Читать книгу Стихотворения Христа - Дмитрий Соловьев - Страница 2

Бессмертья своего не заслужил,

А смертным нам не долго оставаться.

Кого же ты любил, кого простил?

А смерть придёт – и надо расставаться.

И не успел из чаши ты испить

Полынной, горькой, сладостной отравы,

И не успел познать, зачем ты жил,

В обманной сытости всегда мы пьяны.

В суровой чистоте вдоль Рейнских берегов

Твоей суровостью, Германия, утешен.

Но буду я когда-нибудь воскрешен

Иль прах мой отойдёт к наследию веков.

Прощения не просишь никогда,

Из глубины, Господь, к тебе взываю.

Здесь Рейн течёт, прозрачная вода,

И чистота небес, от края и до края.

И прощает мне брат мой и Кёльн, и Париж.

И простил мне долги, от которых не спишь.

Ничего, ничего, не простил я себя,

Что не дал ничего, чего нет у меня.

Не простил я те ночи, что лежал я в бреду,

Не простил я людей, что не верят в мечту.

Но по глади воздушной, по небу скользя,

Не простил, не простил, не простил я себя.

И мгновенья пройдут, и ночи, века,

Только я не меняюсь нигде, никогда.

И зачем мне и Лондон, и Кёльн, и Париж.

Если в нашей квартире ты тихо не спишь.

В суровой скупости бессмысленных словес

Прости, мой друг, я не могу иначе,

Оплакиваю тех, кто ныне плачет

И кто страданьями сам в себе воскрес.

В суровом ребячестве Верлена

Остановись, мгновенье, ты прекрасно.

Французский выговор и шёпот лёгких струй

Поют о жизни ежечасно.

Но не дано тебе постичь слова

А только шёпот их, в движении, в звуке,

Французский выговор и шёпот лёгких струй,

И не в движении их, а в муке.

Прощаю юности ошибки,

Прощаю юности мечты.

И я зову тебя, как прежде,

Во славу дня и красоты.

Но тайный есть предел страданий,

Нам не дано его постичь,

В небрежном отзвуке мечтаний

Иди, в сомнении борись.

И вечность уж звала меня туда,

Пленила слепотой небесных кудрей,

Но дороги мне Рим и Кёльн, Москва,

И тишина прозрачных будней.

И чем прозрачней лес на берегу реки,

Но стерегу мгновенья эту вечность,

Не подходи – прохожая беспечность

Ты не готов к служению естества.