Читать книгу Шляпа, блюз и такси-призрак. психологический детектив - Елена А. Миллер - Страница 3

Старый город остался далеко позади. Четырехрядное движение на широком проспекте было сильно затруднено. То справа, то слева раздавались резкие, возмущенные автомобильные сигналы. Равнодушно мигала реклама на высоких безликих домах, светились холодным неоном витрины. Светофоры, все, как один, надолго засыпали, засветившись красным тревожным окошечком, все вокруг смердело серыми газами, дребезжало и медленно, будто через силу, двигалось вперед. Небо в городе было уже не чистым и голубым, а светло серым, расчерченным на неправильные фигуры сотнями толстых, перепутанных проводов. Даниил не любил выбираться в центр Скучного…. Эти удушливые крикливые пробки напоминали ему Москву, с ее непрекращающимся ни днем, ни ночью движением, постоянным напряжением на дороге, незримой близкой опасностью. Потратив больше часа, Гирс вырвался, наконец, из капкана центральных улиц, повернул в сторону Октябрьского проспекта. Здесь автомобилей стало значительно меньше. И витрины в магазинчиках стали ниже, проще. Люди на тротуарах тоже сбавили темп, никто уже не бежал, не перепрыгивал через бордюры, не соревновался в скорости с ползущими в пробке машинами. Чинные парочки с большими сумками передвигались вдоль домов не торопясь, с важностью. После очередного светофора из-за будки с газетами показался указатель «Газетный переулок 300», рядом красовалась подсвеченная стрелка.

Даниил осторожно перестроил большой тяжелый автомобиль в правый ряд, сбавил скорость. Вот и небольшая площадь, сплошь покрытая паутиной из трамвайных рельсов. По левую руку – длинное унылое промышленно здание, окруженное серым бетонным забором, чуть дальше – жилые дома. Квартальчик был старым, не модным, с неширокими улицами, залатанным асфальтом и невысокими кирпичными постройками.

Инспектор еще раз сверился с картой и припарковался рядом с небольшим магазином, потерявшем в своей вывеске «Океан» синюю букву «О». Сразу за ним, несколько под углом, стоял двухэтажный светлый дом с деревянными ободранными ставнями. Назначение этой постройки с ходу определить было трудно – на офисное здание она не очень походило, но и жилым домом ее тоже было трудно назвать. Весь левый торец пестрел ярким граффити, из коего следовало, что совсем недалеко, прямо здесь, имеется вход в некий ДЖАКЛ. Из того факта, что буква «Л» в таинственном слове была выполнена в виде тощего мужчины, держащего в руках волнообразный саксофон, Даниил сделал вывод, что ДЖАКЛ это и есть искомый Джаз-клуб.

Он не ошибся. Войдя внутрь клуба через два ряда тяжелых дверей, полицейский очутился в низеньком зале, часть которого была ярко освещена, дальняя же стена терялась в сумраке. У длинной барной стойки сидели несколько человек, в том числе пожилой охранник с добрым усатым лицом. За самой стойкой улыбчивая барышня, одетая по моде пятидесятых годов, ловко протирала стеклянные стаканы.

– Добрый вечер! Что-нибудь выпьете? – Тут же обратилась она к Даниилу. – Музыка скоро будет!

– Кофе. – Ответил на это Гирс. – Двойной. Черный. И не грамма сахара. Добрый вечер!

Краем глаза он успел заметить, что усатый охранник толкнул в бок высокого парня, наряженного в яркие клетчатые брюки и белую, чересчур узкую рубашку. Тот с удивлением оглянулся, увидел Даниила, обменялся многозначительным взглядом с секьюрити.

Инспектор присел за небольшой круглый столик, с интересом огляделся по сторонам. Стены на первом этаже дома были холодными, кирпичными. Но часть зала уже была обклеена старыми афишами, пожелтевшими газетами, карандашными рисунками. С низкого потолка свисали простые лампы накаливания в старых керамических патронах. Вдоль стен стояли разнокалиберные табуреты, стулья, даже деревянные лавки. Клуб Даниилу неожиданно понравился. Было в нем что-то настоящее, невычурное, лишенное нарочитости и чванства.

К нему подошла барышня с небольшим подносом, поставила перед ним дымящуюся чашку и тут же, чуть сбоку, на столик положила яркий лист бумаги. Мило улыбнувшись отстраненному посетителю, она вернулась за стойку. Гирс листок взял, внимательно прочел. Там значилось, что Джаз-клуб ДЖАКЛ всегда рад приветствовать всех любителей живой настоящей музыки. Далее говорилось о том, что цены в баре очень низкие, и часто напитки отпускаются в долг постоянным посетителям заведения. Но сразу после этого ДЖАКЛ просил помнить, что музыканты и персонал клуба не могут работать бесплатно. Поэтому оные музыканты и персонал очень просят всех – от чистого сердца и широкой души жертвовать любые суммы на означенные выше банковские счета, или попросту класть денежки в большую коробку на стойке. Далее следовало заверение, что эти средства идут на помощь молодым музыкантам – студентам, а также на поддержание приюта для брошенных животных «Черный кот». Взамен на это обещалось хорошее настроение, божественная музыка и сто очков к карме. Полицейский чуть покривил губы в едва заметной улыбке, достал из кармана купюру и вместе с разноцветным флаером положил на край стола.

– Спасибо, Даниил Владимирович.

Гирс поднял глаза. Рядом стоял молодой человек в клетчатых брюках и узкой рубашке.

– Не стоит. Я люблю хорошую музыку, и мне искренне жаль брошенных животных.

– Я знаю. – Несмело улыбнулся парень. – Можно присесть рядом?

– Сделайте одолжение.

– Я Жора Панин, администратор клуба. – Парень схватил стоящую у стены табуретку, быстро оседлал ее. – Я знаю, из-за чего вы приехали. Из-за того писателя, ведь правда? Но мы тут не причем, честное слово….

– Я вижу, сарафанное радио в Газетном переулке работает исправно. – Ответил на это Гирс.

– На том и стоим. – Снова улыбнулся Жора. – Музыканты народ своеобразный. Да и мирок наш уж очень тесен – скрыть ничего невозможно, все на виду.

– Это правда… – Не стал спорить инспектор, отпил глоток горячего кофе. – Так что же с писателем? Как могла произойти такая странная история?

– Вот это загадка! – Жора откинулся назад, будто забыв о том, что у табурета нет спинки, длинные ноги в клетчатых брюках он просунул между ножками, задвинул далеко под сиденье. – Мы все утро ломали голову над этим! Где он может быть, этот Ларс Шишов! Почему его все ищут в нашем клубе?

– Все?

– Ну да. Сначала жена, потом его издатель! И все на нервах, на скандале, на взводе! Скорей бы он нашелся, ей Богу….

– Он нашелся. – Негромко ответил Даниил, поставил чашку.

– Ух, ты! – Восхитился администратор, сделал радостный знак в сторону стойки. – Нашелся!

Девушка хлопнула в ладоши, потом подбросила в воздух и ловко поймала стеклянный стакан.

– А вы не знали? Что-то ваше сарафанное радио дало сбой. – Усмехнулся Гирс.

– Бывает! – Рассмеялся в ответ Жора. – Посетителей пока мало. Подождите немного! Скоро начнут собираться гости, и вот тогда все новости будут обсуждаться во всех подробностях! И где же он был, этот Ларс – фантаст?

– В старом городе.

– Ничего себе…. – Задумчиво протянул администратор. – Далеко его занесло.

– Расскажите мне, как все было. Что произошло?

– Да мы и сами толком не поняли, что произошло! – С готовностью ответил Жора. – Я вообще спал! Ночью я помыл пол в пустых залах, составил стулья, вынес порожние бутылки на задний двор, потом посчитал пожертвования, запер деньги в сейф. После этого меня срубило, упал на диван и уснул мертвым сном! И вдруг слышу – кто-то стучит внизу, барабанит по ставням, по двери…. Я вскочил как чумной, мозги набок, голова дурная…. Сбежал вниз, а Никитич уже двери открывает, спрашивает у кого-то, что случилось!

– Никитич – это у нас кто?

– Это наш охранник! Славный дядька.

Даниил кивнул:

– Что дальше?

– А дальше вообще начался полный цирк! Вбегает в зал дамочка на каблуках, в узких джинсах, в кофточке серой! Тут же заливается слезами и начинает умолять нас отпустить домой ее мужа. Представляете? – Хохотнул администратор.

– Представляю. – Поднял бровь Гирс.

– Я, понятное дело, прошу ее успокоиться! Да только еще хуже стало – схватила меня за руку, потащила наверх. Не хочу, кричит, успокаиваться, хочу, чтобы вы мне мужа вернули…. Вот такой цирковой номер! Хоть смейся, хоть плачь….

– Сколько у вас комнат наверху?

– Одна. Всего один небольшой зальчик. Там обычно выступают соло – места мало, зато акустика хорошая.

– Вы мне его покажете?

– Да нет проблем! – Вскочил на ноги Жора. – Пойдемте. Как раз там пока никого нет.

Полицейский проследовал за улыбающимся администратором. Они прошли в конец зала, туда, где свет не был включен, отчего там царила плотная полутьма. У стен стояли черные шкафчики с врезанными в них блестящими замочками, между ними спрятались два небольших кожаных дивана, чуть дальше замер рояль, торжественно и строго отражающих в лаковых боках свет дальних ламп. В самом углу обнаружилась двухстворчатая дверь, сразу за которой начинались узкие высокие ступени на второй этаж.

– Эта дверь когда-нибудь запирается? – Поднимаясь, спросил Гирс.

– Нет. А зачем? Какой смысл?

Через пару секунд они вошли в узенький коридорчик второго этажа, из него попали в большую, почти квадратную комнату. Жора щелкнул выключателем. Под потолком тут же вспыхнула лампа в черном патроне, осветила стены, обклеенные газетами и нотами, диван под клетчатым серо-черным пледом, незаметный комод, круглый столик рядом и ряд стульев у стены. Жалюзи на окне были опущены, мятая подушка лежала ровно на том месте, на котором Даниил видел подобную ей сегодня утром.

– Эту комнату можно запереть?

– При желании – можно. В конце коридора есть дверь, в ней – замок. Но вот есть ли от него ключ, не могу сказать. Я его никогда не видел!

Гирс прошел по комнате, с удивлением осознавая, что его охватило странное чувство, сродни жутковатому дежа-вю из детства. Он ясно понимал, что две комнаты имеют ряд отличий, что клубное окно шире и ниже окна квартиры в старом городе; что жалюзи здесь чище и новее; что дверь, в которую они вошли, расположена ближе к центру, тогда как в усадебном корпусе она располагалась почти в углу. Но, несмотря на все эти очевидные тонкости, ощущение холодка на спине не проходило…. Что-то необъяснимое и зловещее присутствовало здесь и сейчас, что-то, в народе называемое дурным предчувствием!

– Как часто здесь бывает писатель Шишов?

– Он не завсегдатай клуба. – Ответил Жора. – Но иногда заходит. Когда раз в неделю, когда чаще, а когда и пропадает на полмесяца. Но чаевые всегда оставляет хорошие…. Он любит джаз.

– А его жена?

– Заглядывает и жена, но не так часто, как Ларс. Я ее даже не узнал утром! Но когда она описала мужа, я вспомнил….

– У Шишова были друзья в вашем клубе?

– Не думаю! Он относится к числу тех посетителей, которые сбегают сюда от общения, а не ищут его…. Он приходит, чтобы побыть одному, потеряться в толпе таких же, как он, выкурить трубочку, послушать музыку. Нет, он ни с кем тут не дружил.

– Но вы-то общались с ним! Знали его имя, профессию.

– Ах, это! – Жора довольно улыбнулся. – Это моя работа – оказаться рядом, если кому-то нужно излить душу, что-то сказать вслух! И совсем не обязательно, что завяжется разговор…. Иногда человеку очень нужно, чтобы кто-то просто постоял совсем близко несколько минут, потом хлопнул по плечу и сказал, что все будет хорошо….

– Понимаю – Кивнул Гирс. – Так вы и познакомились. Ему просто нужно было «сказать что-то вслух»?

– Вот именно. Но это было давно! Очень давно.

– О чем же он вам рассказал?

– О многом. О том, что он никак не может поймать сюжет для своей книги. Что герои его пусты и скучны, что их диалоги такие же плоские, как крыша этого дома. Еще он сказал, что очень любит жену, и что деньги не имеют для него большого значения, что ему важно доказать ей…. Состояться как писатель, чтобы она гордилась.

– Когда вы обсуждали это?

– Года два назад. Тогда у него еще был старый двубортный пиджак, короткий черный плащ и маленькая трубка. – Усмехнулся Жора.

– А потом он написал «Трансформ – любовь»?

– Да. Вы читали?

– Нет.

– А я прочитал. Взял в руки просто так, думал, загляну в самое начало и брошу….

– Не бросили?

– Нет. Дошел до самого конца. Хорошая книга!

– Где вы ее взяли? Ларс подарил?

– Мне подсунула ее Клякса. Она работает машинисткой у Шишовых. Подрабатывает!

– Клякса? Кто это?

– Амалия Колесина. – С готовностью пояснил Жора. – Классная девчонка! Она себя назвала Кляксой и это имя сразу к ней приклеилось, насмерть, как пятно к брюкам. Она поет у нас по вечерам. Могу познакомить.

– Сделайте одолжение! Только мне не понятно, как джазовая певица могла стать машинисткой у посетителя?

– А что? – Пожал плечами администратор. – Клякса окончила музыкальное училище, голос – что надо, на рояле играет с закрытыми глазами, причем всеми конечностями сразу. Она должна была идти работать, преподавать детишкам основы музыки. Но не пошла.

– Почему?

– Сказала, что еще не готова. Она хочет петь, хочет общаться с людьми, хочет просто пожить для себя и для музыки – найти свой путь!

– Поэтому по вечерам она поет в клубе, а днем печатает фэнтези – романы?

– Не только фэнтези. Она многим другим печатает, есть тут у нас еще поэты и газетные кляузники….

– Шишовы и Клякса познакомились в клубе?

– Конечно! Где же еще.

– Они тесно общаются? Жена не ревнует?

Жора вдруг рассмеялся:

– Они вообще не общаются! Я ни разу не видел, чтобы Ларс поглядел в ее сторону. У них чисто деловые отношения, никаких шуры-муры. Да и вообще….

– Да? – Даниил сделал шаг к парню, заметив, что тот смутился и замолк на полуслове. – Что «вообще»?

– Болтают всякое…. – Жора растерянно провел руками по волосам. – Так. Сплетни.

– Обожаю сплетни. – Бесстрастно сказал Гирс, спокойно глядя собеседнику в глаза.

Администратор от этого пустого взгляда оробел окончательно, как-то криво улыбнулся и закончил мысль:

– И вообще у нее, по-видимому, роман с Мухоловом. Но это все разговоры…. Сам я ничего такого не замечал!

– Мухолов. – Негромко повторил Даниил, прошел по комнате, оглядел газетные вырезки, в беспорядке наклеенные на стены. – Саксофонист?

– Вы его слышали?

– Пока нет, но надеюсь услышать!

– Вы не будете разочарованы. Он звезда нашего заведения! Гений! Большая часть наших гостей приходят именно потому, что здесь играет Мухолов.

– Он начинает выступление около десяти часов вечера и заканчивает в полночь?

– Как-то так. – Согласился Жора. – Когда в десять, когда в одиннадцать. Когда пойдет музыка. Понимаете?

– Думаю, что понимаю.

Гирс достал из кармана небольшой фотоснимок, подал администратору:

– Не сможете мне помочь? Чей это аксессуар?

Парень вгляделся в фотографию, на которой в трех ракурсах была снята темно-серая шляпа, неуверенно пожал плечами:

– Не знаю. Я как-то никогда не приглядывался к головным уборам посетителей, совершенно не обращал внимания.

– Вы хорошо помните вчерашний вечер? – Спросил полицейский, забирая фото.

– Ну… с памятью у меня проблем нет. А что вы хотите знать?

– Когда пришел Ларс?

– Хо-хо…. – Задумался Жора, с размаху сел на диван. – Сложно сказать. Внизу уже играли ребята, значит, это был вечер! Это был уже второй коллектив – значит, это был уже поздний вечер! Это была третья или четвертая композиция…. Пять и три, будет сорок, накинем еще минут пятнадцать, да плюс рояль…. Это было в начале десятого! Или чуть позже!

– Раз у вас так хорошо с математикой, – чуть заметно улыбнулся инспектор, – посчитайте, во сколько Ларс ушел из клуба!

– А вот этого я вам не скажу! – Заметно расстроился администратор. – Я не видел! Мы все в клубе весь день размышляли над этим вопросом! У Шишова очень яркий прикид – красный свитер, трубка во рту, черная шляпа! Кто-нибудь на первом этаже должен был видеть, как он вышел!

– Должен был!

– Вот! Но никто не видел!

– Он мог выйти через задний двор?

– Нет, задний двор расположен в тупике. Оттуда можно выбраться только через ворота для автомобилей, но они всегда заперты. Ключ у меня в кармане!

– Народу вчера набилось много?

– Конечно, ведь была суббота. Ближе к полуночи клуб был полон.

– Может быть, стоит поговорить с посетителями? Кто-то должен был видеть Ларса.

– Я спрошу у тех, кто придет сегодня. Если вы хотите!

– Спасибо, я справлюсь сам. – Даниил подошел к окну, отодвинул плотное жалюзи. С интересом оглядел трамвайные пути, ставший вдруг серым безликий корпус напротив, неширокую улицу, сужающуюся к горизонту, нагромождение старых домов вдали. Эти дома так густо пестрели рекламой и мигающими огоньками, что рябило в глазах. День стремительно катился к вечеру, небо и крыши подернулись едва заметной сизой дымкой. Где-то совсем рядом тревожно и печально вскрикнул паровозный гудок. – Я был в этом районе очень, очень давно. Полжизни назад. Но мне кажется, что ничего не изменилось….

– Есть вещи, которые не меняются. – С неожиданной грустью ответил Жора. – Они вечны.

– Хорошо, что хоть что-то вечно. – Тихо заметил Даниил.

– Вы остаетесь?

– Да.

– Я принесу вам ваш кофе.

Инспектор ничего на это не ответил, он продолжал внимательно смотреть в окно, погруженный в свои мысли. Жора осторожно, чтобы не скрипнуть пружинами дивана, встал и на цыпочках вышел в коридор.

Яркий майский день выдохся. Солнце перестало слепить глаза, скромно отступило за клуб и уже оттуда, будто из-за спины, оранжевыми длинными лучами подсвечивало улицу. Пестрели крупными бликами старые трамвайные пути, прямоугольники окон горели ровно и жарко, но уже чувствовалось приближение вечера. Черные, длинные плоские тени пролегали по земле, мигающий свет фар проезжающих машин стал ярким, заметным, клубилась под забором и редкими кустами робкая еще тьма. И тут на первом этаже тихо и низко пророкотал тромбон. Будто попробовал свои силы – «получится» ли сегодня? Будет ли музыка?

И закончилась тишина! Послышались одобрительные возгласы, радостные вскрики, быстро – быстро прогремел клавишами рояль, на лестнице раздались шаги, смех…. День приготовился умереть, джаз-клуб разминал пальцы.

В комнату вошли гости. Первой появилась странно одетая парочка: девица с желтыми волосами и желтом же платье, и парень в узком синем полосатом костюме. Они тут же бросилась к дивану, присели в самый угол и начали страстно целоваться, совершенно не обращая ни на кого внимания.

Следом за ними вошла худая женщина лет пятидесяти. Впрочем, Даниил не решился бы точно назвать возраст этого существа. Костлявая дама присела на стул напротив дивана, прикрыла глаза и начала энергично покачивать головой в так музыки, льющейся снизу. Она была одета в ярко-зеленый твидовый костюм с узкой, до дыр вытертой по швам юбкой. На жакете был длинный меховой воротник – убитая временем и молью тощая лиса, тем не менее, очень бодро размахивала безглазой мордой и общипанным хвостом, подражая движениям хозяйки. Дама пощелкивала пальцами, постукивала по полу носком старого башмака, иногда вдруг начинала что-то напевать дребезжащим тихим голосом.

В зал вернулся Жора, подал Даниилу свежую чашку кофе. Поймав заинтересованный взгляд сыщика, тут же пояснил:

– Не обращайте внимания на старую мумию! Она здесь каждый вечер, наша достопримечательность. Она скоро напьется и уснет внизу у рояля. Потом придет ее внук и утащит ее домой. Она тихая, никому не мешает!

– У мумии есть имя? – Гирс с удовольствием отпил горячий кофе.

– Наверное, есть! Но внук называет ее просто – «моя старуха».

– А вы?

– Она требует, чтобы мы называли ее Фица. Ни на какое другое имя она не откликается. Попробуйте сами!

– Обязательно попробую, но позже. Клякса уже появилась?

Жора поглядел на часы:

– Еще рано! Она подойдет минут через двадцать – тридцать. Я позову вас!

– Не стоит. Я и сам хотел спуститься….

По узкой лестнице они двинулись вниз, навстречу им шли люди, отрешенные, странные, ничего и никого не замечающие вокруг. В руках они несли бутылки с водой, чашки с остывшим кофе, бокалы с вином. На первом этаже царил джаз. Освещение стало другим, знойным, неярким. Несколько тусклых ламп освещали музыкантов, стоящих у рояля. Никто не курил, но в воздухе отчего-то плавала полупрозрачная дымка.

– Хотите вина? – Внезапно перед ним появилась девушка из бара.

– Нет. – Даниил протиснулся к дивану, дальнему от рояля. – Я не пью.

– Вообще?

– Вообще….

– Буду знать! Извините! Если что, зовите меня громче! Меня зовут Катя! – Девушка улыбнулась полицейскому и тут же обратилась к следующему посетителю. – Вам удобно? Не хотите чего-нибудь выпить?

Что тот ей ответил, слышно не было. Тромбон глухо рассказывал о любви, клавиши рояля совершали только им одним понятный беспокойный танец, с ними во всем соглашалась гитара, из угла дробно и нервно подпевало банджо.

– Нравится?

Даниил оглянулся. Рядом с ним на диван присел неприметный гражданин в потертых джинсах и мешковатом сером свитере. Его сильно обветренное лицо было украшено седыми поникшими усами серого же цвета.

– А вам? – Вопросом на вопрос ответил полицейский.

– Здорово нравится. – Признался серый гражданин. – Я только недавно начал понимать эту музыку. Раньше вот не понимал, просто приходил…. Отдохнуть, выпить. А теперь начал слышать. Это как море, правда?

– Правда. – Не стал спорить Гирс.

– Я Тимур. – Представился незнакомец, протянул руку – широкую, колючую, тоже обветренную.

– Даниил Владимирович. – Инспектор руку пожал. – Работаете на улице?

– Да. – Захлопал глазами Тимур. – А как вы угадали?

– По ладони причитал. – Пошутил Гирс.

Мужчина оглядел свою руку со всех сторон.

– Я продаю цветы. Может быть, видели когда-нибудь? У самой остановки, за поворотом. Летом и зимой, до поздней ночи – цветы от Тимура.

– Нет, не видел. Я не здешний, я из старого города.

– Ого! – Поднял кустистые брови торговец цветами. – Далеко же вас занесло! У вас там нет своих клубов?

– Таких нет.

Они помолчали, слушая музыку. Перед ними двигались спины людей, слышались одобрительные восклицания, кое-кто начал танцевать, будто в забытьи топтаться на месте.

– Вы вчера были здесь? – Повернулся к Тимуру Гирс.

– Вчера не был. Вчера до часу ночи был на остановке, работал.

– Так поздно? Кому нужны цветы в час ночи?

– Ааа! Не скажите…. – Улыбнулся Тимур. – Пока ходят трамваи, должны быть цветы! Вышел человек из пустого вагона, кругом темно, а у меня на прилавке – живая красота. После полуночи покупают самые дорогие букеты.

– Не знал. – Усмехнулся Даниил. – Почему же сегодня не работаете?

– Сегодня очередь сына. Он тоже любит цветы. Я люблю лилии, а он – розы. Вы любите лилии?

– Не знаю. – Честно признался полицейский. – Никогда об этом не думал.

– Эээ…. – развел руки Тимур. – Цветы! Это как весна.

Сменилась мелодия, по залу разлились быстрые радостные звуки. Танцующих стало заметно больше.

– Ваш сын был вчера в клубе?

– Нет. – Отрицательно помотал головой торговец цветами. – Он слушает другую музыку. У него много друзей, ему есть куда пойти, он молодой…. А я уже привык здесь. Я приношу сюда букетики! Иногда цветы ломаются, или опадает несколько лепестков…. Я не люблю выбрасывать их, не поднимается рука. Я делаю совсем маленькие букетики и просто приношу их сюда. Мне не нужны деньги, я хочу, чтобы было красиво, чтобы, увидев меня, люди улыбались. Это хорошо?

– Это хорошо. – Кивнул инспектор. – Улыбки, это как солнце.

Усатый собеседник бросил на Даниила благодарный взгляд, сам чуть улыбнулся.

– А вы где работаете?

– В полиции.

Тимур пристально вгляделся в острый профиль Гирса, помолчал, шевеля усами. Потом нерешительно сказал:

– Полицейский из старого города? Тот самый? Я слышал про вас. Вот не надеялся увидеть своими глазами….

– Почему «тот самый»? – Удивился Даниил. Но Тимур не успел ответить, к нему подскочила веселая дама в кричащем платье с крупными бусами в десять рядов, схватила его за руку.

– Вот куда спрятался мой самый лучший кавалер! Потанцуем?

– Эй!! – Только и успел вскрикнуть торговец цветами, его уже выдернули с дивана, поманили вглубь толпы. Музыка танцевала вместе со всеми, отскакивала от стен, лилась с потолка, обволакивала со всех сторон!

На место Тимура быстро опустился Жора, придвинулся ближе к инспектору:

– Я спросил у хорошо знакомых мне людей про Ларса. И вот что примечательно, все видели, как он пришел! Пара человек вспомнила, что он сидел на втором этаже и слушал Мухолова. Но вот почему-то никто не знает, когда он вышел. Ерунда какая-то! Не знаю, что и думать!

– У вас в клубе раньше бывали такие случаи? Отравление алкоголем, потеря памяти у посетителей?

– Никогда. – Расстроился администратор. – Случалось, что человек перебирал с выпивкой! Но все уходили на своих ногах, никаких из ряда вон выходящих последствий….

– Вот именно. Вот именно…. – Пробормотал Гирс. Жора настороженно посмотрел на сыщика, но по его непроницаемому лицу не смог ничего прочитать.

– Ларс только что пришел. Не хотите с ним поговорить?

– Пришел? – Даниил кивнул. – Пожалуй, поболтаю с ним о разных пустяках, если он захочет.

– Он на втором этаже!

– Спасибо!

Инспектор выбрался из разгоряченной толпы, взбежал по узкой лестнице наверх. Зал, оклеенный газетами, был почти пуст. В дальнем углу о чем-то шепталась влюбленная парочка, да пьяненькая Фица по-прежнему постукивала ногой по полу. Шишов, мрачный, расстроенный, сидел на диване, невидящим взглядом уставившись в раскрытое окно. Заметив подошедшего полицейского, чуть вздрогнул:

– Вы? Добрый вечер!

– Не ожидали меня здесь увидеть?

– Не знаю…. Наверное, не ожидал. – Ларс нервно дернул ворот кофты. – Что-то еще произошло?

– Кроме вашей таинственной телепортации – ничего. А должно было? – Даниил присел рядом на жесткий диван.

– Нет-нет…. Не знаю. Не знаю, что и думать!

– Телепортация – гипотетическое изменение координат объекта, при котором траектория объекта не может быть описана математически непрерывной функцией времени…. – Задумчиво процитировал Гирс, тоже посмотрел в окно. Там стремительно сгущалась вечерняя тьма.

– Причем тут функция времени?

– Я думал, вы хорошо ориентируетесь в этих понятиях. Вы же автор технофэнтези, а в подобных романах таких штук должно быть великое множество….

– Ах, вы об этом! – С облегчение рассмеялся Ларс. Но смех все равно получился сдавленный, короткий. – Простите, я нервничаю! И после лекарства не очень хорошо соображаю!

– Зачем же вы пришли? Вам следовало бы лежать. Помните, что сказала доктор?

– Я больше не могу лежать. – Дернулся Шишов. – Я итак провалялся на кровати больше двух часов без сна. Пытался сидеть за столом, писать, потом понял, что больше не выдержу этого…. Позвонил своему бывшему спонсору, попросил его встретиться со мной.

– Зачем?

– А как вы думаете? – Ларс тяжело вздохнул, провел по щеке рукой. – Я спиной чувствую косые взгляды, злобный шепот, пересуды. Мне никто не верит! Будто бы я сам для собственного удовольствия впал в беспамятство в этом проклятом клубе! Бывший спонсор, его имя Гера Митрофанов, два раза звонил моей жене, пока я пытался уснуть в своей комнате. Она не брала трубку. Зачем он так настойчиво звонил, что хотел ей сказать?

– Вы решили выяснить?

– Видимо, решил…. – Нехотя признался Шишов. – Я набрал его номер, не рассчитывая, однако, на результат. Но он ответил! Выпалил, что занят, что перезвонит завтра. Прежде чем он дал отбой, я успел крикнуть, что завтра будет поздно. Это подействовало. Он спросил, что случилось. Я не знал, что ему ответить. Ничего не случилось! Вернее, произошло столько всего! Я попросил его сейчас же, в течение получаса приехать на Пожарную площадь, это тут – недалеко….

Даниил кивнул, давая понять, что знает, где находится Пожарная площадь.

– Он согласился?

– Он ответил, что не может! Что он сейчас далеко, что он занят. Тогда я сказал, что оставляю этот вопрос на его усмотрение. Что сейчас я приду на площадь, сяду на крайнюю лавку и буду его ждать! И что я надеюсь на то, что он выполнит мою просьбу, приедет, хоть с Того Света.

– Вы пришли, как обещали?

– Да. Я ждал его почти полтора часа. Когда мне надоедало сидеть, я прогуливался между клумб и театральных афишных тумб, заглядывал в витрины магазинчиков, даже зачем-то купил газету о старых монетах. Потом, правда, выбросил ее в урну. Гера не появился.

– И тогда вы пришли сюда?

– Да! – Ларс нервно дернул пиджак, достал из кармана трубку, потом, чертыхнувшись, затолкал ее назад. – Здесь не курят…. Только на заднем дворе!

– Вот как! – Насторожился Даниил. Нахмурился.

– Таковы правила клуба…. А вы расследуете мою телепортацию? Поэтому приехали?

– Нет. – Легкомысленно махнул рукой Гирс. – Пока для Уголовного Кодекса не изобрели такой статьи. Сегодня у меня выходной, жена с детьми у бабушки. Собаки – у инструктора. Представьте себе, я, так же, как и вы, сначала пробовал лежать, потом сидеть…. Затем завел машину и приехал в этот клуб, просто послушать музыку, посмотреть на этих людей.

– Вы любите джаз?

– Могу я вас попросить об одолжении?

– Конечно! Рад буду помочь.

– Когда вы снова будете созваниваться с Митрофановым, …вы ведь собираетесь с ним еще раз поговорить совсем скоро?

– Да, разумеется….

– Упомяните о том, что я хочу с ним пообщаться в любое удобное для него время.

– Я скажу ему об этом. – Растеряно пообещал Ларс. – Думаете, он как-то причастен к тому, что происходит?

– Я просто собираю информацию. Для меня важны любые сведения!

– Я понимаю!

– Сейчас девять часов вечера. Ровно в это время вы вчера вышли из дома?

– Да. – Шишов опять дернулся. – Я намеренно пришел сюда примерно в этот же час. Если у кого-то есть на меня зуб, пусть подойдет как мужчина и скажет мне это в лицо! Кроме того, может быть хоть здесь меня, наконец, найдут!

– Найдут? В каком смысле?

– В самом прямом, лексическом! Как гриб в лесу. Я понимаю, что это нелепое происшествие, в которое трудно поверить нормальному человеку, здорово ударило по моей репутации! Но оно еще и очень помешало моим делам, поставило под сомнение карьеру….

– Каким образом?

– Мы с женой с невероятными усилиями вышли на нового спонсора! Строили грандиозные планы! По моей «Трансформ – любви» хотели рисовать комикс, книгу решили перевести на два языка! Это новые перспективы, продажи!

– Я понимаю. Что теперь?

– Деловые люди не любят, когда их партнеры выставляют себя персонами необязательными! Встреча со спонсором должна была состояться сегодня в одиннадцать часов. А мы с Натальей, как вы помните, в это время были в вашем отделении, сдавали отпечатки пальцев и подписывали бумаги.

– Спонсор отказался с вами работать из-за проваленной встречи?

– Пока до этого не дошло. Наташа сумела с ним поговорить, как-то объяснить ситуацию. В конце концов, этот человек все понял, даже будто бы обрадовался. Сказал, что любой скандал благоприятно скажется на продажах. Так что рандеву перенесли на завтра! Но мы очень перенервничали….

– Еще бы! – Пожал плечами полицейский.

– Подписание договора было на грани провала! Какие бы цели не преследовали мои шутники, сегодняшнюю встречу они сорвали! Кроме того, никто весь день не отвечает на мои телефонные звонки! Я будто бы персона нон грата! Если бы вы знали, как это неприятно!

– Кто конкретно не отвечает на звонки?

– Мой издатель, например! Железная тетка…. Я узнал, что она все утро звонила мне, но вы помните – на моем телефоне села батарея! Еще я узнал, что она приходила в клуб, искала меня здесь! Я набираю ее номер с завидной регулярностью, пытаюсь поговорить! Но она не берет трубку. Та же история с Амалией – нашей машинисткой! Я несколько раз пытался до нее дозвониться с тем же результатом. Ну и под занавес – мой приятель Слава. Еще вчера он хотел видеть нас у себя на даче, а сегодня даже не реагирует на мои звонки! Каково? Что я должен чувствовать?

– Неприятно. – Согласился Даниил.

– То-то и оно! – С горечью проговорил Ларс. – Вот я и пришел в клуб. Если издатель снова захочет найти меня здесь – милости просим! Да и Амалия должна быть где-то на первом этаже. Сейчас выступают музыканты, искать ее бесполезно. Но в перерыве я попытаюсь с ней поговорить!

– Логично. – Не стал спорить Гирс. – Кто ваш издатель?

– Северская Ольга Михайловна. Известная в наших кругах личность. Издательство «Атикирт».

– Что обозначает это слово? Опять какая-нибудь латынь?

– Да нет же… – Негромко рассмеялся Ларс. – Это «три кита» наоборот!

– Ясно. – Даниил тоже усмехнулся. – Она давно издает ваши книги?

– С первого дня, если можно так выразиться.

– Ваши первые творения имели такой же оглушительный успех, как и «Трансформ – любовь»?

– Вовсе нет. – Щека Шишова непроизвольно дернулась. – Первые мои книги были намного слабее. Я сам это понимаю! Поэтому и боюсь потерять доверие людей, которые были со мной все это время, с самого начала!

– Трансформ – любовь. – Даниил откинулся на спинку дивана, закинул руки за голову. – Трансформированное чувство?

– Да! – Внезапно вдохновившись, воскликнул Ларс. – Вот именно!

– О чем же книга?

– О нас с вами.

– Не понял!

– О человеческой сущности, которая настолько сложна, настолько альтруистична и эгоцентрична одновременно, что порой даже любовь принимает странные, извращенные формы!

– Но вы же пишите технофэнтези, а не любовные романы!

– Все так сложно…. – Шишов сложился пополам, оперся локтями о колени, с тихим стоном потер пальцами глаза. – Так сложно в жизни, в мыслях, в книге…. Начинаешь писать очередную историю про разумные машины, а заканчиваешь качественной драмой с любовным треугольником в самом центре!

– Любовь с разумной машиной? – В всегда бесстрастном голосе полицейского ясно прозвучали нотки неподдельно изумления. – Кого же так угораздило в вашем повествовании?

– Главную героиню, конечно. – Не разгибаясь, отчего его голос звучал глухо, ответил Ларс. – Прекрасную девушку по имени Ла.

– И что же? Ответили ей взаимностью?

– Я и сам до сих пор не понял этого. – Прошептал Шишов. – Вот такой я скверный писатель! Смейтесь надо мной! Смейтесь!! Мои герои творят, что хотят на страницах книги, живут по своему усмотрению своей жизнью и даже пытаются прорваться наружу и уничтожить меня.

– Поясните!

– Вам, правда, интересно? – Голос писателя звучал все глуше.

– Да.

– Извольте! – Ларс неожиданно встал, прошел к самому окну, выглянул на улицу. Его лицо, освещенное близким фонарем, стало неузнаваемым, резким, покрылось яркими желтыми пятнами. Даниил приблизился к нему, оперся на стену по другую сторону подоконника. – Я расскажу!

Пока Шишов собирался с мыслями, в воздухе повисла тяжелая пауза. Глаза Ларса сделались больными, блестящими, его кадык нервно дергался, руки не находили себе места. Гирс отвел взгляд от расстроенного писателя, посмотрел на улицу. И замер, потрясенный. От остывающего асфальта поднималась вверх едва заметная дымка, дальние дома подернулись полупрозрачной пеленой, отчего часто и вразнобой мигающие рекламные щиты превратились в светящийся калейдоскоп. Уходили вдаль трамвайные пути, они сходились в одну темную полоску, исчезали среди переливающихся неоновых букв и вспыхивающих пятен. Небо было темно – фиолетовым, такого густого замеса, что казалось, рекламные всполохи отражаются не только на асфальте, но и в темном куполе небосвода. Вся картинка была плотно расчерчена толстыми трамвайными проводами, расцвечена двумя рядами бус-фонарей. Улица была наполнена тревогой и джазом. Музыка переливалась через подоконник, вырывалась снизу через распахнутые двери, над рельсами расплывался, плакал саксофон, поддакивал ему уставший тромбон…. Бесшумно, а оттого пугающе, выехал из-за угла полупустой трамвай, отражая в своих окнах желтые кляксы фонарей, медленно прополз мимо черного безжизненного корпуса. Перебежала дорогу крупная серая кошка, скрылась под забором. Вечер решительно окукливался, готовясь превратиться в длинную, беспокойную ночь!

– Вот так я и начал свой роман! – Неожиданно выпалил Ларс. – «Был вечер. На Земле такие вечера – не редкость! Когда вдруг становится тревожно и радостно на душе, когда странная истома наполняет сердце, хочется верить в то, что именно сегодня, сейчас, произойдет с тобой что-то нужное, важное, давно ожидаемое….» Вот в такой вечер все и началось! В лабораторию к главной героине вошел ведущий инженер и сказал, что с завтрашнего дня она приступает к новой работе. А именно – начинает разрабатывать «блок эмоций» для нового компьютеризированного робота. Для робота – мужчины….

– А что, еще может быть робот-женщина? – Поинтересовался Гирс.

– Да. Конечно….

– Извините, что перебил. Продолжайте, пожалуйста.

– И вот начались трудовые будни. Длинные дни и ночи, наполненные работой над созданием не только мыслящего, но и чувствующего механического человека. Моя героиня – очень грамотная и ответственная девушка. Она выполняла свою работу на совесть! Она составляла программы, распознающие психологические ситуации, на которые нужно реагировать правильно.

– Что значит «правильно»?

– Как вам объяснить…. Например, когда обижают – обижаться, когда бранят – сердиться, когда хвалят – испытывать чувство радости и благодарности! Если ненавидят – ненавидеть в ответ, включать чувство неприятия.

– Сложная, должно быть, программа.

– Не сложнее той, что люди закладывают в своих маленьких детях….

Мужчины снова помолчали. Внизу в очередной раз сменилась мелодия. Из тоскующей она стала вдруг визжащее – радостной, заводной, зовущей отчебучить какой-нибудь немыслимый буги-вуги, или, на худой конец, просто потерять голову в беспорядочном импровизированном танце.

– Что же с запрограммированными эмоциями прекрасной Ла? – Осторожно напомнил собеседнику Гирс, увидев, что тот опять ушел в себя, уставившись на пустые трамвайные пути.

– С ними все было в порядке! – Разжал напряженные губы Ларс. – Ла поработала на славу! Эмоциональные реакции на внешние раздражители были составлены развернуто, полно. Много-много недель она выбирала из бескрайнего океана Мировой Сокровищницы Искусства лучшие картины, книги, философские изыски, стихи великих поэтов, музыку! Все это она переводила в сухие столбики цифр и безликих значков. Она выискивала среди звуков и слез самые глубокие переживания, самые потаенные движения души, самые яркие эмоции. Моя героиня в своей запертой лаборатории плакала, перечитывая стихи Петрарки, вместе с монахом Джордано всходила на костер, стояла рядом с Дон Жуаном, когда тот протягивал руку каменному Командору! Так, капля за каплей, блок памяти железного болвана наполнялся бесценными сокровищами, ему стали известны все слабости человека, его сильные стороны. Вся история человечества, как на ладони – предстала перед ним как история существ, приходящих на Землю, чтобы выжить среди опасностей на какой-то краткий миг, познать любовь, оставить потомство и уйти в небытие. Оживающий на глазах робот научился распознавать психологические ситуации, математически точно считывать эмоции, продуцировать внутри себя ответ на них!

Сзади послышался легкий шум. Разгоряченная музыкой старая Фица выхватила из кармана небольшую флягу, старческими пальцами открутила непослушный колпачок, надолго присосалась к горлышку. Удовлетворенно крякнув, она вдруг вскочила со своего стула и пустилась в какой-то нелепый, африканский пляс. Подпрыгивала на костлявых плечах изношенная до лысых пятен лиса, протертая юбка смешно топорщилась сзади, тяжелые башмаки глухо отбивали рваный ритм по черным доскам пола.

– We were always…. – Дребезжащим голосом напевала она, щелкая пальцами и не раскрывая глаз. – Like sister and brother!!! Until tonight when we looked аt each other….

– Я знаю, что ваша книга нравится читателям. – Негромко, чтобы не испугать танцующую Фицу, сказал Гирс. – Я так же знаю, что администратор клуба прочел ее, хотя раньше не был фанатом стиля фэнтези….

– Правда? – Как ребенок обрадовался Шишов. – Это здорово!

– Ваша машинистка подарила ему экземпляр.

– Я бы сам мог подарить ему. – Ответил на это Ларс. – Не стоило Амалии утруждать себя.

– Как сама Амалия относится к вашему роману?

– Она много раз говорила, что книга становится лучше после каждой правки. – Улыбнулся писатель. – Не знаю, как воспринимать этот комплимент. Значит ли это, что я хорошо правлю, или нужно понимать ее слова так, что первый вариант был никуда не годным!

Музыка на первом этаже оборвалась. Послышались громкие овации, одобрительные крики, потом все начало стихать. Порядком захмелевшая Фица снова уселась на свой стул, продолжая что-то напевать себе под нос.

– Что это? Перерыв?

– Да! Как раз в это время в клубе всегда становится тихо и можно покурить, прогуляться по улице или просто пообщаться со знакомыми!

– Вы хотели найти Амалию! – Напомнил Даниил, коротко взглянув на часы.

– Вообще-то я надеялся, что она сама найдет меня. – Пробормотал Шишов, достал из кармана телефон, нажал на кнопки. Долго вслушивался в равнодушные монотонные гудки на той стороне связи, потом протянул трубку Гирсу. – Вот! Полюбуйтесь! Сегодня с самого утра все меня старательно игнорируют! Просто заговор какой-то….

Даниил протянутую трубку не взял, сочувствующе пожал плечами:

– Понимаю! Раз так, давайте сами отыщем вашу машинистку. Попытаемся выяснить, чем вы так перед ней провинились!

– Отличная мысль. – Согласился Ларс и первым двинулся к двери.

На лестнице на них чуть не наскочил Жора.

– Клякса наверху? – Спросил он. – Я нигде не могу найти ее.

– Я думал, она с вами на первом этаже. – Ответил Ларс, чуть посторонился. – Если не верите, можете подняться, проверить.

– Зачем проверять…. – Немного растерялся администратор, повернул вниз, зашагал следом за Шишовым и Гирсом. – Просто странно все это. Куда она могла деться?

– Вы ее видели сегодня? – Спросил полицейский. – Когда она пришла?

– Я лично ее не видел. Но обычно она не пропускает вечера в клубе. Гости требуют «Скучный блюз». Видите, никто не играет….

– Я думал, начался перерыв. – Ответил Ларс. – Разве нет?

– Мы хотели взять паузу сразу после «Скучного блюза», но не можем найти Кляксу.

– Я слышал, что это композиция Мухолова. – Даниил первым вышел в зал первого этажа.

– Он исполняет ее на саксофоне. – Улыбнулся Жора. – Он сочинил музыку, а стихи написала Клякса. Теперь «Скучный блюз» – наша визитная карточка! Каждый вечер он обязательно должен прозвучать в исполнении какого-нибудь коллектива.

– Ну что? – Налетела на администратора девушка из бара. – Нашел? Публика просит!

– Кляксы нигде нет! – Крикнул в зал Жора. – Видимо, она отлучилась на минутку по своим дамским делам!

Посетители зашумели, послышался негромкий смех, жидкие хлопки. Кто-то предложил:

– Катю к микрофону!

Эту мысль одобрили, несколько голосов тут же поддержали просьбу:

– Даешь Катерину!

– Катя! Жги!

– Что делать? – Прошептала девушка, с тревогой поглядела на администратора.

– Иди! – Тот подтолкнул ее к роялю. – Спасай ситуацию!

– Катя!!! Ка-тя!!! – Кричали в дальнем углу.

– А-а-аа! Мои дорогие! – Чуть присев в изящном поклоне громко крикнула девушка, подняла вверх тонкие руки, улыбнулась всем широко, восторженно. – Только для вас! Только сегодня! «Скучный блюз» и я – Катя-Котенок!

– Уууу! – возликовала толпа.

– Здесь все поют? – Спросил у Ларса полицейский.

– И все играют! – Ответил ему писатель, прислонился к кирпичной стене, приготовился слушать.

Музыканты приготовились, зал замер. И вот, коротко пробежав по всем клавишам, рояль начал мелодию. Медлительный тромбон тут же загрустил с новой силой, повел, потянул несмело за тонкие ниточки души. Незаметно подключилась гитара, рассыпался мелкой металлической крупой робкий тамбурин. Катя стала вдруг совсем другой, взрослой, незнакомой, закрыв подведенные длинными тонкими стрелками глаза, она тихо запела низким, с хрипотцой голосом:

Сурдина тромбона выполняла сложный танец в нервных руках музыканта, низкие печальные звуки плавно плыли под темным потолком ставшего вдруг тесным зала, люди замерли, помертвели лицами, впились глазами в певицу.