Читать книгу Вишнёвый луч - Елена Черникова - Страница 12

О, если бы можно было оставить всё как есть! Задержать разлёт человечьего могущества, совершенно разумно ковыряющего свою планету! И не только свою: уже нашёл следы воды на Марсе. Пристроил Сатурну искусственный спутник! Ну, зачем? Во имя плоскостных чаяний, без чувства! Как ещё мал человечек.

Недавно какие-то умные англичане подсчитали животных и сообщили, что через пятьдесят лет погибнет миллион видов; что индустриализация неостановима и что христиане, скорее всего, правы: конец света неизбежен. Прослушав этот выпуск новостей, все перепугались – на время звучания выпуска. И всё забыли. А через год, когда Индийский океан чуть-чуть повёл плечиком и снёс пол-Азии, все удивились – почему не погибли животные; даже кораллы устояли.

Я думаю о животных давно и пришла к двум выводам. Рассказываю.

Первый. Животные – воплощённые идеи. Музыка природы. Абсолютное разнообразие. Все мысли. Они законсервированы в бессловесной оболочке, чтоб не разрушались. Защита первичных идей Бога от человеческого слова есть основной смысл жизни животных. Почему ни одна зверюшка не погибла при цунами в Юго-Восточной Азии 26 декабря 2004 года? Почему кораллы уцелели?

Идею можно убить только другой идеей, это да, это мы уже знаем. Но от убийства зайца волком ни тот, ни другой не страдают как представители своего вида. Идея, выраженная клыками, нерушима. Идея, выраженная словами, вступает в иное поле. Она столь же сильна, сколь и уязвима. Это уже не заяц и волк, а свинья и свинья. И если свои убивают своих – все они гибнут.

Животные не нуждаются в нас. Бог создал их раньше нас, как мыслеформа рождается до своей плотной материализации.

У животных нет причин объясняться с нами на словах. Поэтому животные бессловесны. Из этого вполне нейтрального обстоятельства человек вывел своё превосходство. Правда, удивительно? Почему именно своё?

Ведь животные старше человека не только по больному Дарвину, но и по Библии.

Почему человек человеку, например, жена мужу, кричит «ты свинья!», как вы думаете? А потому, что ближайшее нам существо – свинья. Обезьяна не имеет отношения к нам: установлено. Правильно мусульмане отказываются от поедания хрюшек. Это мудро.

А вид – целая идея. Слово. Буква. Красота. Гибкость. Хитрость. Ловкость. Тучность Изящество. И так далее. Так и получается, что съел одну зверюшку – откусил от идеи. А съешь целый вид – погубишь его. Берегите розовую чайку и белого тигра.

Неспроста же в сказках у животных есть типичные свойства.

Второй вывод. Человек завидует животным. Иначе не подчёркивал бы своё превосходство. Ишь – венец творения! Слон не хуже.

А человек вынужден говорить с другим человеком. Договориться, как известно, невозможно, а скушать в простом смысле слова, зубками, вроде уже не цивильно (за некоторыми исключениями). вот и получается: «Ты, грязное животное!..».

Оно, живое животное, такое чистенькое и умненькое, что вызывает истерику, зависть и ненависть. Охота! Её точно не Бог выдумал.

И тогда человек говорит: я наделён свободой воли и способностью к творчеству! У меня мысли! Я отличаюсь! Я лучше!

Молчал бы уж…

Говорят, человечество считает книгу про Дон Кихота лучшей в истории литературы. И случись землянам найти во Вселенной каких-нибудь братьев по так называемому разуму, им предъявят именно Сервантеса. Он наш галактический адвокат.

Ну, хоть кто-то…

Когда-нибудь я предъявлю свой вишнёвый луч.

Надо написать его. Немедленно. Прекрасное доказательство бытия Божия, как Моисеевы столп огненный и столп облачный… Маловерные обожают веские доказательства.

Я скажу братьям по так называемому разуму, что население Земли в данном составе пока не выдержало конкурса и погубило свой дом. Животные уходят от нас целыми видами. Значит, нас покидают идеи. Нам приходится выдумывать новые, оправдываясь, что у нас есть способность ко творчеству и она спасёт нас! Так думают многие. Мотивируют, как инфантильные подростки: у нас есть имиджи, конкурсы, а также публичные, новые и высокие технологии; а также информационные потоки, пиар.

Добавим: и умирающая от безобразья реклама. Кстати, самая древняя профессия.

Однажды они прилетали ко мне и рассказали, что нынешний технический прогресс есть демонстрация истинных масштабов вырождения человека.

Природа повержена, сказали братья по разуму; человек выродился, и Бог готовит новый проект.

Братья по разуму так называемому, люди, скажут в ответ, что так всегда и бывает, ничего удивительного, потерпите, осталось недолго. Смена цивилизаций.

А те братья, залётные, горестно улыбнутся.

Когда земляне были созданы, поясняют гости, то общались напрямую. Как настоящие хорошие животные, без мобильного телефона.

Мы читали мысли без Интернета. Просто – от головы к голове. От группы – к группе. Как дельфины и даже лучше. А как только мы начали утрачивать изначальные дарования, мы, в понятной тоске, заменили их говорящими железками – и продолжаем совершенствовать механизм замены.

Дальше совсем страшно и смешно.

К завершению процесса и прогресса мы успеем построить обитаемую станцию на Луне и ещё где-нибудь, куда подтащим пару-тройку упирающихся носителей неиспорченного генома – и заставим развлекаться друг другом, даже если их будет тошнить от этого бездарного, нетехничного, замыленного и просто скучного процесса. Родится смешанная раса: живорождённые плюс клонированные. Между нами развернутся, конечно, незначительные внутривидовые конфликты, но это всё заранее просчитают, и конфликты будет управляемые. Их общество будет тоталитарным, поскольку с любым новым человеческим материалом иначе нельзя.

«Хотите этого?», – спрашивают залётные братья. Допрыгаетесь.

В пещерах Сибири затеряются-спрячутся лучшие остатки православных, которые переждут оледенение и к новой весне человечества выйдут на свет – с новыми детьми, и все дети будут настоящие, от обычной супружеской любви, и все они будут помнить ужасное прошлое, и все они будут каждый шаг свой поверять заповедями. На них не падёт Божья кара.

Вполне возможный вариант.

Мои гости обрисовали перспективу – и улетели. Фантазируй, дескать, на просторе.

Я забыла спросить: а что будет, когда новые земляне встретятся с новыми лунотянами или новыми марсианами? На каких основаниях им договариваться? За что бороться? Вообще-то я думаю, что им лучше не видеться.

Хорошо, пофантазирую, это у нас на Земле без проблем.

Вселенная большая, пусть разлетаются по углам и делают что хотят, а Землю, как наиболее пострадавшую от человека сущность, пусть оставят в покое. Ей одну только воду чистить тысячи лет надо. Земля будет главным вселенским курортом – только для тех инопланетян, потомков прежних землян, – которые подпишут документы: обязуемся отдыхать сдержанно и улететь вовремя. А не улетят – стереть в порошок. Нотариуса посадим на околоземной космической станции. Чуть кто приближается к Земле – его пристыковывают (без разговоров!) к станции, знакомят с улыбчивым нотариусом, дают пару чаю, можно даже раритетного японского, и предлагают подписать декларацию о намерениях. Потом выдают временное свидетельство землянина (без права продления) и передают крепкому джентльмену:

– Вот, пожалуйста, это ваш личный помощник. Он палач. Если вы совершите на Земле хоть что-нибудь из Перечня (прилагается), вас немедленно уничтожат. Ошибки, так сказать, судебные, полностью исключены. Мы не боги, чтобы предоставлять кому-либо свободу воли. Эту ошибку Всевышнего, допущенную им в предыдущем проекте, мы не можем, то есть не имеем права и возможности, повторять. Приятного отдыха!

Конечно, человеческая природа может вновь проклюнуться в той неприятной части, откуда начинается обожествление интеллекта, изобретение гомункулуса, извращённое представление о творчестве как о самовыражении и прочая. Всё это предусматривается при реорганизации Земли под курорт и заповедник. Примерно на миллион лет запускается инструментально-ментальная программа, которая радикально, в зародыше подавляет эти деструктивные проявления человечности.

Носители бреда свободы либо немедленно уничтожаются вместе с кровными и духовными родичами, либо переправляются на неосвоенные отдалённые планеты: пусть там и развивают свой интеллект. Создают там атмосферу, сами синтезируют воду, ищут энергоносители – и никаких подарков! Эдем – никогда больше. Только сами! А то может повториться земной опыт: всё дано, а человек борется с бесплатным подарком, покоряет, так сказать. Это больше не должно повториться.

Вернёмся к вишнёвому лучу. Пока светит Солнце, в обычном своём рабочем состоянии.

Джованни до вечера простоял у камина с кипой бумаг в руках. Он молился и просил: только скажи. Только скажи, что мне делать с этой рукописью. Она вполне гениальна. Она весьма прославится. Через сто лет Гутенберг изобретёт свой проклятый станок, а через шестьсот пятьдесят лет этот текст опутает всю Землю. Уже никто не вырвется. Все будут бегать друг за другом и заглядывать под юбки, которые станут в сто раз короче. Для удобства.

Весь мир рассыплется по журнальчикам, в которых всё это будет работать, как перпетуум хрюкале. Свинство разольётся, как лава. Соки священнодействия будут капать прямо из юных ушей прыщавых дев, и девы забудут своё предназначение, а юноши уйдут на войну, чтобы не видеть этих шлюшек. В любви полов появится нота цивилизованного дилетантизма.

Одна порядочная набожная женщина, графиня Мария Аквино, довольно быстро превратит всё человечество в стадо корчащихся от похоти разноцветных медузоподобных обезьян. Будет всё как я написал. Сними штаны, подойди поближе. Подними юбку, раздвинь ноги.

Только у меня сто побасенок, а у них будет одна. Всё деградирует…

Что мне делать, Господи?

Я сожгу её, ладно? Ты разрешаешь?