Читать книгу Дипломатический иммунитет - Елена Александровна Козенева - Страница 1

***

Аудитория была почти пуста, впрочем, как и всегда. Университет Международных Отношений набирал в год всего десять-пятнадцать студентов. В настоящий момент в ВУЗе обучались чуть больше полсотни человек.

Профессор Гончаров оглядел третьекурсников и скривился. Сегодня они нищие студенты, а завтра – уважаемые дипломаты. Мужчина не сомневался, что каждому из этих парней достанется теплое местечко в Министерстве иностранных дел, ведь люди с иммунитетом к воздействию «иных чувств» – большая редкость. Вот если бы он сам обладал таким даром, ему не пришлось бы прозябать сейчас здесь. «А впрочем, во всем нужно икать свои плюсы», – подумал про себя Гончаров, а вслух сказал:

– Кто поведает мне сегодня о Поднебесной? Есть ли у нас с этим государством дипломатические отношения? Какая там форма правления, какие народы проживают, их обычаи, культура?

Студенты заволновались. Тема Поднебесной, до сего момента, вообще в дисциплине Гончарова не звучала. А, следовательно, вопрос был задан лишь с одной целью – завалить… и как следует отпинать.

– Но, профессор, – Петр, розовощекий староста курса, попытался спастись от избиения сам и прикрыть своих товарищей, – ведь страны Азии это тема следующего семестра.

– Вы без двух годков, работники Министерства, молодой человек, – с ухмылкой заявил Гончаров, поправляя на носу очки, – неужели думаете, что отправляя вас в посольство Поднебесной, руководство поинтересуются на каком семестре вы проходили эту страну?

Парень почесал затылок и развел руками, показывая своим однокурсникам, что пытался.

Профессор, улыбаясь недовольному гулу, ласкающему слух, прошелся взглядом по аудитории. Восходящие амфитеатром парты, были ярко освещены осенним солнцем, проникающим в помещение сквозь высокие стрельчатые окна. Светило солнце хорошо, а вот грело уже плохо, поэтому студенты, в шерстяных форменных мундирах Университета, застегнутых на все пуговицы, следуя стадному рефлексу, держались плотной группкой и жались друг к другу, то ли в надежде согреться, то ли затеряться в толпе.

Но одна фигура все же выделялась. Прямо в центре общей кучки, уперев подбородок в сложенные лодочкой руки, сидела девушка. Ее жесткие каштановые волосы, назло всем законам и правилам, были распущены и струились по плечам и столу. Темно-зеленое платье было сшито из того же материала, что и мундиры других студентов, даже пуговки на вороте были такими же, но раствориться в толпе ей бы не удалось даже при большом желании. Она была единственной девушкой в аудитории, как, впрочем, и во всем Университете.

Гончаров прошелся костяшками пальцев по кафедре, предвкушая нечто интересное.

– Может быть, Василиса Александровна сможет нас просветить? При поступлении ректор уверял, что вы станете лучшей студенткой на потоке.

– Так и получилось, профессор, – девушка подняла голову и взглянула на мужчину светло-серыми глазами.

«Выскочка, – недовольно подумал Гончаров, пряча руки за спину и сжимая их в кулаки. – А ведь даже ее приходится терпеть».

– Тогда расскажите все, что знаете о Поднебесной. Или совместное проживание с однокурсниками не способствует учебе? – все-таки не смог устоять профессор, чтобы не зацепить девушку.

С тех пор, как она поступила в Университет, любимой темой для обсуждения среди преподавателей и студентов, стал бесстыдный быт Василисы. Ведь в здании ВУЗа никогда не было женщин, а значит, не было раздельных уборных, бань и комнат в общежитии.

– Ну почему же, – студентка пожала плечами и встала. – Это смотря с кем проживать. Петька, например, так храпит, что не остается ничего другого, как читать учебники под луной.

Третьекурсники загоготали, а профессор Гончаров поморщился от досады.

Девушка же подмигнула старосте, который пытался возмутиться словам подруги, и продолжила.

– Что же касается Поднебесной империи, то долгие годы эта страна была закрыта для иностранцев, поэтому знаем мы о ней немного. Сейчас пересекать границу государства позволено лишь иностранным послам да купцам. Открывать свои тайны империя не спешит, но против взаимной торговли ничего не имеет. На данный момент ни в одной стране мира нет загранпредставительства Поднебесной, но через пару недель это упущение будет исправлено и наше государство станет первым официальным дипломатических партнером империи. Министерство иностранных дел уже не первый месяц готовиться к этому событию.

– Вы рассказываете, то, что итак известно каждому в нашем городе, – не этого желал профессор, нацеливаясь на студентку.

Василиса замолчала, хмуро посмотрела в окно, сощурилась от солнечного света и уже совершенно другим скучающим голосом сказала:

– Еще в Поднебесной, по странному стечению обстоятельств среди населения преобладает мужской пол.

– Какое отношение это имеет к моей дисциплине? – недовольно перебил Гончаров.

– Самое прямое, профессор. Из-за того, что женщин мало, мужчины становятся злыми, раздражительными, мелочными. А попадая на должность, где имеют хоть какую-то власть, пытаются самоутвердиться за счет своих подчиненных.

После этих слов наступила такая тишина, что стало слышно, как кто-то проходит мимо по коридору.

– Сядь! – разозлился преподаватель. – Ты, дерзкая…

Шаги за стеной вдруг резко стихли.

– Дерзкая кто? – раздался спокойный голос от двери.

В аудиторию вошел Иван Павлович Блохин, ректор Университета. Высокий, статный мужчина, лет семидесяти. Он подкрутил жиденькие усы и недовольно покачал головой, глядя на Гончарова. Иван Павлович знал, что многие профессора предвзято относятся к студентке и всячески пытался препятствовать несправедливости. Но у ректора это получалось плохо, зато у острой на язык барышни хорошо.

– На сегодня ваша лекция закончена, профессор, – обратился руководитель Университета к преподавателю. – Можете остаться, если желаете, или идти готовиться к новым лекциям. Надеюсь, в следующий раз они будут более конструктивными.

– Прошу меня простить, – изрядно струхнул Гончаров и, подхватив свои вещи, тут же исчез в неизвестном направлении.

Проводив профессора тяжелым взглядом и предупредительно открыв перед ним дверь, ректор прошел в аудиторию.

– Ну что ж, – Иван Павлович не стал занимать место у кафедры, а поднялся на вторую ступеньку амфитеатра и уселся прямо на парту. – У меня для вас, как говорится, срочная новость.

Студенты заинтересовано притихли.

– Завтра вы отправляетесь в Министерство иностранных дел на практику, – выдержав необходимую паузу, сообщил ректор, ожидая бурной радости.

– А зачем? – насторожено спросил светловолосый Сеня, обрывая ожидания на корню.

Выходец из купеческой семьи, с бандитской рожей, но в белой шелковой рубашке и мундире, пошитом на заказ из лучшей шерсти, он отличался острым умом и интуицией. Друзья звали его потомственным махинатором.

– Из-за скорого приезда послов Поднебесной, в Министерстве сейчас куча работы, – не стал ходить вокруг да около Иван Павлович. – Дипломаты прислали запрос на практикантов.

– И какой департамент? – безошибочно подобрал вопрос Семен.

– Департамент снабжения, – кашлянул ректор, слезая с парты. – Освобождаю всех от занятий на две недели, нужные бумаги Петр получит у секретаря, – прокричал Иван Павлович уже из коридора.

Студенты разочарованно выдохнули. Полмесяца работы в департаменте снабжения не предвещали ничего хорошего.

– Кстати, – вдруг вернулся ректор и заглянул в дверной проем. – Василиса, тебя это тоже касается.

Сказав все, что хотел, мужчина захлопнул дверь.

Студентка, что до этого делала вид, что задремала, подняла голову и довольно улыбнулась. Прошло уже три года, а она до сих пор не была в Министерстве. Ее однокурсники чуть ли не раз в месяц ходили туда на экскурсии и публичные мероприятия, но девушку дипломаты принимать отказывались, вместе с приглашениями для студентов всегда присылая специальную бумагу о запрете посещения лицами женского пола. Сейчас такой бумаги не было. По причине суеты ли, банальной забывчивости или из-за того, что МИД действительно нуждалось в каждом студенте, не важно. Важно лишь, что Лиса наконец-то проберется в «курятник».

***

– Как вы думаете, нам удастся увидеть в Министерстве хоть что-то стоящее? – обратился к однокурсникам староста, неся в руках документы на практику для всего потока.

Студенты толпой заскочили в деканат, а сейчас спешили в жилой корпус.

– А что ты имеешь в виду под словом «стоящее» – уточнила Василиса, первая заворачивая в нужный коридор. – Государственную тайну?

– А почему бы и нет, – не обратил внимания на явную издевку, Петр.

– Это департамент по снабжению, – поспешила расстроить его однокурсница. – Их задача – хозяйственные вопросы и материальное обеспечение других департаментов. Какую тайну они могут хранить? Что министр тратит слишком много бумаги, не заботясь о лесе?

Парень фыркнул и, обогнав Василису, открыл перед ней дверь.

– Ты обрываешь все мечтания на корню, – едко заметил Сеня, обходя девушку и раньше всех просачиваясь в общую для третьекурсников комнату.

Девушка фыркнула и зашла следом.

Бросив учебники на большой, но единственный стол у окна, студентка прошла в закуток, отгороженный специально для нее за шкафом, и плюхнулась на кровать.

Дорохова Василиса Александровна, дочь купца средней руки, торгующего тканями в столице. Когда она впервые переступила порог Университета, то была готова к тому, что ей придется бороться за свое право на обучение, на работу в Министерстве и даже за личное пространство. Жизнь обещала стать трудной, но в тот день девушке трижды повезло.

Во-первых, у Василисы обнаружился очень высокий иммунитет к «иным чувствам», к тому же, оказалось, что она и сама этими самыми чувствами владеет. Иван Павлович сразу же принял ее сторону и настоял на зачислении.

Во-вторых, в тот день на экзаменах не было городского главы, человека консервативного и на редкость упрямого, а когда он узнал, было уже поздно. Обостренное чувство долга его же и подвело, ведь Устав Университета четко регламентировал за какие провинности студента можно отчислить, и отсутствие штанов к этой провинности не относилось.

И в-третьих, поступившие вместе с девушкой студенты, не были дворянами. Знатные люди считают себя исключительными и очень трепетно оберегают свои права, но дети купцов, ремесленников и крестьян, достаточно дружелюбно отнеслись к студентке, а после случая на межвузовских соревнованиях и вовсе признали за ней негласное лидерство.

Град всегда славился своими ВУЗами, всего в городе их было четыре: Институт Суда и Права, Медицинский институт, Дипломатическая Академия и, собственно, Университет Международных Отношений. Первые два принимали только дворянских отпрысков, в Университет и Академию можно было попасть, лишь обладая «дипломатическим иммунитетом». Институтские презирали студентов-дипломатов за их происхождение и завидовали положению, которое они займут в обществе после получения должности. Но эти чувства не шли ни в какое сравнение с ненавистью, которую испытывали друг к другу сами студенты Академии и Университета.

Причины и истоки вражды уже давно никто не помнил, но ярая нелюбовь аккуратно и педантично передавалась от старшекурсников к младшекурсникам, не давая спокойно есть и спать, если не испортил день врагу.

Раз в год между студентами первых курсов всех ВУЗов устраивались соревнования. Университет, как назло, проигрывал их Академии уже второй год подряд. В тот день на однокурсников Василисы сильно давили старшие, заклиная сделать все, чтобы не проиграть и в третий раз. На Василису никто не давил, ее просто игнорировали и свои и чужие.

Победив институтских в отборочных соревнованиях, в финале, как и всегда, сошлись студенты Академии и Университета. Задание в этом году, было немного странное – в городской ратуше, где проходило мероприятие, в главном зале, прямо на полу нарисовали мелом два квадрата, в центр которых поставили студентов. Покидать свой периметр было нельзя, а вот выманить из «домика» соперника даже нужно. Кто придумал это задание, так и осталось в тот день загадкой, но, наверняка, он представлял его исполнение несколько по-другому. Как внутреннюю борьбу с собой, например, и психологическое давление на противника, преодоление физических лишений от долгого пребывания в одной позе, от голода и жажды. Но все пошло не так с самого начала.

Как только студенты вошли за периметр, они тут же расселись на пол и принялись друг друга обзывать. В ратуше. На глазах у городских чиновников и зевак. И не стоит забывать, что происходили будущие дипломаты из абсолютно разных социальных слоев, потому и лексикон у них был разнообразный, яркий и насыщенный.

Подняв градус до предела, так, что терпеть было уже нельзя, студенты взорвались. Первым не выдержал Петр, университетский староста. Взревев раненым быком, он вскочил со своего места и со всего маху врезался в толпу студентов Академии, выбив, таким образом, почти половину курса. В наступившей тишине, пострадавшие дипломаты переглянулись и тоже слегка озверели. Вылетевший, как ядро из пушки, рыжий коренастый здоровяк, разметал уже университетских. Тишина стала звенящей. Взгляды всех устремились на судей. Городской глава и ректоры четырех ВУЗов пребывали в таком шоке, что могли лишь открывать и закрывать рты в немом осуждении. Приняв молчание за побуждение к действию, студенты поодиночке и гурьбой стали выбегать за очерченную линию и таранить соперника. В результате взаимной «перестрелки» в центре каждого квадрата осталось лишь по одному счастливчику. Влад, староста первого курса Академии Дипломатии, достаточно ловкий и везучий, чтобы не угодить в руки вышибал и Василиса, которую парни как-то постеснялись обидеть напрямую.

И вот, эти двое, уже несколько часов сидели друг напротив друга, буравя соперника взглядом. День приближался к закату, в зале стало темнеть и служащие ратуши зажгли свечи. Огромная люстра под потолком вспыхнула мягким желтым светом, когда городской глава глянул на нее «иным зрением». Василиса, как и многие, бросила взгляд под потолок, привлеченная красотой чар. Влад сидел в своем «домике» неподвижно и, казалось, ни о чем не думал, ну разве что, как пристукнуть девицу напротив.

Прошло еще несколько часов, наступила ночь, зеваки разошлись по домам, студенты разлеглись на стульях и лавках, расставленных вдоль стен для посетителей. Судьи прикимарили на креслах. И только главные действующие лица не собирались спать.

– Сдавайтесь, барышня, – негромко сказал студент Академии, продолжая так же холодно смотреть на Василису.

– Только после вас, уважаемый.

– Я ведь о вас беспокоюсь, – хмыкнул Влад, подвигаясь вперед, к границе своего периметра. – Под глазами синяки, губы пересохли. Жалко смотреть.

Как только соперник сдвинулся с места, Василиса улыбнулась потрескавшимися губами.

– О себе лучше побеспокойся, – девушка подняла глаза и указала пальцем в потолок.

Парень нахмурился и запрокинул голову, следя за ее взглядом. Его ожидал сюрприз. Огромная чугунная люстра похожая на развесистые лосиные рога, с неумолимостью этого самого зверя в период гона, летела на него.

Рефлексы сработали раньше, чем голова, Влад перекатился вперед, уходя с места приземления люстры, и оказался лицом к лицу с довольной как слон соперницей.

– Я тебя прибью, – почему-то никакой злобы в голосе парня не слышалось, только холодная решимость.

– Еще посмотрим, кто первый, – ничуть не расстроилась девушка, лучась от счастья.

Подскочившие студенты и преподаватели спросонок не сразу поняли, что происходит. Но когда поняли!

Влада и Василису быстро развели по разным углам во избежание кровопролития.

– Люстра – ваших рук дело? – выдавил городской глава, обращаясь к студентке, но глядя при этом куда-то мимо нее.

Мужчина уважал субординацию и не терпел панибратства, тем более с девушкой.

– Моих. Я состарила крепеж, еще в тот момент, когда вы зажигали свечи. Оставалось только дождаться момента, когда этот сноб будет четко под люстрой, – не сдерживая радости и гордости, заявила Василиса.

– Ты можешь воздействовать на время? – удивился глава, взглянув на студентку.

– Совсем немного.

– А что еще ты можешь? – мужчина заинтересовано шагнул навстречу Василисе.

– Могу «слышать» ложь, иногда вижу недалекое будущее, могу определить яд, почувствовать чей-то страх, сейчас я только учусь управлять «иными чувствами».

– Сильно, – искренне восхитился городской глава, забыв о своем к ней плохом отношении, – мне нужны такие люди! Бросай свой Университет и приходи на городскую службу. Что тебе ловить среди этих неучей? – взмах руки почему-то в сторону Влада.

– Но… – попытался заступиться за своего ученика ректор Академии.

– Никаких «но»! – нахмурился глава. – Пройдемте, барышня, нам стоит обсудить вашу дальнейшую карьеру.

С тех пор прошло уже три года. Василиса не оставила Университет и свою мечту стать дипломатом, но и городской глава не оставил попыток привлечь студентку в ратушу. Сейчас их отношения напоминали перемирие, с редкими партизанскими вылазками, не одна из сторон не хотела открытого столкновения.

В Университете к Василисе тоже потихоньку привыкли. Однокурсники ее любили, студенты других курсов – побаивались за непредсказуемость, а преподаватели, в большинстве своем, просто смирились и стали принимать за своего парня.

***

На следующее утро в холле Университета собрались все старшекурсники. Как стало известно еще вчера, пятый курс для прохождения практики был прикреплен к департаменту внешнеполитического планирования, четвертый к департаменту по организации мероприятий, а третий к департаменту по снабжению. Сведения были точны, как часы на башне МИД. Студент мог не знать какая у него следующая пара, что задавали на дом или срок сдачи книг в библиотеку, но не знать последние сплетни и слухи студент не мог.

– Ну что ж, – взял слово ректор. – Сегодня первый день вашей практики. Я могу сказать вам только одно – не посрамите стены своего Университета, и не дай вам бог в чем-то уступить студентам Академии! На этом всё. Дорогу до Министерства, надеюсь, найдете.

Рев нескольких десятков мужских глоток был ему ответом. Студенты любили Ивана Павловича, и он отвечал им взаимностью, наказывая только за дело и защищая перед преподавателями.

– Увидимся вечером, профессор, – крикнул кто-то из толпы.

– Лично к тебе зайду, Соколов, – ответив ректор, вслед удаляющимся ученикам, чем вызвал приступ смеха.

За пределы студенческого городка вышли, уже разделившись на курсы. По улицам Града шли быстро и громко, пугая прохожих, редких в столь раннее утро.

Октябрь месяц подходил к концу, и было очень холодно. Листья почти облетели, но голые деревья вид не портили, потому что небо было голубым, стены старых зданий зеленели от покрывающего их мха, а брусчатка блестела, натертая сапогами тысяч ног. Парни кутались в одинаковые серые шинели, пошитые по военной моде. Василисе тоже досталась одна, правда пришлось ушивать, но девушка все равно была рада, что не отличается от однокурсников.

Студенческий городок располагался на северной окраине славного Града, и занимал площадь, сопоставимую с площадью дворца в столице. Эту половину города жители называли «окаянной» из-за высокой плотности вечно скачущих и орущих парней. Южная часть Града прозывалась «немой», там, на большой территории, были раскиданы загранпредставительства всех государств, с которыми устанавливались дипотношения. А в центре этих разношерстных кварталов возвышалось Министерство иностранных дел.

Здание МИД выделялось своими размерами, наряду с Университетом и Академией. Если посмотреть на город с высоты, можно было бы представить его как луг с тремя, ни с того ни с сего выросшими на нем, корабельными соснами. Архитектор у этих трех зданий был один и внешне они различались мало. Что же касается внутреннего устройства, сложить об этом мнение Василиса хотела сама и как можно быстрее.