Читать книгу Превосходство - Дмитрий Пшеничный - Страница 15

В последующие за собранием дни в Чарлстауне в основном занимались подготовкой к предстоящему походу. «Кокетка» подверглась процедуре кренгования – шлюп вытащили на берег и положили на бок, после чего моряки принялись за работу. Сутки напролёт они латали повреждения корпуса, смолили и красили дерево, очищали подводную часть от нароста ракушек и прочего мусора, с виду безобидного, но на деле исключительно отрицательно влиявшего на ходовые качества.

Активная деятельность наблюдалась и вокруг «Каприза». На третий день после обеда у Джонса, Чаддок, как и обещал, прислал Хейдену весь необходимый провиант. Ассортимент его, хотя и был скуден и практически целиком состоял из одной только солонины, сухарей, гороха и бобов, тем не менее моряков, людей в части пищи абсолютно неприхотливых, полностью устраивал – простота, надёжность и возможность долгого хранения этих продуктов в плавании были куда важнее вкусового разнообразия.

Нэш в приготовлениях почти не участвовал. Окружающим казалось, он был занят собой, и хотя отлынивание от работы едва ли могло быть расценено положительно, к бесцельному шатанию Нэша, вероятно в силу того, что его положение в экипаже было не до конца очевидным, в основном относились благосклонно. Во всяком случае, он старался никому не досаждать. Ни излишним присутствием, ни какими-либо расспросами он не мешал работающим людям, и этого уже было достаточно.

На самом же деле, о чём, по всей видимости, никто не догадывался, шастанье Тома вокруг пристани и по поселению было не таким уж бессмысленным.

Изо дня в день, обычно с самого утра, Нэш неспешно прохаживался мимо губернаторского дома. В какой-то момент он незаметно подсматривал в одно из окон, и каждый раз с успокоением убеждался, что со стариком Кадваладером Джонсом всё в полном порядке.

Следующей точкой назначения, куда Нэш неуклонно наведывался, был затхлый трюм «Кокетки». Порой, когда он точно знал, что большинство моряков в это время находились на берегу, и он не будет застигнут врасплох, за чем непременно последовало бы множество неудобных вопросов и подозрений, Нэш оставался в отсеке подольше и тщательно исследовал каждый его уголок. К его удивлению, которое, впрочем, через несколько дней улетучилось, и превратилось в одно большое желание разобраться, в чём здесь было дело – таинственного обитателя трюма на месте больше не было.

В кромешной темноте и серьёзно ограниченном пространстве отсека, другой на месте Нэша ужаснулся бы от мысли, что загадочный силуэт может быть где-то поблизости, в паре шагов от него, сокрытый тенью; что он в любой момент может схватить незваного гостя за плечо или, того хуже, ударить кинжалом в спину. Но спустя пару бесплодных визитов в трюм, Том уже буквально мечтал, чтобы «призрак» вновь дал о себе знать. Нэш шарил руками по стенам и полу, негромко звал таинственного пассажира голосом, но всё было тщетно – его как след простыл.

Нэш предположил, что «призрак» скорее всего сумел незаметно выбраться на берег, а значит должен был теперь находиться в Чарлстауне. Следуя этому выводу, Нэш методично прочёсывал город – он заходил в портовый трактир, подолгу всматриваясь в сокрытые в полумраке лица. Он бродил по улочкам поселения, заглядывал в немногочисленные лавки и заведения, прогуливался по пустынному пляжу. Так или иначе, оставалось только завидовать таланту незнакомца из трюма оставаться абсолютно незамеченным – ему удавалось скрываться ото всех как на корабле, так и на суше, причём в не самом крупном поселении, большинство обитателей которого отлично знали друг друга.

В какой-то момент Нэшу в голову пришла странная и даже пугающая мысль – а была ли вообще эта встреча наяву, или же она ему приснилась, а затем укрепилась в памяти так, словно всё происходило в реальности? Нэш не вполне представлял, как именно он собирался проверить эту версию, однако, подгоняемый гнетущим бездельем и желанием разрешить мучившую его загадку исчезновения, в один вечер он всё же вновь направился к деревянному люку, ведущему в трюм «Кокетки».

Спустившись, он почему-то моментально почувствовал, что как и прежде, был здесь совершенно один – возможно тому послужило уже укоренившееся в сознании пессимистическое ожидание не найти ничего, кроме груды бутылок.

Нэш в очередной раз посмотрел на бутылки, и в голове тут же родилась мысль. Он добрался до приблизительного местоположения силуэта в момент их последней и единственной встречи и стал ощупывать дощатый пол. Его смекалка оправдала себя – на полу лежали какие-то предметы, на ощупь и по весу вроде полупустых бутылей, явно разбросанные довольно хаотично, а не расставленные по рядам. Нэш потянул руку за одной из них, когда внезапно услышал детский голос:

– И что это ты там делаешь?

Нэш поледенел. Он не понимал, как мог кому-то попасться, ведь он точно знал – на корабле сейчас были только несколько вахтенных, да и те дремали на верхней палубе.

Резко обернувшись, Том немного расслабился – голос был не детский, как ему сперва показалось, а женский, и принадлежал проститутке Бекки, с которой они вместе выбирались из Порт-Ройала, и с тех пор практически не пересекались.

– Полез за бутылкой чего-нибудь покрепче. Голова трещит, – улыбнулся Нэш.

Бекки недоверчиво прищурилась.

– Пойла и в этом углу предостаточно. Зачем было лезть в самый дальний?

Нэш почувствовал лёгкое раздражение.

«Какого дьявола эта девка лезет в чужие тайники, когда сама находится здесь только из-за покровительства Брукса?»

– Там меньше света. А значит, сохранилось больше вкуса, – он вновь улыбнулся, стараясь добавить словам как можно больше обаяния. Договорив, Том не глядя схватился за первую попавшуюся бутылку и подошёл ближе к девушке.

– Знаешь, Нэш, – начала она, – я могу быть шлюхой, но я не идиотка.

– Впечатляющее сочетание, – с улыбкой заметил Том.

– Я понятия не имею, что за чертовщина у тебя на уме, но скажу одно – ты и без того в крупном дерьме. Не окажись в ещё большем.

– Ну, ты не первая, кто говорит мне о дерьме.

– Ты ни черта не понимаешь! – гневно крикнула Бекки. – Брукс хочет твою голову, он тебя прикончит!

– С чего ты взяла?

– Он тебя ненавидит. Сначала он убьёт тебя, потом меня… Нэш, послушай, он страшный человек, не вставай у него на пути!

Томас был удивлён – не словами Бекки о Бруксе, ведь он и сам чувствовал его отношение к себе, хотя и не знал причины, да и окружающим оно наверняка было заметно… Он был удивлён другим – он не понимал, отчего она заговорила об этом с ним, к чему она вела.

– Почему ты боишься его? – спросил Нэш.

Бекки потупила взгляд.

– У каждого из нас – свои секреты, – загадочно проговорила девушка.

– Мой ты уже знаешь.

Бекки хитро заулыбалась:

– Один, но не другие.

Она приблизилась к Нэшу и осторожно дотронулась до его груди. Опытным глазом Бекки легко заметила, как в глазах мужчины проблеснул огонёк.

Девушка игриво толкнула Нэша на стоявший позади закупоренный бочонок. Она наклонилась к нему и принялась внимательно изучать крепкую шею, крупный, немного заострённый подбородок. Нэш притянул её за талию, вдохнул пламенные кудри, коснулся маленького, чуть-чуть смешного носа…

Их губы соединились.

Бекки попыталась стянуть с него рубашку, та не давалась, застревала, но вот уступила, а затем…

…Бекки резко отпрыгнула, словно обожглась. В её глазах было не столько удивление – в круглых, ещё немного детских зелёных глазах таился страх.

На лице Нэша проступила странная, несколько гнетущая ухмылка, и в слабом освещении трюма он в самом деле показался ей каким-то двуногим чудовищем.

С трудом превозмогая отвращение, рефлекторно приложив руку ко рту, она уставилась на обезображенное тело.

Вся левая сторона туловища Нэша, от самой кисти до пояса, была целиком и полностью изуродована ужасными шрамами. Это была не человеческая кожа, вернее, может, она когда-то ей и была, но только не теперь. Теперь это была затверделая, мёртвая, обугленная в костре шкура. На левой части груди зияли глубокие, иссохшие до основания раны. Правая сторона торса, практически ровно симметричная описанной, как ни странно, была абсолютно заурядным телом белого человека, и именно от этого чудовищного разграничения, двуличия в прямом физическом смысле этого слова, Бекки становилось особенно жутко.

Нэш, казалось, упивался её отвращением. Он демонстративно сорвал с левой кисти перчатку, обнажив деревянный протез, прямиком переходящий в обугленную шкуру. Затем приподнял штанину, и Бекки открылся очередной кусок горелого мяса, в прошлом, по всей видимости, бывший мужской ногой. В отличие от руки, где дерево заменяло только кисть, а остальная плоть ещё как-то держалась сама по себе, здесь всё было ещё хуже – шкура, как показалось девушке, была буквальным образом насажена на несколько деревянных палок, скреплённых между собой металлическими кольцами – по-видимому, конечность сохраняла форму исключительно благодаря данной хитроумной конструкции.

Нэш поднялся на ноги и выпрямился в полный рост, заставив Бекки попятиться. Своим обликом в ту минуту он действительно походил на беса в человеческой плоти, точнее в её остатках. С растрёпанными волосами, обросший приличной щетиной, с ожесточённым выражением лица и сверкающими молниями в глазах, он сказал:

– Всё ещё хочешь знать мои секреты?

Бекки подняла взгляд. Она пребывала в полной растерянности, её губы дрожали. Спустя некоторое время она выдавила:

– Во имя всего святого, – промолвила она, – что это за дьявольское колдовство?

Нэш осмотрел себя, по всей видимости, не сразу поняв вопрос.

– Никакого колдовства. Везение, если подобное можно назвать этим словом.

– Но что… что же с тобой произошло?

– Невезение, – со странной насмешкой в голосе пояснил Нэш. – Неудачное посещение кузницы в возрасте тринадцати лет, я тогда был совсем юный мальчишка. Примерное поведение, строгая одежда, молитва, послушание. В тот день многое изменилось. Впрочем, доктор посчитал, что я родился в рубашке и должен ежеминутно благодарить Господа за столь чудесное выздоровление – в его практике я был первым, кто пережил подобные увечья.

– Он был прав, – с сочувствием воскликнула Бекки. – Ты действительно должен благодарить Господа, уже дважды подарившего тебе жизнь.

– Это так. Но, как видно, без скрывающих тело тканей я не слишком привлекателен, – язвительно намекнул Нэш.

– Прости, – Бекки снова отвернулась.

Нэш видел, как в ней боролись несколько сущностей. Её терзания его забавляли.

– Прости, – повторила она, – я… я не знала. Никто не знал. Мы ду…

– Им и не следует знать. Как им не следует знать о тебе с Бруксом.

Она посмотрела ему в глаза. Нэш не отвёл взгляда – он бросил ей вызов.

– Что произошло между тобой и Гаем? – вновь спросил он.

– Невезение, – быстро пробормотала Бекки, а затем рванулась к деревянному трапу.

– Выходит, чужие тайны ты выведываешь, а про свои молчишь? – крикнул ей вдогонку Нэш.

Бекки, уже почти скрывшаяся за крышкой люка, снова появилась в отверстии и ехидно улыбнулась:

– Я ведь шлюха, но не идиотка.

Проводив девушку глазами, Нэш поднял с пола рубашку. Натянув её на тело, он плотно застегнул пуговицы. Потом подобрал перчатку и снова натянул на протез – так, что искусственная рука стала выглядеть совершенно идентично живой правой, также облачённой в изделие из кожи.

Вспомнив о цели своего визита в трюм, он невольно покачал головой. Таинственный пассажир так и не объявился.

Вечер тем временем близился к ночи, и раздосадованный Нэш отправился, как сказали бы его приятели-моряки с обоих кораблей, «вешать на глаза монетки».

Той ночью Тому снился весьма чудной, абсолютно нетипичный для него сон. Раньше он ничего подобного не видел: ему снились вещи, о которых он ни то что не слышал, но которых при всём богатстве фантазии даже не мог представить.

Сказочные здания и предметы, что не укладывались в воображении.

Волшебные города, каких в действительности не существовало.

Мистические существа, навроде людей, да не совсем люди, а какие-то другие, незнакомые…

Забытые…