Читать книгу Тропа, зовущая вперёд - Елена Фёдорова - Страница 4

Давным – давно, когда на земле ещё не было зеркал, люди смотрелись в прозрачную воду озер, рек и ручейков. Долго оставаться у воды было опасно. Водяные нимфы могли затянуть человека вглубь. Однажды юноша по имени Кариз заблудился в лесу. Он долго бродил среди деревьев и никак не мог выйти на опушку. Когда силы были на исходе, юноша увидел прозрачный ручеёк и припал к нему, чтобы напиться. В тот же миг из воды появилось милое личико юной наяды. Взгляд у неё был таким печальным, что Кариз воскликнул:

– Что случилось с тобой, прекраснейшая из жён?

Наяда улыбнулась, вышла из воды, взяла его за руку и повела за собой в подземное царство. Кариз не сопротивлялся. Красота наяды превратила его в послушного раба.

Но таких, как Кариз, было немного. Обычно юноши не обращали внимания на неземную красоту нимф и наяд, а любовались своим отражением. На самовлюблённых эгоистов нимфы насылали заклятия, и юноши оставались у воды. Они восторгались собой, испытывали невыносимые муки от безответной любви к самим себе и умирали. А вокруг водоёма вырастали нарциссы – символ самовлюбленности.

– Так значит, цветы – это бывшие люди? – Урсула испугалась.

– Я думаю, нет, – поспешила успокоить её няня. – Это – сказки, которые придумали для того, чтобы люди не слишком много времени уделяли самолюбованию. Пора спать, Урсула.

– Нянюшка, ну расскажи ещё что-нибудь, – взмолилась девочка. Ей хотелось узнать все тайны зеркал. Но няня была непреклонной. Она погасила свечу, пожелала доброй ночи и ушла.

Урсула отвернулась к стене и уставилась на яркую точку, которая появилась от лунного луча. Луч проник в комнату сквозь щель, оставленную в занавесках, пробежал по полу, забрался на кровать и замер напротив Урсулы. Маленькая лунная точка постепенно превратилась в картину, в которой причудливо сплетались свет и тени. Урсула с любопытством разглядывала детали. Вот высокая гора, на вершине которой стоят двое, тесно прижавшись друг к другу. У подножья горы девять девушек передают друг другу предмет треугольной формы.

– Зеркало? – прошептала Урсула и вытащила из-под подушки свой осколок.

– Детям нельзя смотреться в зеркала, чтобы они не стали глупыми эгоистами, – недовольно заскрипели половицы.

– Я не ребенок, – заявила Урсула, прижав осколок к груди.

– Девушкам запрещается смотреть в зеркала при лунном свете, чтобы не лишиться привлекательности, – заворчали деревянные перекрытия.

– А я и не собираюсь смотреться в зеркало при лунном свете. Я зажгу свечу, – сказала Урсула и встала с кровати.

– Зеркало и свечи?! – ахнул деревянный дом. – В своём ли ты уме? Знаешь ли ты, что в отсвете свечи, который отражается в зеркальной глади, можно увидеть прошлое или будущее?

– Больше всего я бы хотела увидеть маленького путти и узнать тайну, которую ему не разрешили мне открыть, – сказала Урсула. Пламя свечи задрожало от её дыхания и отразилось в зеркале сотней треугольных огоньков.

– Для того, чтобы узнать тайну, надо быть смелой, – проскрипели половицы.

– Я ничего не боюсь, – Урсула уселась на стул и впилась глазами в пляшущие в зеркале огоньки. Постепенно глаза начали слипаться, и она уронила голову на руки.

– Урсула уснула, Она ничего не узнает и не увидит, – засмеялся малыш путти, появившийся в комнате.

– Увижу, – встрепенулась девочка.

– Тогда, вамос конмиго – следуй за мной, – приказал ветерок.

Урсула пошла за ветерком и попала в зеркальный коридор, залитый ярким сиянием. Ей показалось, что она ступает по солнцу, что его тепло проникает в каждую клеточку тела, наполняя его радостью.

– Алёра, – воскликнула Урсула, поняв, что это самое подходящее слово, для выражения всех чувств и эмоций, которые она испытывает сейчас.

– Алёра! Алёра! Алёра! – разнеслось по зеркальной галерее.

– Здравствуй, Эхо! – громко крикнул путти.

– Здравствуй, здравствуй, здра… – отозвалось Эхо.

– Позволь рассказать Урсуле твою историю? – попросил путти.

– Позволю… – согласилось Эхо.

Путти смешно надул щёки и заговорил:

– Кода-то Эхо была одной из нимф, безнадежно влюбленных в красавца Нарцисса, который ни на кого не обращал внимания. Нимфы сердились на него, а Эхо его жалела. Когда Нарцисс умер, нимфы моментально забыли о нем, а Эхо нет. Она так тосковала, что с горя совсем зачахла. От Эхо ничего не осталось кроме голоса. Но и он звучал так тихо, что готов был вот-вот исчезнуть. Нимфы проявили сострадание к сестре и наделили Эхо способностью повторять слова, которые произносят другие. Эхо заупрямилась. Сказала, что будет повторять только последние слова. Шли годы, голос к Эхо вернулся. Она может говорить, но по привычке продолжает молчать и повторять то, что ей хочется.

– Бедняжка, Эхо Я ей сочувствую, – сказала Урсула.

– Ур-су-ла, спа-си-бо, – пропела Эхо.

– Меня не за что благодарить, – Урсула подняла голову вверх. Ей показалось, что Эхо должна быть именно там.

– Ми-ла-я, – повторила Эхо сотней голосов. – Ми-ла-я!

– Эхо чересчур болтливое создание. С ней не стоит долго разговаривать, иначе она заговорит тебя, и ты забудешь обо всём на свете, – предупредил путти, надув щёки.

– Забудь, забудь, забудь, – грянул хор голосов.

– Идём, Урсула, нам надо вернуться обратно до рассвета, – путти потянул девочку за собой. Она оглянулась и несколько раз махнула рукой, надеясь, что Эхо их видит, и ей будет приятен этот маленький знак внимания.

– Куда мы спешим? – поинтересовалась Урсула.

– В зеркальное королевство, – ответил ветерок. – Тебя ждут король Актеон и королева Аталанта.

– Король и королева? – испугалась Урсула. – Но, как я появлюсь во дворце в ночной сорочке?

– Ты выглядишь превосходно, взгляни сама, – путти подтолкнул Урсулу к зеркалу, которое принесли сирены – большие птицы с женскими головами.

Урсула глянула в зеркало и не поверила своим глазам. Перед ней стояла девушка в пурпурном платье, усыпанном разноцветными камнями. Дорогие камни украшали волосы, лоб, шею и руки. Урсула глянула на свою батистовую ночную сорочку, которая не имела ничего общего с пурпурным платьем зеркальной красавицы, и спросила:

– Кто это, путти?

– Это ты, Урсула, – ответил ветерок, встав рядом. – Посмотри, кто возле тебя.

– Путти??? Но ты не такой. Кто это?

– Возле тебя нежный западный ветер Зефир, согретый лучами заходящего солнца.

– Так значит, в зеркале мы видим будущее?! – воскликнула Урсула. Ветерок кивнул. – Но, почему на мне надето такое странное каменное платье?

– Потому что ты станешь королевой Зеркальной страны, – пояснил путти. – А я буду твоим верным слугой, буду защищать тебя. Ты помогла мне и моим братьям вырваться из мрачной пещеры, в которой держал нас злой Элос. Теперь мы свободны и можем лететь на все четыре стороны. Восточный ветерок разбудит солнышко. Южный – принесет тучи и дождь. Северный ветер Борей примется подхлёстывать снежные бури и ураганы, а я буду провожать солнце и ласкать твой слух сладкими песнями: «Алёра ми эрмоса ниня. Алёра! Алера! Алёра! Радуйся, моё прекрасное дитя, радуйся!»

– Это всё произойдет на самом деле? – недоверчиво спросила Урсула.

– Конечно, милая, конечно, – пропел путти, взлетев над землей. – Ты разрушила проклятье. Ты открыла дверь в зазеркалье. Сбылось предсказание.

– Ах, милый путти, не мог бы ты опуститься вниз и объяснить мне всё подробнее, – попросила девочка. – Мне очень неудобно разговаривать с тобой, задрав голову вверх.

– Я больше не скажу тебе ни слова, Урсула. Король и королева объяснят тебе всё, что нужно. До скорой встречи. До…

Путти исчез. Урсула опустила голову и увидела перед собой догоревший огарок свечи.

– Неужели мне это приснилось? – проговорила она и поднялась.

– Смотреться в осколок зеркала – плохая примета, – заворчали половицы.

– Это глупые предрассудки, – возразила Урсула, раздвигая занавески. – Дядюшка Зигфрид рассказывал, что раньше, когда ещё не было больших зеркал, люди выдували стеклянные шары, заполняли их расплавленным оловом, а когда оно застывало, разбивали шары и смотрелись в осколки. Правда, изображение было вогнутым, но это никого не смущало…

– С кем это ты разговариваешь, Урсула? – поинтересовалась няня, заглянув в комнату.

– Приветствую новый день, – ответила девочка.

– Я бы посоветовала тебе спуститься вниз и поздороваться с дядей Зигфридом, – сказала няня.

Алый румянец залил щёки девочки. Она стремглав помчалась вниз по лестнице, чтобы броситься в объятия крепкого, бородатого мужчины и затянуть восторженное:

– ДядюшкаЗигфриддяюшкаЗигфриддядюшка! – и увидеть, как разбегаются веселые морщинки под дядюшкиными глазами, а губы, спрятанные в чёрной бороде, растягиваются в добродушную улыбку и громоподобный бас превращается в нежнейшее контральто:

– Урсулакактывыросла!