Читать книгу Прими Мой Облик - Эмбер Янг - Страница 4

Малышка считала метро самым скучным местом в мире: тут фонарь, там фонарь, и множество людей, которые куда-то спешат, или идут медленнее черепахи, громко разговаривают, или вовсе шепчутся.

Вот в парке аттракционов намного веселее, а здесь одна лишь серость и скукота.

– Тяжелый выдался день, – вздохнул отец девочки Томас.

Кэти дёргала маму за сумку, пока Элизабет не отстранила плечо назад и не пронзила ребенка косым взглядом. Безмолвное замечание не остановило девочку, она вновь схватилась ладошками в женский мешок, и продолжила упорно тянуть, то вверх, то вниз, чтобы добиться малейшего внимания со стороны взрослых.

– Не хочешь посмотреть фильм? В кухонном шкафчике осталась пачка сырного попкорна, – предложила Лиз.

Пятилетняя девочка покраснела, будто объелась томатной пасты так, что в процессе участвовал не только рот, но и щеки со лбом.

Хотелось громко вскрикнуть: Ой!

Но Кэти прикрыла губы ладошкой и посмотрела на своих родителей. Они до сих пор не обращали на неё внимания. На лице малышки появилась широкая улыбка.

Не было никакой пачки попкорна, проворная Кэти расправилась с порцией еще два дня тому назад, искусно скрыв улики кражи.

– Лиз, я уж точно усну, – улыбнулся он. – Очень хочу спать.

– Да ты постарел, Том, – в шутку приметила женщина.

Поэтому Кэти и не любила метро, считала до ужаса скучным, ведь у всех были дела, разговоры, в которых не было места для неё.

Она очень любила маму и папу, но иногда чувствовала себя маленьким призраком, таким же грустным и ищущим друзей, как герой детского мультфильма.

Будучи еще маленьким ребенком, она осознавала, жизнь в Манхэттене дается родителям нелегко, но иногда хотелось познакомить маму с мистером Брауном – одной из самых лучших лошадок в её собственном королевстве.

Мистер Браун – в обличие лошади, или же выдуманного друга, всегда был готов поиграть, да выслушать.

Кэти тоже его выслушивала. Например, сплетни между придворными и феями, нельзя забывать и про русалок.

Девочке хотелось попасть в волшебный мир, оседлать мистера Брауна и поскакать к горам, где разноцветные животные устраивают пикники по вторникам. В мир, где жизнь прекрасна, родители не работают, а дети перестают взрослеть.

Однажды она рассказала свою мечту Санте в торговом центре, но ответ её разочаровал, что в итоге, девочка решила устроить волшебному деду бойкот.

Считая себя послушным ребенком, девочка настаивала на исполнении своего желания.

Но накануне Рождества, подарки таились под мохнатой елью с письмом извинений.

Родители девочки с облегчением выдохнули, когда Кэти начала прыгать от счастья:

– Это же новая конюшня! Спасибо, Санта!

У неё не было друзей-сверстников, ни братьев, ни сестер. Девочка еще не знала, что люди могут испытывать «одиночество», она слышала это слово по телевизору, и не до конца уловила смысл.

К тому же всегда рядом был мистер Браун. Разве это «одиночество»?

Всё чего боялась Кэти – взросления, покидать детство, которое никогда не вернется. У взрослых нет времени на игры, и вряд ли у взрослой Кэти будет время на мистера Брауна, а значит конь почувствует себя одиноко, как когда-то чувствовала себя девочка.

Почему дети должны взрослеть? Почему детство должно уходить?

Забавно задаваться вопросами, которые навсегда останутся загадкой.

Этой весной у Кэти было день рождения, задув шесть свечей на праздничном торте, она загадала оставаться такой же, никогда не взрослеть.

Ребенок дёрнул маму за сумку:

– Мам, мне нужно тебе кое-что рассказать.

Женщина со вздохом наклонилась к дочери и погладила малышку по головке:

– Детка, давай чуть позже. Иди высматривать поезд. Дорогая, не забывай, это почетная миссия.

Кэти кивнула и мелкими шажками направилась к середине платформы, обходя зигзагами прохожих.

Её пугали поезда; их большие, горящие глаза и пронзающий скрежет колес.

Но ведь это была почетная миссия.

Она остановилась у желтой линии, на двадцать метров дальше от мамы с папой, скрестила ручки за спиной и наклонила голову.

– Нельзя выходить за эту черточку.

И остановив свой взгляд на розовых ботиночках, девочка опустила бровки. Обувь стала жертвой Нью-Йоркской слякоти, и казалось, красота их безвозвратно покинула.

Но вспомнив, что мама является волшебницей, врагом всей грязи, девочка захихикала. Ты проиграла слякоть!

Она посмотрела в сторону своей героини, поистине сильной женщины.

– Мама! – малышка запрыгала на месте и помахала родителям рукой. – Папа!

Взрослые были увлечены разговором.

Девочка повернулась на знакомый скрежет. Кэти сделала шажок вперед, всё также, не пересекая желтую черту, наклонилась корпусом, чтобы краем глаза увидеть свет.

И только хотела побежать в сторону родителей, вновь дернуть маму за сумку, как вдруг, с чьей-то помощью полетела вниз.

В одну секунду с девичьим криком, лобовое стекло поезда украсили пятна алой крови.

Раздался громкий визг.

Люди собирались у проклятой платформы, глядели вниз, с уст вылетало ох и ах.

Некоторые тут же отворачивались, другие бились в истерике.

Маленькое тело приняло неестественную форму, растекаясь по рельсам, быстрее крови. Под грудой тяжелой конструкции осталась ножка и половина всей плоти, если конечно мясо не превратилось в фарш, а кости не стали пылью.

Ангельское личико утонуло в кровавой пелене. Голубые глаза были широко открыты, будто удивлены собственной кончиной, пока та же мерзкая кровь, заливалась в орбиты.

Была жизнерадостная девочка, а сейчас, кровавая лепешка, на которую можно долго глядеть до приступа тошноты. Останки, будут долго соскребать, будто прилипшую, разжеванную жвачку с рельсов.

В одно мгновение обрывается жизнь – годами продолжаются страдания.

– Кэти! – мучительно кричала Элизабет, заливалась слезами, пытаясь вырваться из рук Томаса. – Отпусти меня! Там наша дочь! Нужно спуститься, Том, она может быть жива! Помоги ей!

Но все её мольбы и попытки подбежать к рельсам были тщетны.

Бедняжка Кэти безвозвратно ушла.

«И внимание, уделенное слишком поздно, останется ненужным».