Читать книгу Заблудшие во снах - Екатерина Сереброва - Страница 5

Ваня строгал салат из бананов, бататов, редкого здесь ананаса и некоторых других фруктов. Он порой выбирался в джунгли за ними, но всегда выбирал обходные пути, чтобы не пересекаться с часто шастающим туда Андреем. Иван приноровился готовить самые разные блюда из фруктов, не ограничивая себя одними запасами, которыми кто-то щедро снабдил и его, и другие шесть домов. Но почти ни разу за эти полторы недели не участвовал в общей готовке или трапезе у костра. Ваня отыскал в самом верхнем ящичке шкафа на кухне сухое горючее, так что, хоть и подпортил плиту, предпочитал осуществлять варку и жарку еды, не покидая жилища. А точнее, избегая взаимодействия с кем-либо. Пребывать одному в чудном домике у моря, на пляже, Ивану даже и нравилось, он начинал свыкаться с мыслью, что помощь, если и прибудет, надолго откладывается.

Так, он уже определился с любимым рационом, и на обед предпочитал к чему-то мясному (из консервов) непременно делать фруктовый салат. На ужин обычно жарил бататы, по вкусу очень сходные с картофелем (о натуральной картошке приходилось лишь мечтать, ее запасы имелись лишь у четы Алёхиных), а на завтрак варил крупы – вот, чего было в избытке. Словом, Иван вполне справлялся с прелестями холостяцкой жизни, которой жил и раньше с той лишь разницей, что у него был шире ассортимент выбора продуктов и возможностей их приготовления. И порой, приходящие девушки награждали Ваню завтраками. Во все остальном он совсем не чувствовал больших изменений, а необходимость собирать фрукты самому, лазая по деревьям, даже веселила его.

Иван как раз перемешивал салат в кокосовом молоке, предвкушая хорошее завершение обеда, когда в открытую на кухне форточку услышал занятный для себя разговор. Похоже, на пляж вернулись Марк и Федор, непонятно почему все еще общающийся с параноиком. Чокнутый сатанист снова запел о предостережениях и угрозах извне, эмоционально и бурно высказываясь, зная уже, что иначе его попросту выпрут и заткнут. Ваня усмехнулся и потерял, было, интерес к очередным бредням от парня, взявшего себе фамилию-псевдоним Рейвэн, что в переводе означало «ворон», пока не услышал, как доходчиво и расчетливо взялся поддерживать его Федор. Иван отложил чашку с аппетитным блюдом, прижался щекой к стеклу и прислушался.

– Разве вас не настораживает, что домов ровно семь? – снова взялся увещевать Марк. Вокруг них с Федором столпились все. – В каждом из них по любимой вам вещи, – Иван про себя кивнул: у него были картишки. – Хотите знать, что было в моем? Карты таро, – Ваня чертыхнулся. – А сверху на них буква «Р». Сегодня с Федором мы обнаружили надпись на латыни «Tempus spargendi lapides et tempus eos colligendi». Она была нанесена прямо на камень – обычный с виду. Вы по-прежнему уверенны, что ничего загадочного не происходит?

– Плюс у нас аномалии в погоде. И кошмары.

К моменту этой реплики Федора со всех ног уже спешил Иван, но ребята его не заметили, так как его крайний дом находился за их спинами, и изрядно встрепенулись. Кострин и вовсе потянулся в карман, где, вероятно, держал нож. К счастью, не наставил ружье, которое перестал таскать, спасибо Федору. По зажегшемуся взгляду Андрея Ваня предположил, что, если и предстоял момент, когда охотник не выдержал бы и пальнул, не подумав, то его появление сейчас вполне могло им стать. Иван был погружен в свои мысли, что его и спасло от волнений по поводу Андрея, в чьей вменяемости он сомневался с первого дня, поэтому стресс был минимальным. Но секундный взгляд «убийцы» непременно запомнился Ване.

– Кошмары? – уточнил он у Федора, сердце забилось сильнее. – У вас обоих?

– Сперва Марк пожаловался мне на плохой сон, – сказал тот. – Но потом я увидел схожий.

– Что там было? – беспокойно спросил Иван. – Огонь?

– Нет, почему огонь? – удивился Федор, переглянувшись с Марком.

– Неважно, – озадачился Ваня, хмурясь. – Лично я не вижу зловещего знака в простых совпадениях. Поражен, что вы, геолог, повелись.

– Тому есть основания, – возразил Федор. – По-твоему, то, что у меня здесь есть шахматы, у Марка – таро – случайность?

– А у меня теннисные ракетки и волан, – вставила Анна. – Я в прошлом теннисистка.

– Не сомневался в тебе, – буркнул Иван, криво ухмыляясь единственной, кто безуспешно пыталась наладить с ним контакт, но он успел ее обидеть. Анна на него показательно не смотрела, игнорируя.

– У меня есть шитье, – тихо призналась Оксана.

Кострин внимательно посматривал на каждого, и у него явно было, что добавить, но следопыт отмалчивался.

– Что ж, и у Мышки нашлась тайна, – язвительно поддел девушку Иван, глядя при этом в глаза Андрею. О своих-то картишках он тоже делиться не спешил, следуя примеру Кострина. – Так идите к священнику, пусть посмотрит вашу надпись. Латынь по его части, если он, конечно, был прилежным учеником.

– Георгий справится, – вздернул подбородок Марк. – Мы потому и пришли, что хотим предложить сходить к нему вместе.

– Ты же и так околачиваешься около него, – фыркнул Иван.

– Мы всего лишь хотим получить перевод и подумать, есть ли в том смысл. К тому же, я собираюсь поставить небольшой эксперимент – для этого мне нужна твердая земля, – объяснил Федор.

– Схожу с вами, – вызвался Андрей. А геолог продолжал буравить взглядом Ивана.

– Если можно, и я, – попросилась Анна.

В их компании Ваня точно не пожелал бы оказаться, а потому и развернулся, желая вернуться к своему салату. Желудок призывно урчал.

– Я бы хотел, чтобы ты пошел с нами, Ваня, – сказал Федор.

– Черта-с-два, – сплюнул Иван, не оборачиваясь. – Сами болтайте со священником и устраивайте дурацкие опыты.

– Ты успел поругаться почти с каждым из нашей маленькой группы, – продолжал Федор, – заочно или напрямую. Выразил, тем самым, свой протест и самоустранился от решения общей проблемы. Это твой выбор, ладно, – его слова заставили Ивана задержаться от бегства, – но я все еще верю в тебя, Ваня. Однако ты должен доказать свою лояльность остальным. Они не уверенны в тебе, а между тем, в случае чего-то непредвиденного мы должны знать, что ты с нами, окажешь помощь при острой необходимости.

– Я не обязан ничего доказывать, – процедил Иван, резко развернувшись. – И, на будущее, никогда не называй меня Ваней. Я – Иван Стропов. Либо полным именем, либо по фамилии.

– Иван, и все же, мне бы хотелось и, я знаю, что Андрей меня точно поддержит, – Кострин кивнул, – чтобы ты хоть раз поучаствовал в общем деле. Только лишь сходи с нами, ничего сверх меры не требуется. Тебе полезно выбраться, я знаю.

– И почему же, ученый? – в насмешке выгнул бровь Стропов.

– Потому что мне известно, с какой целью ты прибыл в Таиланд, Иван. Приключения – по твоей части.

– Ты так уверен в этом? – сузил глаза Иван, почуяв неладное. Он-то Федора до бедствия совсем не припоминал. Как и кого-либо еще, будучи сконцентрированном только на своем деле.

– Да, – с загадочной улыбкой подтвердил Федор. – Я знаю, ради кого ты приезжал.

– Я пойду с тобой, Симонов. Но после нас ждет серьезный разговор.

– Готов выслушать и ответить на твои наверняка важные вопросы.

– Славно.

А Иван всерьез озадачился. Однажды он уже прогулялся, и ни к чему хорошему это не привело.

**

На третий день после бедствия (Десять дней назад).

В новом доме Стропов ворочался на диване, но не от неудобства. Ему снился кошмар. Он горел, заживо горел в пламени, а пространство вокруг было пустым.

Весь день Иван задумчиво изучал внутреннее убранство дома и с удивлением обнаружил карты. Устроившись с ними в комнате, он разложил пасьянс, да так большую часть времени и просидел над ними. Стропову нужно было собраться с мыслями, а также понять, что он чувствует. Поскольку он все же потерял для себя цель своей жизни, попав в эту катастрофу, однако не ощущал ничего, кроме зияющей пустоты внутри. Ни сожаления, ни горечи, ни страха за свое будущее, ни боли за прерванное и утраченное навсегда настоящее. Все, кто спасся – они мешали ему сосредоточиться, очистить разум и разобраться. Но на деле Иван получил лишь кошмарный сон, а проблесков в сознании не наступило.

А второй ночью сон повторился.

Стропов метался в огне и кричал, мучился от боли, но спасительного обморока все не наступало. Болевой шок позволял сознанию отключаться на доли секунд, однако всякий раз он, на свое несчастье, приходил в себя. Страшные пытки продолжались по кругу, боль усиливалась. Периодами она утихала, но возвращалась с двойной силой. Иван кричал, бившись в агонии, его сдерживали невидимые цепи. Собственный голос эхом отдавался внутри него и не уходил наружу.

Резкий посторонний звук заставил Стропова пробудиться. Кто-то громко и настойчиво стучал в дверь. Иван поморщился, скинул плед на пол и побрел к двери. На нем были штаны с первого дня. Несмотря на то, что платяной шкаф содержал в себе мужскую одежду подходящего ему размера, Стропов не торопился ее брать. Он прекрасно знал на свое опыте, что если есть вещи – значит, они чьи-то. И Ивана пока не убеждало то, что хозяев нет поблизости. Он слишком хорошо усвоил урок – не брать чужого.

– Эм.. Иван, правильно?

– Зачем пришла, Сью? – насупился Иван, складывая руки на груди.

– Родители не учили хорошим манерам? – язвительно спросила Анна.

– Их сигналы не доходили до меня с того света, – сарказмом ответил Стропов. Анна вскинула брови.

– Мне очень жаль.

– Так зачем ты здесь? – он убавил в тоне резкости, но не перестал быть грубым.

– Убедиться, что ты в порядке, – вздохнула Анна расстроенно. – Уединяться сейчас не лучшее решение. Извини, видимо, тебе нравится одному, – она развернулась и спустилась по лесенкам на песок. За ее спиной Иван увидел, как Федор собирает сумку.

– Постой. Куда направляется Борода?

– Ты о Федоре? – хмыкнула Анна. – Он ходит к обрыву и изучает там что-то.

– А следопыт-охотник, он что делает?

– Какое тебе дело? Мне показалось, ты сам по себе.

– Я и есть сам по себе, – огрызнулся Иван. Анна снова попыталась уйти, но Стропов схватил ее за локоть. – Ладно, послушай. Со мной что-то творится… В общем, мне нужно пройтись, проветриться. Сопроводишь меня в город?

– А извиняться ты совсем не умеешь? – вскинулась Анна, но глазам Ивану было ясно, что она согласна. И сама явно нуждалась в прогулке.

– Я был не прав, – сдержанно ответил Стропов, смягчая тон и взгляд. – Раз ты пришла, то и составь компанию.

– Составлю, Иван. И я, кстати, Анна.

– Знаю, куколка, – он усмехнулся и, к своей неожиданности, вместо обиды или затрещины получил улыбку.

Иван раздумывал попросить пройтись Федора, потом решил поставить на Андрея, но, в конечном счете, остановился на Анне, осознав, что попросту легче будет отделаться от нее в случае неуместных вопросов. Сама фортуна привела ее к Стропову, а у него, наконец, появился повод выйти.

Иван повел спутницу вглубь городской части, резко влево от главной улицы. Насколько он понял, Федор ходил вправо, за отель, где и значился самая большая пропасть от основного города. Она прерывалась только где-то в джунглях, но туда еще следовало пробраться, а вроде как никто пока не совался. Стропову же был нужен иной участок – тот, где стоял его отель с куда менее эффектным оформлением, нежели «Hard Rock», но экономичным вариантом.

– Ты ищешь что-то конкретное, Вань? – участливо поинтересовалась Аня.

– Да вот трусы у меня счастливые были, не могу без них заснуть, – съязвил Иван, лукаво посматривая на Анну. Ее внимание ему льстило, обычно такие девочки-лапочки обходили его стороной, подкупались разве что по неопытности, однако и в кудряшке Ане было, пожалуй, что-то с чертовщиной, как и в нем самом. При всей внешней привлекательности и обаянии в ней наверняка скрывалось нечто темное – Стропов судил по себе. В данном случае он был уверен, что не ошибается.

С другой стороны, все это кажущееся родство душ могло на деле быть большой иллюзией. Просто потому, что Ивану в женщинах так еще никогда не везло. С чего же вдруг Аня другая? Она так целеустремленно и активно собирала вокруг себя людей, особенно в самый первый день после катастрофы, что невольно скользнула мысль, а не напирает ли Анна на Ивана лишь потому, что он выбивается из общей массы. Из ее плана, где у каждого своя четко предписанная роль. Команды, с которой ей банально не страшно.

Аня оставалась большой загадкой и тем притягивала. Помимо красивого личика и округлых форм, конечно. А эти милые завитушки в волосах – жаль, коротких.

– Жалеешь, что не надел свое счастье перед бедствием? Думаешь, они бы тебя спасли? Раздулись бы до размеров лодки, – к его удивлению, откликнулась Анна.

– М-м, да ты молодец, остра на язычок, – подметил Иван. – А сначала производила впечатление заядлой активистки-отличницы.

– Я и есть отличница и активистка, – фыркнула Аня, вздернув подбородок. – В прошлом.

– Моя фантазия и без того неприлично разыгралась, – ухмыльнулся Стропов и добился-таки от спутницы легкой улыбки.

– А ты всем прозвища даешь?

– Нет, куколка, только тем, кто нравится. Или люто не нравится.

– Прям почетно. А у тебя разве нет клички?

– Есть, Аннушка, да не положено тебе пока его знать.

Но тут они достигли искомого здания, и всю веселость, как рукой сняло. Оно было разрушено на половину, но Иван искал определенную часть, и та была целой. Нужно было зайти внутрь и попробовать посмотреть, сохранилось ли что. Об играх с Анной теперь не могло быть и речи, а девушка и сама поняла, каков настал напряженный момент.

Стропов прошел в бывший отель, где отсутствовала вся левая сторона, но остался вход и половина холла. Осторожно ступая по обломкам, он продвигался туда, где был клуб. Пластиковая дверь виднелась и была чуть помятой. Иван потянул ручку, та со скрипом и без особого труда поддалась. Тихо шагая по вздувшемуся паркету он пересек темный зал, танцпол и нашел, наконец, вип-комнату – мини-казино.

Сейчас Иван жутко разнервничался и заволновался, слыша удары собственного сердца, пока держал дверную ручку. Но он знал, что не успокоится, пока не зайдет. Стропов и не представлял, связаны ли с этим местом ночные кошмары, однако все его цели и желания были связаны с ним, а значит, не ждать Ване покоя. По крайней мере, лучше зайти, вернуться в ту атмосферу, чем вовсе не попытаться избавиться от нее.

Стропов толкнул дверь и ступил в комнату. Красный бархат бросился в глаза, в отдельных плафонах еще горели свечи – здешнее необычное оформление. Иван подобный пафос считал безвкусицей, но не обстановка на него влияла. В углу стоял он, стол для покера. Картинка недавнего прошлого мигом встала у Стропова перед глазами, а реальность отпала на второй план.

*

Иван сидел за покерным столом и смотрел в глаза человеку, на поиски которого потратил целых десять лет, вычеркнувших его из нормальной жизни, лишивших возможности завести семью и обрести покой. Стропов всегда знал, как найти этого подлеца, но подобраться до сего дня было невозможно – слишком весомым был авторитет толстяка-бизнесмена, уважаемым и почитаемым среди простых людей меценатом (чаще всего остающимся анонимным, из-за чего Иван так и не узнал о его сфере интересов). Он был известен и хорош в одном, доступном Стропову – в покере.

Вот и для Ивана наступил счастливый день, когда его пригласили для участия в турнире.

Стропов проигрывал вторую игру, но ему было все равно. Иван и хотел сперва сорвать куш – мастерство позволяло – однако все мысли занимал только толстяк по центру.

В голове стоял сумбур, крутились картинки из разных периодов жизни Стропова. Детские радостные годы в окружении любви и заботы родителей. Подростковый, когда он остался сиротой из-за страшной автоаварии и был отдан в приют. Тринадцатилетним пацаном Ваня только и жаждал, что выбраться из угнетающего места, где его не раз обижали старшие дети, а потому не раз сбегал. А однажды по глупости попался на краже продуктов в супермаркете, да и схлопотал себе проблем от милиции. Но там, сидя в изоляторе, по обрывкам, впервые и узнал фамилию виновного в ДТП своих родителей.

– Говорят, сам Голунов как-то по пьянке машину сбил. Ее пассажирка и водитель – насмерть, – за дверью Ваня услышал историю, жутко напоминающую ту, что произошла год назад с его семьей.

– Тише ты, дурак, – шикнули на него, – нельзя же о таких людях вслух рассуждать.

– Да случайно вырвалось, – оправдывался первый. – Случай-то похожий, на том же месте, только год назад. Очередной сынок депутата, ну угораздило же.

– Ты и сравнил. Где наш, – слышался пиетет, – а где – этот мелкий поганец.

– Так что, будем дело заводить?

– Ну конечно, ты еще и спрашиваешь.

С тех пор Ваня, будучи подросшим, собрал еще несколько фактов и убедился, что водителем, погубившим маму и папу, был некто Голунов.

*

Стропов знал уже достаточно о бизнесмене и заядлом игроке в покер по фамилии Голунов. Но заговорить с ним так и не успел. По рассвету клуб закрылся, и Ваня был на пути к ненавистному толстяку, когда налетел ветер, а за ним и грохот земли. Трещина прошла по асфальту аккурат между ними. Сама стихия разъединила их навсегда, унося за собой все чаяния Ивана, надежды и шанс зажить новой жизнью. Цунами принесло с собой его крах личности. Осознание того, насколько серьезный оно принесло ущерб ему (убило врага, не дав узнать правды!), чего лишило, стало медленно накрывать Стропова с головой.

Иван, внутренне исходя злостью и все еще пытаясь сдержать ее, окинул взглядом пропахший плесенью и сыростью бывший вип-зал клуба. Сохранился стол после их игры, даже забытая карта джокера валялась на почерневшем ковре, на прежних местах стояли стулья. Стропов подошел и провел ладонью по спинке того, что занимал он. Аня находилась где-то позади, но Иван забыл о ней. Его поглотили воспоминания, потоком пронеслась вся жизнь, и горечь, душившая и рвавшая на куски, овладела им. Стропов схватился за стул и с силой зашвырнул на стол. Анна взвизгнула, но Иван не слышал ее. Он остервенело молотил злосчастную мебель, выплескивая боль наружу. Щепки разлетались в разные стороны, некоторые летели в глаза, а Стропов все громил стул, пока от него не остались одни ошметки. Несколько заноз вонзилось в ладонь, но Иван ничего физически не ощущал. У него разрывалась душа, и вместе с ней из глаз брызнули слезы. Он что-то кричал в процессе, но не слышал собственного голоса, а опомнился только, когда сзади его обхватила Анна.

Сил, чтобы ее оттолкнуть, больше не было. И Стропов устало опустил руки. Анна трясла его за плечи и что-то говорила. Ваня полупьяным взглядом пытался сфокусироваться на ней, и лишь с трудом ему это удалось.

– Посмотри на меня, посмотри, – требовала она.

Стропов и посмотрел, придя, наконец, в себя. Глухота и головокружение прошли, зрение восстановилось. И пришло горькое понимание, каким же слабым и немощным его увидела Анна. Как опрометчиво и стыдно! Иван дернулся, как от ожога, сбрасывая ее руки, и отшатнулся, в шоке округлив глаза.

– Уходи, – прохрипел Стропов.

– Ваня, расскажи, что ты вспомнил, не держи в себе, – нежно прошептала она, трогательно заглядывая Ивану в глаза. Но он был слишком неустойчив и подавлен, чтобы оценить.

– Убирайся! – гаркнул он. – Оставь меня одного.

Анна вздрогнула и тотчас ушла. Стропов пошарил в карманах джинсов и отыскал спичечный коробок – завалялись там после завтрака, когда он чуть не спалил свою кухню с бредовой идеей устроить открытый костерок прямо там. В коробке была последняя спичка. Иван чиркнул ею, поднял карту и поджег, затем бросил на игорный стол. Огонь не сразу, но разошелся по тканному покрытию, а после стол и воспламенился полностью. Стропов завороженно наблюдал за пожаром, и его постепенно отпускало. Боль и отчаяние, разочарование не ушли без остатка, но дышать стало немного легче.

Ваня оставил догорающую вип-комнату, не без оснований предполагая, что клуб и здание должны разрушиться уже до конца. Таскать с собой призраки прошлого, раз он завис здесь, наедине с ними, Стропову совсем не улыбалось, и он нашел единственно правильное решение.

На пляж он возвращался с чувством выполненного долга.

**

Неделя после бедствия.

– Добро, Василиса! – с утра Иван вышел на крыльцо и отсалютовал Лизе Алёхиной, чей с Вадимом дом был по диагонали от его и хорошо просматривался.

– Какая я тебе Василиса? – от возмущения Лизавета притормозила, строго поправила очки. На их крыльцо выглянул забеспокоившийся Вадим. – Имей уважение, Иван, к кандидату биологических наук и вашему медику, между прочим.

– Прошу прощения-с, барыня, ошибся, – откланялся Стропов на манер крестьянина девятнадцатого века.

– Не паясничай. Не смешно, Иван, – насупилась Алёхина.

– Все-все, завязываю, – усмехнулся Иван, на самом деле симпатизируя ей и не имея ничего против. – Елизавета.

– То-то и оно. Не забывай моего имени, – наставительно заключила Алёхина и все же улыбнулась.

Лиза устремилась прочь с пляжа. Наверняка шла заниматься обязанностями, которые ей не принадлежали, но она добровольно на себя взвалила. Стропов и уважал ее выбор, и в то же время не очень понимал, зачем биологу притворяться врачом и брать на себя больше, чем есть. Однако вон их Оксану Елизавета поставила на ноги, значит, толк все-таки был.

– Ну что, Вадик, снова упорхнула твоя голубушка? – настроение поязвить сегодня просто било через край.

– Да иди ты, – выплюнул Алёхин с неожиданной агрессией, закрывая за собой дверь.

Стропов, было, набычился и возжелал снять возникшее напряжение, вернув гада к ответу, как из соседнего дома показалась Анна.

– Аннушка, свет мой, как дела? – он перемахнул через перила крыльца и кинулся к ней, перекрывая путь. Девушка направлялась к костру и несла с собой кастрюлю. Задумала кашеварить – а следовательно, снова не знала, куда себя деть.

– Уйди, Стропов, я не разговариваю с тобой. Это ужасно – то, как ты себя повел.

– Брось, детка, четыре дня прошло. Что было, то забыто, – Стропов искренне хотел вернуть к себе ее расположение. Больше никто не принимал его сарказма.

– Вот и нет, не желаю тебя слушать. Никакая я не детка.

Иван предпринял попытку шутливо приобнять Анну, но та взвизгнула и отвесила ему весомую пощечину. Что рассердило Стропова, он уж почти наговорил очередную порцию глупостей и необдуманной ругани, но вмешался Андрей. И это взбесило сильнее.

– Эй, Стропов, заняться нечем? Давай-ка обратно залезай в свою берлогу.

– Иди, куда шел, Кострин, я не вмешиваюсь в твои дела, так и ты не встревай, – предупреждающе проговорил Иван, сузив глаза.

– Никто здесь не станет нянчиться с тобой, – сурово посмотрел и Андрей. – Всем осточертели твои грубость и равнодушие, никто не желает выслушивать насмешки. Ты живешь тут как хозяин-барин, а мы – будто твои рабы.

– Ты сам это сказал, – сплюнул Стропов, закипая и потирая кулак.

– Заткнись. Имей совесть, будь хотя бы вежлив.