Читать книгу Безнадёжная любовь - Эльвира Смелик - Страница 3

Из всего происшедшего Аня сделала только один вывод: она бы совсем не хотела встретиться еще раз с кем-нибудь из этой компании, ну, разве что, с одним из них. И, представьте, встретилась.

– Мы, кажется, виделись вчера?

– Кажется, да.

Вечером в сумерках она почти не разглядела его, собственно, она и не собиралась тогда его разглядывать. А сейчас еще светило солнце, и они некоторое время с интересом рассматривали друг друга.

Парень был, естественно, смугл, и Аня на его фоне выглядела бледным, бескровным привидением. Сколько ему лет, она не могла точно сказать, лишь уверенно решилась бы утверждать, он ее старше. Что еще? Он имел интересное, нечасто встречающееся имя – Богдан. Аня несколько раз с удовольствием произнесла его про себя. Без сомнения, он понравился ей.

А потом появились его друзья – плотный, коренастый Чоня и совсем юный, тонколицый Лёсик. Они вели себя так, словно были знакомы с Аней с незапамятных времен. Чоня часто и приятно улыбался, Лёсик больше молчал, хитро щуря свои голубые, невинные глазки, и Ане начинало казаться, что вчера вечером она видело кого-то другого, а не этих добродушных, веселых ребят.

Но скоро Лёсик и Чоня удалились, оставив их вдвоем.

– Ты здесь первый раз? – спросил Богдан, он обладал чудесным, мягким голосом, слушать который было одним удовольствием.

– Да.

– Пойдем.

Если бы все так произносили это слово, Аня, наверное, всю бы жизнь, словно зачарованная, ходила вслед за кем-то.

Нет, лучше не за кем-то. Лучше только за ним. Именно за ним. Иные варианты наскучили и надоели.

Хотя, если честно, толпы изнывающих от любви поклонников за Аней никогда не бродили, записочками с признаниями ее не завалили, из-за нее не дрались и даже не ссорились. Потому что все те мальчики, которым она нравилась, оказывались утомительно правильными, порядочными и нерешительными. Она и сама такая, вот и притягивала себе подобных. Но общение с ними было неинтересным, однообразным и предсказуемым. Хотелось чего-то невероятного, тревожащего, немного рискованного, неведомого, сказочного. Как сейчас.

Вечер надвигался незаметно и быстро, город расцвечивался огнями, своей теплотой и блеском притягивающими взгляд. Аня улыбалась. Может, от радости, может, от не покидающего предчувствия чего-то хорошего губы сами растягивались в улыбку. Ей все нравилось вокруг: нежные сумерки, ароматный воздух, теплый свет окон и, конечно, он, неторопливо шагающий рядом и очаровывающий, очаровывающий своим голосом так, что иногда хотелось, пусть слова будут весомы, пусть они ласково касаются лица и мягко опускаются на плечи.

Богдан осторожно дотронулся до ее подбородка, повернул к себе, поцеловал. Она ласково провела по его руке.

Он опять понимал ее мысли и делал так, как хотелось ей. Его прикосновения были легки и едва осязаемы, пока она сама не почувствовала, как хочется ощутить ей его силу и неудержимость настоящих ласк. Тогда он обнял ее, а она положила руки ему на плечи.

Он заглянул в ее доверчивые глаза.

– Ну, как тебе здесь?

– Хорошо, – она опять улыбалась и, не удовлетворившись краткостью одного слова, по-детски подробно принялась объяснять. – Тепло. Мне нравиться, когда тепло. Я не люблю зиму. Конечно, красиво – снег, иней, узоры на окнах. Но обязательно нужно надевать шубу, шапку. Терпеть не могу шапки, и вообще, когда много одежды.

Он посмотрел немного странно. Наверное, удивился, почему она вдруг вспомнила о зиме.

И опять, неизвестно откуда, появился Чоня, предстал перед глазами, словно сказочный Сивка-Бурка, вызванный в срочном порядке нетерпеливым свистом требовательного хозяина, по-доброму улыбнулся Ане. Богдан немножко отстранился и спросил ровным, безразличным голосом:

– Слушай, у тебя нет на примете местечка, где бы нам никто не мешал?

Даже Чоня удивился равнодушной циничности его слов, а может, и не только этому, взглянул на Аню. Та только что беззаботно поправляла волосы, да так и застыла, пораженная, повернулась к Богдану.

– Нет сегодня, – хмуро доложил Чоня, разочарованно развернулся и ушел.

У Богдана губы неприятно дернулись, он чужым, холодным взглядом посмотрел на Аню и увидел в ее глазах не только ожидаемые им обиду и смятение, но и нечто другое – презрение.

– Ну и что? – насмешливо произнес он. – А ты думала…

Она думала, что он такой чудный, удивительный, особенный, непохожий ни на кого из ее прежних знакомых, а этот вечер – эпизод из великолепного фильма, слагаемой каждым чудесной повести, то, о чем хочется мечтать и грезить, романтическая сказка с замечательным героем, который так нежен, так ласков, так мил, и быть с ним одно удовольствие. И именно таким, только таким, ты представляла своего первого мужчину, и ты без колебаний с великой радостью уже готова была отдать ему всю себя… Но он сам потребовал этого, уверенно, цинично и грубо, не забыв выдать обязательный набор дурацких, унизительных фраз.

– Что ты смотришь на меня оскорбленными глазами? Для тебя это ново? Обычно в твоем возрасте уже не помнят, что такое невинность, и прекрасно понимают, чем обычно заканчиваются подобные вечера.

– Заткнись! – нужно стать такой же нахальной и грубой. – Все равно у тебя ничего не выйдет.

– Да ну? Ты, кажется, забыла, что кое-чем обязана мне? Ты и твои подруги, – его голос раздавался, по-прежнему, нежен и прекрасен.

У Ани на глаза навернулись слезы, к горлу подступил комок.

Ах, эти удивительные глаза в толпе одинаковых, противных лиц! И зачем только она увидела их?

– Ты…

Он улыбнулся, заранее угадав смысл готовых сорваться с его губ слов.

– Черт! Мне нравится, когда ты такая. Как вчера. Смотрю – стоит девчонка, сердитая, надутая. Ничего девчонка, интересная. А что если… И я сделал доброе дело из расчета, что потом, томимая чувством безмерной благодарности, она будет сговорчивее. Все просто!

Он был подонком и гордился этим. А еще у него было довольное лицо, по которому очень хотелось ударить.

Аня сдержала слезы.

– Я, кажется, безмерно благодарна, но…

– Да, ладно. Что ты разволновалась? – его голос вдруг зазвучал примирительно. – Раз сегодня и правда ничего не выйдет, – он невинно пожал плечами. – Пойдем, я отведу тебя домой.

– Нет! – Аня мотнула головой, стараясь стряхнуть с себя его взгляд и паутину слишком осязаемых слов.

– Что «нет»? – удивился он.

– Я никуда с тобой не пойду. Я пойду одна, – она старалась твердо произносить слова.

– Заблудишься, – он стал до отвращения заботлив.

– Ну и пусть! Тебе какое дело?

– А вдруг попадется кто-нибудь еще хуже, чем я, который не станет много говорить?

Он протянул руку, но Аня отшатнулась.

– Не трогай меня!

– Ну, ладно, ладно. Чего ж так орать? Пойдем, – он произнес это точно так же, как в самом начале, то же слово, тот же голос, но все было совсем по-другому, и Ане захотелось заткнуть уши и бежать, бежать в абсолютно противоположную сторону.

Какое ужасное зрелище – жалкие осколки обманутых надежд.