Читать книгу Два лета одного года - Ержан Бауржанович Берсагуров - Страница 1

Глава 1

Погода испортилась почти мгновенно, Фрэнк расстегнул большие и толстые размером с монету пуговицы своего пальто, обнажив верх старой клетчатой рубашки молочного белого цвета. В последние дни августа частые проливные дожди шли только в обратную сторону, стремительно испаряя окружающую влагу, и температура в городе поднималась до значений самых теплых летних дней. Герой неспешно осушил бокал полный тягучей кисловатой смеси – розового сахара, виски вдруг отозвались тяжестью и легким покалыванием, но уже вскоре от этого болезненного ощущения не осталось и следа: Фрэнк, как и абсолютное большинство горожан, что еще при жизни стали свидетелями краха человеческой цивилизации, привык к растворенным психотропным веществам в пище, что так заботливо и щедро были заготовлены властями последнего города. Мощный антидепрессант, который бы в бытность до великого разлома отпускали только строго по врачебному рецепту, сейчас же бесплатно дарил покой всем желающим, и этого добра в совершенно разных формах было навалом. Оказалось, что это далеко не самая худшая альтернатива безумному агонизирующему миру тоскливых одиночек, где даже ход времени регулярно заставляет сомневаться в реальности происходящего, словно вся жизнь и длинная история навсегда поделилась только на мир до разлома и после.

Фрэнк огляделся вокруг своего привычного места на малой безлюдной террасе, в которой он находил покой от полных грязи и невежества обрывков разговоров неблагонадежного контингента в здешнем баре «Вавилон». С террасы открывался вид на большие окна и крыши старых домов по соседству, а вдали красовался величественный шпиль Эйфелевой башни, что казалась такой крошечной на фоне парящих в воздухе скал, переливающихся причудливым фиолетово-зеленным сиянием. Это все что доставалось простым людям от бесконечного праздника жизни на парящих островах, где самые влиятельные люди решили с комфортом встретить закат человечества, бездумно прожигая остатки своей жизни. Небо до самого горизонта было довольно привычно и уныло затянуто свинцовыми непроглядными тучами, лишь иногда солнечный свет пробивался сквозь эту пелену, чтобы подарить земле золото своего сияния.

– Кто знал, что все будет именно так? – каждое утро задавался одним и тем же вопросом Фрэнк, в тайне осознавая, что ответа уже никто и никогда не узнает, хотя это и не имеет значения: мир изменился навсегда.

Герой решительно отогнал от себя сомнения и возвратился в мрачное помещение бара, где царил мрак и невежество, а в нос сразу ударил едкий запах сигаретного дыма вперемешку с копотью и потом. Отборная ругань сразу же ударила по ушам героя, но он вновь предпочел этого не замечать: вскоре рабочие отправятся на смену. Фрэнк облокотился на деревянную поверхность грубой барной стойки, за которой с важным видом восседал стройный мужчина с правильными немного угловатыми чертами лица и длинными светлыми волнистыми волосами. Его звали Олаф, и толи от одиночества или от обаяния Фрэнка они были хорошими приятелями и часто проводили время за длинными разговорами по вечерам.

– Ты сегодня раньше обычного. Что-то случилось? – поинтересовался Олаф, взяв из рук гостя пустой стеклянный стакан квадратной формы.

– Нам с Эриком нужно поспеть закончить ремонт двигателя в машине одного богатея в срок – объяснил Фрэнк, протянув медную монету в руки бармена, заостренные эльфийские уши которого были умело сокрыты за прядью волос.

– Они еще не разгадали твоего секрета? – с усмешкой спросил герой, повернувшись вполоборота и бросив мимолетный взгляд во мрак глубины помещения, где утрами перед сменой собирались чумазые рабочие одной из бесчисленных мануфактур на окраине города. Большинство из этих людей были выходцами из середины девятнадцатого века, они без лишних вопросов снова взялись за привычную работу. Многих из них обучили элементарной грамотности уже после перехода через разлом. И никто из них уже не надеялся найти лучшее место.

– Во вторую смену допустили группу «С». С ума сойти! Они нас скоро выживут, и будут на станках работать гоблины, тролли и прочие порождения разлома. Что с нами будет? Куда катится этот богом забытый мир? – громко возмущался один из рабочих, что выглядел заметно старше остальных, хотя возраст теперь это понятие относительное.

– Можно подумать, что все сюда попали по своей воле. Для них все живое делится только по графе в паспорте. Хорошо, что хоть серию «В» приняли – заметил Олаф, когда на его палец приземлился четырехкрылый разноцветный Кики, похожий внешне чем-то на смесь попугая и бабочки, а по поведению на домашнюю собаку.

– Зато все люди вне зависимости от языка и цвета кожи, вероисповедания равны и объединены в серию «А» и «В». Нашли новый объект для ненависти и одновременно причину всех бед – существ категории «С» и беспаспортных – добавил Фрэнк, поглаживая по длинной шее Кики, пернатый зверь тихо замурчал, словно кот. В помещении было душно, а вентилятор на потолке никак не помогал.

– Искренне сочувствую человечеству, если ему для осознания этой простой истины пришлось пережить разлом. В моём королевстве все было много проще – признался Олаф, когда в заведении затеяли очередной спор, Фрэнк не стал слушать и, попрощавшись с приятелем, направился прямиком к старой деревянной двери.

Герой оказался на тихой мощенной камнем улочке на северо-западной окраине города, немногочисленные опавшие желтые листья ковром осыпались на землю. Прохожие в самых разных одеяниях спешили по своим делам: пара зелёных и низкорослых гоблинов, которых можно издали легко принять за человека, трудились над сменой газовой лампы на чугунном столбе, скучали с важным видом прямоходящие схожие с ростом человека серые зайцы в деловых костюмах, морды которых были непропорционально велики по отношению к остальному телу. Герой за долгие годы так и не смог привыкнуть к тому, что волшебные существа из сказок и полузабытых легенд стали обыденностью. Волшебство и детский восторг разбились вдребезги о суровую реальность. Заяц закурил сигарету, огонь на конце отразился ярким пятном в черных бездонных глазах животного. Довольно жуткая картина, даже если видишь это не в первый раз. Пришлые довольно быстро пристрастились к всевозможным соблазнам, словно скверна прилипала к ним сильнее, в темных подвалах можно было легко отыскать опустившихся на самое дно гоблинов, гномов и прочих безымянных существ. Сказка в реальности оказалась уже и не такой волшебной и доброй.

Фрэнк прошел в переулок, где отыскал одноэтажный каменный дом мастерской с потускневшей от времени вывеской «Хартман и компания». Забавно, что это компания состояла лишь только из самого героя. Фрэнк повесил пальто на гвоздь и надел на себя грязный халат, в холодном помещении помимо различных ящиков и приборов стоял с важным видом роскошный желтый кабриолет времен начала 20 века с безжалостно вскрытым кузовом и снятыми хромированными декоративными элементами. Этот элегантный автомобиль даже в таком состоянии все еще смотрелся в грязной мастерской неестественно, точно он прибыл из другого, лучшего мира. Вдруг из-под кузова выкатился на доске худощавый мужчина лет тридцати пяти, в лице его даже под масляными пятнами проглядывались умеренно аристократические ноты: вздернутый нос, большие глаза, густые брови и пышные рыжеватые волосы.

– Здравствуй, Фрэнк. Ты вовремя, я только заменил коммуникации. Что там со свечами в двигателе? – начал, на секунду оторвавшись от работы, Эрик.

– Вчера задержался допоздна, но все закончил. Можем уже поставить, проверить и вывезти на дорогу. Там будет видно – предложил герой и подошел к громоздкому сложному механизму, подвешенному на цепях крана.

Цилиндры и поршни, замененные накануне, ярко блестели, что, несомненно, радовало Фрэнка, для которого будто и не существовало больше другой радости. Ему даже стало несколько больно на душе, когда он вспомнил, что они должны будут распрощаться с творением и отдать машину мяснику с серой волчьей мордой. Фрэнк при помощи цепей поднял двигатель еще выше и аккуратно потянул в сторону разобранной машины прямо по рельсам на потолке. Эрик протер руки полотенцем и принялся подгонять конструкцию с другой стороны, чтобы сложный механизм точно встал на свое место. Пара рывков и двигатель оказался внутри, корпус кабриолета прогнулся к земле, что резиновые шины заметно вздулись. Фрэнк без дополнительного указания быстро взял ключ стандартного размера и стал быстро затягивать болты по периметру, надежно соединив деталь со всей машиной. Сразу после Эрик вновь нырнул под днище на доске и присоединил все оставшиеся коммуникации всего за полчаса. Оставалось только залить все масла и можно будет завести роскошную машину. Примерно через час работы были сделаны, и Эрик повернул продолговатый ключ в гнезде, смазанный двигатель взревел, поршни в туже секунду пришли в движение. Напарник внимательно проследил, чтобы из-под днища машины ничего не капало, только тогда Эрик аккуратно нажал на педаль, проверив тормозную систему, в ногу приятно отдавало. Значит, что тормоза работают исправно, остальное уже второстепенно.

– Прискорбно, что нам придется отдать ее Больцману – признался герой, завершая последние приготовления перед первым пробным выездом полюбившейся машины после ремонта.

– Удивлен, что ты не дал ей имя. Этот заказ стал особенным, сравни тщательной работе живописца: получить роскошный кабриолет после десятка развалин на колесах это хороший знак. Мясник обещал довольно приличный гонорар – поддержал Хартман, успешно включив яркие фары.

Вскоре напарники осторожно вывезли желтую элегантную машину без капота на улицу и аккуратно направились на второй передаче в сторону пустующей загородной трассы. Фрэнк, ухватившись за мягкую ткань руля, словно чувствовал машину изнутри, каждый оборот двигателя, Эрик прекрасно знал об этом удивительном трепете своего старого товарища. Он полностью доверял герою, без которого пришлось бы нанимать еще пару человек. Сейчас главное лишним словом не порвать невидимую нить, связавшую Фрэнка с машиной. Приборная панель еще не была подключена, что лишало героев возможности узнать точную скорость автомобиля, но они и не собирались разгоняться. Обогнув громоздкий грузовик с телевизорами и мерседес двухтысячных годов выпуска, товарищи выехали за территорию 27 квартала прямо на шоссе, протянувшегося вдоль полотна монорельса. Поезда уже давно не ходили в том направлении, одноколейные пути стали неким памятником ушедшей эпохи, теперь их облюбовали волшебные птицы, свив на заброшенной дороге десятки гнезд. Розовые длинноногие пернатые с вздернутыми клювами отдаленно напоминающие фламинго манерно провожали роскошный кабриолет своими взглядами. Вдруг Фрэнк заметил, что машину сильно тянет вправо, и ему пришлось приложить значительные усилия, чтобы продолжить движение в прямом направлении.

– Нужно проверить давление в шинах – предположил герой, поправив прямоугольное зеркало, осенний ветер приятно обдувал волосы и бодрил напарников.

Фрэнк знал Эрика еще в прошлой жизни, до разлома, в городе Айнер, что в Дании. Нельзя сказать, что они были друзьями или хорошими приятелями в то время, скорее не более чем дружелюбными соседями, но потом Фрэнк повстречал Эрика здесь, когда они оба потеряли все, став товарищами по беде, и им было нетрудно сдружиться на новой земле. Неровность на дороге, за состоянием которой уже давно никто не следил, заставила кабриолет сотрястись, вернув Фрэнка из мира далеких воспоминаний к реальности.

– Больцман предупреждал, что машину клонит вправо, поэтому это уже не наши заботы. Веди аккуратнее. И попробуй немного поддать газу – сказал Эрик, развалившись в удобном кресле кабриолета.

Слева воль дороги мелькали построенные бессистемно бетонные коробки длинных домов, порой надстроенных друг на друге. На маленьких балконах на все обозрение красовался хлам и волшебные цветы, словно они могли приукрасить тоскливую картину. Герой сделал небольшое усилие, нажав кожаным ботинком правой ноги на педаль, и двигатель взревел с новой силой. Левая нога прожала педаль сцепления, и Фрэнк аккуратно перешел на следующую передачу, кабриолет стал идти заметно плавнее. Довольное лицо Эрика растеклось в улыбке. Вдруг впереди показались неоновые огни полицейского поста, пришлось тормозить. Параллельные пути монорельса здесь резко обрывались, на самом краю стоял искореженный одинокий вагон, который уже никогда не придет в пункт назначения. Это место, укрепленное мешками с песком, колючей проволокой и пулеметными гнездами когда-то являлось перекрестком оживленных улиц, но теперь от прошлой жизни остались лишь только рождественские гирлянды поверх поста, что горели насмешливыми огнями, всюду лежали горы строительного мусора. Узкий коридор вдоль стены регулярно патрулировали вооруженные огнеметами солдаты, чтобы не допустить попаданию на улицы города самых разных кровожадных тварей. Прямо над укреплениями развеивался флаг организации «Поинт Альфа», к машине подошел худощавый офицер в смешном полицейском котелке на голове, напоминающий внешне Эрика, герои показали паспорта, служащий внимательно присмотрелся к графе с серией.

– Хорошей дороги. Вы покидаете внутренний периметр – холодно сказал офицер, и нелепая лампа на бетонной стене загорелась одобрительным зеленым светом, толстые врата быстро отворились, открыв героям путь за периметр.

Желтый кабриолет стремительно оставил позади линию исторических домов с железными крышами, над которыми расположились длинные металлические балки, что служили заграждением для белого тумана. Высокое напряжение и магнитные волны достаточно эффективно подавляли неизвестную напасть, что не оставляла после себя даже тела несчастных, не успевших вовремя найти укрытие. Мимо пустой дороги мелькали высокие футуристические изогнутые аркой осветительные столбы. По правую сторону раскинулся до горизонта палаточный лагерь для беженцев, в котором ранее Фрэнк провел девять месяцев жизни, прежде чем старый знакомый профессор не вытащил его оттуда, невероятными усилиями сделав ему паспорт. Не самые приятные воспоминания. Герой перевел взгляд в противоположную сторону, где стояли безмолвно многоэтажные стеклянные небоскребы делового центра, между которыми были протянуты, точно паутина, десятки стеклянных переходов. Эрик бросил на обочину окурок и потягивал из фляги розовый сахар после утомительной работы. Плотная застройка резко оборвалась, кабриолет пронесся по металлическому мосту над водами Сены, в мрачной реке виднелись укрытые густым туманом брошенные навсегда паромы и суда поменьше, в небе летел клин причудливых внеземных птиц, что несколько успокоили Фрэнка. Доступ к воде был полностью закрыт при помощи высокого забора с колючей проволокой, протянувшегося вдоль всей набережной, чтобы надежно отгородить Париж от ужасных тварей, вышедших из миров разлома. Олаф рассказывал, что раз в несколько месяцев эти места подвергаются полной зачистке при помощи напалма.

– Поворачивай назад. Нужно закончить косметический ремонт до обеда. Отладить системы. И хочется отдохнуть – признался уставший Эрик, когда вдали показался шпиль скривившейся под собственным весом Останкинской телебашни, громада которой возвышалась прямо на руинах стареньких домиков, никто не мог объяснить, каким образом и когда именно здесь появилось это сооружение.

Человечество довольно быстро свыклось со структурной перестройкой мира, мистическую природу которую невозможно предугадать. Иногда предвестником таких перемен может являться возникновение множества аномалий в выделенном районе. Они крайне опасны для жизни при любом контакте с человеком, потому что аномалии могут буквально свести с ума, многие контактеры начинали нести бессвязный бред, прежде чем рассыпаться на атомы. Но существуют вещи куда опаснее враждебных аномалий. Белый туман, что забирает с собой тысячи людей, изменяет местность до неузнаваемости и иногда переносит неживые объекты в любую другую точку планеты. Страшная лотерея, где почти не бывает победителя.

Фрэнк умело выкрутил руль, и кабриолет за один смелый маневр развернулся у самого края моста в обратном направлении. Этой дорогой никто кроме городских служб не пользовался вовсе, ведь вела она прямиком в опустошенные земли запада за внешним периметром, где вплоть до аванпоста в Руане не было людей. Все случилось в первую неделю разлома, когда туман прошел по тем землям, забрав с собой всех людей и животных. Рядом ученных было выдвинуто множество различных гипотез, но никто так и не узнал, куда они все попадают.

Эрик опустил рычаг, и роскошный салон заботливо накрыло темной крышей.

– Забавно, что мы используем дорогу смерти в качестве полигона, с ветерком наслаждаясь жизнью – заметил Эрик, пристально смотревший в безжизненное серое небо, парящие острова как и всегда были затянуты вязкой дымкой.

– Да. По моему мнению, это даже правильно. Как бы мы не старались, мы просто не в состоянии бороться с этой страшной угрозой. Никто этого не может, словно сама вселенная рассыпается на части, но зато мы можем наслаждаться остатками нашей умирающей цивилизации. Посещать рестораны, кинотеатры, парки, словно ничего и не произошло. А всех этих пришлых воспринимать, как туристов из очень далеких земель. Чтобы не сойти с ума в этом скверном мире, нужно надеть розовые очки и больше никогда их не снимать, по утрам принимая двойную дозу антидепрессантов. Возможно, этого от нас и хотят – высказался Фрэнк, тоже посмотрев высоко в небо, где висели парящие острова, обжитые новой элитой. Кто-то уже успел отстроить там дворец или резиденцию, чтобы свысока наблюдать, как весь мир погружается в хаос.

– В твоих словах что-то есть. Жить по-старому уже не выйдет. Связь человечества нарушена, коммуникации с далекими землями уже просто нет. Спутники давно взбесились и остались бессмысленно висеть вокруг Земли. Лишь только поезда, которые при помощи силовых полей прорезают туман, сохраняя тонкую нить всего человечества – согласился Эрик, когда мимо промчалась колонна из трех грузовиков «Поинт Альфа», в трюмах которых вывозили тварей серии «Е» и далее: Париж не рад кровожадным монстрам и прочим порождениям темной магии, особенно после очередной вспышки серой хвори.

– Говорят, что мы потерянное поколение, ведь мы застали в сознательном возрасте прошлый мир, а потом в одночасье все потеряли. А те, кто родились позже разлома, воспринимают окружающий хаос, как что-то должное. Им никогда не понять вкуса той беззаботной жизни, они словно туннельные крысы, рожденные в темноте и никогда не видевшие света. Это страшно. Зачем им все это? Никто не даст ответа – вымолвив задумчиво Фрэнк, чтобы закончить разговор он включил магнитолу, и в кожаном салоне заиграл веселый джазовый мотив.

А в прямоугольном зеркале заднего вида герой увидел собственное отражение, мужчина с несколько грубыми чертами лица, черными волосами и уставшими от жизни глазами. Миновав полицейский пост, герои вновь оказались на таких маленьких и тихих Парижских улочках, ярко горели огни фонарей, красочных неоновых вывесок и огромных витрин, продавали газеты, какой-то юноша старательно иссекал звук из скрипки, рестораны и кафе были полны посетителей, что в эту секунду наверняка не думали о своем удручающем положении. Когда герой впервые оказался внутри периметра, то он долго не мог понять, как люди могут ходить в рестораны и баловать себя кулинарными изысками, пока в паре десятков километров от них множество таких же живых людей испытывает острую нехватку самых обыкновенных продуктов питания. Вскоре Фрэнк смирился и списал все это на человеческий эгоизм, ведь именно он помогает в упор не видеть всех бед, словно поможет кто-то другой. Главное, что ты не поту сторону, верно?

Кабриолету пришлось резко остановиться, когда пара гномов в плащах переносила через дорогу элегантный черный рояль, а милая девушка в платье деловито показывала руками, в какую из дверей красивого трехэтажного дома заносить сложный музыкальный инструмент. Фрэнк даже на секунду позавидовал этой счастливой девушке, ведь она смогла заниматься обычными людскими делами, найдя свое маленькое море спокойствия посреди целого океана хаоса.

Всего через пару поворотов машина уже стояла в мастерской, до полудня еще было пару часов, напарники повесили на корпус кабриолета хромированные детали, что подчеркивали премиальный статус, Фрэнк старательно домывал черные широкие радиаторные решетки, Хартман установил длинный желтый капот. Работа, наконец, приобретала завершенный вид. Эрик должен получить за ремонт шестьсот золотых монет, из которых двести пятьдесят достанется Фрэнку, этого ему хватит примерно на месяц сытой жизни. Удачный заказ, ведь бывали времена и похуже, когда мастерская без дела простаивала целыми неделями и даже была на грани разорения. Фрэнк работал над мелким ремонтом бесплатно. Эрик по его словам отложит часть золота в городской банк, Фрэнк же потратит все до последней монеты, ведь он считает, что жить нужно здесь и сейчас. Возможно, кто-то скажет, что это безрассудно и глупо, но переубедить Фрэнка у него не получится, ведь он видел, как в один миг обесценились все накопления, а деньги стали простыми бумажками, которыми можно было со спокойной душой растопить печь, видел, как исчез его город и дом вместе со многими людьми.

В назначенный час в помещение мастерской вошел тучный хозяин кабриолета в дорогом костюме и с волчьей мордой, в его желтоватый глазах постоянно чудилась какая-то дикая агрессия, хотя это и объяснимо. Мясник пожал руки героям своей волосатой лапой с аккуратно подточенными когтями и бросил оценочный взгляд на машину. Его лицо исказилось в непонятной героям гримасе, будто он уже готовился к решительному броску за невнимательной жертвой. Или это были глупые предрассудки напарников, что не привыкли уже к обыденным человекоподобным прямоходящим животным, хотя они точно также умели чувствовать, страдать и мыслить. У них были похожие потребности и желания, похожие соблазны, одним словом между людьми и этими животными разница сохранилась только во внешнем виде.

– Она теперь идеально работает, ход плавный, двигатель отчистили, масло сменили – с отчетливой гордостью в голосе рассказывал Эрик, вытирая руки почерневшим полотенцем, когда Фрэнк освободил выезд из мастерской от посторонних вещей.

– Да я вижу, знаете, непросто в наше отчаянное время найти добросовестных людей. Меня устраивает. Вы заслужили свои деньги – сказал Больцман и протянул из своего кармана мешочек полный монет в руки довольного Эрика.

– Будете пересчитывать? – спросил важный хозяин и закурил толстую сигару прямо в салоне, дым поднимался к потолку.

– Нет. Думаю, что вам можно доверять – отказался Эрик, надеясь, что Большой Больцман станет постоянным посетителем мастерской.

– Польщен вашим доверием к такому дикому зверю как я. Забавно, что вы лучшего мнения о моей персоне, чем большинство людей. Но лучше всегда пересчитывайте: обаятельный образ может легко вас одурманить. А деньги в вашем человеческом мире занимают не последнее, если не главенствующее положение, и я понял это сразу, когда попал сюда. Всего вам хорошего – неспешно попрощался очеловеченный волк и следом выкатил свой роскошный кабриолет прочь на улицу, чтобы потом с шумом удалиться прочь.

– Пятьсот девяносто девять. Довольно символично, чтобы это не значило – сказал удивленно Хартман, передав Фрэнку обещанную заранее сумму.

– Да, он, наверняка, просто преподал нам урок. А я куплю себе, наконец, новые туфли и схожу в ресторан – заметил Фрэнк, на ногах которого, действительно, были уже порядком заношенные ботинки.

– Он приедет сюда снова – проронил с невероятной уверенностью Эрик, он остался доволен удачной сделкой с волком, затем герои попрощались и разошлись.

Довольный Фрэнк повесил на гвоздь халат и надел пальто, чтобы вскоре оказаться на улицах вечернего города. Из раскрытого окна второго этажа дома напротив, где на подоконнике красовались ярким алым пятном эльфийские цветы, доносилась приятная музыка. Это началось еще с середины лета, но за все это время герой так и не узнал, кто скрывается за этой волшебной мелодией и за этими вечно стройными цветами. Когда Фрэнк оставался летом с работой на ночь, то приоткрывал двери гаража, чтобы только услышать тонкие звуки скрипки. Порой они трогали его до глубины души, заставляя хоть на миг привести в порядок мысли откуда-то из глубины синтетической дымки антидепрессантов и розового сахара.

С неба сыпались пожелтевшие листья, герой направился вдоль ряда мощных газовых фонарей в поисках подходящего обувного магазина. Вновь заморосил привычный для обывателя дождь, на асфальте быстро образовывались лужи, забегали в темных и грязных углах крысы. Фрэнк почему-то вспомнил про свои первые дни пребывания в лагере для беженцев. Показался вдали шпиль залитой мерцающими огнями Эйфелевой башни, герой вышел к утопающей в красной листве осенних деревьев округлой площади, над которой величественно и монументально возвышалась громада Триумфальной арки. Здесь, на самой площади, разместились повсюду уютные кафе и небольшие рестораны. Фрэнк заглянул в первое попавшееся заведения на первом этаже углового дома и устроился во мраке, названия он, как обычно, не запомнил, хотя здешние интерьеры были сравнительно приятными, он заказал стейк и розовый сахар. На меленькой сцене Эльф в красном жакете пел блюз под аккомпанемент футуристического синтетика в куртке, играющего в три руки на пианино. Приятная музыка стала не более чем фоновым шумом для задумчивого героя, который уже запивал сахаром тающее на языке теплое мясо. Утонувшие во мраке посетители впереди что-то оживленно обсуждали. От столика с уставшими и загадочными человекоподобными черными котами тянулся дым. А от отражения розового сахара веяло чем-то зловещим, Фрэнк заказал джин. По вечерам он часто проводил время в подобных местах, ведь идти по большему счету и некуда: в его скромной квартирке на чердаке можно просто умереть от тоски, Эрик наскучил, беседы с Олафом в «Вавилоне» быстро приедаются, играть в шахматы с профессором Рене Локампфом уже и не хочется. Осталось только топить одиночество в одном из множества подобных заведений, куда отовсюду стекаются заблудшие души одиноких людей, которых после разлома подавляющее большинство. В неоновом мраке они придавались воспоминаниям из прошлой жизни. Фрэнк даже и не знал, зачем он остался жить. Почему его в тот роковой день не унесло туманом? Он уже слишком стар, чтобы начинать жить по-новому. Длинные уши человекоподобного зайца впереди привлекли взгляд Фрэнка. За столик к зайцу присоединилась приятного вида девушка в вечернем платье, насколько можно было судить во мраке. Через минуту они вместе ушли прочь. Героя посетили мрачные мысли, но он вдруг вспомнил про туфли. Механик с трудом поднялся, расплатился и вышел на вечернюю улицу. Показался блеск маячков угловатой бронемашины «Поинт Альфа», которая остановилась прямо у входа в один из ресторанов. Оперативники в бронежилетах и с автоматами выводили наружу тучного гнома в наручниках и с густой бородой. Должно быть, что он устроил отчаянную драку, столь любимый народом подземелий, которые никак не хотели смириться с местной культурой. Фрэнк еще раз убедился, что есть на свете ксенофобы кроме человека.

– Это потому что у меня в паспорте серия «С»? Он первый начал, чертовы ксенофобы, проклятый город! Я просто зашел расслабиться – возмущался задержанный, которого вели под руки невозмутимые оперативники с белыми эмблемами «Поинт Альфа».

Фрэнк прошел дальше этого досадного эпизода, минуя громаду Триумфальной арки, которая переливалась огнями сотен прожекторов, подобно рождественской игрушке. Отсюда открывался вид на множество причудливых улиц вокруг площади, но выбор героя остановился на широких Елисейских полях, которые тянулись прямо до доминанты Египетского столба на площади согласия вдали. Герой бесцельно побрел в прямом направлении, рассматривая бесчисленные витрины бутиков, заваленных доверху самой разной одеждой. Даже после разлома Париж остался законодателем мод. Вдруг в одной из сказочных витрин Фрэнку приглянулся стильный красный галстук на волчьем манекене, который, казалось, был точной копией Большого Больцмана. Герой через стеклянную дверь вошел в светлый магазин, заваленный вещами. Фрэнк осмотрелся вокруг.

– Мсье, вам что-нибудь подсказать? – спросила манерная женщина в деловом костюме лет сорока.

– Мне нужен этот галстук – уверенно ответил Фрэнк, указывая на волчий силуэт, дама сняла аксессуар и поднесла к клетчатой рубашке героя.

– Текстиль эльфийских мастеров из Пуатье. Он обойдется в пятьдесят монет – предупредила продавец.

– Беру – согласился Фрэнк и передал женщине всю сумму, после чего надел галстук, который стильно смотрелся на Фрэнке, что стал отдаленно походить на Больцмана, чтобы это не значило.

Довольный приобретением герой снова вышел на утопающую в огнях улицу, свет отражался в лужах, делая облик Елисейских полей почти нереальным, бездонным и завораживающим, подобно какому-то дальнему морю. Где-то в небе проплывал красный цеппелин с огромной трубой на корпусе, откуда тянулся столб пара. Он, наверное, направлялся к скрытым за густыми облаками парящим островам, тайны верхнего города были надежно спрятаны от взора рядовых граждан: отсюда можно было разглядеть только фиолетовый отблеск острых скал обители самых состоятельных граждан. Нулевой округ Парижа, о котором ходит так много слухов и легенд. Поговаривают, что наверху уже давно нашли лекарство от серой хвори, но делиться с жителями нижнего города они и не желают. Что из этого правда, никто не знал, а Фрэнк вовсе старался и не задумываться.

Неожиданно мимо героя прошел ошарашенный французский офицер в парадной форме с черным элегантным кителем и красными штанами времен начала первой мировой войны, держа под руку не менее удивленную даму в длинном, почти до земли, синем платье и маленькой шляпке, походившей скорее на берет. Должно быть, они из тех, кому вскоре дадут паспорт серии «Б». Молодой офицер сблизился с довольным от недавнего приобретения Фрэнком под вывеской ресторана «только для жителей королевства Марвов», вполне возможно, что эльф Олаф без труда смог бы туда войти. Кто-то всеми силами цеплялся за прошлое, держался за свои потерявшие смысл ранги, чины, звания, создавая для себя отдельный от реальности мир грез вперемешку с воспоминаниями.

– Мсье, а не подскажите, что здесь произошло? Отсюда только уходил на фронт четвертый егерский полк. Они куда-то исчезли. И здесь все изменилось – не мог сформулировать шокированный юноша, не выпуская из виду девушку с аккуратно собранными на затылке волосами.

– Поздравляю вас, господин офицер. Вам уже и не нужно отправляться на войну. Ожидайте людей с белой эмблемой «Поинт Альфа», они вам все доходчиво объяснят. Форму можете выбросить, здесь она уже и не нужна – ответил резко Фрэнк, чем просто еще больше шокировал офицера.

– Постойте, как не идти? А мое Отечество? Где это мы? – не мог остановиться юноша с блондинистыми волосами, когда показался автомобиль «Поинт Альфа», который и отыскивал таких людей, кто-то уже позвонил в дежурную часть, ведь эти пришлые очень уязвимы для мошенников. Обмануть таких растерянных людей является тяжким преступлением.

– Вам многое предстоит узнать. Мой вам совет. Наслаждайтесь жизнью, ничего уже не вернуть назад. Признаться, я вам даже завидую: вы попали сюда не в одиночестве – закончил Фрэнк, когда пару без лишних слов забирали оперативники «Поинт Альфа». Их ждал целый мир, пусть и не такой сказочный, но главное, что они были не одни.

Фрэнк продолжил свою бесцельную прогулку по городу дальше, ряды стройных домов с великолепными мраморными фасадами сменились на некогда зеленеющие сады с пожелтевшими и опустевшими деревьями, листья ковром лежали на траве. Дождь прекратился, в душе героя наступил покой, Фрэнк любил бесцельно гулять по ночному Парижу, был бы он моложе, то возможно бы просто влюбился в этот город. Он стал большим его знатоком за эти годы одиночества, знал много хитрых путей, видел много сцен, словно пропустил весь город через себя. Во мраке мощных крон деревьев горели сотни огоньков гирлянд, столь любимых внеземными гостями. На удивление было совершенно безлюдно, лишь вдали пара жандармов в смешных шлемах стерегли порядок.

Вдруг мимо Фрэнка пронесся на огромной скорости желтый кабриолет, подобный тому, что был у Больцмана. Листья позади машины взмывали вверх, гонимые потоком воздуха. Фрэнк провожал взглядом удаляющийся вдаль кабриолет, но не придал этому значения и побрел дальше, оказавшись на площади согласия, где разместился огромный рынок, уходящий далеко вдоль набережной и стены сада Тюильри вплоть до широкого моста Каррузель. Здесь можно было приобрести всевозможные магические предметы из множества миров разлома. Только на описание которых уйдет не одна ночь, ведь в существование некоторых из них даже сложно поверить. Когда-то давно Фрэнк приобрел здесь редкий артефакт, что постоянно носил с собой, потому что он позволял воспринимать чужую речь на любом языке. Стражи «Поинт Альфа» ведали всеми магическими делами с первых дней разлома, но вскоре им пришлось смириться с тем, что «Поинт Альфа» не обуздать пришлых с магией под полный контроль. Организация могла придать лишь упорядоченный характер катастрофическим изменениям в этом безумном мире, как и здесь. Была разрешена торговля всеми магическими предметами, кроме тех, что лишают разум и напрямую угрожают безопасности мира, они изымаются и отправляются в специальные фонды.

Фрэнк подошел вплотную к бесчисленным лавкам, как увидел неподалеку небрежно лежащего на асфальте в луже собственной крови священника, немногочисленные прохожие пытались что-то предпринять, но четно: старый священник был уже мертв. Пара полицейских-жандармов уже бежала сюда из сада. Как позднее выяснится из газет, что его сбил насмерть неизвестный на желтом кабриолете. События этой ночи начинали приобретать интересный оборот, полицейские уже огородили тело умершего желтой лентой по периметру и опрашивали очевидцев. Герой ушел.

Фрэнк вдруг обнаружил, что очень устал и в скором времени спустился в опустевшее метро, чтобы добраться до дома. Потрепанный вагон монотонно раскачивался из стороны в сторону, доставив сонного героя к нужной станции на севере. Позднее герой брел по тихой и ужасно грязной улочке до своего дома, поднялся по лестнице, минуя дверь надоедливой хозяйки, и вошел в свою квартирку на самом чердаке, что встречала его своими, кажется уже родными, старыми бежевыми обоями с приевшимся скучным узором. Фрэнк нажал на круглый выключатель, к которому тянулся по всей стене черный кабель, загорелся свет, осветивший гостиную с большим столом в центре, кожаным диваном вместе с креслом. Помещение плавно переходило в кухню, а на угловатом потолке расположилась пара приятных окон, что иллюзорно расширяли пространство дневным светом, в ясные летние ночи отсюда можно было наблюдать за звездами.

Фрэнк разделся, привел себя в порядок и, наконец, погрузился в столь желанный сон – пожалуй, единственное, что дарило герою настоящий покой помимо щедрых присыпок в пище, которое так старательно продвигалось правительством города.

***

Больцман под густым одеялом мрака этой ночи уехал за рулем своего кабриолета, он словно был не в себе, его будто разрывал страшный голод, казалось, что он готов наброситься на любого встречного. Вдруг впереди показался прохожий в темной рясе, водитель, толи не успел среагировать, толи не захотел, кабриолет на полном ходу протаранил священника. Его тело взлетело, ударилось о лобовое стекло и отскочило прочь, а водитель продолжил движение. Он был не один? Не более чем дурной сон, не более…

Глава 2

Фрэнк проснулся рано, умылся и позавтракал, пока вдруг внезапно не заметил странное ощущение полной нереальности происходящего, словно красочное сновидение не покидало его, и он продолжал спать. В маленьком окне на угловатом потолке вновь виднелось серое безжизненное небо, через которое лишь изредка пробивался солнечный свет. Герой быстро оделся и покинул ненавистную квартиру, на лестнице ему встретилась хозяйка по имени Диана Заулич. Ей было немногим больше пятидесяти, она сдавала квартиры в этом доме, не слишком сильно заостряя вопрос о документах.

– Здравствуйте, Фрэнк. Вы сегодня довольно рано, а вчера пришли за полночь – заметила женщина, будто у нее не было других забот, кроме частной жизни ее постояльцев. Это до жути раздражало героя, хотя с другой стороны, а что с нее взять? Заулич шел пятый десяток, и у нее не было никого, кроме кота со смешной кличкой.

– Доброе утро. Дела на работе, нужно закончить ремонт двигателя в машине одного богатея – слегка соврал Фрэнк, надеясь скорее от нее отвязаться, пока она не начала бессмысленный разговор о погоде или о новостях.

– Понимаю вас. Всего хорошего, слышали, что ночью в центре неизвестный на кабриолете задавил насмерть священника? – начала было Заулич, но Фрэнк уже был далеко внизу.

В подъезде трехэтажного дома хозяйка сдавала пять квартир, под Фрэнком жил бухгалтер Дижон Жанжак вместе с женой Лизаветой. Герой часто слышал крики и обрывки бесконечных ссор этих супругов, которые вечно упрекали друг друга в несостоятельности, что жить в Лионе было лучше, хотя это и не могло быть так, ведь Лион превратился в руины, после того, как союзники взялись за оружие, будто авиабомбами и снарядами можно было прекратить разлом. Вскоре командование объединенными силами оставило эту идею, но было уже поздно – город был стерт с лица Земли.

Приглушенные звуки ругани из соседней квартиры заставили героя вернуться из пелены воспоминаний.

Дижон с раннего утра до позднего вечера пропадал на работе, ведь он страшно боялся потерять свое кресло или, как казалось герою, просто прятался там от гнилой жизни.

– Уже на работу? А я и не ложился спать – спросил неожиданно Роман, который учился на третьем курсе медицинской академии. Все постояльцы знали, что у него уже нет средств, чтобы продолжать обучение, но Роман не сдавался, учил днями и ночами, хотя это было бессмысленно. Казалось, что он просто помешался. Студент учился при свете лестничных ламп, чтобы сэкономить немного средств.

– Да, нужно доделать важный заказ, а ты все учишь? – вскользь ответил Фрэнк уже возле выходной двери.

– Скоро сессия… – пытался убедить скорее самого себя Роман, когда герой уже ушел прочь, словно ошпаренный.

На маленькой улице днем было также тихо и безлюдно, ставни маленьких окошек были открыты нараспашку, обнажив секреты жизни незнакомцев, до которых у Фрэнка не было дел. Он поймал такси и направился к мастерской. Маленький и смешной автомобиль полз по окраине города, объезжая загруженные утренними пробками трассы, мелькали в окне небрежно надстроенные на несколько этажей классические Парижские дома, на крышах которых неожиданно возник второй уровень города, но это было особенностью лишь только северо-западной окраин. Водитель – стройный мужчина в самом расцвете сил с кудрявыми черными угольными волосами мастерски управлялся с машиной, проезжая мимо преград практически вплотную, чем удивил даже Фрэнка.

– Двадцать лет за рулем, но такие маневры встречаю не часто. Что заставляет вас так рисковать? Разве лишь только желание поскорее нажиться на мне, чтобы взять следующего пассажира – спросил вдруг герой, бросив взгляд на необычайно спокойного водителя, выкручивающего очередной резкий поворот в узкий переулок.

– Я нахожу в этом что-то большее, развожу людей, даже не зная, куда они спешат. Такси просто так не берут. Даже вы: по вам не скажешь, что вы можете сорить деньгами. Возможно, что многие мои пассажиры торопятся на встречу, которую они ждали целый год, а помогаю этой столь желанной встрече произойти раньше. Понимаете? Ведь мне уже спешить некуда… А куда торопитесь вы? – ответил неожиданно обоснованно таксист, глаза которого, как заметил герой, отливали морской лазурью.

– В сущности – никуда. Я могу даже пойти пешком, но не хочу. С утра захотел взять такси и поймал его. Зачем же еще нужны деньги? Все так мимолетно. А в нашем мире нельзя привязываться к чему-то материальному, ведь в любую секунду все может попросту бесследно исчезнуть, или может из ниоткуда возникнуть, к примеру, фрагмент китайской стены вместе с эльфами, гномами, человекоподобными животными и прочим, и просто уничтожить объект вашего обожания. Поэтому я живу моментом – возразил Фрэнк, заинтересовавшись в появившейся беседе.

– Похоже, что вы нашли наслаждение в моменте, а я в своей работе, и в этом, мой друг, мы похожи. Вы, как я полагаю, из категории «В»? – смело предположил таксист, раскурив дешевую сигарету.

– Если бы. Я застал мир до разлома и успел лишиться всего. Теперь вот живу здесь и работаю в мастерской, хотя раньше преподавал физику в именитом университете, пока все существующие законы не были полностью нарушены появившейся из ниоткуда магией. Забавно. А научную степень нужно подтверждать, чего я уже и не смогу сделать, потому что живу под другим именем с другим паспортом, зато не в лагере для беженцев. Заходите к нам, если будут проблемы. А вы, как я полагаю, из пришлых? – сказал неожиданно откровенно Фрэнк, осушив горло розовым сахаром.

– Да, здесь вы правы. Меня зовут Густав, родился в германской империи, прошел первую мировую, воевал на Сомме, был дважды ранен, пережил страшный кризис, работал таксистом, уже было открыл магазин по продаже канцелярских изделий, обзавелся семьей, казалось, что жизнь налаживается, несмотря на постоянные политические потрясения, но видимо поспешил с выводами. Подул ветер и я оказался в этом мире, в это время. Три года назад я умер там, и родился здесь. Пришлось начинать заново. Знаю, моя история уже никого не впечатлит. Сколько их по лагерям беженцев и подготовительных центрах «Поинт Альфа»? За целый век не сосчитаешь. Сейчас впечатлит история об обычной жизни, без пятна страданий от разлома. Впрочем, не мне об этом судить: я уже когда-то был счастлив, пришло время платить – вымолвив с долей тоски по минувшим в разломе дням Густав, который на самом деле был очень похож на Фрэнка.

– Многие приходили через разлом, но никто не возвращался обратно. Говорят, что это привело, к разрыву времени, что история изменяется на ходу, что будущего уже и нет. Вселенная рассыпалась безвозвратно. Никто даже не знает причины. Еще больше забавляет, что человечество предприняло попытку решить проблему при помощи бомб и ракет, будто бы разрушив мир поту сторону, где могут оказаться не только волшебные миры, но и наше прошлое, то все наладится. Атомный удар по своему же городу чего стоит… – заметил с язвительной насмешкой над безрассудством человечества Фрэнк, когда показалась вывеска мастерской «Хартман и компания».

– Здесь вы вновь правы. Мы приехали – сказал Густав, герой протянул ему небольшую горсть монет и попрощался.

– Удивительно, как мы с легкостью позволяем себе откровенничать с этими мимолетными собеседниками, зная, что больше и не встретитесь никогда в жизни – размышлял Фрэнк.

Герой еще некоторое время следил, как удалялось такси. Со вчерашнего дня здесь заметно потеплело, лужи в большинстве своем уже испарились или ушли в обширную канализационную систему. Манящие своей загадочностью окно дома напротив так было открыто, но оттуда не доносилась музыка. Уже и неважно, кто там живет? Пусть лучше магия этого таинственного окна остается такой, какая она есть сейчас. Алые как кровь цветы на подоконнике еще не начали погибать, стойко держась перед ударами холодов. Фрэнк, как и в любой другой день, повесил пальто, надел халат и вошел в помещение. Он не поверил своим глазам, когда увидел предательски знакомой желтый кабриолет с помятым капотом и разбитым лобовым стеклом. Эрик вновь выкатился на доске из-под днища машины, помахав герою.

– Здравствуй. Решил прийти пораньше, чутье не подвело. Заявился на разбитом кабриолете Больцман и предложил двойной гонорар. Я знал, что он еще вернется. Говорит, что не вошел в поворот на своей вилле. Но это и не важно, ведь теперь у нас с тобой есть работа – завил Эрик, радуясь чужому несчастью, хотя его в этом и нельзя обвинять: кто-то должен быть в меру циничным, чтобы многие профессии, например, гробовщик, страховой агент или врач в частной поликлинике, продолжали существовать ради общего блага.

Фрэнк не стал делиться с напарником своими догадками касаемо страшной аварии у магического рынка, он зажег ручную лампу и приблизился к кабриолету, чтобы оценить урон. Решетки радиатора вместе с передними круглыми фарами были сняты до приезда в мастерскую, тонкий металлический капот сильно сложился, но еще подлежал восстановлению, заднее колесо покосило, словно по нему ударили молотом изнутри. Такое бывает, когда машина входит в неуправляемый занос. Герой поднял кабриолет при помощи механического домкрата, взял из деревянного ящика, забитого доверху различными приспособлениями ключ и раскрутил гайки, сняв поврежденное колесо. Диск был сильно деформирован.

– Здесь работы минимум на неделю. Что сказал Больцман? – спросил Фрэнк, положив колесо на плоский стол, где уже лежали детали от предыдущего заказа – мотоцикла, принадлежавшему старому почтальону.

– Конкретных сроков пока нет, но он очень просил поторопиться, чтобы успеть к его свадьбе, которая состоится через пару недель – донеслось из-под машины.

Фрэнк пришел к мысли, что хозяин кабриолета не мог быть участником той аварии, ведь машина просто не может получить такой большой урон от столкновения с человеком, даже на такой большой скорости. Наверное, это был другой богатей на похожем желтом кабриолете. Герой жалел, что не смог разглядеть номер той машины. Эрик снял хромированный бампер и отложил его в сторону, вскоре все помещение заполнилось деталями кабриолета.

– Обрадую тебя, Эрик. Больцман дал аванс, твои сто монет – признался Эрик, собирая из роскошного салона осколки лобового стекла.

– Нас озолотит чужое горе, а мне скоро за квартиру платить – ответил Фрэнк, раскрутив болты у основания капота.

– Сейчас передам, только стекло собери: без света фонаря ничего не видно – согласился механик и спешно удалился в крошечный кабинет, где стоял не менее миниатюрный сейф, оставшийся от прошлого разорившегося хозяина.

Фрэнк поставил покоренный огонь на переднюю панель, оранжевый свет озарил салон, тускнеющий при слабой лампе. Он стал при помощи грубых кожаных перчаток и щетки методично сметать мельчайшие осколки стекла, когда в его ладони собралась уже небольшая горсть, герой вдруг заметил маленький кусочек окровавленного стекла. Вполне возможно, что это кровь принадлежала самому Больцману, но почему тогда салон так тщательно вымыли, ведь это вовсе необязательно, если прислуга не хотела ничего утаить? Или же это просто случайность? Фрэнка терзали сомнения, а Эрик уже возвращался из кабинета с деньгами, щедро данными человекоподобным волком.

– Здесь все. Можешь пересчитать – сказал Хартман и протянул мешочек своему напарнику, который быстро уложил эльфийские нумлоны в карман и выбросил битое стекло в мусорный ящик.

– Нужно подыскать замену колесу, диск слишком сильно деформирован, спицы частично вылетели – доложил Фрэнк, переставив железный фонарь с ярким оранжевым светом на стол.

– Отправляйся на восточный вокзал и приобрети колесо, хозяин оплатит все расходы, только чек не забудь – заботливо напомнил Хартман.

Фрэнк незамедлительно переоделся и вышел на улицу, из окна дома напротив все еще не доносились звуки музыки, герой заметил, как быстро привык к ней за время, которая она звучала. Механик взял в уличной забегаловке бутерброд с чаем, они были довольно приятными, чего обычно не ждешь от уличной еды на окраине. А в небе с шумом пролетел черный длинный вертолет, принадлежащий таинственной организации «Поинт Альфа», вскоре он скрылся за черный едкий дым, исходивший из высоких труб котельной у самого внутреннего периметра. Фрэнк не придал этому событию никакого значения и спустился в мрачный метрополитен, где было довольно жутко, ведь после разлома, это стало вратами в мир оживших призраков. Солдаты «Поинт Альфа» строго следили, чтобы бесплотные мертвецы не беспокоили граждан, а жили в катакомбах, но многие ветки пришлось закрыть, по слухам там царит настоящая дьявольщина, хотя и призраки довольно дружелюбные, даже были прецеденты, когда они помогали заплутавшим в подземелье техникам найти дорогу наверх. Но в любом случае мир живых и мертвых должен быть поделен. Лишь только в районе Монпарнаса дозволялось соприкасаться двум мирам.

– Предъявите паспорт, зона для категории граждан «А», «В» и «С». Старший патрульной смены – внезапно прервал поток мыслей солдат «Поинт Альфа», облаченный в тяжелый бронежилет, что стоял у эскалатора.

– Гражданин суверенного города Париж Георг Альцман, серия «А» – ответил Фрэнк и аккуратно протянул в руки вооруженного укороченной штурмовой винтовкой служащего свой поддельный паспорт, солдат, лицо которого было скрыто маской с узкой прямой прорезью для глаз, внимательно присмотрелся к документу, что герой прочувствовал некоторое напряжение.

– Георг Альцман серия «А», все в норме. Только не забудьте пройти тест на серую хворь в следующем месяце – закончил безликий серый солдат, вернув паспорт обратно, и удалился дальше по платформе к паре полицейских жандармов.

Фрэнк быстро успокоился и облокотился на больничный битый белый кафель колонны, на станции было совершенно пусто, ведь ее сделали конечной, чтобы лишний раз не тревожить призраков. Такие выборочные проверки со стороны полиции, подчиненной после суверенизации Парижа напрямую «Поинт Альфа», были довольно обыденным явлением. Всесильная организация должна была защищать всех разумных существ от враждебной природы разлома, хотя фактически никто не мог быть полностью защищен от произвола личного состава, потому что разросшийся бесконтрольный бюрократический аппарат полностью захватил власть в рамках бессрочных чрезвычайных полномочий. Власть городского парламента и мэрии существовала только на бумаге, складывалось ощущение, будто Париж функционировал сам собой.

К перрону подъехал ветхий поезд с закрытыми защитными решетками окнами, Фрэнк устроился в кресле. Через пространство между решетками мелькал свет, который в момент переменился на тьму, лишь только сиротливая лампа освещала пустой вагон, раскачивающийся, словно в небытие. Перед глазами Фрэнка, который по документам проживал жизнь Георга Альцмана, что так удачно для героя скончался в его день рождения, облегчив подделку паспорта, возникли воспоминания давно минувших лет.

***

Поздняя осень, холод, герой в своей мокрой рубашке промерз до самых костей, точно каждая клетка в теле дрожала. А всего пару мгновений назад уважаемый профессор читал лекцию в аудитории полной студентов, как вдруг раздался леденящий саму душу особенный сигнал тревоги, что предупреждал о новой угрозе, название которой еще предстояло придумать.

Фрэнк и еще несколько студентов укрылись от смертоносного белого тумана в подвале университета, не успев добежать до убежища, пока толстый герметический затвор не закрылся. В ужасно холодном недостроенном бетонном помещении склада не работала вентиляция, что на какое-то время могло задержать белую смерть, но с труб на потолке безустанно капала леденящая вода. Пара студентов в страхе забилась в угол напротив друг друга, удивительно, но Фрэнк не помнил их имен и внешности, точно это случилось не с ним и в обыкновенный день.

– Внимание всему персоналу объекта, опасность метафизического класса! Немедленно пройти в убежище! – безустанно визжала сирена.

Фрэнк, казалось, уже смирился со своей участью, но его больше волновала безопасность собственной семьи. Эмилия с дочерью Софией должна была успеть укрыться в герметичном подвале, хотя все случилось так быстро…

Через стекло входной двери, которую укрепили мокрым тряпьем, можно было разглядеть коридор, ведущий к убежищу. Уже прошло пять минут, а белого облака все не появлялось. С потолка лилась леденящая вода, должно быть, виной стали незавершенные строительные работы.

– Говорят, что в этом тумане человек не умирает, а лишь освобождается из своего тела. Будто он пришел из параллельного мира, чтобы воспрепятствовать силам разлома – проронил пугливо студент.

– Не знаю, что там говорят, но мне и в моем теле хорошо – возразил тихо второй студент, пока Фрэнк продолжал смотреть в стекло.

– Туман, не хаотичен, он двигается в каком-то определенном направлении, стелясь по земле. По своей структуре он больше схож не с туманом, а с каким-то загадочным бесформенным животным, который внезапно спускается с неба в любой точке планеты, и уходит обратно. Его невозможно отследить, можно только увидеть сам процесс движения – продолжал первый студент, сделав отчаянную попытку найти в этом монологе спокойствие.

– Внимание всему персоналу объекта, опасность метафизического класса! Немедленно пройти в убежище! – повторялось по громкоговорителю объявление, профессор безотрывно смотрел в стекло.

– С этим пытались бороться, но абсолютно никакое оружие его не берет. Только электромагнитные волны способны его отогнать, но это пока слухи – пришел в тупик учащийся.

Фрэнк продолжал смотреть в стекло, вдруг белый туман проник в коридор, но не стал распыляться в направлении склада, а, словно одним ударом, пополз к убежищу. Казалось, что нечто знало, где спряталось большинство людей. Волны ужаса прокатились по телу застывшего преподавателя. Он боялся даже сделать вдох, но не мог отпрянуть от стекла, будто его ноги стали каменными.

– Оно уже здесь? – спросил напуганный студент.

– Молчи: оно слышит – сказал второй, адский гул внезапно прекратился.

Тишина царила в помещении минуту, которая казалась целой вечностью, вдруг сигнал тревоги автоматически отключился, туман бесследно исчез…

Фрэнк долго не решался выйти, но желание увидеть семью заставило его открыть хлипкую дверь. Профессор в мокрой рубашке оказался в подвальном коридоре и посмотрел в сторону убежища, герметическая дверь отсутствовала, а внутри не было никого: двести человек испарились в одну секунду, туман не оставил даже одежды. Фрэнк, оставив студентов, пробежал по главной лестнице университета вверх, где через панорамное стекло обнаружил на месте городка невероятно огромную в диаметре воронку, со дна торчали причудливые каменные изваяния, напоминающие изуродованные страшной силой скалы. Фрэнк не мог поверить своим глазам, его ноги обмякли, став ватными, и он упал на колени, не в силах созерцать ужасающую картину, даже сейчас герой не мог точно определить, сколько он оставался в таком положении.

Вскоре прилетели вертолеты «Поинт Альфа», образованной согласно резолюции ООН всего пару месяцев назад, служащие которой организовали эвакуацию немногочисленных выживших вглубь континента, где статистически туман происходил реже. Так герой в одно мгновенье потерял все, дальше были совершенно жуткие недели в карантинной зоне, пересылка в огромный лагерь для беженцев под Берлином, где свирепствовала еще неизученная серая хворь, эвакуация во Франкфурт, еще пара месяцев на карантине. Пройдя через все эти потрясения, ослабленный герой заразился страшной болезнью: у него обострились приступы туберкулеза, должного лечения не было, но Фрэнка спас перевод в теплые края близь Лиона. И везде его ждало полное бесправие, еврозона рухнула вместе со всем миром, люди стали панически боятся всего чужого, что еще вчера казалось таким привычным.

***

Вагон остановился на станции, внутрь вошли несколько человек, среди них девушка лет двадцати трех с потерянным видом черными волосами до хрупких плеч, кожа ее была пепельно-белой, словно нездоровая. Фрэнк внимательно присмотрелся к ее аккуратному лицу, тонким бровям, длинным ресницам, небольшому правильному носу, тонким, будто соломинки, губам. Герой даже не понял, что слишком долго задержал на незнакомке взгляд. Девушка устроилась в кресле, сложив плетенную летнюю сумку на коленки, из нее торчали страницы с наспех нарисованными от руки нотами.

– Должно быть, она училась в какой-то музыкальной школе или играла в оркестре какого-нибудь театра, возможно в ресторанах, хотя разве это имеет значение? – размышлял внезапно Фрэнк, незнакомка закрыла глаза, словно притворившись спящей, чтобы только не видеть чужих взглядов.

Поезд, наконец, тронулся, и девушка вдруг элегантно оправила тонкой ладонью челку черных волос, открыв бывшему профессору ярко зеленый изумруд своих глаз, другие пассажиры, будто перестали существовать. Герой вдруг осознал, что это просто неприлично, и отвернулся прочь, в тусклом отражении решетчатого окна показалась фигура незнакомки с зелеными глазами, в ней отчетливо просматривалось отчаяние из-за какого-то неведомого Фрэнку события. Он строго решил не вмешиваться, оставив девушку на откуп судьбе, ведь она для Фрэнка просто прохожая, коих на дню сотни и сотни. Не к каждому же приставать с советами и вопросами. Пусть все остается так, как есть, а вот и станция нужная Фрэнку, значит, что пора выходить. Георг Альцман бесцеремонно выставил из головы всяческие посторонние мысли и ушел прочь.

На станции метрополитена было непривычно многолюдно, что даже раздражило Фрэнка, когда тот поднимался по эскалатору вверх. На плакатах красовался сумеречный эльфийский дозор, который совместно с «Поинт Альфа» занимается отловом упырей, вампиров, гулей, оборотней и прочих порождений темных сил, представляющих очевидное зло для Парижан. Прежде далекая война пришла и к людям, но уже прошло то время, когда выходить на улицы ночью было опасно: система отлова работала, как часы.

Эскалатор вел прямо внутрь восточного вокзала, и Фрэнк оказался в просторном и аккуратном здании, с которого уже давно не ходили поезда, потому что ходить в том направлении стало попросту некуда, несколько ржавых паровозов стояли на заросших травой путях. Остановились навечно часы с большим циферблатом, висело старое расписание, как памятник минувшей эпохи, где все было проще и подчинено правилам. На своих местах остались панно «Патриоты уходят на фронт», «Возвращение военнопленных», выполняющих туже роль, хотя их содержание уже мало кого волновало, в этих просторных залах теперь расположился самый крупный авторынок со всеми вытекающими: все было заставлено самыми разными машинами, деталями и прочим, слышались отовсюду жаркие торги, споры и вопли. В центре зала яркий предприниматель с густыми усами в кислотном пиджаке желтого цвета продавал на аукционе такси, подобно той, на которой колесит по городу Густав, а чуть позади стоял печальный и потерянный владелец предмета торгов средних лет вместе с женой.

– Три тысячи! Последняя цена за этот крепкий и проверенный временем автомобиль французской сборки. Раз! – продолжал набивать цену предприниматель, которому у дела не было на обедневших хозяев позади, словно он уже мысленно считал прибыль от удачной сделки.

– Три тысячи двести! – предложил кто-то из толпы перекупщиков, которых сюда, как магнитом притягивало.

– Три тысячи двести предложил этот элегантный мужчина в сером пальто. Кто даст больше? Три тысячи двести. Раз! Два! Три! Продано господину в пальто – произнес продавец, расплываясь в улыбке от выгодной сделки.

Фрэнк отошел подальше от этого противного стервятника и продолжил поиски нужной ему детали. Прямо на кафеле были представлены разнообразные товары, но герой долгое время не мог отыскать колесо. Жалко, что старина Рабенс отошел от дел: ранее Фрэнк вел многочисленные дела через этого ушлого гнома с пышной бородой. Теперь приходилось делать все лично. Уставший Георг Альцман присел на скрипучую деревянную лавочку в углу, достал из небольшой коробочки сигарету, и закурил, медленно выпуская дым. В его мыслях возникла та незнакомка из метро. Искать ее сейчас уже бессмысленно. Кто знает, где она теперь? И зачем ей искалеченный жизнью Фрэнк?

– Огня не найдется? – раздался голос мужчины, который был хозяином проданной с молотка машины, он был также печален и задумчив. Фрэнк незамедлительно протянул тяжелую металлическую зажигалку, которую он выменял на часы в лагере для беженцев под Лионом незадолго до того, как его затронула война.

– Это вашу машину выставили на аукцион? – прямо спросил Фрэнк, незнакомец тяжело вздохнул, казалось, что он сам не хочет еще в это верить.

– Да, семь лет был таксистом, довольно успешно, но сейчас уже потерял хватку: старею. Пришлось продать ее, чтобы расплатиться с долгами и на жизнь оставить, а там посмотрим – ответил откровенно мужчина с потухшими глазами. В такие моменты герой понимал, что ему досталась не самая худшая доля. Когда тебе тяжело, следует осознать, что твоя жизнь для кого-то может быть только несбыточной мечтой…

– Все еще наладится, и выкупите свое такси обратно – приободрил Фрэнк и продолжил поиски колеса от форда мясника Больцмана, чтобы поскорее закончить с ремонтом, и хозяин без раздумий отдал всю сумму.

Неприятный продавец в кислотном пиджаке пересчитывал прибыль вместе с низким и уродливым подопечным-гоблином. Фрэнк прошел к лавке со старыми машинами, где стоял в простой рубашке крепкий мужчина с густыми черными волосами, убранными небрежно под кепку.

– Есть детали на форд модели «А» 28 года? – начал механик, обратившись к скучающему продавцу.

– Вам повезло. Этого добра теперь навалом, что нужно? – ответил незнакомец, протерев огромные ладони полотенцем.

– Колесо, желательно черного цвета, спицы белые – рассказал Фрэнк, когда продавец вернулся с нужным для кабриолета колесом, только спицы были немного другого цвета, но это мелочь.

– Отдам за сотню, без торгов. Честная сделка – сказал уставший незнакомец, чем удивил героя.

Фрэнк знал, что хорошая сделка та, в которой каждая из сторон уверена в собственной выгоде. Он согласился и отдал золото, карман заметно потерял в весе. Колесо оказалось довольно легким, Фрэнк взял его под руку и потащил к метро. Обратный путь был намного быстрее, той незнакомки больше не было, хотя странно, если бы она здесь появилась. Георгу пару раз померещилось ее темное платье и изумруд глаз, но это не более чем последствия усталости и обильного потребления розового сахара. Достаточно лишь протереть глаза, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. Вскоре Фрэнк оказался в мастерской, где Эрик орудовал молотком, правя внутреннюю деталь кузова.

– Принес, отдали за сотню золотых. Не больше, ни меньше. Только нужно будет перекрасить, но это мелочи жизни – заметил герой и триумфально поставил колесо на стол.

Эрик отдал деньги напарнику, Фрэнк аккуратно покрасил колесо в соответствующий цвет и оставил на ночь сушиться. Помещение наполнилось едким запахом краски, герой открыл дверь и услышал из окна напротив приятную мелодию, совершенно точно исходившую от скрипки, она то прерывалась, то повторялась по несколько раз сначала, словно кто-то таинственный разучивал недоступное Фрэнку ремесло. Он вернулся в мастерскую и подготовил крепления для лобового стекла кабриолета, а Эрик уже пил пиво из холодильника, что означало конец рабочего дня. Напарник предложил Фрэнку присоединиться, но тот отказался.

– Дела пошли в гору, не думал нанять еще рабочих? – спросил Фрэнк, который умылся в раковине у выхода, Эрик лишь ехидно усмехнулся.

– Нет, все это носит временный характер, а выживают в бизнесе те, кто способен действовать спокойно и рассудительно, не поддаваясь эмоциям. Да и сам посуди. Какое развитие, когда никто не уверен в завтрашнем дне, даже в самой возможности его наступления? Никто и не удивится, если с неба в один миг прямо на нас упадет метеорит из параллельного мира. Мне хватает своей доли – ответил Эрик, который был прав.

– Тебе виднее. Я пошел – попрощался Фрэнк, согласившись с фатальным доводом Эрика.

– Удачи, Георг – подшутил Хартман, который прекрасно знал настоящее имя профессора. Удивительно, что они оба встретились в этом месте.

На улице заметно стемнело, закат слабо горел розовым, из окна больше не доносилось музыки, цветы завяли, только кружились в небе желтые листья, осыпавшиеся ковром на землю. Какой-то ребенок в дождевике и резиновых сапожках мерил в глубину лужи с таким одухотворенным видом, точно не было в мире больше другой радости.

– Не повезло тебе появиться на свет в такое отчаянное время. Эксперты дали человечеству тридцать лет до полного забвения, но ты об этом и не думай. Просто живи. Как я удивительно схож с этим мальчуганом – говорил сам с собой Фрэнк, бросив последний взгляд на ребенка.

Фрэнк потянулся к фляге и с досадой обнаружил, что она опустела, а до ближайшего кафе было довольно далеко. Герой смирился с тем, что вскоре выйдет из месячного почти похмелья. Он решил поехать до профессора Рене Локампфа, который много лет живет в гостинице четырнадцатом округе Парижа, именуемом Монпарнас, что находится на юге. Довольно интересное место: город живых и город мертвых. Фрэнк спустился в метро и доехал прямо до одноименной станции, уже совсем стемнело. На классических Парижских улицах кипела ночная жизнь, в толпе проглядывались отчетливо скелеты с горящими зеленым огнем глазами, спешившие по своим делам. Для местных это уже привычное явление, но Фрэнк так и не мог с этим свыкнуться: уж слишком воскресшие мертвецы выделялись даже из человекоподобных зверей и жителей волшебного эльфийского королевства. Дальше по узкой пешеходной улочке, мерцающей приглушенными огнями, показалось монументальное трехэтажное здание гостиницы «Монпарнас». Должно быть, старый друг Локампф будет рад визиту. Герой прошел мимо окон уютного бара, где уставшие после рабочего дня эльфы сидели за одним столом со скелетами и, наверное, травили друг другу истории о безвозвратно ушедших временах и играли в карты. Светящиеся неоном вывески зазывали в увеселительные заведения незадачливых гостей. Справа расположилось знаменитое на весь Париж кабаре «Золотая ночь», где вечера часто заканчивались массовыми драками между людьми, эльфами, скелетами и кем только еще. Оттуда доносилась на всю улицу музыка, темное небо вдруг сотрясло от красочных взрывов фейерверков, заглушивших весь шум. Фрэнк не мог понять, почему тихий Рене выбрал для жизни гостиницу в этом чрезвычайно шумном месте. Мимо Фрэнка прошагал величественно эльф из сумеречного дозора на машине с парой тонких и длинных ног, чтобы быстро перемешаться по узким многолюдным улицам в поисках нечисти. Тело эльфа был полностью покрыто длинным бесформенным темным плащом, только на груди блестел серебряный орден дозора в форме щита, на спине висел складной лук и колчан полных разнообразных стрел. Эта жизнь, к счастью, оставалась для героя загадкой.

– Хранить покой людей, многие из которых тебя и за живого не считают только ради высшей цели. Настоящий безымянный герой – размышлял Фрэнк, вспомнив те далекие дни, когда по улицам слонялись кровожадные твари.

А вот уже перед узкими классическими колоннами главного входа в гостиницу стоял Фрэнк, приветливый престарелый швейцар, давно запомнивший героя по частым визитам к старому другу, без лишних вопросов отворил дверь, за что механик протянул в знак признательности медную монету номиналом одной пятой золотой. «Монпарнас» встречал гостей просторным залом в сдержанном стиле, всюду горели свечи, в углу стоял с важным видом черный элегантный рояль, подчеркивая благородство гостиницы. Фрэнк прошел по красной ковровой дорожке прямо и спустился по лестнице в просторный зал-рекреацию полуподвального помещения, где постояльцы любили собираться для игры в шахматы и карты. В этот раз герой застал там только профессора в полном одиночестве, который не заметил появление старого коллеги, оказалось, что Рене уснул за каким-то бульварным романом. Фрэнк даже не хотел его будить, ведь у Рене очень плохо со сном. Ему приходится каждый раз выпивать дозу сильного снотворного, что пагубно сказывается на его и так уже не лучшем здоровье. Герой устроился в кресле напротив старика в смешных очках и с жесткими черными волосами. Приятное розоватое лицо Рене выражало спокойствие, казалось, что он и не изменился за прошедшее время. Локампф был старше героя лет на двадцать и даже преподавал Фрэнку в университете, когда тот был еще молодым аспирантом, потом они работали вместе, но настоящего специалиста во Фрэнке профессор разглядел только к тридцати, что впоследствии стало поводом для шуток. Когда Фрэнк застрял в лагере под Парижем, то именно Локампф дергал за нитки, чтобы помочь с паспортом. Получилось только наполовину: Фрэнк, конечно, получил заветный документ, но, правда, на чужое имя, хотя и это большая удача. Власти последнего цивилизованного города в Европе хотят ограничить пагубные последствия бесконтрольной миграции. Ведь Париж с его якобы политикой открытых дверей для всех разумных существ является экспериментом века, в большинстве своем пришлые вынуждены жить в резервациях или концлагерях, что породило не один конфликт, где погибшие с обеих сторон исчислялись тысячами. «Поинт Альфа» даровал надежду, но Фрэнку было все равно, словно он погиб вместе со своей семьей в тот роковой день.

– Навестил старого профессора? Весьма удивлен – начал поставленным голосом пробудившийся от беспокойного сна Локампф, оправив крупной ладонью маленькие очки.

– Уже и нанести визит старому другу нельзя? – усмехнулся герой и расставил на шахматной доске черные и белые фигуры.

– Что нового, как Хартман и ваша мастерская? – поинтересовался Рене и отложил в сторону второсортный роман, которые он проглатывал за вечер, чтобы уснуть, а на утро и имя главного героя не мог вспомнить.

– Дела идут сравнительно хорошо, какой-то богатей из человекоподобных животных привез роскошный кабриолет двадцатых годов прошлого века на ремонт дважды. Заработали немного денег, купил себе галстук, можно еще около месяца ходить по ресторанам. Ты все также преподаешь опровергнутую новой жизнью науку? – вымолвил Фрэнк и перевел взгляд на стену позади собеседника, где висел аккуратный портрет с изображением загадочной дамы у реки. Ее глаз не было видно под темной шалью из-под шляпы, Фрэнк всегда всматривался в лицо этой девушки, и хотел увидеть милые черты, словно таинственная незнакомка была живой, в мыслях возник образ той пассажирки в вагоне метро. К чему бы это? Ее уже не найти, она растворилась среди многих миллионов.

– Пока мне за это платят, я не жалуюсь. А что там опровергнуто или нет, это уже не мои проблемы – усмехнулся Локампф, вытащил из кармана пачку сигарет и предложил Фрэнку, тот отказался. Профессор сделал первый ход, завязалась жаркая партия, а в помещении повисла тишина, фигуры перемещались по доске в самых неожиданных направлениях. Старые друзья и не заметили, как пролетело полчаса, игра близилась к завершению, но не было ясности в том, кто одержит победу. У Фрэнка осталось пара слонов, конь, король и три бесполезные пешки, что было во много раз меньше, чем у расчетливого Локампфа. Казалось, что Рене загнал героя в тупиковую ситуацию, и партия остановилась: Фрэнк потянулся к карману, где лежала полупустая пачка сигарет. Вдруг в его голову пришло решение, Фрэнк передвинул слона по диагонали вперед, поставив вражеского короля в критическую ситуацию. Несколько манипуляций и неотвратимая позиция Локампфа в одночасье рухнула.

– Твоя взяла. Поздравляю, Фрэнк. Тебе удалось убедить меня в собственной победе, что привело меня к поражению. В следующий раз возьму реванш – огласил Рене, герой вдруг заметил, что на часах уже двенадцать, старый профессор в это время уже спит.

– Приятная партия – заметил Фрэнк, когда они уходили из зала прочь. Престарелый Рене любезно попрощался и ушел к себе в номер, оставив друга в одиночестве. Фрэнк не хотел возвращаться в свою квартиру на чердаке осточертевшего дома. Вместо этого он вышел на улицу, где все еще царило веселье, никто и не заметил отсутствия героя, с неба полил привычный обывателю дождь. Старая кривая брусчатка в один миг покрылась лужами, на которых ежесекундно возникали бесчисленные круги от падающих капель, волосы Фрэнка стали влажными, а глаза на короткий миг ослепили яркие неоновые огни, что сейчас отражались и сияли повсюду, поэтому Фрэнк закрыл глаза. Герой застыл на месте перед спуском в метрополитен, ощутив невероятный аромат свежести, который обычно появляется только во время дождя, легкие наполнялись чарующим благоуханием этой волшебной ночи, в мыслях возник тот полузабытый образ загадочной девушки из метро.

– Кто ты такая? – задался вопросом Фрэнк, не открывая своих глаз в надежде еще хоть на одну секунду продлить такое странное и одновременно завораживающее мгновение.

Казалось, что глубоко в душе героя проснулось желание жить хотя бы в эту ночь. Забавно было наблюдать за тем, как прохожие, накрывшись подручными средствами, хаотично бегали по улице в разные стороны, чтобы найти укрытие от внезапного ненастья, точно только лишь герою удалось прикоснуться к столь прекрасному моменту.

Вдруг Фрэнк поймал себя на мысли, что отчетливо видит в голове лицо с такой бледной и нежной кожей, которое принадлежало именно той самой загадочной незнакомки из метрополитена, ее бездонные глаза были ядовито-зелеными, словно от нее исходила какая-то опасность. Ноги героя сами несли его куда-то прочь от спуска в метро, роскошных гостиниц и шумных кабаре, длинная улица, где царил стерильный неоновый мрак, осталась вдруг далеко позади. Фрэнк решил пройтись по городу пешком снова без какой-либо ясной для себя цели, наверняка, чтобы просто подольше пройтись под моросящим дождем, мелкие капли которого так приятно стучали по лицу, а воздух, наконец, полностью наполнился влагой, отчего стало легко дышать. Фрэнк поднял свой взгляд в густое ночное небо, которое приобрело отчетливый кроваво-красный оттенок, что было редкостью для осени. Он с трепетом всматривался в тучи на протяжении длительного время, прежде чем медленно пошел в сторону центра города, а в этом пути его направлял яркий столб света, исходящий от мощных прожекторов у самой верхушке металлической громады Эйфелевой башни.

Фрэнк шел, словно завороженный этой волшебной атмосферой, хотя повсюду лежали кучи мусора и по углам бегали крысы, переносящие смертоносную болезнь. В большой витрине стояли идеальные белые человеческие манекены в разных одеждах, их лица были освобождены от лишних деталей, но казалось, что они все пристально смотрели на одинокого героя. Улица вскоре оборвалась оживленным перекрестком, на стенах крайних домов расположились продолговатые сложные и уродливые, как и все новое, металлические конструкции, которые по воле «Поинт Альфа» мгновенно воздвигали невидимую сплошную электрическую стену высотой в несколько метров. И любой, кому не посчастливилось его коснуться, мгновенно обратиться в прах. Раньше подобные заборы использовали повсеместно, надежно закрывая целые сектора Парижа, чтобы после туда приходили отряды ликвидаторов «Поинт Альфа». Безжалостный спецназ, вооруженный огнеметами, выжигал всех врагов режима и любую заразу, зачастую вместе с зараженными. Этот ужас давно перестал удивлять Фрэнка: слишком часто ему доводилось видеть безжалостных чистильщиков в доспехах, вламывающихся в дома во время первой волны серой хвори. Душа Фрэнка осталась навсегда исковерканной страшными и одновременно такими живыми образами прошлого, потому что ему однажды пришлось лично стать участником этих событий. С той поры прошло уже много времени даже по меркам нового мира, чувства незаметно притупились, будто жизнь свелась только к розовому сахару и бессонным ночам наедине со своими внутренними демонами.

– Ты сам когда-то держал в руках огнемет и даже не думал о тех, кто окажется поту сторону. Верно? И пускай суровое время требует соответствующих решений, но разве это оправдывает тебя? – вгрызалось в голову сомнения, герой пожалел, что сейчас розового сахара не было под рукой.

Почему Фрэнк не может начать с нуля? Почему он обязан тащить с собой те образы, что уже стали забываться в пелене воспоминаний? Фрэнк и сам не знал ответа на эти вопросы. Казалось, что этот тяжкий груз уже не отпустить, и он останется с героем навсегда. Пару раз Фрэнка посещала мысль пойти навстречу белому туману: говорят, что в нем, словно не идет время, что в нем можно встретить ушедших или вовсе все изменить. Но это были только призрачные слухи, никто не возвращался из тумана, даже в герметичных поездах опускают герметичные решетки окна, ведь любой контакт с природой разлома может быть смертельным, хотя Фрэнк уже встречался с ним много лет назад.

– Хватит – сорвалось с уст героя, точно он хотел спрятать все это в мешок и убежать как можно дальше.

Под ногами неожиданно захрустели опавшие листья, и Фрэнк с удивлением обнаружил, что оказался прямо на ухоженном кладбище, хотя значение этого слова уже не соответствовало действительности. Потому что это место было превращено в дивный парк, где мир живых и мертвых соприкасался, и мертвецы часто проводили здесь время за длинными беседами и любованием природой. Длинный ряд чугунных фонарей уходил далеко вглубь парка, сейчас здесь было безлюдно и тихо, только в обедневших кронах деревьев кружились в причудливом танце светлячки, десятки крошечных огоньков бегали среди листвы, привлекли внимание героя. Но Фрэнк быстро обнаружил, что потерял свой ориентир, и на размытом горизонте виднелась только стеклянная башня «Монпарнас», с крыши которой тянулась узкая полоска лифта, ведущая прямиком в сокрытые тучами летающие острова. Фрэнк немного растерялся, прежде чем услышал такую приятную мелодию, что совершенно точно исходила из скрипки, она показалась ему такой предательски знакомой. И Фрэнк невольно пошел на звук, исходивший откуда-то из мрачной беседки. Он издали увидел, как в самом углу на элегантной деревянной скамейке сидела таинственная девушка, чей силуэт был полностью сокрыт тьмой ночи. Она иссекала совершенно точно протяжную мелодию из скрипки, но завораживающая музыка прекратилась, когда к беседке приблизился Фрэнк, бросивший тлеющий окурок в сторону. Героя будто притягивала к этому месту какая-то неведомая сила, и он даже не знал с чего начать разговор, и следует ли его вообще начинать.

– Знаете, я уже много раз слышал этот мотив из второго этажа дома напротив автомастерской – признался герой и зашел внутрь, прежде чем присесть на скамейку, незнакомка все еще была сокрыта от посторонних глаз. На удивление такая встреча не показалась ему странной, если Фрэнк еще вообще умел удивляться.

– Цветы на подоконнике сегодня завяли – заметила приятным тихим голосом девушка, герою удалось разглядеть только легкое платье под курткой и аккуратные высокие ботинки на небольшом каблуке. Сложно было что-то более детально разглядеть.

– Значит, что это вы. Удивлен. Всегда хотел заглянуть в то окно, но не мог придумать повод, а наша встреча случилась здесь, в царстве мертвых, когда я бесцельно гулял по ночному городу. Забавно. Сигарету? – предложил Фрэнк и протянул полупустую пачку девушке, она отложила скрипку в сторону и вытянула свою тонкую ладонь к промокшей коробке. И во тьме вспыхнул тусклый огонек, что обнажил такое приятное бледное лицо, тонкие губы под совсем небольшим носом и длинные аккуратные брови, ядовито-зеленый изумруд таких знакомых глаз, точно он видел их каждый день, поверг героя в самый настоящий шок.

– Мы, кажется, встречались сегодня в первой половине дня – не мог договорить Фрэнк, заметив в бездонных зеленных глазах слезы.

– Я заметила, как вы беспардонно таращились в мою сторону. Судьба сегодня на вашей стороне, поздравляю – вымолвила девушка и убрала инструмент в сумку, после небрежно бросив тлеющую сигарету в сторону от беседки на влажную траву.

– Не хотел… Фрэнк – представился герой, раздосадованный тем, что лица девушки снова было не разглядеть.

– Мне все равно: я привыкла, поэтому можно и не извиняться. Эмилия Кратовски – представилась, наконец, девушка, Фрэнк был удивлен поразительным сходством с именем его жены.

– Вы плачете? – напрямую спросил герой, заметив, что за годы одиночества полностью разучился разговаривать с кем-либо.

– Чудесная ночь. Не правда ли? Даже ливень прекратился – не ответила Эмилия, Фрэнк вдруг понял, что вовсе не желает уходить отсюда, будто он готов просидеть на скамье в этой мрачной беседке до самого скончания времен.

– Уже много лет один гуляю по улицам Парижа – признался герой, когда подул ветер, поднявший черную прядь волос Эмилии. Должно быть, что мертвецы опять проводят свои ритуалы по временному возвращению в мир живых, раздувая попутно ветер.

– Зато, могу быть уверена, что вы не один из поднявшихся на вечер мертвецов – сказала незнакомка, ее кожа была белой, словно первый снег.

– Они больше предпочитают выходить по ночам, чтобы быть ближе к своей темной природе. Незавидная участь. По моему мнению, лучше уходить безвозвратно, чем существовать таким жалким подобием жизни – вымолвил задумчиво Фрэнк, пытаясь нащупать приемлемую тему для разговора.

– Я хочу уйти к свету. Нам прямо по дороге? – сказала Эмили, герой даже и не думал ее оставлять, будто это было решено без слов.

Каблуки затопали по скрипучему деревянному полу беседки, и они вышли наружу, прямо к длинному ряду чугунных фонарей. У Эмилии на плече висела плотная продолговатая сумка, в которой ждала своего часа скрипка. Они шли молча, будто никто из них и не хотел прерывать этой волшебной атмосферы. Фрэнк заметил, как спутница пару раз вытирала с глаз слезы. Ее хрупкие плечи поддерживала коричневая кожаная куртка, скрывающая пестрое платье. Пара пересекла парк-кладбище по диагонали, никого не повстречав, и вышла на улицу, заставленную вдоль дороги машинами самых разных эпох.

– Смогу ли я услышать музыку из вашего окна снова? – спросил Фрэнк, когда заметил возле двери трех человекоподобных черных гиен в деловых костюмах и лаковых туфлях, которых так и не смог отыскать герой. В окне над ними пару раз возникли яркие вспышки, от которых Фрэнк предпочел отвернуться.

– Теперь уже не знаю. Я из серии «Б» хотела закончить учебный год в консерватории, но никого не устраивает перерыв с декабря 1939 года. Забавно, как даже после фактического конца света бюрократы цепляются за свои глупые бумажки – призналась без малейшего стеснения Эмилия, казалось, что ей было уже безразлично. Фрэнк сразу понял, что она из пришлых, что она пыталась вернуться к обычной жизни, но ее сейчас не отыскать нигде.

– Долго вы здесь? – спросил герой и попытался предположить примерный возраст спутницы. Он дал не более двадцати трех по человеческим меркам.

– С мая месяца. Помню, как попала сюда, когда шла с вокзала, где провожала кого-то, кого забыла. Я, как и все пришлые, мало знаю о своей предыдущей жизни. Здесь точно все, как и в то лето тридцать девятого. Люди пытаются вести обычную жизнь, делая вид, будто весь мир не катиться в пропасть, только теперь уже не от рук самих людей. Как все стремительно обесценилось – говорила Эмилия, когда они проходили мимо оцепленного Люксембургского сада, где недавно обнаружили очаг заразы, уродливые бронеавтомобили отрядов химической защиты стояли монолитом у калитки.

– Привыкнуть к тому, что каждый день сталкиваешься с какими-то существами волшебного королевства, это просто. Сложно осознавать, что мир уже не будет прежним никогда. А я прожил свою жизнь до разлома, а сейчас лишь существую – прокомментировал Фрэнк, на фасаде одного из старых домов висели часы, которые показывали время три ночи.

– Неужели вы не пытаетесь начать сначала? – спросила спутница, в оставшихся лужах ночной Париж находил свое отражение. Деревья в саду были ярко красными, желтыми, а местами зеленными.

– Я пытался, как и вы. У нас у обоих не получилось. Верно? – смело предположил Фрэнк, заметив, что впервые за долгое время говорит откровенно, даже с самими собой.

– Смело. Все верно. Обратно никто не возвращался. Говорят, что нужно уехать из места, с которым связанна твоя жизнь до перехода, но выезжать за пределы Парижа это самоубийство: каких только кровожадных тварей не принес с собой разлом – подтвердила слова героя Эмилия. Они шли по улице, названной именем великого полководца прошлого, завоевания которого стерлись, как вместе со всей историей в разломе, нещадно вмешивающимся в жизни людей прошлого. Здесь было малолюдно: те, кто не спал, проводили время в увеселительных заведениях, раскинувшись по обеим сторонам улицы до самого горизонта. Фрэнк и Эмилия не хотели туда заходить, казалось, что они будто впервые стали хоть на пару часов свободными.

– Я раньше давала уроки словесности и музыки, но сейчас это уже бессмысленно, потому что языковой барьер стерся сам собой, когда эльфы принесли с собой артефакты речи. И вас есть такой же. Эльфы были намного мудрее, а человек умеет только строить стены – рассказывала приятным голосом девушка, ее волосы так удивительно развеивались на ветру, что Фрэнк был даже очарован, словно снова стал впечатлительным юношей откуда-то из прошлого.

– Я в прошлом профессор именитого технического университета, но наука была полностью нарушена. Сейчас я даже живу по чужому паспорту – признался неожиданно Фрэнк.

– Да. Как интересно, что все может так неожиданно измениться до неузнаваемости. В реабилитационном центре «Поинт Альфа» говорили, что человек неизбежно вынужден всю жизнь учиться, потом дали паспорт и отправили на все четыре стороны вместе с горстью золотых монет. В моей группе был банкир из семидесятых, который не мог принять, что его состояние в миг превратилось в ничто, и застрелился. Потом настало лето, случайные заработки, попытка восстановиться в консерватории, сейчас работа в кафе официантом. Никакого своего же наследства получить невозможно. Попыталась отыскать кого-то из прошлого, но из-за разлома все превратилось в хаос. Может, что мою прежнюю жизнь доживает другая я. Другая Эмилия Кратовски. Парадокс – вспоминала спокойно Эмилия, мимо нее на огромной скорости промчался полицейский автомобиль.

– Не самая легкая ноша, но нужно идти дальше, пускай даже мир изменился, но он все также прекрасен. Главное, что у людей осталась надежда на счастливую и мирную жизнь даже после разлома, хотя город превратился в большую военную базу. А к существам из волшебного мира нужно относиться также как и к людям: ведь они не выбирали этой доли. К сожалению, не многие это осознают – говорил Фрэнк, прижавшись плечом к плечу спутницы. Он не мог коснуться даже ее тонкой руки, словно она была чем-то неземным, что могло привнести в его судьбу глоток свежего воздуха.

– Я бы хотел услышать музыку из окна на втором этаже в следующий раз – прервал молчание очарованный герой, когда они вышли к набережной. На улице светало, горизонт затянуло синей полосой.

– Окно придется закрыть: наступают холода, но на полчаса в день, думаю, это будет возможно – ответила многозначительно Эмилия, для героя это уже была победа.

Пара прошла по мосту и через ряды магического рынка, прежде чем, наконец, оказаться прямиком перед зданием Лувра, куда отовсюду свозили произведения искусства, чтобы передать их следующим поколениям, если эти поколения вообще когда-нибудь будут. Фрэнк и Эмилия прошли через широкую арку, прежде чем оказаться во дворе, где на просторной площади внутри стен музея расположилась знаменитая на весь мир стеклянная пирамида Лувра вместе с Триумфальной аркой. Здесь царил некоторый беспорядок, всюду были брошены огромные деревянные ящики и громады стальных контейнеров с культурными ценностями из дальних стран, а грузовые машины ждали своего часа для разгрузки в фонды музея. Работа здесь прекращалась только на ночь, чтобы дать возможность персоналу внимательно и трепетно разместить все бесценные шедевры, которые завезли за весь день, объемы были совсем не маленькими. На удивление героев, на территории музейного комплекса, казалось, нет посетителей, будто весь Лувр работает сейчас только для Фрэнка и Эмилии.

Герои вошли в удивительную стеклянную пирамиду, контуры которой были выделены фонарями, и спустились по эскалатору вниз, чтобы оказаться в просторной безлюдной галерее, на стенах которой были представлены полотна художников эпохи возрождения. Фрэнк всегда был человеком посторонним от мира искусства, а Эмилия вдруг разговорилась и напротив называла десятки имен великих мастеров прошлого, названия знаменитых картин, рассказывала какие-то забавные истории, связанные с полотнами. Она говорила много, и герой заметил, что даже не вслушивается в содержание ее слов, лишь только наслаждаясь таким приятным голосом. Пара проходила зал за залом, выставку за выставкой, и в этом не было ни капли какой-то скуки, потому что все это приобрело удивительный характер, потому что кроме них во всем Лувре, казалось, не было больше никого, будто только статуи античности с интересом наблюдали за гостями.

Когда Фрэнк и Эмилия попали в огромный зал, где были временно брошены экспонаты из какого-то музея современного искусства, девушка ими крайне удивилась и даже не могла найти во многих смысла, хотя еще ничего не было расставлено на свои места. Герой лишь только наслаждался тем, как они беспорядочно бродили по многочисленным залам, каждый из которых был не похож на предыдущий. Совершенно неожиданно они стали свидетелями того, как рабочие принимали с люка в потолке вазы эльфийских мастеров древности в стеклянном футляре, привезенные из академии искусств волшебного города, что частично перенеслась в окрестностях Тулона. На изваянии красовались изображения странных животных с крыльями, плоды синего цвета, узор на неизвестном языке. Все это так впечатлило Фрэнка, что он даже на какое-то время забыл, как оказался в этом богом забытом городе.

– Живописец Нафман Филуче, восемнадцатый год от битвы при кровавой горе. На вазе изображены лесные драконы, королевская ягода. Слова на древнем эльфийском, что еще не расшифрован – огласил высокий прямоходящий рыжий лис просторном пиджаке, что только закончил расставлять бесконечные ящики по местам.

– Интересно. А вы из эльфийской академии? – поинтересовалась девушка, оправив свои волосы.

– Да. Мы нашли ее при осмотре громадной частной коллекции одно покойного знатного горожанина. Возможно, что он купил ее у самого Филуче много веков назад. А теперь простите: мне нужно идти – рассказал спокойно лис, пышный оранжевый хвост которого смешно раскачивался из стороны в сторону за спиной, словно волосы у человека. Шерсть казалась такой мягкой, будто это было вовсе не живое существо, а плюшевая игрушка. Наверняка, лис почувствовал эти мысли, но не стал обращать внимания, а лишь удалился прочь, защелкав по паркету своими лапами.

– Мы с ними такие разные, но все-таки похожи. У нас тоже есть культура, мы тоже много мечтаем, любим, ошибаемся – вымолвил Фрэнк, смотря вслед этому приятному человекоподобному интеллигентному лису с приятной улыбкой.

– Это верно, но нам пора: нас ждет работа – сказала Эмилия, бросив последний взгляд на бесчисленные шедевры других культур.

– Посажу тебя на такси – решил Фрэнк, и они вышли к Елисейским полям, где пару дней назад произошла трагедия. Отсюда было видно металлическую Эйфелеву башню, что переливалась и утопала в огнях, хотя ночной мрак уже уходил.

– Я открою окно вечером – заверила на прощание спутница и уселась в такси, которая была похожа отдаленно на ту, что продали с молотка на аукционе.

Фрэнк долго смотрел вслед удаляющемуся желтому автомобилю. До начала работы было еще пару часов, значит, что есть смысл навестить добродушного Олафа в «Вавилоне». Герой не мог выбросить из головы мысль, что Эмилия невероятно похожа на его пропавшую бесследно много лет назад жену, но он ее практически не знает. Фрэнк осознал, что, наконец, что-то почувствовал, будто внутри него стало тепло. Это давно забытое приятное ощущение снова вернулось.

– Неужели это счастье? – спросил себя Фрэнк, который уже позабыл, как выглядит это светлое чувство.

Сложно сказать, ведь герой пока не мог это определить. Машина такси удалилась настолько, что превратилась в маленькую точку прямо у Триумфальной арки. Удивительно, что среди этих этажей и людей вдруг появилась такая близкая сердцу душа, как бы она не была. Ему хотелось улыбаться, громко смеяться и пойти куда-то, Фрэнк обогнул место недавней трагедии и направился в метро.

Глава 3

«Вавилон» встречал Фрэнка своей извечной мрачной атмосферой, но герой сейчас будто не воспринимал эту тоску, не слышал этих глупых разговоров, точно мир в глазах героя теперь заиграл яркими красками, а все неприятное потеряло малейшее значение.

– Что со мной происходит, разве могут случиться столь быстрые перемены? – крутилось в мыслях Фрэнка, что захотел поделиться своим счастьем с Олафом, который был сегодня мрачен и тосклив, как и все предыдущие дни. Пернатый красавец Кики мирно спал, свисая вниз головой с потолка.

– Тебя не узнать. Снова пришел раньше обычного, и появилась улыбка на лице. Ты заболел? – начал удивленный такой резкой переменой Олаф, до блеска натирающий бокалы тряпкой, гость устроился за стойкой напротив.

– Нет. Ничего не изменилось. Просто хочу поскорее закончить с кабриолетом. Наполни мне флягу, как обычно – неожиданно умолчал Фрэнк, голову которого, словно облили ведром ледяной воды.

– Делиться счастьем даже с доверенным человеком, значит подвергнуть себя излишней опасности – пронеслось в голове Фрэнка, хотя его можно было понять: такой был город, такие были нравы, и все будто стремились невольно поглотить чужое тепло, подобно вампирам. Только вампиры были гонимы чувством страшного голода, а все окружающие действовали исходя из своей привычки, погасить огонек в душе ближнего это невероятно просто, особенно, если он этого не ожидает.

– Показалось. Хороший галстук – заметил Олаф и протянул посетителю потяжелевший сосуд, Фрэнк заметил в бармене перемены, словно его что-то тяготило, пожирало изнутри. Стоит ли его спрашивать, может он тоже предпочтет умолчать?

– Ты какой-то взволнованный. В чем причина? – поинтересовался невзначай герой, после того, как вкусил приятный напиток, частички сахара оседали на языке, тело отзывалось приятным теплом.

– Мой родной город Ризбен переместился куда-то на побережье Австралии, а другая его часть оказалась где-то в Новой Зеландии. Думаю теперь, а может мне стоит туда отправиться? И что я там найду? После стольких лет, боюсь почувствовать только разочарование среди обветшалых руин брошенного старого города. Время поту сторону идет совсем иначе, и за десять лет здесь там может пройти сотня лет или один день. Невозможно предугадать это заранее. Еще говорят, что в тех далеких землях живут без предрассудков к пришлым с паспортами серии «С». Но как туда добраться, если все сообщения расстроены? И стоит ли это вообще делать? – поделился откровенно Олаф, перед живыми глазами которого виднелся такой знакомый далекий край, где в одну ночь появился из разлома мега кластер с его отчим обветшалым домом. Может, там остались его близкие, на тех улицах покоятся только его истории, застыли в камне только его переживания и мысли. Эльф мысленно представил, как начнет с трепетом осторожную работу по восстановлению старого дома, чтобы снова наполнить его жизнью.

– Не знаю, Олаф, мне возвращаться уже некуда, а ты вроде счастливчик. Интересно, а почему миры рушатся только в нашу сторону? Почему фрагменты человеческого мира не переносятся в другую сторону? Хотя это и неважно. Старина, попробуй добраться до дома, ведь если останешься здесь, то будешь жалеть об этом решении каждый день – высказал свое мнение Фрэнк, когда за окном начался обратный дождь, говорят, что на другой стороне в это время идет ливень.

– Туман, все беды в нем. Он живой, именно он является мостом между мирами. Нужно, только научится с ним взаимодействовать. У нас это называли ветром богов, потому что они были никому не подвластны и способны менять течение времени, словно это простая величина как температура. Я жил в гавани двести лет, а в один миг оказался здесь, даже не помню, как это произошло, словно последние воспоминаний просто рассыпались в моей голове. Зато теперь я понимаю, что во многом правда состоит в том, что нужно жить только моментом, потому что нет никакого смысла копить бесполезный хлам годами. Он делает тебя рабом, который уже становиться невольным в принятии собственных решений. Возможно, так даже лучше, возможно, мне и не стоит возвращаться в Ризбен и ворошить свое ушедшее безвозвратно прошлое. Народ эльфов, постигший подобие бессмертия, довольно просто относится к прошлому, потому что его не вернешь, живут лишь воспоминания, а вот какими они останутся в твоей памяти это только твое решение. Наверное, мне следует остаться здесь – размышлял задумчиво Олаф, который уже много лет был знаком Фрэнку. Интересно, а насколько малым для эльфа является период их общения? Пару месяцев? Сложно сказать.

– Возможно, ты в чем-то прав, потому что прошлое закрыто, и оно живет только в наших воспоминаниях – согласился Фрэнк, услышав, как в помещение бесцеремонно вошли пятеро мужчин в черной нацисткой форме, которые, казалось, все еще мнившие себя хозяевами Парижа, один из них точно был офицером в капитанском чине. Олаф внимательно проследил за тем, как вызывающие излишнее внимание посетители расположились за столиком в углу и что-то оживленно рассуждали. Должно быть, что они недавно перенеслись из сороковых годов, но уже немного освоились в новой реальности. Или они только перенеслись через разлом?

– Капитан Гальдер желает выпить егермейстера, а еще поговорить с вами: вы показались ему похожим на одного знакомого – вымолвил подошедший щуплый рядовой лет восемнадцати, который, скорее всего, только был призван на фронт со школьной скамьи.

– Передайте вашему офицеру, что я занят очень важным делом – решительно отказал Фрэнк, а эльф лишь передал из-за стойки зеленоватую бутылку с напитком. Рядовой отлучился и по форме что-то доложил своему офицеру, только после этого устроился за столом. Никто из других посетителей не обратил на необычных гостей внимания, потому что и не такие гости попадали в этот мир.

– Они так на нас похожи. Мы тоже первое время держались за свои призрачные чины и звания. Потом все забывается. Я был гвардейским лейтенантом, а уже в Париже подружился с интеллигентным кавалеристом, хотя еще недавно мы сражались по разные стороны баррикад во время гражданской войны. Я служил в батальоне королевской гвардии, он – в линейной пехоте мятежного военачальника, и нам суждено было встретиться в битве у кровавого рога. Хотя оказалось, что на самом деле у нас с ним было много общего, только его забрала серая хворь. Давно это было, поэтому не удивлюсь, если все пятеро вскоре будут распивать горячительные напитки или свой шнапс за одним столом с недавними врагами, позабыв свои лживые учения и убеждения, словно мы все живем в чистилище. И это все только благодаря разлому. Глупец тот, кто пытается найти врага в том, кто просто на него не похож или носит форму другого цвета – завершил свою историю Олаф, который, казалось, на секунду снова оказался в парадной форме своего королевства и снова почувствовал запах жаркой битвы.

– Добрый вечер, господа, капрал Фош, капитан Гальдер настоятельно просит вас подойти к столу – сказал юноша немногим постарше, который, наверное, успел только окончить военное училище по ускоренному курсу, на лице эльфа появилась улыбка.

– Слушайте внимательно и передайте своему офицеру. Я майор кавалерийских сил юпитера, мы вместе с гвардейским лейтенантом марса проводим важное совещание и планируем вторжение на солнце. Передайте вашему капитану дословно. А теперь прошу вас, нас более не беспокоить – проговорил Фрэнк, одновременно допивая розовый сахар, Фош некоторое время смотрел тупым взглядом на друзей, затем оправил повязку на левой руке и удалился прочь.

Героям следовало ожидать словестную перепалку, но к столу нацистов неожиданно подошел крепкий мужчина в форме королевских ВВС Великобритании, когда бывшие оккупанты успели почуять что-то неладное, тот сразу нанес удар по лицу офицера, что на все помещение прозвучал отчетливый хруст.

– Проклятый нацист, мало вам досталось в небе над Британией – ругался пилот, что, наверное, только переместившийся из разлома.

Завязалась драка, к которой в туже секунду присоединились некоторые рабочие. Среди этого хаоса сложно было что-то разобрать кроме треска посуды, криков и ругани. Олаф вызвал по проводному телефону полицию, а Фрэнк безучастно допивал розовый сахар.

– Отголосок той далекой войны. Как все это глупо – заметил с ухмылкой Фрэнк, пока один из немецких солдат покатился по полу.

– Лучше тебе уходить, скоро сюда нагрянет полиция, часов пять в приемнике до выяснения обстоятельств будет обеспечено – предложил Олаф, вытащив из-под стойки старое ружье, оставленное прежним хозяином заведения.

– Спасибо. На тебя можно положиться – поблагодарил Фрэнк и направился к выходу, стащив с покосившегося стола нацистов егермейстер.

Оказавшись на улице, герой все еще слышал треск и крики из «Вавилона», заглушаемые игрой саксофониста неподалеку. Фрэнк пошел в сторону мастерской, как услышал вой полицейских сирен, а в баре прогремел оглушительный выстрел.

Бутылка егермейстера приятно тяжелила глубокий карман пальто. Заветное окно второго этажа было закрыто, оно обрело какой-то сакральный смысл для Фрэнка, точно вся его жизнь заключалась в этом неказистом маленьком окне. Герой вошел в мастерскую и умылся, Эрик еще не пришел. Кабриолет был полностью разобран впереди, Фрэнк сразу же принялся за работу. Он установил новое лобовое стекло и поправил крылья. Затем механик проверил высохшее за ночь колесо и установил на свое место. Машина приобретала свои привычные очертания. Работа Фрэнка вдруг оборвалась: со скрипом отварилась входная дверь. Показалась высокая фигура человекоподобного волка. Им оказался мясник Больцман в элегантном костюме в клетку, мясником его называл Хартман, потому что он владел несколькими мясными лавками.

– Приветствую вас, Фрэнк. Я пришел присмотреть за машиной. Вижу, что вы далеко продвинулись, похвально. А где достопочтенный Эрик Хартман? – поинтересовался волк, рассматривая хищными глазами разобранный кабриолет, герою показалось, что Больцман посетил мастерскую совсем с другой целью.

– Он отправился на авторынок на восточном вокзале за деталями для двигателя, чтобы скорее закончить – соврал Фрэнк, хотя это и могло быть правдой. Сомнения касаемо причастности Больцмана к аварии терзали героя, но, если бы это было действительно так, то мясник не приходил бы лишний раз сюда.

– Очень хорошо. Мне нравится иметь с вами дело – сказал волк и приблизился к машине вплотную, чтобы ласково прикоснутся к ней.

– Можно нескромный вопрос? – спросил манерно волк, раскуривая толстую сигару при помощи большой металлической зажигалки.

– Конечно – согласился Фрэнк.

– Вы давно знаете Эрика? – начал издалека Больцман, дым поднимался вверх, где рассеивался потоком ветра из дряхлой вентиляции, которую напарник собирался починить уже несколько лет.

– Да, мы до разлома были соседями. Жили в Дании. Потом судьба занесла меня в Париж, где я повстречал Эрика вновь. А что вас конкретно интересуют? – ответил Фрэнк, протирая полотенцем руки.

– Вам повезло, что есть те, к кому можно обратиться после многих лет. Ведь в этом грязном городе все друг другу звери. Иной раз обратишься к тому, с кем водил дружбу, и вы, словно чужой. У вас с ним не так. Даже трудовой договор подписан формально, стараетесь делить все поровну? – продолжал допрос Больцман. Откуда он так осведомлен о делах в мастерской? Возможно, что это просто смелые догадки.

– Да, вы хорошо читаете людей. Все именно так. Стараемся делить все пополам – признался Фрэнк, не понимая, зачем это знать Больцману.

– Еще. Вы видели капли крови в салоне? – сказал клиент, всматриваясь в кресло, герой смутился, но постарался не подавать виду.

– Я заметил. Полагаю, что это ваша кровь? – постарался закончить этот угрожающий разговор механик.

– Когда вы закончите ремонт? – перебил Фрэнка Больцман, метко бросив окурок в мусорный ящик вдали, казалось, что этот жест был большим намеком, но герой не мог его понять однозначно. Или это все глупые догадки Фрэнка?

– Две недели, если все будет хорошо – ответил механик, увеличив срок на пару дней.

– Постарайтесь – сказал на прощание мясник и быстрым шагом удалился прочь, Фрэнка все еще бросало в холод. Никогда он не встречал настолько угрожающего собеседника. Или это все после встречи с Эмилией? Неужели она так сильно выбила его из привычного состояния? Вдруг в мастерскую вошел Эрик, по заспанному и помятому лицу которого можно было предположить, что он где-то в баре весело провел ночь. Такое с ним происходило примерно один раз в две недели, даже Фрэнк удивлялся этим расписанием.

– Здесь был Больцман. Я сказал, что ты на авторынке, он, наверное, поверил – сказал Фрэнк и протянул другу полупустую бутылку егермейстера, Эрик улыбнулся и взял напиток.

– Спасибо. Больцман хороший клиент, поэтому не нужно его разочаровывать – ответил напарник и стал умывать лицо холодной водой.

Они провозились с ремонтом до обеда, Фрэнк часто отлучался, чтобы перекурить, но на самом деле, он проверял загадочное окно на втором этаже. Оно было закрыто. Герой пожалел, что не взял номер городского телефона, а искать имя девушки среди тысячи других в справочнике это просто безумие. Ведь придется потратить не одну бессонную ночь, чтобы за что-то зацепиться. Ближе к вечеру Фрэнк отправился на поиски ботинок, но вдруг остановился у небольшой цветочной лавки неподалеку от здания мастерской. На витринах было огромное множество самых разных цветов, но ему приглянулся небольшой бело-красный букет, только он стоил примерно такую же сумму, как и новая пара туфлей. Фрэнк без колебаний взял именно его и докупил красивую ленточку, которую заботливо обвязала вокруг бумаги продавщица.

После Фрэнк направился обратно к мастерской, откуда уже уехал Эрик, который, наверное, обо всем догадывался по виду героя. Окно на втором этаже было закрыто, и герой обошел здание, чтобы выйти прямо к двери подъезда, на удивление она было открыта. Фрэнк поднялся по просторной лестнице, внутри стоял запах капусты, а стены были потрепаны временем, но это все было неважно. Прошли десять минут, тридцать, миновал час. Герой уже хотел уходить, как услышал, что тяжелая дверь подъезда отварилась. Фрэнк отчетливо слышал топот каблуков, вдруг перед ним возникла Эмилия, встретить героя было для нее полной неожиданностью.

– Окно было закрыто весь день, и я решил прийти лично – начал Фрэнк и передал в руки девушки свой подарок, ее лицо расплылось в улыбке.

– Спасибо, очень приятно. Они стоят целое состояние – заметила Эмилия, рассматривая красно-белые цветы.

– Мне пришлось на время отказаться от новой пары ботинок – признался Фрэнк, в его мыслях начался какой-то хаос, он не мог вымолвить ни слова, хотя весь день был в хорошем расположении духа.

– Зайдем в квартиру, нужно поставить цветы в воду – сказала Эмилия и большим ключом открыла высокую деревянную дверь.

Фрэнк неспешно проследовал за хозяйкой, внутри апартаментов было чисто и аккуратно. Слева расположилась небольшая гостиная в сдержанном стиле, справа просторная кухня, откуда на улицу выходило то самое окно. На столе лежали исписанные нотные тетради, которые, наверняка, остались после учебы. Эмилия со всей своей грациозностью наполнила вазу водой и выставила на подоконник, после поставила в нее цветы, которые герой сможет рассматривать из мастерской. Здесь все было так, как представлял себе Фрэнк. Высокие потолки, старя люстра, небрежно протянутый черный кабель, протянутый по стене, старая мебель.

– Подожди здесь и никуда не выходи – сказала девушка, закрыв дверь кухни.

Фрэнк остался один, за дверью суетилась Эмилия, вскоре она ушла в душ, он понял это по звуку льющейся воды. В этот момент героя посетила мысль, что он должен навсегда покинуть эту квартиру и забыть все, что с ним произошло. Такого просто быть с ним не может, поздно начинать все с нуля. Неужели Эмилия невольно пробудила в нем забытое чувство стремления к жизни? Черствый до глубины души человек, которому за долгие годы стало безразлично все окружающее, не может вдруг растаять от одного прикосновения. Или Фрэнк просто боится жить?

– Я готова, пора покинуть эту гнетущую квартиру – прервала поток мыслей героя девушка, сменившая гардероб на желтое платье с маленькой сумочкой через плечо.

Фрэнк бросил последний взгляд на цветы и ушел прочь вслед за девушкой. Она была немного ниже, и он смог внимательно рассмотреть аккуратные волосы, что легли при помощи расчески и фена. Вскоре пара оказалась на улице, они молчаливо договорились отправиться поужинать. На удивление стало довольно жарко, и Фрэнк, сняв пальто, повесил его на руке, оставшись только в приятной рубашке и галстуке.

– Знаешь, мы ремонтируем кабриолет одного богатея. Думал угнать его, чтобы мы смогли покататься по округе. Твое вечернее платье как раз подходит по цвету к машине – рассмеялся Фрэнк, который на самом деле думал так сделать, но лишь только позабавил свою спутницу.

– В своем времени я видела много таких кабриолетов. На них катались предприниматели и оружейные магнаты. Помню, как один из таких толстосумов в тридцать седьмом агитировал народ на войну, якобы для спасения французской нации, хотя все понимали, что он просто хочет заработать на военных заказах. Спустя столько лет ничего не изменилось: стоит прислушаться к разговорам на улицах – вспоминала девушка, взяв под руку Фрэнка, мимо промчались шестиколесные бронеавтомобили «Поинт Альфа», которые наверняка отправились в рейд по южным трущобам, где огромную силу имели религиозные фанатики фашисты. Гальдеру с его прихвостнями там понравится.

– Только поменялся враг. Теперь цель номер один это иные из других миров. Можно подумать, что они попали в этот гнилое место добровольно, хотя это и неважно: юноши жаждут найти свой подвиг и массово вступают в ксенофобские организации – дополнил слова девушки Фрэнк и с ее позволения закурил сигарету. Тучи в этот вечер частично рассеялись, и слабые солнечные лучи золотом разливались по улицам, крышам домов.

– Благо, что в этот раз это нас не касается. Пока. Давай лучше жить моментом, ведь у нас у обоих прошлого нет, а будущее не сулит ничего хорошего – предложила Эмилия и при помощи помады умело накрасила тонкие губы, чем просто умилила Фрэнка, который бросил в сторону недокуренную сигарету. Герою было лестно, что она их обобщила.

К тому времени как зажглись фонари, пара оказалась прямо на площади у Триумфальной арки. Фрэнк заметил приятный ресторан, куда приходил в прошлый раз в одиночестве. Деревянная терраса у углового здания была полна посетителей, и Фрэнк вместе с Эмилией прошли внутрь. На сцене вдали залитой ярким светом софитов все также исполнял блюз эльф под аккомпанемент андроида, механически играющего на пианино несколькими конечностями. К столику подошел галантный официант, и Фрэнк заказал две бутылки джина, Эмилия взяла себе и герою пасту. Они продолжили смотреть на сцену, где немного фальшивил эльф в красном жакете под цвет своих красно-белых волос. Фрэнк бросил взгляд на свою спутницу, ее лицо в неоновом мраке приобрели, словно сюрреалистичные очертания, белая кожа стала синеватой. Вскоре выступление Эльфа закончилось, и в зале понемногу стали включать свет, внимательный официант принес заказ на прозрачном подносе.

– У нас ресторан, конечно, не на площади Шарля де Голля, но тоже на уровне. А это какое-то кабаре. Не люблю, когда приятную трапезу прерывают выступлением на сцене. Особенно этот бездушный андроид, который и не осознает, что играет, чувствуется, будто это большая фальшивка. Сюда приходят заблудшие пустые души, чтобы в празднике хоть ненадолго почувствовать себя живыми. Страшно осознавать, что мы рискуем стать такими же – заметила задумчиво Эмилия, умело разделываясь с пастой, словно Фрэнк потрошащий чрево машины.

– Тяжело поверить, что я уже много лет являюсь постоянным посетителем подобных заведений. Тут можно забыться, остаться в шумной толпе наедине с самим собой и своими страхами. Кстати, дорогая, здесь возможно требуется скрипач для обновления шоу – предположил Фрэнк, собеседница ухмыльнулась, рассматривая остатки пасты на тарелке.

– Жадные взгляды одурманенных посетителей будут пожирать меня на сцене, когда я буду отыгрывать партию вместе с роботизированным напарником. Хотя, чем это отличается от работы в филармонии или в любом другом оркестре, куда меня не возьмут без диплома сорокового года. Разве это важно? Давай лучше откроем бутылки – сменила тему Эмилия, Фрэнк с усилием вытащил крышки и разлил напиток. Девушка внимательно наблюдала, как джин лился из горла стеклянной угловатой бутылки прямо в прозрачный бокал. На языке остался слабый кисловатый привкус вместе со жгучей теплотой в горле. Удивительно, как такое может кому-то нравится такое послевкусие и заставлять обращаться к напитку снова и снова. Вскоре виски Фрэнка потяжелели, тепло расходилось по организму, на что тот приятно отзывался.

– Знаешь, когда я невольно оказалась в этом мире, то потеряла всякое желание к жизни, словно этот огонь внутри меня погас. Ведь нам отчетливо дали понять, что пути назад нет. Чем только я не пыталась забить эту пустоту, но сейчас, мне, наконец, показалось, что все это не зря. Мы повстречались с тобой той волшебной ночью, а там меня ждала только набирающая обороты мясорубка войны. Если судьба и существует, то она, наверное, на нашей стороне – размышляла осторожно Эмилия, опустошив бокал с джином до самого дна, Фрэнк не спешил доливать, чтобы случайно не разрушить атмосферу этого доверительного разговора.

– На нашей. Какой был шанс того, что мы бы когда-нибудь встретились в некрополе? Отвечу. Бесконечно мал. Но это случилось, и мы здесь. А тогда в метро я даже не придал этому значение, а потом каждую секунду об этом жалел. Честно, все это на меня не похоже: я слишком долго был одинок. Мне уже порядком за сорок лет, и я видел жизнь до разлома – откровенно вымолвил Фрэнк, не сводя взгляд с выразительной черной точки на тонкой шее Эмилии, которую он не заметил раньше при мраке ночи.

– Неприлично спрашивать возраст у дамы, поэтому я отвечу сама. Мне двадцать два, училась в консерватории на выпускном курсе. Грезила стать знаменитой, играть в лучших оркестрах, хотя у меня в семье никто и не связан с музыкой. Мало чего помню из прошлой жизни, только мелкие отрывки памяти. Листопад осенний, когда мне было двенадцать. Теплый чай в саду у гимназии, новый велосипед, собачка колли – говорила девушка, ее взгляд смотрел, словно сквозь время.

– Прошли годы, которые уже ничего не значат. Сложно поверить, что время рассыпалось. Теперь где-то оно может идти и в обратную сторону со всеми выходящими парадоксами, но никто не в силах это контролировать. Когда-то я был преподавателем физики, а теперь в другой стране, под другим именем – размышлял Фрэнк, закончив со своей ароматной пастой, и испил джин, бутылка которого стоила, как месячное пособие для инвалида беженца серии «С» паспорта. На белоснежной скатерти стояли гордо две бутылки.

– Все, как у Ремарка – заметил с усмешкой Фрэнк.

– У тебя кто-то был в прошлой жизни? – осмелилась Эмилия, посмотрев изумрудом глаз прямо на Фрэнка.

– У меня было все. Любящая жена по имени Эмилия, дочь, большой дом, престижная работа. Потом все это забрал разлом, выжил только я. Долго мотался по пересылочным лагерям для беженцев, пока при помощи связей своего старого друга осел здесь. Я прожил все эти годы, словно за один день, пока не встретил тебя – признался честно Фрэнк, утонув в бездонных глазах спутницы.

– Я мало что помню из своего прошлого. Говорят, что эти воспоминания живут только для пришлых. В их времени, будто ничего не изменилось, словно их и не существовало никогда. Целостность мира до разлома. Так объясняли в центре «Поинт Альфа» – рассказывала девушка, когда в зале вновь потух свет и на сцену с тоскливой песней вышел прямоходящий черный кот в костюме. Его длинный пушистый хвост колебался из стороны в сторону во время его номера, что было даже умилительно, хотя к этому за десять лет можно было привыкнуть. После разлома из лесу вышли разумные звери, копирующие поведение человека во всех проявлениях, даже не в самых приятных. Быстро заметили, что иные крайне восприимчивы к человеческим вредным привычкам. Кот пел что-то про жизнь, про то, что ему будет трудно проститься с лесной птицей холодным утром. Фрэнк повернул голову в сторону завороженной песней Эмилии, которая была просто сногсшибательной в вечернем платье. Странно, что герой не заметил этого сразу. Или это просто подходящее окружение? Наверное, что в прошлой жизни у нее были мужчины куда удачнее вечно одинокого и печального Фрэнка. К тому моменту, как бутылки были опустошены, выступление прекратилось, и Фрэнк, оплатив счет горстью золотых монет, потому что именно они стали валютой нового мира, удалился прочь вместе с Эмилией. Деревья на площади у Триумфальной арки были совершенно беззащитны перед холодными осенними ветрами, последние желтые листья опали на брусчатку. Вдали на горизонте виднелись многочисленные трубы монструозных заводов, разросшихся, как грибы после дождя, в северном пригороде, а исходящий от них монотонно черный дым был хорошо виден в свинцовом небе, серость которого меркла на фоне исполинских черных пятен. Желтое платье Эмилии было лучиком яркого солнца среди этой сплошной тоски.

– Эмилия, я хотел… – не успел договорить Фрэнк, как девушка засмеялась и закружилась в танце, откуда-то доносилась приятная приглушенная музыка. Герой потерялся в ее легких грациозных движениях, тихо цокали по брусчатке каблучки, все прохожие, словно в один миг перестали существовать.

– Фрэнк, не отставай. Потанцуй со мной – весело предложила девушка, хотя неприятно заморосил мелкий дождь, и ее темные волосы стали влажными.

– Я ведь никогда не умел – признался честно Фрэнк, вдруг осознав, что готов простоять так целую вечность, чтобы еще хоть раз увидеть этот приятный сердцу миг, будто одним легким движением с него сошло больше десяти лет одиночества.

– Как можно жить без магии танца? Зачем же лишать себя такого удовольствия? Не бойся, давай вместе – настаивала с задором Эмилия, и Фрэнк, гонимый неведомым для себя чувством, поддался, положив одну ладонь на хрупкое плечо дамы, а другую взял под руку и закружился нелепо вместе с Эмилией.

Через минуту, он уже пристрастился к движениям танца, многим походившим на смесь быстрого вальса и танго, которым он недолго увлекался лет двадцать пять назад. Через мгновенье, длившаяся для обоих целую вечность, музыка притихла, пара замерла, Фрэнк утонул в бездонных изумрудных глазах, в которых виднелось отражение его грубого лица. Эмилия находилась сейчас так близко, что герой мог почувствовать ее легкое дыхание и аромат волшебных духов. С неба сыпались холодные капли дождя, Фрэнк хотел что-то сказать, но не находил слов, мысли в одурманенной голове путались. Их губы слились воедино, девушка обмякла на его тяжелых плечах. Она слегка отпрянула, что герой смог вновь разглядеть ее бледное лицо, расплывшееся в улыбке. Фрэнк на мгновенье задумался над тем, кто из них оказался инициатором. А разве это важно? Совершенно не обязательно усложнять то, что приносит радость обоим. Потом они шли куда-то, держась за руки, рассказывали что-то и громко смеялись, дождь все не прекращался, в лужах находили свое отражение бесчисленные мощные чугунные лампы вместе с неоновыми огнями разноцветных вывесок, даже мерцающие сине-красные маяки патрульной полицейской машины у тротуара. Фрэнк был словно зачарованным, и весь вечер превратился в непрерывный марафон увеселений и чувств. Вот они оказались прямиком у яркой Эйфелевой башни, она была молчаливой свидетельницей тысяч и тысяч откровений влюбленных, среди которых даже не думал появиться герой. Разнородные прохожие, как могли, пытались спрятаться от дождя, но не Фрэнк с Эмилией. Герой манерно накрыл платье девушки своим пальто, мягкий красный песок под ногами приятно хрустел.

– Когда я был так счастлив? Не знаю, никогда – размышлял вслух Фрэнк, белый яркий свет мощных прожекторов на верхушке башни бил вверх.

– Сходим в кино, на любой фильм? Если нам не понравиться, то уйдем до конца – предложила впечатлено Эмилия, растягивая удовольствие этого позднего вечера, переходящего в ночь.

– Почему нет? Мы вольны пойти куда угодно – согласился без раздумий герой.

Тоскливый и мрачный город, на окраине которого небезопасно гулять ночью, вдруг преобразился в тот самый жизнерадостный и яркий Париж, из картин, песен, танцев, стихов, романов и почтовых марок прошлого. Даже причудливые гости из иных миров стали просто приятным дополнением для праздника. Вскоре Фрэнк и Эмилия случайно встретили какой-то старый кинотеатр, где купили билеты на фильм о любви, который крутили на середине, чем нисколько не смутили пару. Они зашли в мрачный зал и устроились на свободные кресла позади, на экране происходило непонятное Фрэнку действо: мужчина на лощади добрался до огромного дома, где встретил даму сердца, но вскоре был сражен на дуэли бесчестным оппонентом в маске, события сменяли друг друга. Герой лишь блаженно поглядывал на Эмилию, лицо которой время от времени освещало синими вспышками с экрана.

– Дорогая, уйдем отсюда? – предложил он спутнице, ведь просто не мог усидеть на месте.

– Конечно – сорвалось с уст девушки, волосы которой немного подсушились.

Чреда событий по дороге к дому Эмилии, подобно сценам из того фильма скоротечно сменяли друг друга. И вот уже она стоит перед дверью в подъезд, а Фрэнк немного отдалился и остался у фонарного столба, потерявшись в этом моменте. Эмилия робко оглянулась, ее бледное лицо вспыхнуло под ярким огнем лампы фонаря. Все словно поглотил сладкий дурман.

– Цветы остались на подоконнике, хочешь, я что-нибудь исполню для нас на скрипке? – не договорила девушка, мысли обоих спутались окончательно, выдавив остатки разума куда-то прочь из головы.

Глава 4

– Внимание всем, протокол принудительной эвакуации, при возможности взять с собой документы, теплые вещи и незамедлительно проследовать в точку 87 «Поинт Альфа»! Природа тумана может быть губительна для жизни. Ни в коем случае не взаимодействовать с иными объектами! – доносилось откуда-то объявление, в ушах Фрэнка еще сильно звенело.

Из разбитого окна было видно, как в низине образовавшегося кратера на фоне причудливых каменных столбов возвышается черное дерево, ветви которого, оплетая друг друга, уходят ввысь, расширяясь у самого неба. Стержень был будто пропитан черной субстанцией, свинцовые исполинские облака закручивались вокруг аномалии, как вдруг дерево распустилось и покрылось бесчисленными розово-белыми цветами. Многие утверждали, что это души унесенных туманом людей. Если это так, то должно быть, что среди этих лепестков цветет душа жены Эмилии и дочери Софии. Фрэнк не мог поверить в случившееся, будто это было какой-то глупой шуткой и не более, но герой посмел обернуться вполоборота. По всему телу пронеслись волны ужаса и животного страха: пара студентов, переждавших туман вместе с преподавателем, обратилась в невероятные формы органической жизни. Теперь все их тело состояло из причудливых корней деревьев вместе с щупальцами в виде множества зеленых лиан. Студенты стояли неподвижно вдали коридора, у разрушенного входа в убежище. Казалось, что они смотрели на убитого горем героя своими неописуемыми глазами с некоторым пониманием и состраданием, но Фрэнк от ужаса просто впал в ступор. Объявление об эвакуации все еще повторялось, а страшные создания тумана сделали несколько осторожных шагов навстречу, чем еще сильнее впечатлили профессора.

– Нет! Не приближайтесь! – прокричал герой, и иные подчинились, после чего Фрэнк выбежал на лужайку переднего двора, предшествующий обрыву. Герой обнаружил, что в этом месте пространство словно исказилось, и осторожно ступил на асфальт дороги, наклоненной под углом около семидесяти градусов вниз. По всем ожиданиям, его должно было просто снести вниз по накрененной разрушенной улице, но вместо этого Фрэнк спокойно устоял на ногах. По небу пронеслась пара черных вертолетов, распыляющих какой-то фиолетовый аэрозоль неизвестной субстанции, который так медленно и неотвратимо падал облаком к земле.

– Внимание всем, протокол принудительной эвакуации. Требуется проследовать в точку 87 «Поинт Альфа». В контакт с какими-либо формами иных не вступать! – предупреждали уцелевшие на некоторых домах громкоговорители.

Фрэнк продвигался дальше, чтобы найти руины своего дома, по обеим сторонам улицы разрослись из строений причудливые глыбы каменных столбов, а все растительность покрылась в непроглядный черный цвет. Где-то на горизонте показался желтый дым сигнальной ракеты, что указывала точку эвакуации. Герой бросил взгляд на свои дорогие наручные часы и крайне удивился тому, что стрелки крутились беспорядочно и безумно в разные стороны. Местами зияли в земле трещины, что заставляли некоторые участки дороги осыпаться в пропасть. Фрэнк вдруг обнаружил, что иногда ему по пути попадаются синие человеческие силуэты, которые, словно и не заметили перемен и жили своей обычной жизнью, времени разбираться с этим уже не оставалось.

Герой бежал со всей силы по остову города, чтобы скорее добраться до своего дома, ноги от усталости превратились в свинец, но Фрэнк продолжал бежать, не останавливаясь ни на секунду. В его сердце еще жила надежда отыскать свою живую семью среди этих руин. Как вдруг сигнал тревоги прервал собачий лай, профессор насторожился и принял решение укрыться за покосившимся мусорным баком, лай становился все ближе и ближе.

– Что ты такое? – прорычал от злости Фрэнк.