Читать книгу Варежки для клавиш - Елена Поддубская - Страница 5

Кабинет скучал пустым, что показалось странным. Если грудастая особа была на приёме психолога, тогда, где он сам? Дверь его кабинета в этом коридоре последняя; выйти незамеченным у него вряд ли получилось бы.

Ретировавшись, Яна пошла в обратную сторону и, коротая время, набрала Вадику. Он просил держать в курсе дел. Они, как таковые, складывались следующим образом: Яна вернулась домой, не смогла убедить мужа уехать на съёмную, а делить с ним квартиру не захотела, поэтому временно поселилась в соседнем доме у дочери. Рассказывая Моргунову про переезд в три картонки, Громова не заметила человека за спиной. Знакомый психолог возник неожиданно. Обернувшись, женщина едва сдержалась, чтобы не ойкнуть. Вблизи мужчина выглядел иначе, чем на сцене: ниже её ростом, сухопарый, лицо обтянуто кожей, как маска, глаза светятся, как у кошки во тьме, нос живёт отдельным элементом, широко раскрывая крылья, как при беге. Розовые девичьи уши с серьгами малы для столь открытого черепа, шея коротка и тонка, подвижные мышцы артистично говорят без слов, подкупая своей особой пластикой. Мужчина нёс большую кружку с дымящимся кофе и обратился тем приятным баритоном, что был уже знаком:

– Вам назначено?

– Однознач-но, – растянула она в полу-улыбке, которая досталась и Вадику.

– Ну да – певицы! – Указав на дверь, психолог мяукнул, копируя голос Яны при разговоре. Не имей она «ботфорты – ходить по спинам», как в известной песне, то, скорее всего смутилась бы. А так, завершив разговор, зашла в кабинет и села на кресло для посетителей. Мужчина остался у окна, стоя пить кофе.

Не затягивая с представлением, он сразу спросил Громову о причине её обращения.

– Третий брак. Подала на третий развод. Со мной что-то не так, – Яна привыкла не размазывать кашу по тарелке. Психолог кивнул; самокритика – это частичное понимание проблемы. Да и краткость изложения обрадовала. «Хорошо бы и дальше вот так, тезисно»:

– Что, на ваш взгляд?

– Воспитание. Меня не научили общаться с мужчинами. Я им постоянно вытираю зад.

– А они вам?

– Нет.

– Это справедливо?

– Нет.

– Ответ почему есть?

– Нет.

– Возможно, вы кричите каждому: «Не стой под стрелой! Убьёт!»?

Догадавшись, о чём он, не сразу, Громова добродушно усмехнулась:

– И это тоже. Но всё-таки, хотелось бы знать, в чём причины моих семейных неудач.

– А не семейных?

«О-о, дядя всё сечёт! Или у меня что-то написано на лбу?», – молчание предательски выдавало женщину, подтверждая поговорку, что оно и есть согласие. Мужчина, склонив голову и посмотрев на неё точно таким же студнем, какой был в её взгляде, перелистнул тему:

– Разводы оправданы?

– Да.

– Тогда я вам нужен только, чтобы понять, что вы думаете про себя не так.

Он наконец-то сел. Отставил чашку. Принял точно такую же позу, как у посетительницы, стал говорить с паузами, акцентируя те слова, на которые стоило обращать особое внимание. Взгляд его был не оставляющим, но и не проникающим. Дыхание спокойное. Всё в общем вызывало состояние приятного расслабления: – Вы достаточно самостоятельная. Ваше поведение с мужчинами требует всего лишь коррекции. Я здесь для того, чтобы помочь вам. Согласны?

– Согласна.

– Вы слышали, наверное, что я практикую гипнотерапию? Так вот, основа этой практики – дать вам солому, чтобы вы сами себе её стелили. И методы моей работы зачастую радикальны. При этом вы должны знать, что я говорю то, что вижу. Поэтому, если вам нужна жалость – это к социальным ассистентам, а за любовью к ближнему стоит обратиться к батюшке. Я же помогаю людям найти выход из той задницы, куда они сами себя загнали. Иногда мой анализ выходит обидным. И, как правило, всё, чему я буду вас учить, направлено на выворот кишок. Готовы к экзекуции?

– Это то, что мне нужно, – ответила Громова тихим голосом, теперь точно ощущая шум в голове. «Зря я не купила кофе в буфете на первом этаже. Зря. Похоже, это его запах так дурманит», – думала она параллельно тому, что слышала. Мужчина в это время рассказывал про формат занятий.

– Всем новичкам я предлагаю сначала работу в небольших группах. Это удобно мне, не пугает клиентов и вам выходит дешевле… В моей новой группе как раз есть одно место. Вас будет четверо. Все вы – творческие личности. Это неслучайно и предполагает одинаковый уровень развития. Простите, что говорю про это, но разговаривать с пахарем я буду не тем же языком, что с профессором. Я уважаю своих пациентов и стараюсь изъясняться с ними их же словами, – по виду посетительницы нетрудно было догадаться, что она согласна с утверждениями. Психолог тоже качнул головой и продолжил: – Ни с одной из вас я до этого не работал… Обращения в группе на «ты» со всеми. Меня можно звать по имени, а можно маг. Это короткая версия моей фамилии, мне льстит, занятиям придаёт привкус чуда…

– Хорошо, – оценила Яна своё состояние. И тут же «вынырнула» из кайфа, так как голос мужчины вмиг потерял эластичность и зазвучал, как у начальника отдела кадров.

– Хорошо будет, если ты примешь обязательные правила, нарушать которые нельзя. Озвучить?

– Пожалуйста! – ей очень хотелось сейчас быть слабой. Вот только он этого не позволял. Первостепенно для любого врачевателя не выходить за рамки эмпатии к пациенту. Прочие эмоции лишь мешают работать.

– Правило первое – не звонить ни одному из бывших. И даже если ты пока ещё в процессе развода, мужу пока тоже не звонить. Продолжу? – Яна кивнула; это предупреждение было излишним. Психолог включил на столе металлическую ветряную мельницу и уставился на её медленный бег. Яне, отчего-то, захотелось сделать то же самое. Пропустив два её вдоха-выдоха, не отрываясь взглядом от лопастей, психолог заговорил опять монотонно-дружелюбно, как священник, что читает спасительные псалмы для паствы: – Второе правило – до определённого времени не общаться с другими участниками группы, не давать им во время занятия советы, воздерживаться от любых комментариев по поводу услышанного. Третье – убедительно прошу никому не рассказывать про то, что мы делаем. Четвёртое – не врать и не придумывать: плохо для тебя, да и я сразу пойму, что ты «играешь», – неправильная очерёдность была, похоже, заготовленной фразой. Громова усмехнулась и кивнула. «С умными работать проще», – мимоходом отметил мужчина и продолжил перечислять: – Говорить со мной нормальным голосом, а потом «умасливать» кого-то по телефону – это выдаёт неискренность. Даже, если ты хорошая актриса. И тогда я понимаю, что ты врёшь либо мне, либо ему. А скорее всего, нам обоим. Отомри! – вдруг сказал он громко и щёлкнул пальцами в направлении женщины. Щелчок прозвучал, как хлопок. Зрачки Яны растерянно забегали: «Я под особым воздействием и подчинена какой-то особой методике внушения? Это уже гипноз или всего лишь подготовка к нему?».

– Прикольно, – вынула блондинка из себя звуки, внутренне потягиваясь: – наверное, Вы действительно хороший психолог.

– Ты.

– Что?

– «Наверное, ты, хороший психолог».

– А-а. Ну да. Ты – хороший психолог.

– Прикидываешь? Здесь всё по-взрослому и всё правда. Вымышленным может быть только имя, каким мы будем тебя называть. Если это псевдоним, напишешь его для первого занятия. – Мужчина трижды размеренно вдохнул и выдохнул. Яна сделала это одновременно с ним. Далее психолог произнёс совершенно обычным наставническим голосом: – И последнее: каждое занятие заканчивается ДэЗэ –домашним заданием. Ответы на все вопросы мне присылать на почту в письменном виде. Это без вариантов. Никаких наговоров на диктофон я не принимаю. Понятно, что для тебя наговорить проще, но здесь условия ставишь не ты. У меня прослушка займёт кучу времени, а если мне понадобиться перепроверить какую-то инфу, то в тексте её найти проще, чем на аудиозаписи, – мужчина выразительно затянул паузу.

Его требование присылать информацию о себе – это ещё одна фишка: пишут люди гораздо меньше, чем говорят. Для анализа ничего нет хуже логореи человека, говорящего о себе, но то вдруг переключившегося с одного периода на другой, а то, в какой-то момент, вплетшего в рассказ другого персонажа да ещё с парочкой претензий, вынутых из запасников, к этому челу, а то и вовсе не к нему, а к кому-то ещё, и так запутавшегося в конечном итоге в своих же собственных мыслях, что не вспомнить уже ни вопрос, ни начало ответа на него. Так устроен наш мозг, что логическим рассказ с первого раза выходит либо, когда он короткий, либо, если человек заранее к нему подготовился. Экспромт хорош для других психологических практик, где «слово не воробей» и может вскрыть нутро или то, что за ним. Но для изучения профиля пациента наговорная запись – бесконечная мука, со всеми её оговорками, заиканиями или повторениями. Тогда как в тексте можно взять паузу, чтобы перечитать, вынуть из него ненужное побочное, заменив конкретным тем, что по существу.

Убедившись, что и этот пункт соглашения между ними не составляет для Громовой проблемы, маг приятно улыбнулся:

– Очень советую отныне, всегда и особенно при встрече со мной иметь при себе ручку, куда можно записать умные мысли – мои или свои. Телефоны во время сеанса изымаются и выключаются. Всё понятно или что-то повторить?

– Спасибо, не нужно. Сколько это будет стоить?

– На данном этапе и за десять занятий вот столько, – он протянул распечатанный прайс-лист, где был указан совсем другой адрес для занятий. Обратив на это внимание женщины, психолог добавил, что по мере необходимости у Громовой, возможно, возникнет желание, чтобы он позанимался с ней индивидуально, но это дороже и пока думать про это преждевременно. «А вот это чисто маркетинговая практика, – оценила Яна. Она давно уже работала коммерсантом и понимала технику «заарканивания» клиентуры. Впрочем, этот мужчина был мастером своего дела и, судя по рассказам женщин в Выборге после лекций, именно эта методика коллективных занятий помогала многим.

– Я согласна.

– Договорились. Тогда вот тебе первое ДэЗэ – нужно ответить на эти вопросы и написать, какое твоё самое заветное желание.