Читать книгу На тёмной стороне тебя. Не доверяйте красивым незнакомцам… - Эль Эбергард - Страница 5

Под одеялом было тепло, уютно и безопасно. Я открывала и закрывала глаза, тупо глядя в полумрак передо мной. Одеяло было теплым, а мне было холодно. Как хорошо, что можно забираться под него с головой и спать, спать… И самое главное – никаких демонов!

Чья-то прохладная рука пролезла под одеяло и коснулась моего плеча. Я вздрогнула, но промолчала, только подтянула колени поближе к груди, чтобы обнять их руками.

– Алиса, как ты себя чувствуешь? – шепотом спросила Вероника. – Ты проспала целые сутки. Я беспокоюсь за тебя.

Я начала о чем-то думать, но не о чем-то конкретном, пока вдруг в голове не сформировалась новая мысль.

– Какое сегодня число? – спросила слабым голосом.

– Двадцать седьмое – обиженным тоном произнесла Ника. – Ты пропустила свой день рождения, подруга. Мы не могли тебя добудиться.

Так и было. Пускай я проспала свой главный праздник, зато Вероника не знала другого. Того самого, о чем мне сказало то чудовище с разными глазами. Теперь у меня было два дня рождения и беспокоиться было совершенно не о чем. На следующий год можно будет спокойно предаться веселью два дня подряд и мне будет не в чем себя упрекнуть.

Я всхлипнула. Ника тут же отреагировала на этот выразительный звук и кинулась ко мне, выдирая одеяло из моих судорожно сжатых пальцев.

– Ты что – переживаешь? Не плачь, пожалуйста, – плаксиво протянула Ника. – Я отправила Мишку в аптеку и в кондитерскую. Сейчас у тебя все будет, чтобы вылечиться и поднять себе настроение.

Посвящать Нику в подробности моего славного похода с красивым демоном по рождественской Вене я не стала. Только не сейчас, когда в памяти еще жило воспоминание о холодном лезвии, скользившем по мне. Ника поднимет всех на уши и тогда слухи о чудом спасшейся жертве разлетятся по всему миру. Но только этой жертве придется совсем туго. Если верить Стефану, тогда на меня откроется охота и целая стая демонов захочет привязать меня к столу и вырвать мое несчастное сердце, чтобы насильно перетащить мою душу со светлой стороны на темную.

На темную сторону мне вовсе не хотелось. Поэтому я постаралась взять себя в руки, хотя ужасно хотелось все рассказать подруге, потому что носить в себе такую информацию представлялось мне непосильной задачей. Я, как могла, подавила в себе желание разрыдаться и устроилась удобнее на диване, под внимательным взглядом Ники. Затем с благодарностью взяла чашку горячего чая у нее из рук и сделала большой глоток.

– Спасибо. Что-то я немного устала.

– Еще бы! – Ника подалась ко мне всем телом, изображая недоумение и ужас. – После такой порции коктейлей и бог весть еще какой дряни, было бы странно, если бы ты сказала мне, что с тобой все в порядке!

– Ник, – начала я осторожно. – А ты помнишь, как я очутилась здесь?

Подруга настороженно посмотрела на меня.

– Ты совсем ничего не помнишь?

Я показала указательным пальцем на голову, жалуясь на боль.

– Почти ничего. Освежи мою память.

– Ну, хорошо. Мы встретились в клубе в третьем часу ночи. Знаешь, мы с Мишкой стали за тебя волноваться и хотели идти на твои поиски, как появилась ты – вся взъерошенная, в разорванном платье и окоченевшая от холода. Ты что-то бормотала об американцах, но я никак не могла разобрать, что именно. Может, сейчас ты поможешь мне понять, что ты имела в виду?

Я отвела взгляд, концентрируясь на потолке.

– Скорее всего, что нет. Я только помню, как мы ушли гулять с тем парнем из клуба. Его звали… – я запнулась, холодея. – Его звали Стефан. Мы немного повздорили и я захотела вернуться обратно в клуб. Потом я случайно забрела в парк и там зацепилась платьем за куст, кажется…

Боже, ну и бред… Ника не должна мне поверить. Я бы точно не поверила такой вопиющей лжи. Однако, Вероника никак не отреагировала, будто заподозрила меня в обмане. Она только заботливо поправила одеяло и предложила мне выпить еще чаю.

– Все это так странно, – сказала она, помешивая сахар в чае. – Во всяком случае, теперь я точно знаю, что пить что-то крепче газировки тебе нельзя. Понимаешь, почему?

– О, да! Я и не спорю – обрадовалась я, что Ника не расспрашивает меня о Стефане. Но тут же прикусила язык, потому что она выдала свой очередной вопрос.

– Так что же случилось с тем парнем и почему вы повздорили? Мне он очень понравился, – улыбнулась подруга, поигрывая тонкими бровями.

Конечно, он ей понравился. Внешне Стефан был безупречен. Но я сомневаюсь, что он нравился бы ей так же, как при первой встрече, если бы ей довелось побывать на моем месте и лежать связанной на каком-то ящике в подвале в ожидании жертвоприношения.

– Мы не сошлись во взглядах на жизнь, я бы это так назвала – произнесла я, стараясь не разлить чай. Пальцы начинали дрожать всякий раз, как я думала о высоком убийце с зеленым и черным глазами.

– Жаль, – сказала Ника. – На него все заглядывались, даже я! Интересно, откуда он, где работает… Похож на актера и рок-музыканта. Слишком заметный парень, ему бы в шоу-бизнес.

Я вымученно застонала. Слушать о воображаемых достоинствах Стефана было выше моих сил. Пускай он и был внешне сногсшибательным, но куда более сногсшибательным было его увлечение по изыманию сердец у несчастных девушек. Вот уж с профессией повезло, ничего не скажешь! Но, видимо, быть демоном это уже не профессия, а призвание. И к своей работе он, скорее всего, относится с особым рвением и пристрастием.

Я ощутила противный привкус во рту. Вероника переключилась с мечтаний о смуглых красавцах на более прозаического Мишку, который появился в дверях с двумя бумажными пакетами.

– Ну, где ты ходишь! – возмутилась она, бросаясь к нему и хватая пакеты. – Алиса тут умирает, а ты по магазинам без меня бегаешь!

– Все в порядке, – я поспешила на помощь Мише, чтобы ему не доставалось попусту. – Мне намного лучше. Я пришла в себя.

– Тебе не мешало бы прогуляться. Выглядишь, будто ты жила в подвале целый год, – выдал Миша, совершенно не имея в виду ничего конкретного. Но упоминание о подвале снова вызвало у меня тошнотворное чувство.

– Ты совсем побледнела – засуетилась Ника, вываливая содержимое пакетов на диван. – Вот, выпьешь две таблетки витамина С, а потом съешь плитку шоколада, мне это всегда помогало при депрессиях!

– Когда это у тебя были депрессии? – поддел Нику Миша. – Разве что в тот момент, когда у тебя заканчивались наличные в магазине.

Я испугалась, что подруга сейчас придушит его, но она только кокетливо дернула плечами, принимая подобные недоразумения как неоспоримый факт. На самом деле, очень хотелось побыть одной, причем тянуло залечь обратно под одеяло, чтобы меня никто не беспокоил. Пришлось настоять на том, чтобы они оставили меня в покое, а сами бы пошли и погуляли. Я убедила Веронику в необходимости этой меры, чтобы отдохнуть как следует и не желала, чтобы из-за меня они сидели в гостинице.

Хорошо, что Миша был не такой въедливый, как моя подруга. Он увел ее из номера, пообещав отвезти в центр на рождественские распродажи. Что и говорить, долго уговаривать Нику не пришлось. Я удивлялась сама себе, ведь оставаться одной в сложившейся ситуации было весьма неосмотрительно. Если верить демону, напавшему на меня, его коллеги смогут вычислить меня в два счета, если я попадусь им на глаза. Самое плохое было то, что я ничего не знала о демонах и не владела информацией о том, как можно было себя от них обезопасить.

Как они находили подходящих себе жертв? Только ли на улице или у них есть еще какие ориентиры?

От таких мыслей можно было свихнуться. Причем, было совершенно ясно, что никакой маскировкой от демона не спрятаться. Он, что называется, видит тебя насквозь, обладая сверхъестественными способностями, чтобы выслеживать добычу. Я схватилась за сердце, будто его могло не оказаться на месте, но оно было там же, где и всегда, только билось учащенно. На мне была синяя майка и под ее плотной тканью я нащупала тонкую веревку. Мой медальон!

Я тут же засунула руку в вырез майки и вытащила медальон наружу, благословляя бабушкин подарок. Благодаря этому кусочку меди я осталась жива, по неизвестной мне причине монстр пощадил меня, успев только напугать до дрожи. Я принялась пристально рассматривать медальон, пытаясь проникнуть в его тайну. Дело было не в составе подвески, это было совершенно точно. Тусклый желтоватый квадратик с тройным лепестком клевера посередине, сделанным из сплетенной проволоки, произвел сильное впечатление на Стефана и заставил его отступить от намеченного.

Я прикоснулась к бирюзовым камешкам внутри лепестков клевера и перевернула медальон, чтобы убедиться, что там было нечто, чего раньше не замечала.

Но обратная сторона медальона была обыкновенной – все та же тусклая медь, испещренная мелкими царапинками. Я перевернула медальон и снова принялась разглядывать его лицевую сторону. Возможно, три лепестка клевера в квадрате что-то означают с мистической точки зрения? Я вовсе не была сведуща в магии и колдовстве, поэтому мне срочно нужно было найти какой-нибудь источник информации.

Следовало попросить Нику зайти в букинистическую лавку и купить для меня толкователь знаков и символов. Я оглянулась, в поисках мобильного телефона, и увидела свою сумку рядом с диваном. Отправить сообщение Нике было проще, чем звонить ей в то время, пока она пытается втиснуться в платье на два размера меньше своего. Я так и сделала, надеясь на то, что подруга прочтет сообщение до того, как сядет в такси и поедет обратно в гостиницу.

Я откинула одеяло и принялась блуждать по комнате, стараясь выудить из себя хоть что-нибудь, что могло бы помочь в деле. Я постоянно задавала себе несколько вопросов, на которые не находила нужных ответов: почему Стефан пощадил мою жизнь? Почему на него так подействовал медальон? Почему он расспрашивал, кому именно принадлежал медальон, прежде чем попасть ко мне? За этим точно стояла какая-то семейная тайна. Теперь я была в этом уверена.

Кто, как не моя бабушка должна была знать о тайнах своего рода? Я схватилась руками за голову. Пройдет еще неделя, прежде чем я смогу связаться с бабушкой и вытянуть из нее интересующие меня подробности, а звонить из Австрии в Украину я не хотела, чтобы сэкономить мои жалкие средства. И так было неясно, чем обернется моя поездка.

Предстояла еще одна сложность. Нужно было выведать семейные секреты таким образом, чтобы мои родные не догадались о том, что меня преследовал демон, а также о том, что мои шансы на выживание в нормальном ритме жизни равны нулю. Вот еще одна проблема. Каким же образом мне теперь предстояло заниматься музыкой, ходить в музыкальное училище, да и вообще – передвигаться по городу?

С другой стороны, если до сих пор ни один демон, кроме Стефана, не нашел меня, может, мне просто везло? Или проблема в географии? Но я тут же отмела эту мысль, потому что сразу вспомнила о том, что убитых находили по всему миру и место преступлений было не ограниченным. Я остановилась перед зеркалом, пристально глядя на свое отражение. Оно мне не понравилось. Круги под глазами были такие же сине-фиолетовые, как и сами глаза, отчего возникала ужасающая картина: лохматая девица, впавшая в беспробудное пьянство, пыталась осознать и вспомнить, кто же она такая.

Я усмехнулась своему отражению. Хороша Лесная фея!

Я уже хотела отойти от зеркала, как в памяти всплыла еще одна подробность, от которой я подскочила на месте и уставилась на себя еще более внимательно. Стефан проговорился в самый последний момент, когда уже выяснил, что медальон изначально принадлежал моей прабабке. Он упомянул какой-то портрет, на чьем изображении были такие же глаза, как и у меня. Может, разгадка была в этом? Так, остановимся и подумаем более внятно. Если Стефан узнал медальон, а потом сказал, что видел похожие глаза на портрете, да еще и клялся кому-то, дав твердое обещание…

Но кому? И что это была за клятва? Каким образом Стефан был связан с моей прабабкой?

Тут уж я терялась в догадках. Я не хотела предполагать, будто этот сумасшедший демон был с ней знаком хотя бы заочно, а то и вовсе лично. Стало совершенно очевидно, что без помощи бабушки мне было не разобраться. Стоило съездить в Киев, но сейчас была на носу сессия, подготовку к которой я бездарно тратила сидя в гостиничном венском номере. Ладно, хоть я взяла с собой пару книг, которые мне следовало прочесть к экзаменам. Сейчас было самое время их открыть.

Я постаралась успокоиться и временно забыть о Стефане и загадках, сосредоточившись на предметах вроде музыкальной теории и истории музыки, но смуглое красивое лицо постоянно мелькало перед моим отсутствующим взглядом, которым я пыталась смотреть в учебники. Стоило моей памяти подкинуть мне один волнующий образ, как сразу возникал другой. Я никак не могла дочитать одну страницу, постоянно возвращаясь к ее началу.

Если бы на экзамене мне выпал этот билет, то я бы большую его часть рассказала без запинки, потому что успела выучить несколько абзацев наизусть. В итоге, я захлопнула книгу, злясь на себя и на Стефана.

Нет таких слов, чтобы описать чувства тревоги и паники, которые возникают в момент, предвосхищающий твою гибель в прямом и переносном смыслах. От одного только вида того обоюдоострого кинжала можно было навсегда проститься с рассудком, а не только с жизнью. Хотя, если бы мне не повезло с медальоном, то жизнь я потеряла бы гораздо быстрее, чем разум. Да, мне действительно несказанно повезло, но какой ужас должны были испытать те женщины, что закончили свое существование под ритуальным ножом демона? И никакие оправдания о сильных душах и о перерождении не могли компенсировать той моральной опустошенности, отчаяния и страха, что возникали у обреченных на смерть.

Видимо, Стефан действовал по одной и той же схеме. Не знаю, как другие демоны, но у моего были прекрасные навыки в обращении с противоположным полом. Скорее всего, он выслеживал необходимый объект, стоило лишь почувствовать его на расстоянии, а то и вовсе встреча могла быть неожиданной. Тогда он принимался обхаживать жертву, чтобы заманить ее в ловушку и тогда совершить задуманное без свидетелей.

Я сама ощутила на себе, как ловко Стефан манипулирует сознанием людей, но только я была одной-единственной, кому удалось избежать смертельного удара. За это нужно было благодарить само небо! Наверное, Стефан и сам не ожидал, что ему придется совершить неслыханный для него поступок и сохранить мне жизнь. Но я отвергала мысль о том, что должна быть ему благодарна. Да и за что? Он был орудием преступления, жил во имя зла и жалеть его было бы с моей стороны крайне безответственно.

Стефан и сам был воплощением зла. Эти его льстивые слова и медовые улыбки были фальшивой маской, прикрывающей его настоящее лицо – демона, убийцы и безжалостного монстра. То, как он быстро ко мне переменился, стоило нам оказаться вдвоем, указывало на его лицемерную натуру. Он играл с самого начала, забавлялся и предвкушал тот момент, когда с радостью вонзит нож мне под сердце. Бездушный циник, не знающий любви и пощады…

Я схватила подушку, нервно комкая ее руками. Стефан был чудовищем, он и есть чудовище, но как бы там ни было, он все-таки пощадил меня. Но я тут же обругала себя за то, что пытаюсь оправдать его. Ведь он не убил меня только потому, что давал какую-то клятву. Никогда бы не подумала, что у таких монстров есть понятие о чести и достоинстве. Вероятно, эта клятва была дана им в инстинктивном порыве самосохранения, чтобы некто более сильный и могущественный не отнял у него жизнь. Стефан вполне мог оказаться трусом и подлецом.

Подушка полетела в стену. Нужно было перестать думать, но сияющие яростью глаза демона, навязчиво преследовали меня всюду. Некуда было деваться от этого назойливого преследования. Я принялась обеспокоенно думать о том, что сейчас, очень даже возможно, какой-нибудь демон готовился принести в жертву невинную девушку, а я никак не могла ему помешать. От постоянного думанья разболелась голова, усугубив мое паническое состояние.

Я не представляла, как можно было отыскать всех этих женщин, которым угрожает смертельная опасность. У меня не было дара – видеть чужие души. Да и как бы я предупредила их всех, чтобы избежать внимания самих демонов?

Пришлось выпить болеутоляющее и съесть кусок пирога с клубникой, чтобы противно завывающий желудок перестал отвлекать меня своими примитивными потребностями. Запив все порядком остывшим чаем, я принялась размышлять о том, что именно я могу сделать для спасения будущих жертв.

Мне следовало разузнать обо всех девушках и женщинах, что уже подверглись нападению, чтобы как-то сгруппировать имеющиеся факты и постараться найти нечто, их объединяющее, чтобы сузить поиски. Делать все это в одиночку представлялось непосильной задачей, но другого выхода не было. Я не могла позволить искать себе единомышленников, потому что сразу бы навлекла на себя целую кучу неприятностей.

Мне бы здорово помог Интернет, но пока я находилась в гостиничном номере, я была связана в своих действиях. У меня чесались руки приступить к расследованию, но, если перефразировать, без владения информацией, я не смогла бы завладеть миром. Можно было бы заказать такси, чтобы оно отвезло меня прямо в интернет-кафе, чтобы снизить риск повстречать очередного демона на своем пути. В памяти тут же возник знакомый силуэт. Что, если бы этим демоном снова оказался Стефан? Как бы он отреагировал на меня? Сделал бы вид, что не знает или бы разозлился?

Нет, ну, хватит! Я слишком много внимания уделяю мыслям об этом негодяе. Попробуем же сделать что-то конкретное, вместо глупых мечтаний о твоем несостоявшемся убийце. Я рывком открыла шкаф, надеясь напялить на себя нечто несуразное, чтобы ни один приличный демон бы на меня не позарился, не говоря уже об обыкновенных мужчинах. Хотя, после того, как я побывала в руках демона, опасаться обычных мужчин было бы нелепо. Впрочем, нелепо было надеяться, что демон пропустит меня мимо, даже если я надену парик, очки, приклею бороду, а сверху надену три облезлых тулупа и начну хромать и косолапить. Этот маскарад только насмешит его до колик, а потом он столь же хладнокровно, с такой же мечтательной улыбкой на губах вонзит мне стилет в грудь. Следовало придумать нечто оригинальное.

Послышался звонкий сигнал. Это пришло ответное сообщение от Ники. Она советовала мне спуститься вниз и воспользоваться одним из компьютеров, стоящих в холле, потому что нужной книги в магазине она не нашла.

Прочитав ее сообщение, я развеселилась, одновременно негодуя на себя и свою забывчивость. Ведь я еще позавчера заметила, что в гостинице стоит ряд новеньких ноутбуков, круглосуточно предоставляющих вход во всемирную сеть, но сегодня что-то произошло такое, от чего моя память чуть не заставила меня выбраться во враждебный мне город. Ладно, спасибо Веронике, что вовремя подкинула мне эту замечательную идею.

Натянув спортивные штаны, я сбежала в холл. По пути я все время нервно озиралась, подозревая в каждом постояльце демона с кинжалом. Правда, потом я успокоилась, сделав для себя некий утешительный вывод. Любой демон, собирающийся завлечь жертву противоположного пола, должен был выглядеть на миллион в твердо конвертируемой валюте, вместо того, чтобы быть похожим на пожилого человека с газетой в морщинистых руках или на зевающего подростка в неопрятной одежде.

Демонически красивых личностей я так и не приметила, что дало мне возможность спокойно усесться перед монитором и приступить к поискам.

Мои руки замерли над клавиатурой, потому что я растерялась, не зная, с чего именно нужно было начинать поиск. Со знака клевера или с информации о черной магии? Вероятно, стоило разузнать подробнее о количестве жертв, о местах преступлений и версиях, выдвигаемых в процессе криминальной хроники этих жутких убийств.

Пальцы проворно забегали по белым квадратным кнопкам и я уставилась на монитор, разыскивая необходимые мне сведения. Конечно, я не надеялась, что в окне сразу всплывет фотография коварно ухмыляющегося Стефана, позирующего для камеры, но и того, что в убийствах могли быть замешаны демоны, я тоже не нашла. Были предположения одного и того же рода, что это дело рук некой сатанинской секты, пропагандирующей жертвоприношения. От этих страшных строчек вставали волосы дыбом, но я заставляла себя читать дальше, чтобы хоть как-нибудь приблизиться к разгадке.

Нашелся один пользователь на форуме, выдвинувший предположение, что корни этих преступлений восходят к языческой религии ацтеков, приносящих жертвы своему богу солнца, но тут же ему отвечали, что эта религия давным-давно мертва, как и сами ацтеки, хотя, и в самом деле, версия с жертвоприношением была весьма заманчивой. Также, опровержением теории с ацтеками была такая мысль, что жрецы приносили жертву на вершине храма так, чтобы ее обязательно касались солнечные лучи, а найденные тела всегда находились в подвальных помещениях, склепах или подземельях.

Но эта теория заставила меня внимательнее отнестись к прочитанному. Может, этот один человек с версией об ацтеках и был ближе всего к истине, но его почему-то не стали поддерживать.

Я начала выискивать сайты, которые бы посвящались древним обычаям и обрядам. Информации было много, даже чересчур. Можно было только поражаться неимоверной кровожадности людей, их дикости и глупости, благодаря которым на жертвенные алтари были принесены сотни тысяч людей. Да что и говорить – за всю историю человечества в угоду богам были умерщвлены миллионы, причем совершенно разными способами, отличающимися жестокостью!

От осознания этого кошмара опускались руки. Да, я знала, что наш мир несовершенен, что люди убивают себе подобных с незапамятных времен, что милые с виду мужчины и женщины могли оказаться хладнокровными убийцами. Но от лавины тошнотворных подробностей, обрушившихся на меня, я преисполнилась благородным гневом. Нужно было срочно что-то сделать, но пока я была так беспомощна, что не знала, как поступать в данном случае.

На форуме было множество высказываний чисто эмоционального характера, но от них не было никакой пользы, кроме осознания того, что даже в нашем больном обществе находилось огромное количество людей, умеющих сострадать ближнему.

Я закрывала одно окно за другим, просматривая выводимые сообщения и статьи. Наконец, я набрела на одну заметку в разделе «Непознанное и загадочное». Среди бесконечной информации о летающих тарелках и зеленых человечках, некто под ником Whisper свел и подытожил все ритуальные убийства, совершенные с конца позапрошлого века одинаковым способом – т.е. с изъятием сердца.

Статья была на английском языке, но я смогла разобраться в ней без особых усилий, так как язык повествования был довольно простой и понятный. Жертв было около восьмисот. А если точнее, то семьсот восемьдесят девять. Намного больше, чем говорилось в газете, что я читала несколько дней назад. Оставалось только подивиться настойчивой любознательности этого Whisper’а, который скрупулезно систематизировал данные.

У меня тут же возник иной вопрос. Что, если данных было недостаточно и эти убийства начались вовсе не в позапрошлом столетии, а много раньше? Неужели все эти страшные преступления были совершены Стерегущими демонами, к которым также принадлежал и Стефан?

Если я правильно поняла Стефана, то он жил в другом измерении. Поверить в подобное было бы верхом безумия, если бы я сама не видела собственными глазами демона, исчезнувшего передо мной, что могло бы служить сносным доказательством его силы и способностей. Ведь если вначале он был для меня просто очень умным собеседником, обладающим особой притягательностью, то потом он превратился в обычного психа, помешанного на религии. Правда, опять же, это было до того мгновения, как он перемещался в пространстве, словно призрак, а потом и вовсе испарился, оставив после себя еле заметное свечение, длившееся секунду.

Ничего о демонах мне известно не было. Необходимо было почерпнуть знаний, но как можно было быть уверенной в их достоверности? Не думаю, что демоны имели обыкновение делиться с людьми информацией о себе, сидя за столом и попивая чай. Тогда откуда брались книги о потустороннем мире?

От количества возникающих вопросов снова начинала болеть голова. Я снова принялась за список несчастных, начав с самого начала страницы. Имена следовали друг за другом и значились примерно в таком порядке:

Эмма, 26 лет. Лондон, 1870 г. Художница.

(значительный временной разрыв между первым и следующим преступлением)

Клавдия, 23 года. Неаполь, 1875 г. Балерина.

Элиза, 33 года. Вена, 1875 г. Танцовщица.

Евгения, 27 лет. Париж, 1900 г. Певица.

Исабель, 22 года. Сан-Паоло, 1904 г. Певица.

Эмили, 24 года. Бермингем, 1904 г. Художница.

Розанна, 20 лет. Нью-Йорк, 1904 г. Танцовщица.

Мария, 26 лет. Париж, 1905 г. Певица.

Кристина, 24 года. Москва, 1908 г. Художница.

Эльвира, 20 лет. Лондон, 1908 г. Балерина.

Анна, 27 лет. Париж, 1908 г. Поэтесса…

И так далее. Здесь несколько раз, также, значилась Вена. Одно убийство было совершено в 1875 году, затем в 1995, и последнее – в 2003. Почему-то я сразу подумала о Стефане и меня передернуло. С каким же цинизмом нужно было жить этому чудовищу, чтобы спокойно вспоминать о неких своих путешествиях по миру, а также и по Вене, в частности, подразумевая под этим свои преступления.

Получается, что список убитых в Вене мог пополниться и моим именем, но, скорее всего не сейчас. Неизвестно, сколько бы мое тело пролежало в том сыром подвале, прежде чем бы его обнаружил какой-нибудь бездомный.

Бррр….меня снова передернуло. Я тут же пообещала себе купить в аптеке самое сильное снотворное и успокоительное, чтобы снять с себя груз давивших тягостных воспоминаний.

Перечитав список несколько раз, я попыталась сделать общий вывод. Все жертвы были женского пола, молоды и занимались творческой деятельностью. Могло ли это означать нечто конкретное, что помогло бы мне сейчас? Я хлопнула себя по лбу, поражаясь собственной слепоте.

Жертвами ночных убийц становились девушки, которые в своей жизни соприкасались с искусством. Точнее не соприкасались, они жили своим искусством, совсем как я, желавшая посвятить себя музыке. Стефан говорил, что в моем сердце «очень много музыки». Наверное, он был способен различить во мне мою душу, восприимчивую к искусству и именно такое сердце представляло для него ценность.

Я вспомнила фразу, которую говорил мне преподаватель сольфеджио, что классическую музыку способна воспринимать только самая утонченная и возвышенная душа, причем не просто слушать эту музыку в угоду моде, а пропускать через себя, проживая ею мгновения эйфории. В это я была способна поверить, потому как сама испытала на себе воздействие потрясающих меня произведений Баха или Берлиоза. В такие моменты я и правда, будто жила музыкой, она поднимала меня над землей и заставляла позабыть обо всем вокруг.

На всякий случай я перечитала список еще раз, но уделила внимание только профессиям девушек. Так и есть. Все имена привязывались к балету, опере, музыке или к изобразительному искусству. Значит, демоны убивали женщин, имевших особо тонкое восприятие, которого не могло быть, скажем, у девушки, всю жизнь проработавшей в поле или у той, что жила простыми удовольствиями.

Но тут я запуталась. Неужели на свете не было других женщин, с чувствующим сердцем? А как же врачи, медсестры, учителя, сиделки, меценатки, в конце концов? Как же быть с монахинями и прочими служительницами церкви? Разве у большинства из них не было благородных и сострадающих сердец?

Получается, что я вернулась к тому же, с чего и начала. Я обхватила голову руками, досадуя на неразрешимость загадки. Постаравшись успокоиться, после нескольких вдохов и выдохов, я снова стала лихорадочно думать. Вот я – несостоявшаяся жертва Стефана с особо восприимчивой душой. Что во мне было еще такого, что указало бы на решение задачи? Я жила одна, ну, или практически одна, не была замужем, не любила шумных компаний и увеселений, вдохновенно предпочитая окружающему миру мой собственный мир, в котором обитала я и моя скрипка. Ника, вторгавшаяся в мое личное пространство, не считалась. С ней я свыклась благодаря ее доброте и незлобивости.

Может, те девушки тоже предпочитали одиночество и самозабвенно отдавались своей работе? Но каким образом это отражалось на душе???

От отчаяния хотелось врезать по монитору кулаком, но я тут же погасила свою внезапную агрессию, устыдившись ее. Я решила написать неизвестному Whisper’у, чтобы попытаться прояснить для себя некоторые детали, если он только был способен мне помочь.

Адрес электронного ящика высветился сразу после того, как я нажала на сам никнейм. Сочинить небольшое письмо не составило труда. В нем я просила рассказать мне о том, откуда пользователь получил данную информацию и чем он руководствовался при выборе этой темы.

Отправив письмо, я поняла, что устала, пока разыскивала сайты о ритуальных убийствах. Причем моя усталость была больше морального плана, чем физического. Подробности кошмарного прошлого мира, в котором я живу, плохо сказались на мне. Я была слишком впечатлительной для отвратительных описаний жертвоприношений одними людьми других.

Конечно, мне еще следовало разыскать новые сведения о демонах и о символах, но пока я решила отложить это мероприятие до вечера или завтрашнего утра. Оставалось надеться, что мой след не удалось засечь какому-нибудь случайному демону, проходившему мимо гостиницы. Я не представляла, чем стану сейчас заниматься и что могло бы вытеснить из моей памяти все то, что свалилось на меня за последние несколько дней.

Читать мне уже не хотелось: ни теорию музыки, ни теорию черной магии. В лифте я вытащила медальон на свет и принялась его рассматривать с еще большей тщательностью. Ничего нового на медальоне не появилось и это разочаровало меня, хотя глупо было бы надеяться, что там я увижу ответ на свои мучения.

В номере я прикончила половину клубничного пирога, запив это нескончаемым количеством чашек чая, оправдываясь полученным стрессом.

В таком виде и застали меня мои друзья, вернувшиеся с прогулки с очередной дюжиной пакетов и сумок, пока я дожевывала пирог и мечтала заполучить еще такой же. Вероника вздыхала и охала, беспокоясь за мою фигуру, но мне было совершенно все равно.

Когда ты чудом остаешься в живых после нападения одного из самых страшных существ на свете, а потом выясняешь мерзкие подробности, сопутствующих свиданиям с неземными мужчинами помышляющих вырвать твое сердце, то перспектива поправиться на килограмм или два вызовут разве что кривую улыбку.

Вена так и осталась для меня городом, символизирующим смерть и спасение одновременно. Вероника с Мишей несколько раз умудрились вытащить меня из номера, недоумевая, почему я столь странно реагирую на их приглашения.

Вена, такая прекрасная, музыкальная и величественная, наполнилась демонами всех возрастов и размеров, угрожающих уничтожить меня. От этого и правда можно было сойти с ума, но я надеялась, что с моим отъездом в Россию все закончится и вся мистика земного шара не будет способна достать меня.

Теперь я могла с уверенностью сказать, что, к моему огромному сожалению, любовь к путешествиям бесследно испарилась, не успев, как следует, прижиться в моем возвышенном (ха-ха!) и таком одиноком сердце. Если по дороге в Австрию я тешила себя планами и надеждами на то, что теперь уж все будет иначе, чем всегда, и я начну откладывать деньги на следующую поездку, ну, скажем, в Прагу, то теперь меня грызло желание засесть в моей квартирке и никогда оттуда не выходить.

Не могу сказать, что это желание далось мне легко. Я не могла скрыть своей досады на сложившиеся обстоятельства и на то, что моя душа не принадлежала мне целиком и полностью. Как я могла бы быть уверена в ее сохранности, если газеты, телевидение и интернет вещали о преступлениях, имевших ко мне самое прямое отношение?

В общем, теперь я совсем не была уверена в своем будущем, как и не знала, как долго этому будущему суждено продлиться. Гостиница стала моим временным убежищем на пути к добровольному отшельничеству в городе на Неве. Оставалось без приключений добраться в Россию, а потом, может, и в Украину, поближе к бабушке с дедушкой, которые смогли бы помочь мне хоть чем-нибудь, поведав о моей таинственной прабабушке. Ее я не знала. Она умерла несколько лет назад, не жалуясь на какую-то конкретную болезнь. Перед этим прабабушка прожила целых сто два года, удивляя своим долгожительством и бодростью.

Скорее всего, мне не суждено прожить целый век. Такой щедрости мне точно не видать, учитывая обстоятельства, заставившие меня думать о позорном бегстве из Вены.

Даже невероятная весть о том, что Миша достал для меня билет в Венскую оперу, не оглушила меня. Всего неделю назад я бы прыгала до потолка, а потом бы накинулась на Мишку с Никой с поцелуями, поклявшись им в вечной дружбе и любви. Было стыдно, очень стыдно, что я не смогла как следует передать всю степень моей благодарности за щедрые подарки, что преподносили мне мои друзья. Таких друзей поискать! И пускай Ника рядит меня в наряды от ведущих кутюрье и пропагандирует светский образ жизни, я никогда не откажу ей в этом.

Но теперь, когда за каждым углом мне виделось чудовище с кинжалом, не говоря уже о темной огромной зале Венской оперы, жертвы, на которые я шла, подчиняясь Вероникиному вкусу, казались мне смехотворными. Я бы с радостью надела все серьги в уши, нос и брови, что носят папуасы, пообещала бы никогда не снимать тяжелой бижутерии с щиколоток и запястий, гордо вышагивала бы на пятнадцатисантиметровых каблуках, лишь бы Ника с Мишей не смотрели на меня с обидой, почему это их подруга вздумала отказываться от билета в театр!

Как бы я объяснила им свое смятение и панику, вообразив, что за мной следят холодные глаза убийцы, жаждущего принести меня в жертву?

Нет, с одной стороны, мне хотелось в оперу. Я страшно истосковалась по настоящей музыке. Но мой инстинкт самосохранения делал из меня настоящего зайца, позабывшего, что перед норой растет грядка с морковкой, если рядом с этой грядкой притаилась лисица. Мне было стыдно и перед самой собой, и перед друзьями. Видение обоюдоострого ножа слишком живо маячило в моей памяти, как и безжалостные слова Стефана, чтобы я могла вот так просто и безрассудно отправиться навстречу неизвестности.

Пришлось взять себя в руки, обругать последними словами и, залившись успокоительными, отправиться в оперу на прослушивание симфонического оркестра. Надо было видеть мое настороженное лицо и заплетенную косу, обернутую несколько раз вокруг головы, а также мое длинное черное платье с жемчужным ожерельем, чтобы принять за молодую вдову судостроительного магната, прибывшую в театр без привычной охраны.

Как я не пыталась настроиться на прослушивание музыки, я все время смотрела не на сцену, а куда-нибудь в сторону, разглядывая партер, ложи и верхние ярусы, с ужасом замечая какое-нибудь красивое мужское лицо. Я украдкой рассматривала каждого, кто мог бы оказаться злодеем-демоном, но все претенденты на злодейство смотрели на сцену, не буравя меня колючим или искушающим взглядом.

Успокоиться мне удалось только в самом конце музыкального вечера, и его остаток я провела в более-менее хорошем расположении духа.

Впрочем, стоило мне выйти в фойе театра, как я поймала заинтересованный взгляд высокого шатена, облаченного в смокинг. Он так и просиял улыбкой, но тут же эта улыбка сползла с его холеного лица, потому что странная девушка, поймавшая этот взгляд, побледнела и попятилась к выходу.

На улице она (то есть – я!) снова принялась оглядываться, пока не очутилась в такси, бросившись к подъехавшей машине словно фурия, оттолкнув стоявшую рядом с дорогой даму в роскошных мехах и бриллиантах.

Заливаясь краской стыда и отчаяния, я пробормотала нужный адрес, а сама сжалась в комок на заднем сиденье. Я не узнавала саму себя. Со мной произошли невероятные события, но теперь мне все-таки было необходимо собраться и волевым усилием прекратить издеваться над собой и окружающими. В любом случае, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Тот мужчина в фойе не был демоном, теперь я это поняла, но это только усугубило ситуацию.

Я сжала кулаки.

Либо я сойду с ума, превратившись в безумное и жалкое создание, прячась от людей, либо заставлю себя измениться и дать отпор собственным страхам, пусть даже и не беспочвенным. В конце концов, надо было благодарить судьбе, что мне встретился Стефан, а не другой демон, который не давал никаких клятв и обещаний посторонним.

Лучше думать о том, что я смогу сделать для того, чтобы предотвратить новые убийства, а также, свое собственное. Но не таким путем, что я избрала, засев в гостинице, а прорабатывая новые факты. Я заставила себя вспомнить о тех бедных женщинах и девушках, что закончили свою жизнь под ножом десятков неизвестных мне (и известных) демонов. Это придало мне сил для борьбы.

Поэтому, оставшиеся два дня я провела в постоянных разъездах по Вене и по ее пригородам, вместе с моими друзьями. Мы ходили в кино, по магазинам, сидели в кафе, дегустируя то горячий шоколад, то кофе, то капучино, заедая это разнообразнейшими десертами.

Я бесстрашно, насколько у меня хватало отчаяния и дерзости, бродила по городу, строя глазки самым красивым юношам и мужчинам, которых могла обнаружить под шарфами и шапками, а также в гостинице, в ресторанах, пивных барах и, напоследок, в аэропорту.

Да, эти два дня ознаменовали рождение новой Алисы, шаг за шагом преодолевающей собственное «я». Уже в самолете я сделала для себя несколько выводов.

Оказывается, я научилась знакомиться с людьми, а точнее, с противоположным полом, причем довольно успешно. Также, я получила возможность завязать несколько романов сразу, но так и не воспользовалась этим искушением. И, самое последнее, так и не встретила ни одного демона, даже самого захудалого, который бы попытался выкрасть мое сердце.