Читать книгу Тайна одной саламандры, или Salamandridae - Дмитрий Миропольский - Страница 16

От острова яхта пошла не в море, а к материку, держа курс вдоль берега на границу с Таиландом. Одинцов запретил вызывать пограничников или полицейских. Леклерк заикнулся было, что на судне командует капитан, но в ответ услышал:

– Во-первых, пираты обязательно платят кому-то на границе и в полиции. Нас будут ждать. Во-вторых, если ты хоть что-нибудь хоть кому-нибудь расскажешь, нас тут же арестуют. А у меня нет ни времени, ни желания торчать в камере, пока полиция разбирается, что к чему. И в-третьих, не серди меня сейчас. Я и так сердитый.

Капитан прикусил язык: Одинцов был прав, к тому же после расправы с Локом и наёмниками третий довод звучал очень убедительно.

Моретти съёжилась на диване, ловя обрывки разговора.

– Вы кто? – слабым голосом спросила она.

Одинцов промолчал, и Леклерк удивился:

– Ты правда её не знаешь?

– Не-а. Впервые вижу, – сказал Одинцов. Он взял в баре бутылку водки, налил полстакана, смешал с апельсиновым соком в коктейль «отвёртка» и заставил Моретти выпить. Она безропотно подчинилась, хотя разбитые губы кровоточили. Одинцов добыл из холодильника лёд и завернул в салфетку. Итальянка приложила этот компресс к губам, а через несколько минут получила следующий коктейль и команду:

– Пей.

Вскоре «отвёртка» подействовала: Моретти стала клевать носом. Одинцов уложил измученную женщину на диване, укрыл пледом, и она заснула.

Теперь уже Леклерк спросил Одинцова:

– Всё-таки кто ты?

– Турист, – ответил Одинцов. – Просто не могу смотреть, когда женщину бьют… Хреново выглядишь, – добавил он. – Сходи умойся, я покараулю.

Вид у капитана был действительно неважный. Кровь, смешанная с пылью, подсохла на припухшем лице и превратила растрёпанную бороду в сосульки.

Застопорив двигатели, Леклерк отправился в душ. Пока он приводил себя в порядок, Одинцов позвонил Еве: яхта стояла достаточно близко к берегу, чтобы телефон уловил сеть.

– Привет! Как дела? Как здоровье Конрада Карловича?

Беззаботный тон Одинцова разозлил Еву.

– Мы работаем, а не развлекаемся, в отличие от некоторых, – огрызнулась она. – Что тебе надо?

– Хотел услышать твой голос. Тут ничего особенного. То же, что и в Таиланде. Море, пальмы, песок… Я уже по вам соскучился.

– Скучай дальше, – в сердцах бросила Ева и оборвала разговор.

Одинцов набрал номер Дефоржа.

– Срочно забирай моих и вези в Камбоджу. Остальное при встрече.

В Таиланд возвращаться было нельзя. Несколько часов пути – потерянное время. К тому же пираты действительно могли предупредить пограничников и договориться, чтобы яхту задержали. А главное, как перевезти Моретти через границу без документов?

Одинцов решил идти в Сиануквиль, чтобы там дожидаться Дефоржа, который обещал прикрытие. Но теперь, кроме легенды о работе в INSU, требовалась уже физическая защита для всей троицы и Моретти в придачу. Одинцов прикинул: француз мигом соберётся, часа через два прилетит из Бангкока в Трат, заберёт Еву с Муниным и спустя ещё пару часов доставит в Сиануквиль.

После душа Леклерк надел свежую футболку взамен загубленной и с грустью рассмотрел в зеркале ссадины на лице. Борода скрывала часть повреждений, но от этого было не легче. Капитана терзали два чувства: благодарность и стыд. Благодарность за спасение и стыд за напыщенную речь об искусстве убивать и умирать. Леклерк не сделал ни того, ни другого, да ещё и повёл себя, как предатель. Поднявшись на мостик, он сказал Одинцову:

– Я нарушил кодекс Легиона по всем статьям. Имеешь право считать меня последним дерьмом и набить мне морду.

– Морду тебе уже набили, – ухмыльнулся Одинцов. – Заводи мотор.

– Погоди, я сперва скажу… Я струсил. Первый раз в жизни. Первый, мать его, раз! Никогда раньше не боялся. Никогда! В Африке воевал, в Ираке, в Косово… Но там рядом – свои ребята, оружие в руках. А тут испугался смерти. До паралича. Шевельнуться не мог… Я же должен был всех порвать! Сдохнуть, но в бою, а не…

Одинцов перебил:

– Хочешь назад?.. Поживи ещё. Сдохнуть никогда не поздно.

– Я видел крутых парней, но ты круче всех. – Леклерк занял место в капитанском кресле. – Легион тобой гордился бы.

– Это вряд ли. У вас в кодексе сказано, что легионер служит Франции. А я всю жизнь служил только России… Дождь начинается. Заводи мотор!

Капли уже стучали о палубу, и Леклерк накрыл террасу стеклянной крышей. Одинцов чувствовал, что капитан хочет выговориться насчёт схватки с пиратами, но ловко переменил тему и обеспечил себя культурной программой до самого Сиануквиля, напомнив:

– Мы остановились на самом интересном месте. Как ты попал в Легион и почему ушёл.

– Точно! – Леклерк тронул яхту с места. – Вот у тебя память… В Легион я попал из-за отца. Он был военным. Служил в Группе быстрого реагирования национальной жандармерии у капитана Пруто. Это специальное подразделение для борьбы с террористами. Его создали в семьдесят четвёртом году. А в феврале семьдесят шестого террористы захватили автобус в Джибути. Есть на Африканском Роге такая маленькая страна между Эритреей, Эфиопией и Сомали…

Моретти безмятежно спала. Одинцов поправил на ней плед, налил себе виски, расположился в пассажирском кресле, закурил и под напиток слушал рассказ Леклерка.

Третьего февраля автобус, как обычно, вёз в школу детей с французской авиабазы – мальчиков и девочек от семи до двенадцати лет. По дороге брали пассажиров. На очередной остановке в салон вошли вооружённые террористы. Они объявили всех заложниками, приставили ствол к голове водителя и велели ехать в Сомали.

– Езды было всего полчаса, но границу охраняли не местные, а наши ребята, французы, – говорил Леклерк. – Блокпост, пулемёты, бетонные заграждения, на полном ходу не проскочишь. Автобус остановился, с террористами начали переговоры…

В салоне – человек тридцать, среди них дети. Стрелять нельзя. Пропускать бандитов через границу – тоже. Военные поняли, что сами не справятся, вызвали Группу быстрого реагирования и стали тянуть время.

– Группа базировалась в Версале, под Парижем, – говорил капитан. – По тревоге собрали всех. Отца вообще выдернули из-за праздничного стола. И это семьдесят шестой год, не забывай. Мобильной связи нет, экстренный военный рейс надо согласовать с другими странами, самолёты древние, а до Джибути – шесть тысяч километров. Группа прилетела туда только к вечеру…

Весь день автобус простоял под палящим солнцем. Вторых суток в раскалённой стальной коробке дети могли не пережить.

– Земля перед блокпостом лысая, как коленка у манекенщицы, – говорил Леклерк. – Вокруг ни одного дерева метров на двести. Незаметно к автобусу было не подобраться, но поблизости лежали бетонные блоки…