Читать книгу Чаша Кудеяра - Дмитрий Луценко - Страница 2

Костя Кощеев жил в трёхкомнатной московской квартире вместе с родителями. Его отец – Николай Львович, трудился финансовым аналитиком в какой-то крупной компании, а мама – Елена Сергеевна, переводчиком с китайского, японского и арабского языков. По крайней мере, они так говорили. И судя по просторной квартире и дорогостоящему оригинальному дизайну, платили им очень хорошо. Вот, пожалуй, и всё, что знал Костя о том, чем занимались отец с матерью. Начни кто-нибудь расспрашивать его более подробно, он бы совершенно ничего не смог поведать о повседневных заботах родителей, потому что не интересовался ни финансовой аналитикой, ни иностранными языками.

Костины увлечения лежали совсем в других сферах. Во-первых, он мечтал стать врачом, а во-вторых, очень хорошо играл в шахматы, причём настолько, что даже выиграл титул чемпиона мира среди юниоров! Наверное, для большинства юношей и девушек в подобной ситуации выбор был бы очевиден. В самом деле, разве можно сравнивать карьеру всеми признанного чемпиона и какого-то безвестного врача? Однако Костя ставил медицину на первое место, потому что с детства мечтал лечить людей.

Родители подобное желание сына не понимали, не одобряли и считали странным чудачеством. Если бы в прошлом с кем-нибудь из близких или друзей Кости случилось несчастье, то это хотя бы позволило объяснить причину его выбора, но ведь нет! Он просто так, ни с того, ни с сего был убеждён, что спасать от смерти тяжелобольных – его истинное призвание!

До поры до времени стороны старались не обострять свои разногласия, но когда Костя окончил школу, его поставили перед фактом, что учиться он продолжит на факультете вычислительной математики и кибернетики Московского государственного университета имени Ломоносова.

– С какой стати?! – удивился и возмутился юноша. – Почему вообще туда?!

– Потому что ты ещё совершенно не знаешь жизнь! – сказала, как отрезала любимая мама (к слову, весьма волевая женщина).

– Сынок, за кибернетикой будущее, – попытался смягчить горькую пилюлю отец.

– То есть моё мнение вас вообще не интересует!?

Споры продолжались ещё какое-то время, но в семнадцать лет тяжело отстаивать свою независимость, и в итоге Костю всё же вынудили сдаться. Разумеется, столь болезненное поражение не могло не сказаться на его отношениях с родителями – от прежней доверительности в них не осталось и следа. Впрочем, то были лишь цветочки, а ягодки ждали впереди.

Прошло почти два года, и наступило второе мая. Костя, одетый в джинсы и чёрную футболку с изображением популярной рок-группы метался по квартире, пытаясь собираться на прогулку и чистить зубы одновременно.

На углу холла, сложив руки на груди и прислонившись плечом к стене, застыла Елена Сергеевна – стройная, современная женщина с ухоженными волосами, одетая в светлую блузку и юбку с чёрно-серебристыми переливами, из-за которых возникал эффект змеиной кожи. Она очень пристально смотрела на сына, но тот её в упор не замечал. С торчащей изо рта щёткой, юноша застёгивал ремень на джинсах, а управившись с ним, подскочил к зеркалу и продолжил чистить зубы, одновременно поправляя причёску свободной рукой.

Мама Кости сделала шаг назад и, повернув голову вбок – в сторону малого коридора, ведущего в столовую, нарочито громко поинтересовалась.

– Мне кажется, или наш сын паникует?

Не трудно догадаться, кому был адресован вопрос. Отец Кости – флегматичный, сухощавый мужчина с идеальной осанкой, мог бы дать фору любому английскому лорду и по части внешнего вида, и манер и всего остального тоже. Несмотря на выходной день, он сидел за столом в белой сорочке и клетчатой жилетке, читая деловую газету и неторопливо попивая кофе из маленькой чашки.

– Определённо, – последовал его ответ. – Интересно взглянуть на причину. Не зря же он с ней до трёх часов ночи переписывался! Лёг бы пораньше – глядишь, и не проспал бы.

Неожиданно из-за плеча матери высунулся Костя с зубной щёткой в руке.

– Папа! Вот от тебя – совсем не ожидал! – произнёс он с негодованием, но получилось довольно смешно, потому что вспенившаяся паста во рту изрядно мешала внятному произношению.

Однако когда его мама обернулась и всплеснула руками, на лице у неё не было и намёка на улыбку, а взлетевшие вверх брови выражали крайнюю степень удивления и возмущения одновременно.

– То есть, по-твоему, – спросила она тоном, не предвещавшим ничего хорошего, – у нас в семье я – воплощение всего плохого!?

– Я этого не говорил! – заявил Костя и на всякий случай поспешно ретировался.       Примерно в этот момент во двор их дома заезжали девять спортивных мотоциклов. Когда они остановились у нужного подъезда, с одного из байков слезла девушка, сняла шлем и, тряхнув головой, расправила длинные светло-русые волосы. Сначала Вероника, а именно так её звали, подумала, что Костя выйдет с минуты на минуту, но вскоре стало ясно – по неизвестной причине ожидание затягивается.

– Вот где он? – спросил кто-то из ребят. – Уснул что ли?

– Медитирует в позе мыслителя! – пошутил другой. – Ника, поторопи его!

– Да видно придётся, – согласилась девушка, доставая из кармана мобильный телефон.

А что же Костя? Он нервно копался в ящиках комода и хлопал по карманам своей куртки, в общем, делал всё тоже, что и любой из нас, в поисках несвоевременной пропажи.

– Никто не видел мои водительские права? – громко спросил он, очевидно рассчитывая на чудо.

– Нет. Вспоминай сам, где бросил, – сухо отреагировала Елена Сергеевна, продолжавшая наблюдать за отпрыском. – Кстати, а зачем они тебе сейчас?

– Мама! У меня и так голова кругом, а тут ещё вы со своими допросами!

– Я не вполне понимаю, от чего она у тебя кружится?

Костя только отмахнулся, потому что подал голос его смартфон.

– Да, привет! – произнёс он бодро, нажав кнопку. – Я уже почти собрался… Нет, нет! Не надо! Алло? Ты слышишь? Твою ж дивизию!

Последняя реплика ушла в пустоту, поскольку собеседница уже отключилась.

Костя потратил ещё минуту на поиски документов в холле и как раз направился к себе комнату, когда раздался звонок в дверь.

– Так, так, так! Становится интереснее! – сказал Николай Львович, откладывая газету и с улыбкой скрещивая пальцы рук.

– Да и шут с ними, с документами! – махнул рукой Костя, отправляясь к двери. – И так обойдусь!

Ему совсем не хотелось, чтобы ситуация продолжала развиваться сама по себе в прежнем, совершенно нежелательном направлении. Однако нет в жизни ничего более неумолимого, чем неписаные законы, и один из них гласит: если день с утра не задался, то он так и будет идти кувырком, чтобы ты не пытался в нём изменить.

– Я сейчас, – сказал Костя подруге, приоткрыв дверь.

Однако попытка оставить Веронику за пределами квартиры успехом не увенчалась. Она отнюдь не собиралась ждать на площадке и без промедления впорхнула внутрь.

– Здрасьте! – улыбнулась девушка Елене Сергеевне самой милой и очаровательной улыбкой.

– И вам… того же, – слегка растерялась хозяйка дома. – Костя, ты нас представишь?

– В другой раз, мам, не на бегу! – ответил тот недовольным тоном, принимаясь завязывать шнурки на кроссовках. – Сегодня всё не так, как я хотел!

– Костя, минута роли не сыграет, – неожиданно поддержала Елену Сергеевну Вероника.

– Уфф! – только и выдохнул юноша, окончательно загнанный в угол.

– А ведь люди будут думать, что это я так тебя воспитала! – добила его железобетонным аргументом родная мать.

– Ладно, – сдался Костя, бросая сопротивляющиеся шнурки и вставая в полный рост, – раз вам так хочется…

С видом заправского конферансье он раскрытой ладонью указал сначала на девушку, а затем на свою мать.

– Знакомьтесь! Ника! Елена Сергеевна! Прошу любить и жаловать!

Не дожидаясь чьей-либо реакции, Костя снова взялся за шнурки.

– Очень приятно! – преодолевая неловкость ситуации, заставила себя улыбнуться девушка.

– И нам… не поверите насколько! – каким-то двусмысленным тоном произнесла Костина мама, после чего сразу пошла в разведку боем. – Скажите, дорогая, а вы где-то рядом с нами, в Хамовниках живёте?

– Нет, я из Бутово.

– Ах, из Бу-то-во! – нараспев повторила за ней Елена Сергеевна и столь многозначительно кивнула, что Веронике захотелось провалиться сквозь пол и следующие двадцать этажей.

– Добрый день! – выйдя в холл, Николай Львович слегка разрядил накалённую обстановку своим бодрым и доброжелательным голосом. – Я очень рад встрече, но, по всей видимости, один молодой человек всё же прав насчёт того, что нам всем лучше собраться в другой раз. Пообщаться, так сказать, в более спокойной и благоприятной обстановке. Что думаете?

– С удовольствием, – согласилась девушка.

– Вот и славно!

– Всё, я убежал! – распрямляясь, сообщил Костя.

– Осторожнее переходи через дороги, а то все носятся, словно безумные! – напутствовала сына Елена Сергеевна. – И смотри, чтоб никаких экстремальных развлечений!

– Да, да, мама! Я помню! Вы это каждый день говорите!

Казалось, что тема исчерпана, но совершенно неожиданно масла в огонь подлила Вероника.

– Мне кажется, вы его чересчур опекаете! – вдруг заявила она.

После столь дерзкого выпада на мгновение застыл даже Костя, но Елена Сергеевна за словом в карман не полезла.

– Милочка, ты сначала своих детей заведи, а потом уже поговорим!

Такой весомый довод Веронике крыть было нечем. Поджав губы, она взяла Костю за руку, и молодые люди вышли из квартиры.

Немая сцена продолжалась ровно до того момента, как за ребятами закрылись двери лифта.

– Нет, ты слышал?! – всплеснув руками, риторически спросила Елена Сергеевна – Расквакалась лягушка!

Супруг дипломатично промолчал, дабы не усугублять ситуацию. Как опытный мужчина он знал, что порой разгневанной женщине надо просто дать остыть, иначе любые сказанные слова могут привести к отрицательному результату или даже будут использованы против тебя.

Костина мама направилась в спальню, но на полпути внезапно резко развернулась и пошла назад к входной двери, потрясая поднятым вверх указательным пальцем.

– Кстати, отличная идея насчёт лягушки!

Вот тут Николай Львович понял, что пора вмешаться и преградил жене путь.

– Нет, нет, не вздумай! – сказал он, подняв ладони в останавливающем жесте. – Ребята просто молоды и не всегда ведут себя правильно! И вообще, любовь сильнее магии!

– Проверим?! – всё больше распаляясь, с вызовом предложила Елена Сергеевна.

– Любимая! – снова попробовал увещевать её супруг, но ему не удалось вставить больше одного слова.

– Кто дал ей право таскать моего сына, словно плюшевую игрушку! – продолжала бушевать Костина мама. – Ты видел, как она его схватила?!

Николай Львович подошёл к супруге, насколько возможно нежно, учитывая определённое сопротивление, притянул её за шею и плечи к своей груди и стал поглаживать по спине.

– Успокойся, это в тебе материнская ревность говорит, а сын, надо признать, действительно вырос!

– Нет! – приглушённо, потому что в жилетку, продолжала возражать жена. – Он ещё маленький!

В это время во дворе дома Кощеевых, куда не выходили окна их квартиры, Костя уже находился за рулём байка и поправлял ремешок шлема.

– Комбинезон мой не забыла? – спросил он на всякий случай у Вероники, сидевшей за его спиной.

– Не беспокойся, у Макса вместе с ботинками.

В подтверждение слов девушки, соседний мотоциклист похлопал по набитому рюкзаку у него за спиной.

– Тогда поехали! – сказал Костя, убирая боковую подножку и первым заводя двигатель.

Рычащая кавалькада выехала вслед за ним со двора и устремилась на восток, прочь из столицы.

Когда ребята добрались до конечной цели – неширокой двухрядной трассы в лесу за городом, в условленном месте уже собралась весьма приличная толпа зрителей и не меньше трёх десятков гонщиков. Дорога здесь шла исключительно прямо, асфальтовое полотно было весьма приличного качества, но главным плюсом выбранного участка являлась его безлюдность, возникшая после того, как неподалёку построили новую, более удобную развязку, заметно сократившую путь. Конечно, на авось организаторы нелегальных соревнований полагаться не собирались, и поэтому все возможные подъезды перекрыли пикеты добровольцев.

В ожидании своего заезда Костя, уже переодевшийся в мотокомбинезон, сидел верхом на тихо урчащем байке с шлемом в руках и полировал стекло салфеткой из микрофибры. Не сказать, чтобы в этом имелась какая-то насущная необходимость, но сегодня ожидание давалось почему-то особенно тяжело. Чувствуя его эмоциональное состояние, Вероника подошла и поцеловала Костю в щёку.

– Ха! Это что было? Утешительный поцелуй?! – громко засмеялся Сашка по прозвищу Сахарок, наблюдавший за парочкой. Именно ему предстояло соревноваться с Костей в следующем заезде.

– А ты вчера своего железного коня, зачем в бак целовал? Его успокаивал или сам утешался? – парировала Вероника, повернувшись к остряку.

– Уууууу! – дружно загудели все зрители, стоявшие поблизости и слышавшие разговор, единогласно признав, что в короткой перепалке потерпел поражение Сахарок. Возможно, на этом дело не закончилось бы, но тут вмешались организаторы гонок.

– Кощеев и Сахаров на линию старта! – крикнул кто-то из них.

– Не волнуйся, ты победишь! – успела сказать Вероника, пока Костя одевал шлем.

Через минуту оба противника уже находились перед белой линией, проведённой не далее как сегодня утром краской из баллончика. В паре шагов за ней и между гонщиками стояла разукрашенная девица в туфлях на очень высокой шпильке. Она подняла руки вверх, на секунду замерла, а затем резко опустила.

Под улюлюканье толпы байки сорвались с места и, ревя моторами, за считанные мгновения унеслись вдаль, превратившись в крохотные точки. Понять с такого расстояния, кто там кого опережает, не представлялось возможным, и потому зрители, ожидая оглашения результата, делились впечатлениями и болтали на разные темы.

– Слушай, можешь объяснить мне одну вещь, а то в голове не укладывается? – обратился один из молодых гонщиков к степенному бородатому дядьке лет сорока, приехавшему на хромированном Харлей Дэвидсон.

– Спрашивай, – ответил тот, мотнув головой.

– Я не первый раз вижу, что кто-то из вашего клуба приезжает на гонки посмотреть, но вы никогда с нашими не общаетесь! Почему?

– Поглазеть это одно, всем интересно. Дружбу водить мы тоже пробовали, но…, – байкер вздохнул с сожалением, – ничего путного не получается.

– И в чём проблема?

– Да вы – гонщики, каждый год новые! Носитесь, как угорелые, и бьётесь тоже быстро. Только к кому-то привыкнешь, глядь – его уже нет!

Немногим ранее по примыкающей дороге ехал автомобиль ярко красного цвета. Блондинка за рулём помимо управления машиной разговаривала по телефону и поправляла причёску, глядя в зеркало заднего вида.

– Я ему так и сказала – я это больше терпеть не собираюсь! – активно жестикулируя, объясняла она собеседнице.

Несмотря на множество дел, краем глаза девушка все же заметила трех парней, что-то бурно обсуждавших, стоя на обочине рядом со своими мотоциклами. Любопытство взяло верх, и она на них посмотрела, а вот на пластиковые конусы, перекрывавшие дорогу, внимания уже не хватило.

Красный автомобиль играючи снес легковесную преграду и проехал мимо. Крича и размахивая руками, троица ротозеев бросилась бежать следом, но было слишком поздно – блондинка тормозить не собиралась, а до выезда на главную дорогу оставалось меньше тридцати метров.

Поначалу два байка мчались почти вровень, и Костя опережал соперника буквально на полколеса. Однако вскоре Сахарок стал постепенно отставать и, наконец, исчез из поля периферического зрения. Желая убедиться в своей победе, Костя бросил взгляд через плечо, а когда повернул голову обратно, увидел красное авто, выкатывающееся на дорогу прямо перед ним. Глаза юноши округлились от ужаса, а вот времени что-либо предпринять, у него уже практически не оставалось. Единственное, что он успел сделать, да и то рефлекторно – это закрыть голову руками. После удара страшной силы сознание Кости пронзила ослепительная вспышка боли, а затем на парня обрушилась чернильная темнота.

Блондинке повезло гораздо больше. Обсыпанная порошком из подушки безопасности, она самостоятельно выбралась из-за руля своей покорёженной машины, и пошатываясь, сделала несколько шагов прочь, да вот беда – поднесла к уху пустую руку. Обнаружив потерю, девушка вернулась, и, встав на колени, достала из под сиденья упавший телефон.

– Наташ, позже перезвоню… Я тут, кажется, немного заболталась…

Родители Кости только-только вернулись из Третьяковской галереи, как раздался звонок в дверь.

– Это точно не ребята, – слегка нахмурившись, сказал Николай Львович.

– Да у нас сегодня вообще просто день открытых дверей! – возмутилась Елена Сергеевна, отправляясь встречать нового гостя. – Если в дом опять пробрался какой-нибудь рекламный агент, то я ему не завидую!

Она ошиблась. На пороге, держа в руке разбитый вдрызг мотошлем, стоял понурый Макс – школьный одноклассник Кости. И хотя родители ничего не знали об опасном хобби сына, материнское сердце ёкнуло от дурного предчувствия.

– Ой! Что случилось? – спросила Елена Сергеевна, прижав ладонь к груди.

Макс тяжело вздохнул, но ответил не сразу, собираясь с духом.

– Костя… разбился.

– В какую больницу его увезли? – нахмурившись ещё больше, спросил Николай Львович.

Макс отрицательно покачал головой, по-прежнему избегая смотреть в глаза родителям Кости.

– Не в больницу, – с трудом выдавил из себя юноша. – Понимаете, он в бетонную опору улетел.

Будучи не в силах продолжать ужасный разговор, Макс положил на пол искорёженный шлем и попятился назад.

– Мои соболезнования, – всё же произнёс Макс перед тем, как захлопнуть за собой дверь.

На некоторое время в квартире повисла гробовая тишина. Отец Кости закрыл глаза рукой, а мама зажала себе рот рукой, пытаясь не разрыдаться. Её глаза были полны слёз, и вскоре женщина уже не могла сдерживать судорожные всхлипывания.

Николай Львович опустил руку и, поджав губы, покачал головой.

– Двадцать лет подготовки! Выстраивание легенды! – произнёс он крайне раздражённым тоном. – Мы даже друзьями среди соседей обзавелись! И всё коту под хвост!

– Тебе только времени жалко! – тут же накинулась на него разъярённая супруга.       Схватив изуродованный шлем, она сунула его под нос мужу.

– Посмотри внимательно! Ты представляешь, что испытал наш сын в момент аварии?!

Отец Кости наморщил нос и попытался отстраниться.

– Ты слишком впечатлительна! – попытался он упрекнуть жену, впрочем, голос его звучал не слишком убедительно. – Лично меня больше волнует, что он подумает и что предпримет, когда придёт в себя в морге!

Столь удивительные слова возымели не менее неожиданное действие: Елена Сергеевна растеряно остановилась.

– А учитывая, с какой скоростью восстанавливается молодой организм, – продолжил Николай Львович, – это произойдет довольно быстро!

Видимо, мама Кости прекрасно понимала, о чём идет речь, поскольку начала сильно нервничать.

– О боже! – воскликнула она, часто дыша и приложив ладонь к груди чуть ниже шеи, будто ей не хватало воздуха. – Ты прав! Надо срочно ехать к нему! Узнай, куда отвезли нашего мальчика!