Читать книгу Замуж? Не пойду! - Энжи Собран - Страница 2

Глава 1

Изабелла Фетисова

Я вертелась перед зеркалом именитого брендового свадебного салона, рассматривая свое отражение и отыскивая недостатки, чтобы отвергнуть очередное принесенное продавцом платье из последней коллекции. Девушка уже давно не испытывала предвкушения от возможной премии, лишь раздражение мной как капризной и взбалмошной клиенткой, но все еще мастерски прятала свои чувства за голливудской улыбкой.

А я что? Я бы сама убралась отсюда куда подальше, но маменька и будущая свекровь лишили меня такой возможности. Недовольно поморщилась, разглядев выглянувший из-под длинных светлых волос острый кончик уха, и спрятала его за густыми прядями.

«Чертов эльфёнок», – ругнулась на себя, вспоминая данное мне в детстве прозвище.

Всю жизнь, сколько себя помнила, мечтала сделать операцию, благо пластическая хирургия уже давно достигла нужных высот, но операция стоила денег, а отец эти самые деньги давать не хотел, считая этот мой недостаток милым и очаровательным.

– Лучше, учись, Белочка, а мужчины любят не за красивые уши, – любил повторять мне папа, и в целом я была с ним согласна и даже смирилась, решив, что через пару лет буду в состоянии позволить себе такие расходы самостоятельно.

Только вот уши основная причина того, что я сейчас в этом салоне.

«И почему сейчас никто не соблюдает траур?» – воспоминание об отце вызвало непрошеные слезы на глазах. Я будто снова услышала его тихий голос, почувствовала тепло рук. Чтобы там ни говорили, но три недели – это слишком мало, чтобы смириться с собственной судьбой, особенно когда на тебя наваливается сразу все: и смерть отца, и злые слова матери-мачехи, и навязанный богатенький жених. Нет, Петенька в принципе неплохой мажористый мальчик. Мальчик, но не мужчина, за спиной которого я смогу спрятаться от невзгод. Тут еще кто за кем спрячется…

Сделав шаг, вышла, представ пред светлы очи родительниц. Пусть сами выбирают нужное им платье. Все равно этой свадьбы не будет – я найду, как выкарабкаться из этого болота, в котором сейчас тону.

– Ты думаешь, он оставил что-то тебе? – кричала мне неделю назад в лицо та, которую я привыкла называть матерью. – Ты ничто! Пустое место! Он даже не удочерил тебя официально. Только и того, что заставил меня двадцать лет притворяться и изображать любящую мать на людях.

Она орала что-то еще, сыпала оскорблениями, а я безумно жалела мужчину ставшего мне отцом и радовалась тому, что он этого никогда не увидит и не узнает, какая она на самом деле – его любимая. Отец очень любил ее. Настолько, что ее отказ от моего удочерения был важен для него, и он не пошел напролом, заставляя и настаивая, а сделал все тихо и скрытно. Она еще не знает, но папа все оформил давно и в обход ей, и я официально его дочь, наследница наравне с ней. Только денег мне не видать еще пять месяцев. Да, и не нужны они мне. Пусть забирает все. Все равно самое ценное ей у меня не отнять. Дом, например. Старый заброшенный особняк, о котором я, надеюсь, она позабыла.

«Тогда, что ты делаешь тут?» – спросил разум, и я оглянулась, будто очнувшись от какого-то кошмарного сна, в который угодила после слов врача и приговора: «Мы ничего не смогли сделать».

Действительно, что я тут делаю? Какой из Петеньки муж? Какое слияние капиталов? Какое «ты будешь купаться в роскоши, как принцесса»? У меня есть образование и любимая работа. Мне не нужна эта женщина, возомнившая себя маменькой, пожертвовавшей собой ради меня, а мой брак достойной компенсацией за растраченные на меня годы. Ха! Что она там тратила? Поцелуй в щечку для видимости любви?

Сама не заметила, как спешно стянула тяжелое кружевное платье и, переступив через него, влезла в простую майку и привычные джинсы.

– Изабелла, ты куда? Мы же еще не выбрали платье! – взбесилась маменька.

«И кто называет девочку, рожденную в России, Изабеллой?», – поморщилась я, вспомнив, сколько дразнилок было по этому поводу у моих ровесников, пока я не смирилась с белочкой и эльфёнком.

«Ну, и чего ты плачешь, Белочка-эльфенок, радоваться нужно, что ты у меня такая сказочная и необычная принцесса», – всплыл воспоминанием голос отца.

– Свадьбы не будет, – оповестила я уже на выходе из салона, – так что нечего выбирать.

– Да я…, да я… тебя! – задохнулась возмущением мать, так и не договорив, что именно она меня.

Растерянная свекровь лишь молча хлопала глазами, кипя от негодования, как закипевший чайник ‑ того и гляди засвистит. И я предпочла поскорее ретироваться. Мало ли что? Лучше быть подальше от возможного места взрыва.

– Убирайся из моего дома, – прилетело мне в спину материнское напутствие.

Усмехнулась, деланно. Как ожидаемо…

– Не боись! Я только вещи заберу и больше тебя не потревожу.

– Драгоценности не тронь! – можно подумать они там еще остались. – И машину оставь. Ты не имеешь на нее права! – бесилась женщина.

А я, не удержавшись, бросила в перекошенное злобой лицо зажатые в руке ключи:

– Оставляю! – рассмеялась я, чувствуя себя принцессой пожаловавшей безродной служанке плащ с королевского плеча.

Проследила взглядом, как падает к ногам этой недоматери чувствительный брелок, и моя машина отзывается громко орущей сигнализацией. Да, один этот ее взгляд полный крайнего негодования, оскорбленного в лучших порывах души человека, стоит сотни машин, и мне ни капельки не жаль расставаться с отцовским подарком. Все равно скоро я все себе верну!

Поймав такси, добралась до дома и, не отпуская, попросила подождать. Влетев в свою комнату, подхватила еще неразобранную после возвращения из Лондона сумку (и почему я этого не сделала за месяц пребывания дома?), засунула то немногое, что достала и выскочила из когда-то родного и теплого отцовского особняка.

– На вокзал, – скомандовала я.

Такси тронулось, оставляя за спиной дом полный воспоминаний. Дом, в который я больше никогда не вернусь, потому что вряд ли мне достанет сил переступить порог места, где я была любима, и где теперь нет ничего кроме холода и вечного напоминания о минувшем счастье.

Голова пульсировала, отзываясь острой болью. Что-то было не так. Эта резкая боль вспыхивала каждый раз, когда мысли возвращались к анализу. Виски раскалывались так, словно кто-то настойчиво сверлил в них дыры.

«Со мной что-то не так», – вернулась я размышлениям, преодолевая новый виток боли.

Да, я безумно любила отца, и его смерть меня непременно бы подкосила, но не настолько, чтобы я как зомбированная выходила замуж за Петеньку. И причем тут уши? Почему мысль об операции, на которую у меня уже есть больше половины суммы, стала решающей при выборе жениха?

– Ты не думай, ты нам и так очень нравишься. Но Петеньки будет неловко, и мы уже договорились с лучшими пластическими хирургами. Ляжешь в клинику, а когда вы вместе вернетесь из медового месяц, тебя никто не узнает, – науськивала меня будущая свекровь, и я согласно кивала.

Я? Это точно было со мной? Послушная я, казалась чем-то настолько нереальным, призрачным, что… Воспоминание кольнуло где-то в глубине, вызывая новый приступ режущей боли. Почему же думать так тяжело? Ладно, потом разберусь. А пока…

Нужно быстрее убраться из города, пока будущий свёкор не подключил тяжелую артиллерию и меня в наручниках и кандалах перевязанную вульгарным бантиком не доставили избалованному Петеньке. Зачем-то же я им понадобилась. Иначе, зачем вся эта суета со спешной свадьбой? Понять бы зачем….

Пока ехала в такси купила билет на ближайший поезд в направлении города, из которого когда-то приехал в северную столицу отец. Может, там кто-то знает, откуда у Владимира Фетисова оказалась на руках новорожденная девочка? Может, в старом доме остались следы и подсказки?

***

На поезд я почти опоздала. Выбежала на нужную платформу, когда уже громкоговорители громко вещали, что посадка завершена.

– Что же ты так, малец? – попенял на меня сердобольный седовласый проводник, запуская в свой вагон.

Не обращая ни на кого внимания, пошла в свой вагон. Тяжелая спортивная сумка на плече, рваные джинсы унисекс, такая же джинсовая куртка, темные очки и бейсболка, делали из меня щуплого парнишку.

Открыв дверь третьего вагона, увидела двух парней бандитской наружности, рыскающих по вагону экспресса. Моментально сориентировавшись, спешно закрыла дверь и юркнула в туалет. И только проделав все это, задалась вопросом: «зачем?».

– … села в поезд? – раздался голос одного из них, подошедшего ближе к двери санузла, на которую я опиралась.

– Босс сказал да, – ответил второй, дергая запертую дверь.

Навалившись всем телом, испуганно замерла, затаив дыхание.

– Не дергай, их еще не открывали, – вмешался кто-то третий, прогоняя замешкавшихся у двери мужчин.

Шаркающие шаги, хлопнувшая дверь и голоса удалились, стихли. Простояла еще несколько минут, прислушиваясь к тишине. Интуиция вовсю вопила, что разговор ведется обо мне и мне нужно превратится в незаметную мошку на этом окне и подслушать. Только она же и подстегивала быстрее сбежать и скрыться, избегая любопытствующих глаз этих двух индивидов.

Вытянув симку из смартфона, смыла ее в унитаз. Выглянула из туалета и, никого не заметив, вышла, желая как можно скорее спрятаться. Увидев, первое же свободное место возле стайки подростков, примостилась рядом. Обычно такие полубандитские компании я избегала, но сейчас невольно видела в них союзников.

– Ты что здесь делаешь? – озадачил один из них меня вопросом.

Присмотрелась к компании внимательнее. Взгляд безошибочно выделил вожака этой стаи – тихий, спокойный парнишка в стороне, на пару лет младше меня, с пронзительным взглядом волчонка, который исподлобья наблюдает за противником.

– Тише ты, – одернула я заговорившего, смотря прямо в глаза этого волчонка. – От мужа сбежала, ищут, – кивнула в сторону скрывшихся мужчин.

Вожак присмотрелся ко мне, но ничего не ответил, лишь едва заметно кивнул, и я расслабилась.

– Нам то, что…, – начал было заговоривший, но, не заметив поддержки со стороны главаря, удивленно смолк.

Спустя некоторое время разыскивающие кого-то мужчины вернулись. Остановились рядом с нами.

– Парни, вы тут девушку не видели? Молодую, красивую, – спросил один из них, подбрасывая ключи от машины в руке.

– Да вот перед вами сидит, – ответил говорливый, взглядом указывая на девицу, притулившуюся и самозабвенно целовавшуюся с одним из парней.

– Да не… не такую, – отмахнулся второй мужчина.

– Чем это не такую? Не такую молодую или не такую красивую? – начал провоцировать на скандал их парень, чувствую себя в окружении своей стаи значительно сильнее этих двух амбалов.

Зря он так. Эти раскидают их как кегли по вагону и не заметят. Но драки избежать удалось, многообещающе усмехнувшись и плюнув под ноги парнишке, два шкафа свалили.

– Ты в следующий раз лучше молчи, Гвоздь, – предупредил волчонок, взглянув так сурово, что говорящий запнулся, словно подавился уже готовыми вырваться из его рта словами.

Дальнейший путь прошел без эксцессов. Подозрительные мужики больше не появлялись, подростки сошли за пару остановок до моей, а я так и осталась сидеть, вперившись взглядом в окошко.

Не доехав одну остановку до пункта назначения, сошла с поезда. Если они знали, куда я еду, и каким поездом, мне вполне могут устроить горячий прием, так что лучше поймать попутку. Только желательно еще опустошить карты и сделать это так, чтобы меня не выследили. Пожалела, что не отдала одну из них ребятам и не попросила отвести след. Задним умом все сильны. Деньги сняла тут же на вокзале и как раз успела до отправления поезда. Буду надеяться, что они решат, будто я в него же и запрыгнула.

Такси решила не брать, лучше найму частника. Судя по поискам и охоте, которая за мной ведется у меня есть что-то, что не получила маменька.

Неужели отец переписал на мое имя акции компании? Тогда вся головоломка с браком складывается…. А что? Выдали замуж, устроили несчастный случай или комнату с белым потолком и мягкими стенами, и все богатство в их руках.

«Где ты, Бель?» – обеспокоенно заголосил мой незримый собеседник, когда я шагала по трассе в нужном направлении.

«Ник? Ты куда пропал? Почему я так долго тебя не слышала? – удивилась я. И встревожилась. А ведь действительно не слышала и даже не забеспокоилась, а такое со мной было только раз, когда папа по наущению мачехи решил, что мой невидимый друг мешает мне жить и водил к психиатру, а тот выписывал какие-то таблетки. – У меня все хорошо, Ник. Не могу сейчас говорить. Позже».

«Ладно, обо мне можешь, не беспокоиться», – пробормотал в ответ мне голос.

И почему слыша его, я всегда представляла себе своего ровесника? Сначала мальчика, теперь молодого мужчину? Наши разговоры с ним были долгими, непредсказуемыми. Он рос с матерью без отца, я с отцом и лучше б без матери. Иногда, будучи еще совсем маленькими, мы мечтали о том, что когда-нибудь познакомим родителей и станем одной семьей. Но потом поняли, что это нереально. Потому что Ник был где-то очень-очень далеко от меня. Там где живут принцы, которые летают на грифонах…

– Садись, подвезу, – выдернул меня из размышлений и воспоминаний притормозивший рядом дальнобойщик.

Натянув кепку пониже, залезла в машину. Кинула под ноги сумку, нащупала в кармане джинсовки электрошокер и сразу же почувствовала себя уверенней.

Мужик всю дорогу что-то рассказывал, я, молча кивала, соглашаясь со сказанным. К вечеру добрались до города. Еще немногим меньше тридцати километров и мне можно будет отдохнуть.

Оставаться в городе не рискнула, пошла пешком – дорогу я хорошо помнила, а лес мне всегда казался намного безопаснее города.

Пройдя пару километров, решила, что в темноте продолжать путь не стоит. Нашла удобную поляну в кругу разлапистых елей. Подстелила несколько теплых вещей. Бросила под голову сумку, натянула длинный свитер и удобно утроилась на примятых еловых лапах, ощущая себя на удивление защищённой.

В лесу так было всегда. Мне даже маленькой виделось в нем тысячу живых существ готовых сторожить маленькую меня и приходить на помощь по первому зову.

Папа лишь смеялся:

– А говоришь не эльфенок!

Так и заснула, улыбаясь теплым воспоминания о своем счастливом детстве.