Читать книгу Воссоединение - Эми Сильвер - Страница 13

Часть первая
Глава одиннадцатая

Оглавление

Эндрю сидел на краю кровати и писал эсэмэски. Натали закрыла за собой дверь ванной и пустила воду. Она уже принимала душ этим утром, но порой горячая ванна была единственным, что приводило ее в чувство. Эндрю болтал с девочками, ему это прекрасно удавалось таким способом. Нат не выносила текстовые общения, все эти сокращения и смайлики. Она любила говорить полными предложениями, правильно писать слова и расставлять все знаки препинания, даже когда общалась по электронной почте. Такие вещи были для нее важны.

Эндрю лучше удавалось осваивать новшества, отчего, похоже, предпочтения Грейс и Шарлотты за последнюю пару лет сместились с матери на отца. Натали старалась не обижаться. В самом деле, это было неизбежно; из них двоих Эндрю всегда был круче. Натали была слишком эмоциональной. Всегда была такой. Эндрю говорил, что это и есть самое крутое ее качество. Он, однако, нашел способ с легкой иронией переходить на один уровень с детьми, не вызывая у них побуждения нетерпеливо и скучающе закатывать глаза, а именно с этим сталкивалась Натали, когда пыталась общаться с ними на равных.

Она осторожно погрузилась в ванну. Это было одним из величайших ее удовольствий. Она любила залезать в ванну, когда там было совсем мало воды, лежать, распластавшись, чувствовать, как тепло постепенно поднимается и окружает ее. Она откинула назад голову, так что уши оказались под водой и звук дыхания усилился. Помимо этого были и другие звуки, которые невозможно было точно распознать: люди ходили по дому, поднимались и спускались по лестнице, какие-то другие шумы, более глубокие, где-то дальше, голос, низкий и монотонный. Она плеснула воды на грудь и живот, чуть выгнула бедра, ощущая, как напряжение уходит из ее тела в воду. Она чувствовала легкий кайф от таблеток – они давали крохотный намек на возбуждение, высушивали горло, вызывали желание закурить.

За шестнадцать лет она не выкурила ни одной сигареты; бросила в больнице. На самом деле у нее не было особого выбора. Десять дней она пролежала в коме; еще сорок один была прикована к постели. Нет худа без добра, – сказала ее мать, узнав, что Натали бросила курить. Ее мать любила выискивать хорошие стороны. Как-то раз, то ли в день рождения, то ли в Рождество, словом, на какой-то пьянке, она объявила гостям, что ее Натали попала в ужасную аварию, но в этом есть и хорошая сторона: она обрела Эндрю.

Когда гости ушли, Натали назвала мать жестокой и недалекой, и они несколько дней не разговаривали. Высказывание действительно было нелепым. Что, в конце концов, мать могла знать об этом? Ее там не было. Она не видела, как Эндрю начал смотреть на нее в то лето во Французском доме и потом тоже. Иногда Натали замечала это краем глаза, когда они возвращались из кино или вместе обедали в пабе, замечала, как он наблюдает за ней. Мать Натали не была свидетелем тех разговоров, которые они вели поздно ночью, и ночь за ночью, пока Лайла где-нибудь напивалась, съезжая с катушек, когда Эндрю понятия не имел, что с ней делать.

Ее мать об этом не знала. Но если она не знала, если была такой недалекой, тогда почему Натали это так раздражало? Почему так сильно ранило? В самой тайной глубине своего существа она знала почему, хотя не позволяла этой мысли обрести форму, протолкнуться наружу. Она знала, что даже если она сама не верит в это, другие верят. Лайла определенно верит. Джен, возможно, тоже, но тут она не была уверена.

Нат снова скользнула под воду, закрыла глаза и еще раз прислушалась к приглушенному рокоту звуков в доме. Ей показалось, что она слышит разговор, шумы из кухни, звяканье друг о друга кастрюль и сковородок, глухую, низкую музыку, рваный смех Лайлы. Неуравновешенный, истерический смех, смех, который заставляет всех в комнате оглядываться.

В первый раз Натали увидела Лайлу на вечеринке, довольно официальном мероприятии в начале их первого университетского курса. Это было что-то вроде встречи-знакомства с деканом, где все в парадной одежде вежливо болтают с профессорами. Лайла, в кожаных брюках, сидела в углу, курила и шептала что-то на ухо какому-то парню. И то и дело звучал этот смех. Натали решила, что эта девушка нелепа. Нелепа, пугающа, невозможно красива.

Ну и красива же она была, все поворачивали головы. Было невозможно пойти с ней куда-нибудь в девичьей компании, потому что уже через несколько минут кто-нибудь начинал за ней увиваться. И тогда это давалось ей без усилий, в ней не было и намека на ту женщину, какой стала теперь. Она была сияющей, спортивной. Не то что теперь – довольно странное, тощее как жердь существо, со слишком смуглой кожей и слишком светлым оттенком волос. Довольно печально, подумала Натали. Она задумчиво оглядела свой мягкий белый живот, свои тяжелые груди. Ладно, не все так печально.

По-настоящему Натали познакомилась с Лайлой лишь по прошествии недель, может быть, даже месяцев после той официальной встречи. Это было на матче по регби. Ее пригласил посмотреть игру один красивый ирландец, сосед по общежитию, некий Конор Шеридан, которым Натали даже коротко увлеклась, пока не увидела его с девушкой, которая выглядела так, словно сошла с картины Ренуара: фарфоровая кожа и волосы цвета воронова крыла. Натали не слишком увлекалась спортом, но стремилась получить всеобъемлющий университетский опыт и очень хотела познакомиться с какими-нибудь многообещающими мальчиками; те, что были на ее курсе, оказались недостаточно вдохновляющими.

Они трое сидели на краю трибуны: по одну сторону от Конора сидела его девушка, по другую – Лайла. На Лайле были джинсы и сапоги до колена на танкетке, она сидела, упершись локтями в колени, грызла ноготь и не следила за игрой. Заметив Натали, Конор улыбнулся и помахал ей, приглашая присоединиться. Его девушка тоже улыбнулась. Лайла просто посмотрела на нее пустым взглядом.

Рядом с ними не было свободных мест, поэтому Натали пришлось сесть перед ними, у их ног. То и дело Конор и его девушка, которую звали Джен, вскакивали на ноги и издавали ободряющие возгласы. Затем Конор садился обратно, наклонялся вперед и объяснял Натали, что происходит на поле, Джен наклонялась вперед и предлагала ей лимонные леденцы, но сильнее всего на нее действовала нога Лайлы, постоянно подталкивавшая ее сбоку. Это раздражало. В какой-то момент во втором тайме терпение Натали лопнуло. Она обернулась и сказала:

– Извините, не могли бы вы перестать это делать? Меня это бесит.

Воссоединение

Подняться наверх