Читать книгу Поездка на Крит - Елена Сёмина - Страница 1

Ирина Алексеевна Левентиc была типичной старой девой. Не по возрасту, конечно, ей и всего-то было двадцать три года, а по жизненным привычкам.

– Ирка! Пойдем покурим, – прикололся в очередной раз коллега, толстяк Серега Кузьмичев.

– Кузьмич, смени пластинку, достал уже. Всем было известно, что Ирка Левентиc никогда не курит, даже чтобы «снять стресс». Она также не ходит на корпоративные вечеринки. Даже если это новогодний праздник в хорошем ресторане. Также она не употребляет матерных слов, что считалось особым шиком среди девушек-менеджеров их процветающей металлоторгующей компании.

Еще полчаса и можно будет выйти из душного офиса. На один обеденный час напарница примет на себя двойной шквал телефонных звонков, потом Ира сделает то же для нее. С напарницей Ире повезло. Ответственная и добросовестная Марина была надежным партнером. Она не опаздывала, не болела, не отпрашивалась без крайней необходимости. Обе они упорно стремились к одному – зарабатыванию средств к существованию. Заработок был сдельный. У Марины было двое детей-подростков и раздолбай-муж, который ходил дважды в неделю на свое умирающее автотранспортное предприятие, остальное время он проводил на диване. Надо было их всех кормить.

Зачем Ира, не обремененная семьей, билась за трудовую копейку она сама не понимала. Она не увлекалась нарядами, не бывала в престижных местах, где кажется сам воздух выдувает деньги из кошелька. Была крайне практична и ее невозможно было «развести на бабки». Они жили с мамой в двухкомнатной квартире старинного дома на Таганке и денег им хватало на все. Маме было сорок пять, и она была красавицей. По-бунински. Стройное тело, покатые плечи, узкие ступни, тонкие, чуть длинные руки, лучистые светло-карие глаза, пышные русые волосы. И мама была самая веселая и добрая на свете. Она работала в бюро переводов крупного издательства и переводила с английского и испанского. Работа у нее была всегда. Особенно с наступлением моды на современных испаноязычных писателей. Ира унаследовала внешность от мамы, с одной маленькой поправкой. Она была черной. Черные вьющиеся волосы до лопаток. Очень темные карие глаза, яркие губы, смуглая кожа, черные брови и ресницы. Надо ли говорить о том, что декоративная косметика была ей абсолютно не нужна. Впрочем, и любая другая тоже.

Ира не спеша шла по одному из пресненских переулков, возвращаясь в офис. Пусть вместо обеда круассан и кофе, зато можно немного пройтись, вдыхая особую московскую смесь запахов сырого асфальта, опавших листьев и хризантем с цветочных прилавков. Затем она окунулась в ад телефонных звонков, счетов, заказов, договоров, электронных писем и прочей рутины. Около пяти вечера наступило затишье.

– На, посмотри, что Лилька из Греции привезла, – на стол Иры шлепнулся глянцевый туристический проспект с фотографиями неведомой страны. Она взяла его в руки, открыла, сердце пропустило удар. Белые горы с пятнами зелени в знойном мареве. Густая синева моря у горизонта, ослепительные блики солнца на изумрудной воде. Остров Крит.

– Мама! Я хочу поехать в Грецию, – выпалила Ира, как только переступила порог дома.

– Я знала, что этот день когда-нибудь наступит. Меня удивляет, что это не произошло раньше. Много раньше, – сказала Анна Левентиc, выходя из кухни.

– Сама не знаю. Я ведь готовилась, изучала язык, но всегда относилась к этому, как к некому долгу – посетить родину отца. А сегодня увидела фотографии Крита и как будто в сердце ударило что-то. Ты не хочешь поехать со мной?

– Нет, это твое путешествие. Ты уже взрослая девочка, я за тебя спокойна. Как ты думаешь туда отправиться?

– Как все, туристкой. Возьму тур недельки на две. Больше дней мне на работе не дадут.

– Возьми хороший отель с полным пансионом. Это довольно затратный вариант, можно путешествовать намного дешевле, но я хочу, чтобы на первый раз у тебя был гарантирован и стол, и кров.

– Я много раз слышала вашу с папой историю, но всегда хочу услышать ее снова. Повспоминай для меня.

– Алексис Левентис был фоторепортером ведущей афинской газеты, много ездил по миру, бывал в горячих точках. Часто бывал на Ближнем Востоке. Художественной фотографией он занимался для себя. Однажды его работы были выставлены вместе с работами других фотохудожников в Доме дружбы с народами зарубежных стран. Это особняк Арсения Морозова на Воздвиженке. Я в то время была студенткой последнего курса иняза и подрабатывала на этой выставке переводчицей. Там и познакомились. Алексис был старше меня на десять лет. Он был родом с острова Крит, его родственники и сегодня, думаю, живут по всему острову, но большая часть семьи живет на востоке Крита. Я о них ничего не знаю, а они ничего не знают обо мне и о тебе. Мы с Алексисом были вместе меньше месяца. Он уехал на родину собирать документы для бракосочетания. Брак с иностранцем – дело очень хлопотное. Я осталась его ждать в Москве. Он звонил мне каждый день. Мы очень любили друг друга и с трудом переносили разлуку. Когда прекратились звонки я сразу поняла, что случилось страшное. Еще через месяц мне позвонил Костас, его друг и коллега, который тоже был тогда в Москве и был знаком со мной. Он сказал, что, выполняя задание редакции Алексис погиб в Ливане при перестрелке хезболлы с израильтянами. Я уже знала, что должна родиться ты.

– Почему ты ничего не сказала Костасу обо мне?

– Я была очень молода и не знала, как к этому отнесутся его родные. Ты ведь знаешь, что брак в Греции дело серьезное. Греки очень привержены православной вере. Я не знала, как они отнесутся к ребенку, зачатому вне брака. Костас тоже думал, что я так, подружка на недельку. Это была большая любезность с его стороны, что он нашел мой телефон в документах Алексиса и позвонил мне с этим страшным известием. Когда ты родилась, я сделала все, как хотел твой отец. Я добилась изменения фамилии на Левентис для себя, записала в твоем свидетельстве о рождении полное имя отца, дала тебе имя по греческой традиции – бабушки со стороны отца. Ее зовут Ирини.

– Вы планировали жить в Греции после свадьбы?

– Да, на Крите.

– Почему же ты не хочешь ехать со мной?

– Не знаю, поймешь ли ты. Моя боль уже давно превратилась в печаль. Для меня Греция – утраченный рай, потерянная любовь. Лучше уж я здесь…

– Не грусти, моя лучшая мама на свете! Я съезжу в этот рай и все тебе расскажу. И привезу фотографии!

– Да, уж. К фотографии у тебя явный талант. Наверно от Алексиса. Что бы ты ни щелкала – все получается четко, ярко. Надо тебе было заниматься фотографией, а не работать в этой мозгодробилке.

– В этой, как ты говоришь, «мозгодробилке» деньги платят. А фотография, даже талантливая, в нашем богоспасаемом отечестве сейчас никому не нужна.

– Мозгодробилка, нервотрепалка, жизнеубивалка. Мое мнение о твоей фирме тебе известно. Давай к нам в издательство на переводы. Не зря же ты иняз закончила. Свободный график, творческая работа. Твой итальянский пригодится. Будешь Умберто Эко переводить.

– Твоего Умберто уже всего перевели, – смеясь пропела Ира и исчезла за дверью ванной.

Оформляя отпуск Ира не стала скрывать своих планов на поездку в Грецию.

– Неужели Вы решились на такую авантюру? – насмешливо спросил директор Максим Александрович, – я думал, что Вы из дома-то не выходите, кроме как на работу. Он был уязвлен тем, что Ира никогда не бывала на корпоративных увеселениях. В отличие от других девушек она пренебрегала бесплатным угощением и теми знаками внимания, которыми он планировал ее одарить. Ира молча взяла подписанное заявление и пошла в бухгалтерию за отпускными.

* * *

Самолет компании «Уральские авиалинии» приземлился в аэропорту Ираклиона по расписанию, то есть очень рано, в 8-00. Путь до отеля в Херсонисcосе занял около получаса. А в отеле выяснилось, что дать номер ей сейчас не могут, так как размещение приезжающих гостей начинается с двух часов по полудни. Оставив чемодан в отеле Ира отправилась погулять по городку.

Она шла под горячими лучами солнца по мощеным плиткой тротуарам и ее не покидало ощущение праздника. Все прекрасное сошлось в одном месте. Горы тянулись вдоль моря с востока на запад, возвышаясь над городком, и казались такими близкими. Узкие улочки, застроенные белыми отелями, спускались от главной улицы вниз на набережную, к морю. Главная улица пестрела вывесками, шумела машинами, благоухала ароматами кофе и жареной баранины из кофеен и таверн. Столики и кресла кафе стояли прямо на тротуарах под разноцветными навесами. Несмотря на утренний час почти все места в уличных кафе были заняты стариками. Они являли собой странное зрелище, эти немецкие пенсионеры. В майках и шортах, непристойно обнажающих дряхлые тела, сморщенные, худые, толстые, седые, лысые, с обвисшей коричневой от загара кожей. Они неподвижно сидели с коктейлем, бокалом пива или чашкой кофе, часто с сигаретой и наблюдали непрерывный шумный поток жизни, проносящейся мимо. Они даже не разговаривали между собой. Видимо все, что можно было сказать, давно сказано.

Ира была в недоумении. Зачем дышать бензином и табаком на тротуаре, который через час превратится в адскую сковороду. Почему не поплавать в море, таком прохладном и прекрасном? Наверняка в их отелях есть бассейны и тенистые уголки, украшенные цветущими бугенвиллеями и гибискусами. Почему, наконец, не пойти в такую же таверну на набережную. Там свежий морской ветер дует в лицо, а волны с шумом и брызгами разбиваются внизу о камни. Чудны дела твои, Господи, – подумала Ира, заходя в кофейню.

Два веселых красивых парня споро обслуживали клиентов, не прекращая болтать между собой.

– Йорги, посмотри, какая красавица! – сказал один из них, сверкнув белозубой улыбкой.

– Тише, Янис. Вдруг она гречанка. Это нескромно, ты смутишь девушку. Ответил второй.

– Все девушки-гречанки заняты работой в отелях или работой по дому. Это туристка!

– Даже, если и так, не надо быть развязным. Обслужи ее, она сейчас сделает заказ.

– Калимэра, двойной кофе-латте и шоколадный круассан, парокало. Я – действительно, туристка, сказала Ира по-гречески.

Она присела на высокий табурет у барной стойки и через минуту они уже весело болтали. Парни смеялись над ее произношением, время от времени бросая на Иру восхищенные взгляды.

– Чем вам не нравится мое произношение? Мне кажется я говорю правильно.

– Ты сама разве не слышишь? Мы, греки, говорим быстро. А ты говоришь медленно, как будто зубной врач уколом тебе заморозил челюсти, – смеялся неугомонный Янис.

– Я буду практиковаться и скоро начну говорить быстро, как вы.

– Приглашаю тебя сегодня вечером в таверну, – сказал со смехом Янис, – будем практиковаться в греческом.

– Нет, ребята. Я на свидания не хожу. Не за этим сюда приехала.

– А зачем приехала? – спросил Йорги, внезапно став серьезным.

– Мой отец родом с Крита. Я приехала, чтобы увидеть его родину, и, значит, родину моих предков.

– Ты бы так сразу и сказала! Так ты гречанка!

– Только по отцу. Моя мама русская.

– Все равно, ты гречанка. А где твой отец?

– Он погиб до моего рождения. Я его никогда не видела. Только фото.

– Скажи нам его имя, мы все для тебя узнаем. Крит маленький остров, наверняка у тебя здесь есть родня.

– Нет, спасибо вам за участие, но я не хочу африканских барабанов. Только всех переполошите. Неизвестно, обрадуется ли незваной родственнице родня моего отца. Ну, спасибо за кофе. Мне пора в отель, а то у меня еще и комнаты нет. Только сегодня прилетела.

– А в каком ты отеле? – спросил Янис.

– «Elmi Suits». Я еще забегу к вам, до свидания!

– Заходи, Ирини. Мы здесь каждый день – сказал Йорги, глядя вслед уходящей девушке.

– Йорги, скажи, что это не сон, ущипни меня. Такие девушки только в сказке бывают!

– Янис, я тебя щипать не буду, – засмеялся напарник, – меня публика неправильно поймет! Ты лучше скажи, твоя двоюродная сестра все еще работает в «Elmi Suits»?

– Да, как раз на ресепшн.

– Думаю сегодня в этот отель заехало не много ТАКИХ девушек.

– Я тебя понял, друг. Все узнаю.

Тем временем, возвращаясь по набережной в свой отель, Ира стала свидетелем странной сцены. Красивый, загорелый мужчина, который только что сидел с приятелем за столиком открытого кафе, бросился вслед худой и невзрачной женщине со словами «Вы так похожи на Эдит Пиаф, уверен, Вы прекрасно поете, я бы дал Вам микрофон, чтобы Вы спели…». Попытка успеха не имела. Женщину бог мозгами не обидел. Преодолев испуг и неловкость ситуации, она ускорила шаг и свернула за угол. Мужчина вернулся за столик, где стал со смехом критиковать свой неуклюжий демарш. Ира незаметно пригляделась к нему. Ухоженный, загорелый, накачанный. Местный жиголо на охоте. Надо же! Какая хищная рыба водится в здешних водах! Улыбнулась и продолжила путь в отель.