Читать книгу Твёрже алмаза - Екатерина Оленева - Страница 5

Глава 5. Предложение от которого нельзя отказаться

Оглавление

– Что вы здесь делаете? – спросил Питер, удивлённо глядя на неё.

Каролина подумала, что Питер выглядел сейчас даже красивее, чем прежде – чем всегда. При мысли о том, что скоро она потеряет его окончательно, Каролине хотелось заплакать.

Но плакать она не могла. Поэтому разозлилась.

– Я пришла поговорить с вашим лордом.

– О чём? – то ли удивился, то ли насторожился Питер.

– Я должна доложить об этом оруженосцу? – насмешка Каролины была полна злого сарказма. – Что ж, извольте! Не более часа назад матушка настаивала на том, что господин герцог сделал мне предложение. Я хочу услышать об этом от него лично.

– Вот как? – выдохнул Питер.

– Вы не знали?

Он поднял на Каролину глаза и в его взгляде промелькнула боль.

– Нет.

– Признаться, для меня предложение маршала тоже сделалось неожиданностью.

Как глупо говорить слова, значения почти не имеющие, когда твоё сердце разрывается от боли. Как нелепо стараться выглядеть равнодушной и насмешливой перед человеком, на груди которого охотно расплакался бы в поисках утешения.

– Право, не знаю, будет ли это удобно, – протянул Питер нерешительно.

Румянец на щеках юноши разгорелся ярче:

– Господин герцог сейчас не один. У него гости… вернее, гостья…

– Чудесно! – воскликнула Каролина.

Хотя на самом деле ничего чудесного, конечно, не было.

– Гости господина маршала меня беспокоят мало. Мои целям они не помешает. Скорее наоборот. Так вы впустите меня?

Наверное, Каролина выдохнула бы с облегчением, ответь Питер отказом. Но вместо этого он со вздохом вставил металлический ключ в калитку и легко провернул его, взмахом руки приглашая войти. На мгновение Каролину охватило острое желание развернуться и убежать.

С самого начала она была уверена в том, что задуманное ею вряд ли удастся осуществить. Её остановит мать или она не найдёт дом будущего жениха. И уж совершенно точно ей никак не удастся в него войти.

Но вот она стоит в трёх шагах от цели и готова повернуть вспять. Неужели она такая трусиха? Да и чего ей бояться?

– Миледи, вы идёте? – не сводил с неё Питер вопросительного взгляда.

Наверное, тоже надеется, что она развернётся и убежит?

– Готова следовать за вами, сударь. Ведите меня к вашему лорду, – вскинула Каролина подбородок.

Снег хрустел под ногами. От мороза зябли руки. От волнения и лёгкого морозца щёки разрумянилась без всякой краски. Вьющийся золотистый локон выбился из-под капора. Дыхание сбилось.

Питер первым подошёл к двери, утопающей в нише и провернул в очередном замке очередной ключ:

– Прошу, миледи.

Каролина вошла, озираясь опасливо, но не без любопытства. Жилище человека может многое о нём рассказать. Не меньше, чем его одежда или окружение.

Вслед за Питером она прошла по коридору, выведшему на широкую лестницу.

Сердце так колотилось, что Каролине начинало казаться, что она вот-вот упадёт в обморок. Как сквозь сон слышала она женский голос. Кажется, даже смех?

– Сударыня? – окликнул Питер.

Но Каролина, словно лошадь, закусившая удила, уже никого не слушала. Толкнув дверь, остановилась на пороге кабинета, из которого так и несло навязчивым запахом лилий. Сей женственный аромат плохо сочетался с мужской обстановкой – стены помещения было сплошь увешаны оружием и охотничьими трофеями.

Женщина сидела на коленях у знаменитого маршала. Взгляд Каролины скользнул по её рассыпавшимся тёмным водопадом волосам, по красивой форме рук, обвивающих мужские плечи, по расшнурованному корсажу, обнажившему полную грудь. Тонкие, слишком длинные для мужчины пальцы маршала интимно сжимали бёдра любовницы.

– Сэр, к вам пришли, – услышала Каролина за своей спиной голос Питера, докладывающего лорду о её визите.

Сид Кайл обернулся. Взгляд синих глаз обжёг Каролине лицо.

Благовоспитанной барышне её круга следовало бы гордо, с достоинством удалиться, вместо этого она просто стояла и смотрела.

Каролина и себе самой вряд ли смогла бы ответить честно, что шокировало её сильнее: лицезрение любовных игрищ господина маршала, не отличающегося разборчивостью в утолении своих аппетитов? Или то, насколько это неприличное зрелище одновременно и взбудоражило, и напугало её.

– Леди Фисантэ? Дорогуша, – обратился он уже к любовнице, – вынужден прервать наше увлекательно занятие. Вернусь, как только закончу это маленькое дело, – тёмная бровь слегка приподнялась, в то время как тонкие пальцы, украшенные массивными перстнями лениво, потрепали женщину по волосам.

«Как будто собаку гладит», – пронеслось в голове у Каролины.

Маршал ловко снял женщину с колен, оправляя одежду, прибывающую в живописном, говорящем беспорядке.

– Леди Фисантэ, признаться, никак не мог ожидать вашего визита. Я не слишком жалую непрошенных гостей.

– Не затрудняйте себя ненужными объяснениями, – через сжатые губы проговорила Каролина. – Я пришла сюда вовсе не как ваша гостья. Нам… нам нужно серьёзно поговорить.

Голос её звенел от волнения. А маршал Кайл смотрел на неё взглядом слепого, насмешливо и высокомерно скривив губы.

– Как будет угодно. Дорогая, – поцеловал он руку полуобнажённой куртизанке, – я, судя по всему, скоро вернусь. Леди Фисантэ, вас не затруднит проследовать за мной в другую комнату? А вы, Питер, зайдите ко мне после того, как я закончу беседовать с юной леди.

Каролина вслед за хозяином дома вошла в просторную, светлую комнату, назначение которой она с первого взгляда затруднилась определить. Нечто среднее между кабинетом и комнатой для отдыха.

Большие окна выходили на заснеженный парк, окруживший дом. За стеклом сонно носились мохнатые снежинки налипая на широкий карниз и ветви деревьев. Широкие стволы успели покрыться снегом. Их подножие снег окутал, как одеялом.

Тем приятнее был контраст тепла и вид весело танцующего в камине огня.

Непринужденно упав в кресло, Сид Кайл сделал приглашающий жест рукой:

– Прошу, располагайтесь, сударыня. Могу предложить вам напитки. Полагаю, чашка ароматного чая уместна после прогулки на свежем воздухе? Какой предпочитаете? – с изысканной учтивостью предложил он.

Каролина чувствовала, что теряется. И от роскоши самого дома, и от самоуверенности его хозяина и от того, что сама ни в чём не уверена.

– Не надо мне вашего чая, – ворчливо протянула она, мотнув головой.

Кайл склонил голову на бок, мгновенно сделавшись похожим на хищную птицу, выслеживающую добычу. Невольно в голову шло сравнение с коршуном, охотившемся на мышь.

– Чего же вы, миледи, в таком случае хотите?

Во взгляде, обращённом на себя, Каролина прочитала равнодушие. Даже скуку. И разозлилась.

Вскинув голову, процедила сквозь сжатые губы:

– Поговорить.

– Может быть, скинете хотя бы капор? Здесь и без того не холодно, а, судя по вашему взгляду, вы планируете жаркую дискуссию. Можете вспотеть, там и до простуды недалеко.

От подчёркнуто вежливого тона, не скрывающегося, впрочем, насмешки, так и веяло издёвкой. Каролина почувствовала себя оскорбленной.

– Мне сообщили о вашем предложении, сударь, – воинственно заявила она.

– Что-то непохоже, чтобы вы пришли изъявить радость по этому поводу.

– Наверное, потому, что никакой радости я и не испытываю!

– Выходит, вы из тех разборчивых девиц, которым трудно угодить. Чем моя кандидатура в качестве мужа вас не устраивает?

Тёмная тонкая бровь лорда слегка приподнялась, придавая лицу выражение иронии, до этого звучавшей лишь в голосе.

– Вы изволите издеваться? – аж притопнула ногой Каролина

Сид Кайл оставался невозмутимым:

– Отнюдь. Мне действительно очень интересно, что плохого провинциальная дворяночка может найти в честном предложении от одного из первых людей в государстве?

– Ваше самомнение оправдано, сэр. Вы красивы, богаты, известны. Многие женщины хотят вас, но я к этим женщинам, к счастью или нет, не отношусь, – упрямо тряхнула головой Каролина. – Мне безразличны как ваше богатство, так и ваша красота. Чести называться вашим родовым именем я также никогда не добивалась. И… я не люблю вас, сударь! Со своей стороны, не могу представить причину, побудившую такого человека, как вы, сделать это абсурдное, с какой стороны не погляди, предложение. Положение моей семьи в обществе, правда, не из последних, но вам ведь не чета. И, к тому же, для вас ведь наверняка не секрет, что мы почти разорены? Сама я не блещу никакими талантами, способными выделить меня из числа прочих леди на выданье. Тогда – почему? Зачем вы это делаете?

– Хм-м? – в задумчивости подпёр подбородок рукой Сид Кайл. – Вариант, при котором вы можете казаться мне привлекательной сами по себе, не рассматривается?

– Нет, – поспешно выпалила Каролина, краснея. – Вы видели меня на балу единственный раз.

– И что? По-вашему, одного раза мужчине недостаточно, чтобы рассмотреть женщину? Или, по-вашему, мужчины женятся только из меркантильных соображений? А как же любовь? Романтика? Страсть?

Он всё-таки издевается, пытаясь выставить Каролину самовлюблённой дурой!

– Для таких, как вы, страсть недостаточный повод дать себя окольцевать, – покачала головой Каролина. – И не неискушённой девушке пленить ваше опытное сердце, сэр. У вас нет причин желать меня в жёны, сэр. Ведь едва ли я кажусь вам привлекательнее, чем вы мне.

– Я не кажусь вам привлекательным? – в ярких синих глазах промелькнули огоньки, похожие на веселье.

– Нет, сэр, – со спокойной серьёзностью, будто отвечая выученный урок, ответила Каролина. – Вы мне не нравитесь.

– Это почему же?

– Вы для меня слишком красивый, слишком богатый, слишком умный, слишком опытный и… слишком старый. Ваше предложение лестно, но я не могу и не хочу принять его.

Кайл даже глазом не моргнул. Просто сидел и, небрежно откинувшись в кресле и с видимым удовольствием рассматривал стоявшую перед ним девушку.

Наконец, устало вздохнув, будто необходимость объяснять очевидные вещи была ему тягостна, но он с ней мирился, произнёс:

– Вы не можете что-то принимать или нет, леди Фисантэ, по той простой причине, что не достигли совершеннолетнего возраста. Все решения за вас принимает опекун. В данном случае – ваши родители. Ваша мать приняла моё предложение и сомневаюсь, что ваш отец осмелится ей возразить. Не вижу смысла терять время на обсуждения того, что уже решено.

– Не верю, что вы будете настаивать на этом глупом браке!

– Жаль разочаровывать, но вы правы – буду.

Каролина почти с мольбой подняла взгляд на совершенно чужого, чуждого ей во всех проявлениях человека, пытаясь представить себя хозяйкой его дома.

Ничего не выходило. Не получалось.

– Почему? – с тоской спросила она, так крепко сжимая одной рукой пальцы другой, что те жалобно хрустнули, заставив господина маршала поморщиться. – Зачем вы это делаете?

– Для вас действительно так важно знать? – синие глаза смотрели на Каролину холодно и спокойно. – Я могу выполнить ваше желание и сказать правду. Только вот не уверен, что она вам понравится. Правда, как и свобода, вещь омерзительная. На самом деле лишь единицы способны её переварить. Ну так что?

Сид Кайл медленно поднял голову и посмотрел Каролине в глаза, будто бросая ей вызов. От прямого, ожидающего и в то же время равнодушного взгляда Каролине сделалось совсем холодно. Не спасали ни камин, ни салоп.

– Нужна вам ваша правда, леди Фисантэ? Вы вольны уйти, покуда она ещё не прозвучала. А если всё-таки решите остаться, я бы на вашем месте присел.

Каролина не шевельнулась, кусая губы. Желание сбежать было острым, но она слишком далеко зашла чтобы отступать.

Не в силах больше выдерживать пронзительный и тяжёлый взгляд маршала, Каролина поглядела в окно, стараясь взять себя в руки. Главное не сорваться сейчас в отвратительную истерику.

Так хотелось запустить ногти, обдирая в кровь это отвратительно красивое лицо! Кинуться с визгом и выместить пылающую в сердце ненависть, неприятие даже мысли о возможной связи с этим человеком, ударами! Лупить бы куда попало, как во время стычек со старшим братом, Джорджем. В этом плане у гризеток и горничных есть существенное преимущество. Они могут опуститься до любого уровня, в отличие от благородных аристократок.

Впрочем, сомнительно, что с герцогом Кайлом даже самая наглая уличная торговка могла бы повести себя подобным образом. Было что-то в этом человеке, внушающее, – нет, не страх. Скорее почтение.

– Взаимопонимание – сложный процесс, сударыня. Снимите вашу чёртову шляпу и сядьте.

Каролина сорвала капор с головы, бросив его прямо на пол, на ковёр, и демонстративно уселась в кресло напротив маршала, с вызовом, гневно глядя на своего мучителя.

Лицо Сида Кайла ничего не выражало. Словно у каменного идола.

Потянувшись за бутылкой, он плеснул вина в оба фужера. Отсалютовав, подтолкнул его к Каролине.

– Я не пью, – отшатнулась она.

Пожав плечами, Сид пригубил своё вино:

– Ваше право знать истинное положение дел. Я выполню ваше желание, хотя для вас же было бы лучше подчиниться воле старших, не задавая лишних вопросов. Многие знания – многие печали. Старая, как мир, истина. Её редко принимают на веру.

– Вы говорите много лишних слов, – передёрнула плечами Каролина.

Скользнув по ней взглядом, тяжёлым и безразличным, маршал Кайл откинулся в кресле. Покрутив бокал в длинных пальцах, поглядел на свет словно пытаясь отыскать что-то в красной, засветившейся на солнце, жидкости.

Иллюзия была столь сильна, что на мгновение Каролине показалось, будто и она видит движущиеся тени. Хотя, конечно, это была всего лишь игра воображения.

– Вы, наверное, знаете, что наши семьи состоят в родстве? – начала он. – Не знаете? Ну, так знайте. Мы с вашей матушкой кузены то ли в третьем, то ли в четвёртом колене, но это не суть важно. Для меня куда важнее тот факт, что мой обожаемый старший брат, погибший при довольно трагических обстоятельствах, был в своё время влюблён в ФионуКайвэ. Сложись жизнь несколько иначе, вы могли бы величать меня дядюшкой, правда, вряд ли добрым? Не слишком-то я люблю детей. Особенно девочек. Вас, наверное, удивляет, зачем я об этом говорю? Чтобы вы поняли, по какой причине я проявил к вашей семье участие.

– Участие? – недоверчиво нахмурилась Каролина.

– Именно, – кивком подтвердил значение своих слов Сид. – Будь на месте вашего отца любой другой человек я отдал бы его в руки судьи, как он того, несомненно, и заслуживает, и спокойно смотрел бы на то, как его сбросят в долговую яму. Но в случае с Фионой всё меняется. Она молила меня о помощи, прося поставить между кредиторами и именем Фисантэ наше новое с вами родство. Я решил не отказывать по старому родству, знакомству и общему прошлому. Хотя, признаюсь, если бы не ваша привлекательная внешность, я не проявил бы такой сговорчивости, – со вздохом лениво сделал глоток вина господин маршал. – Ваш достопочтенный батюшка, господин Руан Фисантэ, как не прискорбно об это говорить, глупец.

Каролина почувствовала, как краска ударила в лицо:

– Как вы смеете! – возмущённо выдохнула она.

– Говорить правду не так уж словно, как это принято думать. Очень рекомендую попробовать. Может быть, вам даже понравится, сударыня. Хотя на это мало надежды. Как вы желаете, чтобы я называл человека, совершающего заведомую глупость? Определение «глупец» вам не нравится? Что ж? – снова пожал он плечами. – Пусть будет недальновидным.

Вино в бокале маршала закончилось и от потянулся к бутылке, чтобы плеснуть себе ещё.

– Помимо долголетнего знакомства с вашей матушкой, я так же имею сомнительную честь долгие годы знать также и вашего батюшку. Руан Фисантэ служил ещё моему старшему брату, уж сейчас точно сейчас не припомню, кем. То ли оруженосцем, то ли конюшим, то ли виночерпием? Он принадлежал к мелкопоместным дворянам, то есть был не тем лицом, кто запоминается навсегда и сразу. Когда, после смерти моего брата, ваша матушка вдруг приняла поспешное решение выйти замуж за одного из самых верных слуг почившего возлюбленного, а ваш дедушка (да покоится он с миром) не счёл нужным препятствовать этому браку, общество из уважения закрыло глаза на случившийся мезальянс.

– Вы смеете намекать, будто мой старший брат не сын моего отца?!

– Я ни на что не намекаю. Я лишь излагаю цепочку событий. А уж какие выводы делать и во что верить, решать вам.

Спрятав лицо в ладонях, Каролина тщетно пыталась овладеть собой.

– Это неправда! – сорвалось с языка. – Не может быть правдой!

– Ваша скорбь понятна, ваша боль естественна и даже возмущение вполне объяснимо. Вы вольны меня ненавидеть, если таков ваш выбор. Каждый из нас делает свой выбор и живёт с его последствиями. Ваш отец, ваша мать, я. И вы не исключение. Если вы не сможете смириться с мыслью о необходимости нашего брака я, естественно, не стану настаивать. Меня попросили сделать вам предложение, я оказал вам эту честь. Если вы ответите мне отказом, я приму вашу волю. Прошу лишь хорошенько подумать перед тем, как дать ответ.

Каролина опустила руки, отвернувшись к окну. За ним плавно летели толстые снежинки, похожие на мохнатых белых пчёл. Резкий порыв ветра и вот они истончились, превращаясь в острые иглы, летящие со всех сторон.

Начинался буран. За окном вскоре ничего нельзя было разглядеть. Будто туман пеленой встал.

Почему жизнь в одночасье способна стать такой сложной? Поднимется метель, закроет ориентиры и ты, продираясь сквозь вьюгу, перестаёшь понимать, где земля, а где небо и куда тебе нужно идти?

– Я понимаю маму и понимаю, что заставляет её желать этого брака. Но я не понимаю ваших мотивов, сэр, – теребя кончик пояса нервно проговорила Каролина.

– Почему я согласился жениться на вас? – голос Сида Кайла звучал где-то далеко и будто не имел к ней, Каролине, никакого отношения. –Мне, как вы правильно осмелились заметить, тридцать четыре года. Я устал от навязчивых маменек, желающих любым путём навязать мне именно своё сокровище. Устал и от богатых вдовушек, занятых реализацией той же идеи. Дать продолжение моему роду мой долг, как главы Дома. Вы молоды, красивы и выглядите невинной, что, надеюсь, соответствует истине. В общем кандидатура в невесты не хуже, хотя, может быть, и не лучше многих других.

Каролина безучастно наблюдала, как он в третий раз наполняет свой бокал. Небрежные, спокойные движения. Так двигается сытый хищник, уверенный в своей силе, мощи и безнаказанности.

– Откровенно жаль вас разочаровывать, девочка, ведь вам, судя по всему, отчего-то желательно видеть меня в роли злодея? Увы! Ничего злодейского в моих умыслах нет. Скорее наоборот, я пытаюсь отбить охоту у любого другого, желающего покопаться в грязном белье вашего семейства. То есть я выступаю в роли рыцаря, спасающего прекрасную даму. И даже не одну, а трёх.

– Но вы же сами только что говорили о низком положении моего отца? Разве не унизительно для человека с вашим именем взять замуж его дочь? – всё ещё слабо пыталась сопротивляться Каролина.

– Кем бы не был ваш отец, по материнской линии в вас течёт кровь древней Алирии. Этого достаточно, чтобы сделать вас подходящей для меня кандидатурой. Однако, спасать силой не в моих правилах и не в семейных традициях. Если вы решите мне сказать «нет», это будет означать – нет. Тащить вас к алтарю связанную и с кляпом в зубах в лучших традициях оперных драм мне ни к чему. Ну вот, слёзы? – свёл тёмные брови герцог. – Разве после этой новости вы не должны успокоиться и почувствовать себя уверенней?

Каролина опустила голову, чтобы хоть как-то спрятаться, скрыть собственные чувства. Ей совсем не стало легче. Наоборот. Ненависть к Сиду Кайлу придавала силы, заставляла двигаться, питала, не давала сломаться. Теперь же источник был пуст.

Сидящий напротив человек по-прежнему вызывал неприязнь. Стоило только взглянуть на него как сердце в груди обращалось в больно колющийся изнутри кусок льда. Оттого, что разумом приходилось понимать правоту врага и даже признавать её лучше ни к коей мере быть не могло. Стало только хуже. Ненависть, которую нельзя выплеснуть, душит изнутри.

Комната была жарко натоплена, на ней салоп. Почему же так холодно?

Потянувшись за стоящим перед ней бокалом вина, Каролина залпом его осушила. Вкус был бархатный, будто по языку прокатывались кисло-горькие ягоды. Вернее, их сок. Голова тяжело и неприятно закружилась. Ощущение, будто пространство вокруг набито ватой. Навязчиво-неприятное чувство.

– Спасибо, что поговорили со мной, – поднялась Каролина с кресла. – Мне… мне пора. Я не предупредила матушку о том, куда иду. Она наверняка волнуется.

Сид Кайл поднялся в свой черёд, безукоризненно прямой и убийственно вежливый.

– Я провожу вас до кареты.

– Какой кареты?

– Леди, вы же не думаете, что я позволю юной девушке покинуть мой дом без охраны, да ещё в наёмном экипаже? Вас проводят до дверей особняка мои люди.

– Я…

– Это не обсуждается.

Подняв с пола брошенный Каролиной капор, маршал протянул его ей.

Каролина машинально надвинула его на голову, особо не задумываясь о собственном внешнем виде.

– Прошу вас, – распахнул будущий муж двери перед своей невестой.

Каролина сделала пару шагов. Пол слегка качался, словно палуба плывущего корабля. Неважно, было ли то следствием пережитого стресса или выпитого вина. Но чтобы не шататься, пришлось опереться на предложенную руку.

Говорили, что маршал непревзойдённый наездник и умеет объезжать даже самых норовистых жеребцов. Как ни горько, но приходилось признавать, что и Каролину он ловко взял под уздцы. Весь её неистовый бунт захлебнулся, не успев толком начаться. Дрожащая, растерянная, взмыленная, она послушно бредёт в своё стойло.

– Питер, проводите девушку до дверей её дому и можете быть свободны. Ваши услуги мне сегодня не понадобятся.

Белокурый оруженосец поклонился своему лорду, щёлкнув каблуками.

Послушный слуга, готовый исполнять волю господина, с горечью поняла Каролина.

Твёрже алмаза

Подняться наверх