Читать книгу Вечорница. Часть 2 - Елена Воздвиженская - Страница 6

– Вот ты сказываешь, что в твоей книжке про подземный народец написано, как их там…

Дед Семён почесал в затылке.

– Гномы, деда, – напомнила Катюшка, откладывая в сторонку книгу со сказками.

– Вот, точно, – обрадовался дед, – А между прочим, в наших-то краях тоже маленькие человечки водились.

– Да ты что, деда, правда? – удивилась Катюшка, – А я думала, что они заграничные.

– Да прям, чем это заморье лучше нас? Я вот тебе расскажу, как наш кузнец с тем маленьким народцем встречался. Слушай.

Жил в старые времена в деревне нашей кузнец, Власом звали. Жена у него была и ребятишек трое, всё как полагается. Сам хоть и молод ещё был, и тридцати годов не было, а уважением большим пользовался у людей, поскольку кузнец он был отменный, рукастый, да и характеру беззлобного, всем помогал, никому не отказывал.

Модницам деревенским такие ли серёжки да колечки ковал, диву давались люди – ручищи-то у него были о какие!

Дед Семён свёл два своих кулака вместе да потряс перед Катюшкиным носом.

– А какие мелочи выделывал из железа, какие финтифлюшки, у-у-у. Ребятишкам опять же колокольчики затейливые мастерил, звенели они так, что душа раскрывалась и рот сам в улыбке расплывался от какой-то неведанной простой радости.

Кузница у Власа далече от дома стояла, близко-то, вишь ли, нельзя – иначе пожар может быть. Ребятишки Власовы к тятьке в кузню, бывало, прибегали, то от мамки чего передать, то поглядеть, как отец работает, приглядывались потихоньку, запоминали. Для учёбы-то они малы ещё были. Дочка Власова, Малашка, самая младшая из детей была, трёх годов от роду. Больно уж девчонка кукол любила. Нашила ей мать всяческих потешных куклят, и в штанишках, и в сарафанчиках, и в колпачках, и в платочках, и с мочалом вместо волос. Каких только не было. Повсюду Малашка за собой таскала своих любимцев. Домашние уж привыкли их повсюду находить, да домой возвращать к хозяюшке.

Вот и в этот раз работал Влас в своей кузнице, работал, притомился, вышел воды попить да умыться (возле двери у него чан с водой стоял), зачерпнул он воды своими ручищами, только собрался в лицо плеснуть, как видит – куклёшка Малашкина плавает в том чане. Улыбнулся Влас – снова дочурка разбросала свои игрушки, потянулся и достал куклу. Только хотел было её на лавку бросить, как кукла возьми да оживи. Влас как стоял на месте, так и сел наземь. Глядит он на лавку, а там человечек махонький сидит, а никакая и не кукла вовсе, как поначалу он подумал. Кафтанчик на человечке полосатенький, штанишки зелёненькие, да колпак красненький. Сам вроде как старичок, с бородой белой, бровями седыми да личиком морщинистым. Забавный такой. Влас даже заулыбался, и про испуг забыл.

– Надо же, – думает, – Что за диво?

А человечек прочихался, прокашлялся и говорит вдруг:

– Ну здравствуй, Влас!

– Вот это да, ты и имя моё знаешь! – ещё больше подивился кузнец.

– Знаю, – улыбнулся старичок, – Наслышаны мы про тебя, человек ты хороший и мастер своего дела, о таких далёко в народе молва идёт.

– Кто это – мы?

– Мы, лесной народ, – ответил человечек.

– И много ли вас?

– Так много, что и числа не знаем, одна лишь лесная хозяйка ведает сколько нас есть. Ей мы служим. Она меня и к тебе-то прислала, да кот твой меня испугал, залягай его комар, побежал я от ентого чудища, да и угодил в бочку. Чуть было не утонул. Спасибо тебе, кузнец, спас ты меня!

– Не за что, – отвечает Влас, – Что же за дело у вашей хозяйки ко мне?

– Слыхала она, – отвечал человечек, – Что мастер ты всякие узоры ковать да так искусно ты это делаешь, что словно живые выходят у тебя листики да ягодки. Вот и просит она тебя, чтобы выковал ты ей три пары серёг да колечко. А уж она тебя щедро отблагодарит.

– Вон что, – задумался кузнец, – Ну что же, я сделаю, а каков подарочек будет?

– О том не переживай, не скупа она на подарки. Только уговор, приду я к тебе в следующее новолуние, на третий день, так ты зверя своего полосатого на то время спрячь, больно страшен он.

Засмеялся Влас:

– Спрячу, не боись! Да ведь ты житель лесной, тебе ли зверей бояться?

– Лесные те нас не трогают, – обиженно надул губы человечек, – То хозяйки приказ. А твоему зверю закон не писан, а ну как поймает он меня да съест, как мышь полевую? А мне ещё только третий век и пошёл. Можно сказать и жизни-то ещё не видел.

– Сколько же вы живёте? – спросил Влас.

– Да по разному бывает. Коль никто нас не погубит, так долго мы живём. Я вот твоего прадеда помню, ох и похож ты на него, Влас. Такая же сажень в плечах да волос курчавый. Его силища-то в тебе. Ну что же, значит, договорились мы с тобою? Жди меня на новой луне.

Спрыгнул человечек с лавки, оправил свою бороду, юркнул к двери да и пропал.

Никому Влас о той встрече не рассказал, даже жене своей.

– Дождусь, – думает, – Когда снова он придёт, да погляжу, что подарит, тогда и расскажу супруге-то своей.

Вот и времечко пролетело. На третий день, как месяц остророгий на небе засиял, запер Влас кота в хлеву, а сам стал гостя поджидать. И тот не заставил себя долго ждать. Прямо с утра появился на пороге Власовой кузни.

– Ну, здравствуй, – говорит, – Влас, добрый человек! Готово ли то, что я заказывал?

– Готово, – отвечает Влас. И протягивает человечку коробочку деревянную. Взял тот её в руки, открыл, а там на травке сухой три пары серёг да колечко лежат, красоты такой, что глаз не отвести.

– Вот спасибо тебе, Влас! – сказал человечек, – А вот и подарок твой.

И протянул ему старичок крохотную куколку. Взял её Влас в руки, повертел со всех сторон, поглядел, да на лавку отложил.

– Что? – спрашивает старичок, – Аль не по душе тебе подарок?

– Да отчего же, – отвечает Влас, – Вещица занятная, дочке отдам, она любит таки игрушки, пущай играется.

Улыбнулся человечек:

– Подари, подари Малашке. Только знай, что куколка эта не простая, обережная она. У кого такая будет, тому никто не страшен – ни дух, ни зверь, ни человек. Сила в ней особая. Хозяйка сама эту куклу шила. Нарочно для дочки твоей. Для другого человека бесполезная она будет. Да и ещё есть у неё одна тайна, кто куколкой владеет, тот может помощи нашей просить, а ты не гляди, что мы маленькие, мы много чего умеем. Может и пригодимся когда. Ну, Влас, кланяюсь я тебе, мне пора. Может ещё когда свидимся.

Попрощались они и исчез человечек. Тут Малашка как раз прибежала, увидела новую куколку, обрадовалась, схватила её и убежала.

Пришёл Влас вечером домой, ужинать сел, и видит, Малашка в углу сидит на полу и вроде как с котом играет. Прислушался он, а она беседует с ним. Посмеялся:

– Вот затейница!

А Малашка говорила, говорила с котом, а после к тятьке подошла и бает:

– Тятя, а серёжка-то под полом лежит, во-о-он под той доской.

– Какая серёжка? – удивился кузнец.

– Которую ты прошлым летом потерял.

– Ты-то откуда про то знаешь? Ведь малая совсем ты была тогда.

– А мне котик наш сказал, Васенька.

– Ну и ну, нешто ты его понимаешь?

– Ага, – головёнкой Малашка в ответ кивает, – Понимаю, мол.

Интересно стало Власу, взял он да и вытащил пару гвоздей, и поднял половицу одну. А там в пыли и вправду серёжка лежит.

– Вот так диво, – думает Влас.

Решил он за дочкой понаблюдать. И стал подмечать, что Малашка язык звериный начала понимать. То с птицею заговорит, то с собакой, и те ей в ответ каркают да потявкивают. Смекнул тут кузнец, что то лесной хозяйки подарок.

– Ну, спасибо, – говорит, – Тебе, лесная хозяюшка!

А зимой снова к нему человечек наведался, попросил замочки для хозяйкиных сапожек сковать. И снова помог ему Влас. А в подарок горсть ягод сушеных получил, как человечек сказал – от любых хворей те ягоды. И правда, дети приболели вскоре, заварила жена чаю из тех ягод и наутро дети здоровыми проснулись.

С той поры нет-нет да и приходил к Власу маленький человечек, просьбы от хозяйки лесной приносил да гостинцы в ответ доставлял. А у Малашки, как подросла, занятие любимое появилось – крохотные кафтанчики, штанишки да армячишки шить. Люди посмеивались, мол, девка уже стала, а всё в куклы играешься. Малашка же лишь улыбалась в ответ, ничего не отвечала. А ещё стала она животинку лечить, боль заговаривать, и животные её слушались.

– Так-то, вот тебе и гномы, – закончил дед Семён свой рассказ.