар вновь вспомнил глаза осуждённого – столько в них было какого-то непонятного превосходства, что это не давало Сваровски успокоиться. «Надо будет найти книги Александра Пушкина, – решил он для себя. – Не зря же всё его творчество категорически не рекомендовано для чтения…»