Читать книгу Европа во мне. Как не потерять себя в новых странах, условиях и ролях - Екатерина Оаро - Страница 6

Право на солнце

Оглавление

Право на солнце закреплено за жителями севера Франции законом. Он гласит, что ваш работодатель не может отказать вам в отпуске летом. Вы живете на севере, вы слишком часто мокнете под crachin – зависшей в воздухе моросью, вы имеете право на солнце Каннов, Ниццы и Марселя.

Когда мне говорили, что все французы отправляются в отпуск одновременно, я не могла этого представить. Неужели они не летают на две недельки в Египет или Тайланд зимой? Не выкраивают несколько дополнительных дней на майские? Не пытаются ухватить дешевые осенние билеты на распродаже, решив, что их дети ничего не потеряют, пока в школе повторяют пройденное за прошлый год?

Наверное, многие ездят в отпуск летом, как и у нас, – думала я. Многие, но не все.

Это вы Оаро? – спросил таксист. – Давайте я помогу вам с чемоданом.

Мы приехали в Лилль вечером 14 июля, в день взятия Бастилии. Разноцветные салюты взрывались в небе, видном из окна такси. Казалось, город жив и веселится.

Однако наутро, раздвинув шторы, я увидела широкую совершенно пустую улицу. Ни собаки, ни пешехода, ни велосипедиста. Пустая парковка. Только семья цыган сидит у бесшумной раздвижной двери супермаркета, положив на асфальт спящего младенца.

Гугл-мапс показывал булочную на углу; я дошла до нее и увидела написанное от руки объявление, приклеенное к опущенным роллетам широким скотчем:

«Вернусь в сентябре. Хороших каникул!»

Город напоминал больничный двор. Вот бабушка в ночнушке машет нам с крыльца, задирая подол. Нищий, хромая, тянет ко мне искореженную, вздувшуюся узлами ладонь. Парень в капюшоне на выходе из метро спрашивает:

Все хорошо?

И это означает: не хотите ли купить у меня травки?

Что делать в северном французском городе летом? Писать книгу, – думаю я, – и проверить зубы.

Запись на ноябрь, – отвечают мне в стоматологии. – Доктор в отпуске, а после принимает тех, кто записался весной.

И можно подумать: государство приучило этих граждан жить в системе, ходить ровно и отдыхать по расписанию. Это вариант 1.

Через пару лет у меня появится 2-ой: а ведь отдыхать летом, планируя все заранее, а потом включаться в работу вместе и без опозданий – хорошо для экономики. Организация труда у французов глубоко впечатлит меня.

Какое-то время я буду спорить со своими беларускими друзьями: хорошо это или плохо? Пока не перестану ставить вопрос таким образом.

Французов учат в школе всегда видеть две стороны. Вы можете поставить эксперимент, сказав знакомому французу что-то вроде:

Жить в большом городе ужасно.

И он ответит:

Но с другой стороны, приобретаешь массу возможностей.

Или наоборот, вы можете начать с позитива:

Как прекрасно, что российские налоги в три раза меньше французских.

И услышать такое рассуждение в ответ:

Да, хотя минус в том, что вы не защищены на пенсии.

Я до сих пор помню эти двойные фразы из учебника по изучению языка:

La voiture c’est pratique, mais c’est cher!

Что в переводе означает: машина – это практично, но дорого!

Франция научила меня, что в каждом явлении можно увидеть сразу и плюс, и минус.

А эмиграция научила меня, что явление можно видеть объемно, не оценивая его стороны. В массовом отдыхе в строго предписанное время есть и свобода и привычка, и ригидность и стабильность. И теперь я думаю не «хорошо это или плохо?», а «подходит ли это мне сейчас?» и «как с этим взаимодействовать?»

Если батареечка зеленая, то я решу, что мне на руку все это:

запись к стоматологу с сентября,

оформление документов с сентября

поиск работы с сентября

автошкола с сентября

и сяду делать сайт или писать книгу.

Если батарейка красная, то и экран подсвечен слабее: и я фрустрируюсь. Все будет мне неудобно, и я вернусь в черно-белый режим до rentrée.

Rentrée – слово, с которого начинается первая глава моего учебника по французскому. Это время, когда все вернутся из отпусков: сентябрь.

В сентябре здесь запыхтят машины, из их дверц начнут высовываться загоревшие голени и колени, соломенные шляпы, маленькие чемоданчики, выгоревшие на солнце волосы. На улицах появятся велосипеды и откроются булочные. Учителя закончат романы, которые они массово пишут во время каникул. А издательства выпустят столько книжных новинок, сколько никто не в силах прочесть.

Каждый разговор будет содержать этот вопрос:

Где ты была в отпуске?

Где ты была в отпуске?

Где ты была в отпуске?

Я решу, что мне это на руку, и отвечу небанально:

Я была в своей книге.

По-моему, прекрасно: не клише, сразу обозначает мою профессию и открывает дверцу для более глубокого общения.


Я отвечаю так, но каждый раз моя реплика расклеивает диалог. Кажется, теперь у французов сбой системы. Отпуск не обсудить – и о чем тогда? Разговор буксует:

Ты пишешь по-французски?

Нет, по-русски.

Mh. И что, вообще не была в отпуске?

И если у меня уже аллергия на разговоры об отпуске, то какие у меня есть варианты?

Продолжить тему отпуска, сказав, например:

В моей стране мы ездим в отпуск не только летом.

Я попробовала и услышала коронное:

Да, это практично, ведь это дешевле, но, с другой стороны, августовское море не получишь.

Вернуть разговор к писательству, совершив нападение:

Вообще-то по-русски в мире говорит больше людей, чем по-французски.

И получить в ответ:

Да что вы говорите!

Ah oui? Vraiment? Who cares1[4].

А почему не по-французски, если живешь здесь?

Перевести разговор на моего собеседника, расспросив его о том, где и как он отдыхал.

И как там пляжи? И что вы ели? Фантастика!

Искусство этого маленького диалога я осваиваю до сих пор. И пока редко, но уже получается увидеть, что оно – как флирт. С неизвестным, неопознанным, случайным, иностранным. Что, чтобы импровизировать, нужно не прятаться, и рисковать, и быть живой, и включенной. Иногда – осторожной, чаще – щедрой.

Красота этого жанра в том, что в любой момент можно поставить точку. Или запятую

4

Ah oui? Vraiment? (фр.) – Да? Действительно? (Прим. ред.)

Who cares (англ.) – Какая разница (Прим. ред.)

Европа во мне. Как не потерять себя в новых странах, условиях и ролях

Подняться наверх