Читать книгу Крылья - Екатерина Андреевна Кузьменко - Страница 16

15

Оглавление

Ангел не хотела его видеть. Почему же он не уходит? Ведь она сказала – ничего не будет. Больше у них ничего никогда не будет.

Да, ему некуда идти… Квартира хоть и общая, но записана на него… Однако, не ей же уходить? В таком виде она далеко и не уйдет… А вот он пока вполне мог бы пожить в гостинице. Или у Халата. Да, у Халата. Тот ведь живет один.

Хотя нет… Она не хотела, чтобы он жил там. Тогда Халат будет после каждого осмотра по-прежнему отчитываться перед Медведем, сообщать обо всех изменениях, происходящих с ней, о ее состоянии и настроении… А ей это было не нужно. Она хотела, чтобы он не слышал о ней.

Чтобы он забыл о ней.

Халат же другое дело. Теперь она общалась только с ним. Он стал ее врачом и сообщником. Он один что-то делал, он убеждал ее, что все наладится, что все, вероятно, и правда можно будет исправить.

Конечно, Медведь говорил ей то же самое… Но он это делал из жалости. Именно поэтому ей было совершенно ненужно, чтобы он находился рядом. Именно поэтому она запиралась в спальне все то время, что он был дома.

Она и сама старалась отрешиться от него, забыть… Она думала, что это будет легче, если она не сможет видеть Медведя. С глаз долой, из сердца вон, и все такое… Но легче не было. Каждую ночь она слышала, как он ворочается на диване за стеной, как постанывают под ним пружины, как он ходит по комнате… Ангел старалась не шевелиться, чтобы не выдать себя, и тихо слушала… Ей хотелось выйти к нему, но она запрещала себе даже думать об этом. Это было бы неправильно. Верное решение было только одно, и она его уже приняла. Теперь оставалось ему следовать. Хотя она должна была признаться себе, что без Медведя вряд ли бы выжила просто на бытовом уровне. Несмотря на всю помощь Халата, именно Медведь ходил за продуктами, убирал в квартире, стирал ее грязные вещи, которые Халат периодически выносил из спальни после своих осмотров.

Да, это все унизительно… Но она была благодарна обоим.

Медведя она любила. А Халат давал ей Надежду. Она очень хотела верить ему… Поэтому и сразу же рассказала о зуде.

Однажды утром она очнулась от дремы и поняла, что Крыло нестерпимо чешется. Это было омерзительное ощущение – по всей поверхности отвратительного Отростка волнами проходили зуд, покалывание, пощипывание, жар, мурашки – все сразу. Тем же вечером халат сделал пару охлаждающих компрессов, снова подивившись тому, как быстро зажили раны на спине. Компрессы помогли, но ненадолго. Да и всю площадь Выроста они не покрывали. Потом, как вариант, появилась мазь, снимающая зуд и раздражение кожи. Но сама Ангел не могла нанести крем на всю поверхность Крыла, а Халату это не доверила – слишком интимным, почему-то, ей казался этот процесс… Одно дело – осмотр, компресс и прочее… Но совершенно другое – нежные, массирующие прикосновения. Крыло или нет, но только Медведь мог так ее касаться. Однако теперь она запрещала себе общаться с ним. Так что приходилось терпеть.

Ангел подозревала, что зуд вызван раздражением от халатика, который теперь носила постоянно, прижимая Крыло к телу, сминая, сдавливая его. Это было ужасно неудобно, порой ей сводило все мышцы спины, но так она видела в зеркале просто горб, а не нечеловеческое уродство. При каждом шаге Крыло неприятно постукивало ее по ноге. Оно не давало ей забыть, что Оно там, что Оно никуда не делось – и деваться не собирается, что Оно живет и ждет своего часа.

Ангел не знала, что случится, когда этот час настанет. Да ей, в общем-то, было уже все равно. Оно устала бороться. Она устала бояться. Она жила лишь ожиданием того момента, когда Халат скажет, что Крыло можно отрезать. Она могла лишь надеяться, что это случится раньше, чем Оно покажет, к чему готовится, чего ждет от нее.

А пока она старалась скрыть Крыло, спрятать Его, не видеть Его, не думать о Нем. Если бы не постоянно ноющая спина и непрерывное соприкасание Крыла и бедра, ей бы это даже удавалось. Она специально взяла синий халатик. Ярко-ярко-синий шелковый халатик. Тонкая ткань трещала, едва справляясь с возложенной на нее задачей, но пронзительный цвет отвлекал ее, перетягивая на себя все внимание глаз.

Был в этом и еще один плюс: халат прятал не только Крыло, но и то, что Оно уже успело натворить.

Теперь, когда ее спина почти зажила, стало ясно, что с ней навсегда останется огромный уродливый шрам вдоль позвоночника – в том месте, где Крыло вырвалось на свободу. Шрам будет просто чудовищный… И даже если она сумеет избавиться от Крыла, он никуда не исчезнет. Он всегда будет ей напоминать о том, что произошло. Ее не волновало, что с этим шрамом нельзя будет носить открытые топики, платья с вырезом на спине, и прочее. Она не боялась такого остаточного уродства. Ей лишь не хотелось когда-либо вспоминать об уродстве изначальном.

И поэтому халатик ей пришелся как нельзя более кстати – пряча и Крыло, и Шрам. Иначе Шрам был бы на виду – ведь теперь она как раз и носила только открытые топики и разрезанные футболки с приделанными на воротник завязками. С торчащим Крылом одеться было большой проблемой. И ведь сейчас еще было лето. Она даже представить себе боялась, что будет зимой, если вдруг она все-таки начнет выходить на улицу.

Оставалось лишь надеяться, что Халат справится. Что он отрежет Крыло до зимы. Что он отрежет Его как можно раньше. Что он вообще Его отрежет.

Крылья

Подняться наверх